Невилл и все, все, все (джен)

Суровый наказ Кощея не упоминать Василису Люциус принял к сведению, поэтому ему было на руку общее решение не посвящать пока Северуса во все события: невозможно рассказывать о происходящем, опуская участие главного действующего лица.

Тут Люциус представил, как отреагировал бы друг, если бы во время рассказа обо всем произошедшем вместо имени «Василиса» звучало бы обтекаемое «Та-которую-нельзя-упоминать».

В момент этих довольно несерьезных размышлений из пламени камина вышел Северус, не появлявшийся в мэноре с середины апреля. У Снейпа совсем не было времени на посещения из-за подготовки к экзаменам в Хогвартсе, поэтому все разговоры велись через камин. А, к моменту окончания экзаменов, проблемы появились у Люциуса — он увяз в них так, что его невозможно было застать дома, о чем Северус недовольным тоном уведомил друга.

После взаимных упреков, в знак окончательного примирения, появилась бутылка элитного коньяка и друзья, удобно расположившись в креслах около камина, предвкушали приятный вечер в обществе друг друга. А сколько событий произошло за это время и сколько тем ожидало обсуждения!

Но, пока Люциус соображал, как обратиться с просьбой о помощи, не наговорив лишнего, Северус его опередил:

— Люц, ты не представляешь, что со мной произошло: у меня нашелся дед. Он принял меня в род, теперь я — будущий лорд Принц!

— Наследник рода! Поздравляю! Это прекрасная новость! — Малфой пытался изобразить на лице неосведомленность об этом эпизоде, известном ему из воспоминаний Удачи. — Интересно, откуда взялся Тибериус Принц? Ходили слухи, что его давно нет в живых…

— Что ты знаешь о Бельтейне? — спросил Северус.

— Бельтейн или Вальпургиева ночь — это праздник, который празднуют маги в ночь с тридцатого апреля на первое мая, — скривившись, Малфой занудным тоном озвучивал вбитые с детства знания. — Это день, когда духи и волшебные существа обретают особую силу. Бельтейн — это смена темной половины года на светлую. На рассвете положено приветствовать праздник зажженным костром. Также, на Бельтейн, принято чистить дом от болезней, от старых вещей, избавляться от иллюзий, просить для себя любви, радости, здоровья. Считается, что в этот день осуществляются самые заветные желания…

— Достаточно, вижу, что знаешь, — остановил его Принц, — одного никак не пойму, почему ты говоришь на эту тему столь странным тоном?!

— Если бы в тебя вколачивали знания папенькиной тростью, твой тон был бы таким же, — обиделся Малфой.

— Люц, прости. Я думал, это только мой папаша чесал об меня кулаки. А что лорды бьют детей, мне и в голову не могло прийти!

— Ладно, не будем о печальном … Лучше рассказывай, о своих приключениях.

— Да, иначе чем приключение, то, что произошло, не назовешь, — вздохнул новоявленный Принц, — так вот, все случилось в ночь на Бельтейн. Подготовка лентяев к экзаменам вымотала меня капитально, и я не заметил, как уснул, сидя в кресле. То есть я думал, что сплю, но в действительности на меня наложили какую-то хитрую иллюзию, поэтому я принял действительность за сон. В этом «сне» я оказался около у кованых ворот какого-то величественного мэнора, незнакомый голос приказал мне окропить кровью замОк кованых ворот, я выполнил приказ и очутился у входа в старинный дом, из которого горохом посыпались домовики. Они бухнулись передо мной на колени, голося как сумасшедшие: «Молодой хозяин, наконец, у дома появился хозяин, он сможет помочь своему деду». А затем переместили меня в комнату, в которой неподвижно лежал в постели сильно изможденный пожилой мужчина. Домовики, выкручивая себе уши, причитали, что старый хозяин много лет находится в таком состоянии, а они бессильны помочь. Я, еле-еле успокоив их, применил все известные мне диагностические чары, но не смог определить, что это: заболевание или неизвестное проклятье. Тем временем деду на глазах становилось все хуже и хуже, и я растерялся: ни одного зелья с собой, да и как их давать, эти зелья, если причина заболевания неизвестна?!

