Если бы герои Поттерианы... (джен)

За ужином, на котором по распоряжению хозяина поместья присутствовало пять перемен десертов, сам Люциус, твердо уверовавший, что теперь все будет просто прекрасно, и самые главные и крупные препятствия в виде моральных угрызений некоторых зельеваров устранены, был весел и беззаботен как птичка. Он шутил, развлекал довольных и счастливых сопляков, бурно веселившихся вместе с ним и вообще мало напоминал самого богатого и респектабельного гражданина магической Британии. Нарцисса, вместо того, чтобы одернуть мужа, только умиленно взирала на это безобразие. А когда Снейп попытался ее образумить, сказала, чтобы он бросал киснуть и пошел, тоже повеселился.

Северус, который за пару дней навеселился на год вперед, только возмущенно скривился, а так как он перед этим бурчал и активно возражал против неумеренного поедания перед сном заварных бриошей с шоколадным кремом и фисташкового и ванильного мороженого, его неблагодарно и легкомысленно обозвали занудой и вообще перестали слушать.

Северус обиженно забился в уголок дивана и задумался над делами насущными, наколдовав себе магические затычки для ушей — восторженный визг действовал на нервы и не давал сосредоточиться. Кому-то ведь надо все спланировать и рассчитать, коль уж скоро один из взрослых участников впал в детство. Кеттлберн, извинившись перед хозяйкой мэнора, отправился домой — там у него остались питомцы некормленные, — пообещав вернуться завтра с утра. Ему с собой вручили корзину всяческой еды — эльфы теперь относились к профессору УЗМС как к члену семьи и не скупились. Старый холостяк Оливер был очень благодарен за это заботливым созданиям — дома у него полно корма, но только для зверья. Самому же приходилось питаться на каникулах по пабам и кафе, обещавшим домашнюю кухню.

Так Снейп просидел почти полчаса, изредка отпивая уже остывший кофе, прикидывая в голове, как правильно все организовать, в том числе и наличие Поттера в доме на Прайвет-драйв. И пришла ему в голову отличная идея, которую он и не преминул озвучить разошедшимся не на шутку деткам, включая длинноволосого блондина-переростка.

Эльфы шустро прибрали со стола и коварно выставили вазочки с домашними конфетами и горячий чай. Гарри и Драко, подуставшие от беготни по огромной гостиной, шустро уселись передохнуть, тут же начав соревноваться, кто больше съест конфет.

— Я завтра отправляюсь навестить уважаемую Хельгу Шиммельграу, — небрежно сказал Северус вроде бы как Нарциссе, поддерживая разговор.

Гарри тут же навострил уши, продолжая закидывать в рот маленькие кокосовые конфетки с цельным миндалем и нежным сливочным кремом внутри — его самые любимые, как он тут же решил для себя. Дональд важно стоял рядом и, шевеля ушами, считал количество конфет, сожранных благодетелем, параллельно следя и за своим Хозяином

— Позволь поинтересоваться, зачем тебе визит к пейзанам? — уделил немного своего драгоценного внимания другу потный и раскрасневшийся от физических упражнений Люциус. Снейп злорадно отметил, что волосы у приятеля сейчас не в лучшем состоянии и смахивают на его шевелюру — тоже висят сосульками.

— Да так, есть небольшая просьба к этой исключительно талантливой и умной девушке, — таинственно ответил он.

Гарри заволновался не на шутку и тут же подсел к профессору на диван.

— А я? А можно мне... нам с Драко с вами? — умильно глядя в глаза Снейпу попросил он.

— Я так соскучился по Хельге... И Мердок меня приглашал в гости!

— Я думаю, нам лучше составить график посещений, потому что Дамблдор настаивал на том, чтобы вы навестили и своего рыжего друга с Гриффиндора, — отметил Снейп. — А так как ты, Гарри, я вижу, собираешься оторваться как следует на каникулах, то дома окажешься только к концу лета. — Он усмехнулся. — Поэтому... поэтому...

— Да говори уже, что ты там придумал! — не выдержал Люциус, который в последнее время стал любопытным как сорока и очень нетерпеливым.

— Ничего такого, всего лишь попрошу ее смастерить двойника, — мило ответил Северус.

— Это кого же? Телесного оборотня-доппельгангера? — поинтересовался Люциус, устраиваясь рядом с чашкой ароматного чая. — Не проще ли нанять человека сидеть под Обороткой?