И вот, пока я судорожно соображал, что предпринять, в моем сознании появился голос, взявший на себя руководство. Первое, что мне приказал доброжелатель, это отыскать предмет, вызвавший состояние магической комы: прОклятую вещь, с которым дед находится в постоянном контакте.

— И что это было? — спросил Люциус, не посвященный в такие подробности.

— Я довольно быстро обнаружил маленькую фигурку какого-то животного, зажатую в руке Тибериуса. Голос предупредил меня, чтобы я не прикасался к фигурке голыми руками, откуда-то вдруг появились перчатки из драконьей кожи и мешочек, в который было приказано уложить опасный предмет. Затем в моих руках оказался маленький флакончик с прозрачной жидкостью. Голос велел капнуть неизвестную жидкость деду на язык. Через минуту дед очнулся и смог выпить оставшееся лекарство уже без моей помощи. Пока Тибериус приходил в себя, домовики, перебивая друг друга, рассказывали, что хозяин заболел сразу после того, как нашел семью молодой хозяйки Эйлин в мире маглов. Я протестировал фигурку, но не смог опознать заклинание, наложенное на нее. Что это было почти забытое сейчас «заклятье живой смерти», от которого человек медленно угасает, больше никогда не приходя в сознание, объяснил голос.

Ты знаешь, откуда взялась проклятая фигурка? Это был портключ, который по просьбе Тибериуса сделал добрейшей души человек, Альбус Дамблдор, предложивший свою помощь, когда узнал, что дед собирается вернуть маму и меня в семью.

Северус залпом выпил коньяк, помолчал несколько секунд, а затем возобновил довольно невеселый рассказ:

— Дед был убит известием о смерти дочери, сражен наповал тем, что его внук давно взрослый…

— Представляю лицо Тибериуса, когда он увидел вместо маленького Северуса ЭТО, — вмешался Люциус, попытавшись разрядить тягостную атмосферу, — мало того, что ты давным-давно вышел из детского возраста, ты еще и превратился в грозу нарушителей порядка, которым в Хогвартсе запугивают новичков. А вид у тебя в этих черных мантиях такой, что способен повергнуть в ужас даже взрослого мага, особенно в темноте… Интересно, дед тебя не испугался? — полюбопытствовал лорд Малфой.

— Удивляюсь, Люциус, как ты можешь временами быть таким легкомысленным, — Северус даже не подумал отвечать на глупый вопрос, — если тебе не хочется слушать, просто скажи, и я оставлю эту тему.

— Прости, друг, просто я решил слегка подправить твое мрачное настроение, — Люциус убрал с лица улыбку, — больше никаких глупых реплик.

— Голос посоветовал усилить защиту мэнора, держать в секрете информацию об исцелении Тибериуса, и пропал из моего сознания. Я проводил с обретенным дедом все свое свободное время, знакомясь с историей семьи, к которой теперь принадлежал по праву, и изучая обязанности главы рода Принц. От деда я узнал, что моя мать много лет назад была помолвлена с Томом Риддлом и сбежала в мир маглов, когда узнала от бородатого «доброжелателя», что жених ее бросил. Дурно пахнущая история: после нелепого побега дочери из дома дед долго искал ее, а когда с огромным трудом нашел, то не смог помочь: его начала убивать проклятая вещь. И еще одна странность: Эйлин никогда не была истеричкой, с чего вдруг она сбежала в мир маглов?! Такое впечатление, что ее взяли под «Империус», ничем другим невозможно объяснить то, что она терпела все выходки отца, не пытаясь что-то изменить. Только Делле, о которой я тебе рассказывал, удалось каким-то образом привлечь внимание матери к ненормальности происходящего. У меня сложилось впечатление, что и проклятый портключ, и бегство мамы из дома — звенья одной цепи.

— Северус, а ты-то в порядке? — забеспокоился лорд Малфой. — если ты предполагаешь воздействие на сознание Эйлин, могли и с тобой что-нибудь мерзкое сотворить…

— Ты прав. Сотворили — меня сгубила самоуверенность. Я решил, что с моей защитой разума Альбусу не справиться. А затем долго не мог понять, что со мной происходит: некоторые действия этого нового Северуса Снейпа выглядели настолько странно, до такой степени расходились с моими убеждениями, что назрела необходимость разобраться в этом феномене. Влияние зелий отпадало, все-таки я не последний в этой области! В моем случае внимательно отследить события можно было лишь одним способом — прибегнув к Омута Памяти. Я понял, что Альбус вкладывал в мою голову ложные воспоминания, заодно убирая реальные, и восстановить реальность смог, воспользовавшись помощью деда. Сейчас моя память полностью восстановлена и защищена фамильными амулетами. А несколько занятий с дедом принесли пользы больше, чем годы самостоятельного изучения Легилименции и Окклюменции. Представь: Дамблдор не смог скрыть неудовольствия, когда понял, что не может больше меня «читать».

— Интересно, а что он заставил тебя забыть? — заинтересовался Люциус.

— Не забыть, это я бы заметил — он их «слегка» подправил, показав под нужным углом: например, долг жизни Поттеру за мое спасение оказался блефом! В настоящем воспоминании Поттер спасал оборотня от меня, а не меня от оборотня. Или пророчество об Избранном, о котором, как, оказалось, сообщил Волдеморту Петтигрю, а не я. Но самое мерзкое — это кабальный контракт, заставляющий меня, Мастера Зельеварения, работать обычным школьным учителем, возиться с факультетом, варить зелья для больничного крыла, патрулировать школу ночами.… И вообще, подчиняться приказам директора, даже самым нелепым. Обнаружилось, что я подписал этот контракт во исполнение Нерушимого обета, данного Дамблдору в обмен на спасение жизни Лили Поттер.

— Очень интересно! Если Дамблдор не спас Эванс от смерти, о каком Нерушимом обете идет речь?!

— Все просто, еще одно подправленное воспоминание: я на коленях умоляю спасти Лили, давая взамен Непреложный обет…

— Радуйся, что Обет оказался недействительным! А Лили Эванс — фигура темная, — сказал Малфой, — наш факультет всегда удивлялся, почему защищал ее, не смотря на то, что она вечно задирала нос, прилюдно унижая тебя бестактными замечаниями. Была причина?

— Эта история из детства, — Северус улыбнулся, вспоминая прошлое, — мы жили недалеко друг от друга. Я никогда бы не обратил внимания на Лили, если бы не ее мать. Делла была замечательным человеком! Когда я убегал из дома, прячась от пьяного отца, то всегда находил приют в ее доме, несмотря на недовольство Лили. Постепенно она смирилась с моим присутствием в их доме, даже стала доверять мне, а получив письмо из Хогвартса, обрадовалась, что в школе будет кто-то знакомый…

Делла, узнав подробности о моей жизни, смогла завоевать доверие моей матери и каким-то образом вправила ей мозги. После того, как мой папаша получил пару жалящих заклинаний от разъяренной матери, дома стало намного спокойнее: Тобиас просто не видел нашего дома, когда был пьян, и вынужден был где-то скитаться. Когда прекратились скандалы, мать более-менее повеселела, стала уделять внимание домашним делам и мне, только старалась не пользоваться палочкой: боялась, что ее найдут маги, и, из-за нелепого брака с маглом, ее жизнь снова превратится в кошмар. Короче говоря, Делла стала единственным другом нашей семьи, так что для меня стало настоящим потрясением известие о том, что она погибла…

В Хогвартсе я приглядывал за Лили и помогал ей в учебе по просьбе Деллы. Но моя дружба стала мешать Лили: зачем ей нужен оборванец-полукровка, когда рядом есть богатый и чистокровный маг? Ты знаешь, иногда ее обвинения были просто смехотворными: я постоянно нападаю на бедных гриффиндорских мальчиков, провоцируя их на драку. Учитывая, что они всегда ходили вчетвером, я, в ее представлении, был или патологическим глупцом, или потенциальным мазохистом. Короче говоря, уже к пятому курсу Поттер и его компания, вытеснив меня, стали лучшими друзьями Эванс. Директор подсуетился и быстренько включил ее в круг своих любимцев, начав отечески опекать «талантливую маглорожденную ведьму, колдовская сила которой превосходит силу многих чистокровных». В ход шло все: и откровенная лесть, и зелья. Мои предостережения о том, что нельзя настолько слепо доверять чужому человеку, Лили не только пропускала мимо ушей, но и демонстративно обижалась. А последняя ссора, произошедшая на берегу озера, поставила точку в так называемой дружбе.