— Ну, зачем же сразу такие жуткие предположения, — лениво ответил Снейп, наслаждаясь издевательством над Малфоем. Нарцисса тонко улыбалась, глядя на них — она была терпеливее и спокойнее своего сиятельного мужа. — А у тебя есть знакомые, которые согласятся пить Оборотное каждый час?

— Нет, но за деньги любой согласится, — уверенно ляпнул Малфой.

— Незачем идти на такие жертвы. И далеко не любой.

Гарри улыбнулся.

— Вы хотите у Хельги глиняного меня попросить? — догадался он.

— Глиняного кого? — не понял Люц и задумчиво наморщил лоб.

— У Хельги есть глиняные болванчики, — пустился объяснять ему услужливый Гарри. — Они в цветочных горшках живут и вылезают, когда она им прикажет... Они такие... глупые, но добрые.

У Малфоя глаза стали как галеоны.

— Мандрагоры? — страшным шепотом высказал он догадку. — Новый сорт вывели? C земляным покрытием? С индивидуальным управлением? Где можно купить? Сколько стоят? — заволновался он.

Снейп с Гарри переглянулись и захихикали.

Драко вздохнул.

— Пап, ну ты даешь! Да у нас же книжка в библиотеке есть. Про существ из земли. Это ж големы.

Люциус рассердился.

— А ты-то откуда про них знаешь? И я кому говорил, что шестая и седьмая полки для чтения запрещены? Сладкого лишу на месяц!

Драко закатил глаза к шикарному лепному потолку мэнора.

— Так ниже я все прочел, там же только детские книги были. Можно подумать, ты в детстве не читал то, что тебе папа запрещал. И вообще, у меня Дональд есть, он мне все, что я захочу, приготовит и потихоньку притащит...

— Я читал! Читал! Но не выдавал себя так бездарно! — возмутился Люциус. — Слизеринец не должен забывать о конспирации!

— Ну, ты так смешно гадал, пап, что я не выдержал, — тоже захихикал Драко.

Люциус попытался сохранить независимый и полный достоинства вид, но потом захохотал вместе со всеми.

— А что, девушка и впрямь владеет этой магией? — тихо спросил он Снейпа, когда страсти и хохот немного улеглись, и мальчишки, которых пообещали переправить на Хельгину ферму на несколько дней, умчались собирать вещи.

— Владеет, и отлично, надо сказать, — задумчиво ответил тот. — Сам понимаешь, создание големов на крови считается у нас, в Британии, темным колдовством, поэтому... держи язык за зубами...

— Разумеется, разумеется, — понимающе покивал Люциус. — У наших белых плащей, как обычно, в голове после такого сразу возникают сцены, где злые маги себе на уме собирают армию из непобедимых и неуязвимых глиняных колоссов и порабощают свободолюбивое и независимое население, ввергая его во мрак.

— Знаешь, у кого что болит, тот о том и талдычит, — фыркнул Северус. — Некоторые только и ищут пугало, чтобы народ дурить. Это же древняя тактика — создать образ врага и склонить перепуганный народ на свою сторону. А на самом деле враг не так страшен, как его малюет оппонент. Вот у нас как раз такими страшилками были Лорд и Темные Искусства. Теперь Лорда нет, а Искусства остались первым и главным врагом. И все, кто их изучает или практикует — сторонники Лорда, поборники зла и Тьмы. Просто и эффективно. Мне вот просто интересно: те маги, которые работают в Гринготтсе ликвидаторами темных заклятий на драгоценностях и артефактах — они тоже к злым колдунам относятся?

— Они доброе дело делают, — хмыкнул Люциус. — Для народа. — Он хихикнул.

— Ну да, для народа, как же, — так же ухмыльнулся Снейп. — Они на злобных и жадных гоблинов пашут, вообще-то, и дело доброе делают только для себя — зарабатывают себе на жизнь. Их, значит, тоже можно назвать Темными магами. А вдруг в один прекрасный момент захотят захватить мир и начнут практиковать Темные заклятья на людях.

— Так это зависит от того, к какой стороне принадлежат эти маги, — лениво сказал Люц. — Если они, к примеру, из черного списка, ну там Темные чистокровные семьи или Пожиратели, то злые однозначно, даже если никогда ничего плохого не сделали. А вот если людишки твоего дражайшего директора, то, разумеется, те трудятся только на общее благо, даже если оно чисто гоблинское. Учитывая, что гробницы и артефакты обычно заклинают только нехорошими заклятьями. К тому же, разграбление древних гробниц и захоронений — это кощунство, можно сказать. Но заметь, вот разграбь мы могилу какого-нибудь хорошего человека — мы будем бандиты и отморозки, а если к примеру, склеп того же Мордреда или кого еще нехорошего какой-нибудь гриффиндорский артефактолог обберет до нитки — так это благое дело! Мордред же был тем еще поганцем!