— Интересно, почему ты сорвался? — поинтересовался Люциус. — Я ни разу не слышал от тебя слова «грязнокровка» ни в чей адрес, кроме Эванс, хотя в школе училось изрядное количество маглорожденных.

— «Левикорпус» — заклинание, придуманное мной. Оно было записано на полях учебника зельеварения, который взяла у меня Лили, чтобы списать рецепты зелий, переработанных мной. Я взбесился, потому что это заклинание мародеры могли узнать только от Эванс. Меня вывело из себя ее подлое предательство!

— У тебя не было ни одного шанса завоевать ее любовь, — посочувствовал Малфой, — Дамблдор берег ее для Поттера.

— Люц, какая любовь? — удивился Северус, — Лили невозможно было полюбить: она настолько любила себя, что ни для кого другого в ее сердце не оставалось места! Повзрослев, но, не поумнев, она собственных родителей стала называть маглами! Поттер устраивал ее тем, что был богат и мог ввести ее в магический мир в качестве жены — а иначе она осталась бы обычной, хотя и сильной, маглорожденной волшебницей с невнятным будущим. Так что Эванс четко реализовала план по охмурению Поттера, а я, находясь около нее, был необходимым источником ревности для идиота. А когда Джеймс полностью подпал под ее чары, то нелепый Снейп стал ей мешать, оттуда и этот грандиозный скандал, окончательно похоронивший нашу «дружбу». Пришлось сказать Делле, что я больше не в состоянии присматривать за ее дочерью.

— Ничего не понимаю! — удивился лорд Малфой. — Весь Хогвартс был уверен, что ты любил Эванс, поэтому позволял ей третировать себя.

— А как иначе я мог выполнить просьбу Деллы помогать Лили?! Если бы ты знал, сколько раз я с трудом сдерживал желание высказать то, что думаю об ее безголовом поведении! И «грязнокровка» — слово не случайное: за столько лет учебы, она не удосужилась разобраться, по каким законам живет магический мир. В сказку попала! Так и осталась маглой, слегка научившейся колдовать… Правда, беременность вправила ей мозги, но ее осел-муж — это нечто! Когда я предупредил Лили об опасности, он, вместо того, чтобы спрятать семью, просто запретил Лили выходить из дома. Вот так и захлопнулась ловушка для Поттеров…

— Понятно. А что за история с пророчеством?

— А не было никакого пророчества. Не было встречи Дамблдора и Трелони. Была грандиозная мистификация: все, что я якобы видел и слышал в Кабаньей голове, о чем немедленно доложил Волдеморту, являлось ментальной закладкой господина директора, которая и сработала в нужное время. Я помчался предупреждать Лили об опасности после того, как увидел Петтигрю на собрании невольных слуг Волдеморта. Если бы не дед, я бы никогда не разобрался в этих дебрях и по-прежнему обвинял себя во всех несуществующих грехах. Кстати, моя клятва Альбусу защищать сына Лили — такой же нелепый вымысел, как и все остальное. Еще будут вопросы?

— Как складываются твои отношения с дедушкой? — ухмыльнулся Люциус. — Все, кто с ним был хорошо знаком, говорили, что у него прескверный характер…

— Даже не спрашивай! Ссоримся при каждой встрече так, что того гляди начнем непростительными кидаться! — недовольно проворчал Северус.

— Странно. Тибериус Принц выздоровел, неожиданно заполучил внука, должен сиять от счастья, а он с тобой ссорится, в чем причина?!

— В чем, в чем… Дед решил меня женить, — огрызнулся наследный Принц.

— Женить тебя, Северус, давно пора. У Тибериуса уже есть подходящая кандидатура? — Малфой взял бокал с коньяком и сделал глоток, с ехидством глядя на друга.

Северус, взмахнув палочкой, зло проорал заклинание и перед волшебниками оказался его патронус. Патронус был необычным: девушка в старинном сарафанчике, с косой до пояса, яркими зелеными глазами и лицом, столь хорошо знакомым лорду Малфою…

Коньяком Люциус подавился. Откашлявшись, он спросил:

— Почему твой патронус цветной, а не серебристый?

— А я откуда знаю? — огрызнулся новоявленный Принц. — Что у меня изменился патронус, я узнал случайно — остался долечивать деда, хотел послать патронус в школу, с предупреждением, что не смогу сегодня присутствовать на занятиях. Взмахиваю палочкой, произношу заклинание, а тут вот ЭТО. Так и не стал отсылать странный патронус, послал письмо с совой.

— А почему недоразумение? Цветной патронус-девушка, а какая красавица! — Люциус растягивал слова, сдерживая подступающий хохот. — Не пойму только, какое отношение имеет патронус к женитьбе?

— Мой дед сошел с ума! — не выдержав, заорал Северус. — Он заявил, что я должен жениться на ней, — и он указал пальцем на фантом.

— Никогда не слышал, чтобы ты кричал, — удивился Малфой, — обычно, когда ты злишься, то говоришь саркастическим тоном или шепотом… что тебя настолько вывело из себя? Тебе не нравится девушка?

— Люц, ты не мог настолько опьянеть от бокала коньяка! Смотри внимательно: это ПАТРОНУС! Слушай внимательно: Я ДОЛЖЕН ЖЕНИТЬСЯ НА ПАТРОНУСЕ!

— Ладно, ладно, успокойся, не хочешь жениться — не женись, в чем проблема?

— В упрямстве Тибериуса. Каждый раз, когда я появляюсь в Принц-мэноре, начинается разговор о том, что я должен выполнить долг перед родом и жениться на этой девушке, поскольку она создана для меня. И дед не желает слышать о том, что я не знаю, кто ЭТО и где ЭТО искать. И, если ты ее плохо разглядел, смотри внимательно: она чертовски похожа на Эванс! Я устал объяснять деду, что, если такая девушка и существует, она мне не нужна, несмотря на всю свою красоту! — Северус выговорился и залпом допил свой коньяк.

Люциус молчал, мысленно обрабатывая информацию: «Тибериусу образ невесты Магия подсунула, скорее всего, во сне. И мысль о женитьбе внука в тот сон вплела, вот забавница! И патронус, видимо, — ее работа, недаром она пообещала Лиссе сюрприз. Неприятным он получился, сюрприз этот, кто ж знал, что Эванс вызывает у Северуса такой негатив! И такой патронус, вряд ли предназначен для чужих глаз. Кажется, я догадался, как помочь другу»

— Северус, уточни у своего патронуса, как он будет выглядеть для посторонних, — ухмыльнувшись, предложил он.

— Странная идея, — скривился Северус, тем не менее, выполнив просьбу. Патронус начал меняться, принимая на несколько секунд вид медведя, волка, рыси, орла, ворона… и огромной лягушки, плавно перевоплотившейся в девушку.

Больше сдерживаться лорд Малфой был не в состоянии. Он расхохотался до слез и несколько минут пытался справиться со смехом.

— И что это значит? — удивился Северус.

— Тебе предложили самому сделать выбор, каким будет твой патронус.

— И что в этом смешного?

— Увидев последний патронус, я представил, как ТВОЯ ЛЯГУШКА появляется в кабинете директора с сообщением…

— Пожалуй, я оставлю патронус в виде лягушки, — задумчиво сказал Принц, — уж больно забавная идея, — и друзья дружно захохотали.

— Ну, теперь твоя очередь, Люц, рассказывай, как мой крестник, как Нарцисса. Дома их нет, я правильно понял?

— Северус, в свете последних событий даже боюсь тебе что-нибудь лишнее сказать, как бы опять не сотворил старый паук что-нибудь с твоей памятью. Могу только заверить тебя, друг, что моя семья далеко отсюда и в полной безопасности. Наши общие знакомые, те самые, о которых прошли слухи, что они сгорели, выздоровели и спрятаны там же, где моя семья, так что не принимай за чистую монету то, что о них написано в газетах… Все загадочные события, о которых ты слышал или еще услышишь, осуществились с помощью одной законспирированной особы, имя которой тебе ни о чем не скажет. А теперь пора помочь тебе, поскольку выглядишь ты неважно.

— Рад, что крестник в безопасности, очень рад за друзей. Спрашивать ни о чем не буду, действительно, информацию не стоит рассекречивать до тех самых пор, пока у меня нет уверенности, что я полностью закрыт для «чтения». Не пойму только, о какой помощи мне идет речь?

— Это русский оберег — заговоренные нити из шерсти индрика, — Люциус выудил из кармана кучу разноцветных амулетов, взял один из них и завязал нить на запястье Северуса, — остальные предназначены нашим друзьям с «татуировкой» на плече. Мне сказали, что эти амулеты гасят желание прочитать мысли, показывают посторонние добавки в еде, дарят хорошие сны. Если пожелаешь, твой оберег станет невидимым…

— Ну, добавки я и сам в состоянии обнаружить, — Северус с интересом разглядывал оберег, — плохо, что и без всяких вредных добавок, я действительно стал хуже себя чувствовать в последние дни. Может быть, ты знаешь причину?

— Догадываюсь. Всему виной метка, с помощью которой тянули магию из узников Азкабана, а теперь ее вытягивать не из кого, поскольку узников с клеймом в тюрьме нет. А для кого она нужна, эта подпитка магией, для паука или для нового гомункулуса, остается только гадать…

— Не крестражи, — зло прошипел Северус, — гомункулус… очередная сказка от Альбуса для меня, глупца… «Волдеморт возродится, надо защитить мальчика… ты обязан сделать это, поскольку из-за тебя Гарри остался сиротой»… Нет, ты мне скажи, когда-нибудь закончится этот кошмар?!

— Для тебя этот кошмар закончится прямо сейчас, — Люциус достал хрустальную бутылочку с мертвой водой, которая, с помощью отменяющего заклинания, изрядно выросла, и велел другу обнажить плечо. Через несколько секунд Северус с огромным удивлением наблюдал, как, издавая легкое шипение при соприкосновении с неизвестной жидкостью, исчезает метка…

— Я испробовал десятки самых экзотических рецептов зелий, пытаясь уничтожить эту мерзость, — Северус с недоверием разглядывал абсолютно гладкую кожу руки, — а тут какая-то водичка ее просто растворила.

— Не просто водичка, — Малфой вручил другу емкость, называть которую в настоящий момент бутылочкой, не допускали ее размеры, — а легендарная мертвая вода. Теперь ты знаешь, как она действует. И последнее: вот это — живая вода. Какое действие она оказывает, разберешься сам: никогда не поверю, что мастер зельеварения не слышал об этом феномене.

— Живая вода… я думал, это сказка… разберусь. Теперь понятно, что ты находишься в эпицентре важных событий, — чувствовалось, что внутреннее напряжение, в котором постоянно находился Принц, ослабло, — передай своим друзьям, Люц…

— НАШИМ, — многозначительно перебил его Малфой.

— Передай НАШИМ друзьям, что, если потребуется, я готов оказать любую помощь!

— Собственно говоря, твоя помощь нам просто необходима! Понимаешь, мы затеяли проект по выпуску сладостей, в начинке которых будет находиться универсальное противоядие от зелий, заставляющих доверять и подчиняться. Вся проблема в том, что зелье — ужасающе горькое, а оно должно быть приятным на вкус. Но и это еще не все: у него должна быть сильная концентрация, чтобы всего несколько конфет давали эффективное лечение. Для того, чтобы создать такое зелье, обычные зельевары не подходят, это задача для гения. Возьмешься за такую задачу?

— Скажешь тоже, гений, — хмыкнул Северус. — Но задача, действительно, интересная. Еще и деда можно подключить... Мне приходилось довольно часто, по просьбе Помфри, школьной медиковедьмы, изобретать средства, ослабляющие действие зелья доверия и подчинения. Но полностью его нейтрализовать не получилось ни разу. Мне неизвестен рецепт вашего «ужасающе горького» зелья, а без него работать невозможно. К тому же необходимо будет обмениваться сведениями о продвижении исследований, для этого нужна постоянная связь. А «поймать» тебя дома задача сложная … что будем делать?

— Нашел сложную задачу, — ухмыльнулся Люциус и вызвал домовика, приказав, — Тикки, ты должен подчиняться Северусу. Если я буду ему нужен, ты должен мне сообщать об этом немедленно, где бы я ни находился!

На этом деловые разговоры закончились, и Люциус напоследок все-таки поделился впечатлениями о самых горячих новостях, причем умудрился рассказать об эпичном побеге из Азкабана полунамеками, не называя ни одного имени. Весело посмеявшись над сусликами, друзья распрощались.