— Вот это-то и бесит, друг мой, — задумчиво сказал Снейп. — Уверен, что случись что, спасу я кого-то, сниму Темное заклятье... Вряд ли мне скажут за это спасибо. Пожирателю смерти и Темному колдуну, да еще и мерзавцу-преподавателю. А если не получится, и больной умрет... Меня тут же четвертуют.

— А ты не жди благодарности и не лезь со своей помощью, — посоветовал Люциус. — Дохлое это дело. Честнее, когда ты спасаешь за деньги, по крайней мере, они тебе заплатят, а за свое золотишко имеют полное право потом тебя грязью облить как угодно. Но тебя это уже волновать не должно, понимаешь?

— Понимаю, — вздохнул Снейп. — Надо учиться так и поступать...

— Давно пора, — цинично сказал Люциус. — Благими намерениями, знаешь, что у маглов вымощено? Дорога в ад! И ты тому — отличный пример!

— Ты-то откуда знаешь? — удивленно спросил Северус. — Тоже телевизора пересмотрел?

— Нет! Просто знаю и все, — уперся Люциус. — Читал в каком-то магловском историческом романе... Ну и запомнилось. Оказалось — так и есть! Не хочешь себе зла — не делай добра. Ну, или делай его как можно меньше и только проверенным людям. Тем, кому доверяешь. Потому что другие, незнакомые и предвзятые, все равно не оценят твоих усилий. Люди всегда будут чем-то недовольны. И стоит тебе быть добрым, а потом совершить маленький нелицеприятный проступок — ты сразу же окажешься негодяем. Вот так вот. Так что лучше я уж сразу буду для всех мерзавцем, знаешь ли, чтобы не разочаровывать зря добропорядочных граждан!

Снейп с уважением посмотрел на Люца. Надо же, читает магловские романы... Никогда бы не подумал, а вот... ведь он прав, разумеется. Более, чем прав в отношении хотя бы к нему...

Только вот, узнав поближе Гарри, Северус подумал, что не могут все люди быть гадами. Как же тогда жить на свете? И Люц противоречит сам себе. Он-то с ним ведет себя как настоящий друг, и добро они делают друг другу адекватно, не пытаются обмануть или навредить. Но то Люц, он свой.

Да, школяры ненавидят его за придирки и плохие оценки, которые сами и зарабатывают, но без зазрения совести пьют его зелья, поправляя свое здоровье, даже не задумываясь, что сварил их мерзкий сальноволосый ублюдок. Странно это... Когда люди не думают о том, что откуда происходит и как оно получено. Так же и у чиновников-воров, наверное: они живут на взятки, полученные от населения или у наемных убийц... Те ведь кормят свои семьи на неправедные деньги. Много примеров такой вот двойной морали на самом деле припомнилось Северусу.

Но, несмотря на циничные рассуждения Малфоя, он все же знал, что есть немало хороших людей: Стебль, старосты Хельга и Мердок, которые не заслужили придирок от него своим поведением и старанием в учебе, Кеттлберн, те же Вектор и Синистра, вежливые и веселые женщины, уверенно держащие нейтралитет в школе и трезво оценивающие свое начальство.

А еще у него есть в друзьях маленькие народцы, которое во сто крат преданнее и порядочнее иных магов. Так что этого окружения Северусу достаточно для общения.

Люциус склонился к нему.

— Знаешь, Сев... Мы ведь не сможем прятать Лорда вечно. Так что смотри: как только мы разделаемся с хоркруксами, откроем наш Развлекательный центр и проведем несколько сеансов колдовидео, я думаю, нам стоит укрепить свои позиции и предъявить широкой общественности Лорда. Зуб даю, что из ненавистных Пожирателей мы сразу же, в мгновение ока станем национальными героями. Ведь толпе всегда нужен вектор. Направление, в котором она должна выбрасывать ненависть или изливать любовь на того, кого укажут. А кто обычно указывает?

— Кто-то... Кукловоды, — недовольно пробурчал Снейп. — У маглов они называются политические технологи.

— Правильно, обычно это лидеры, заслуженные или дутые, воспользовавшиеся ситуацией и подвернувшимися вовремя возможностями. Теперь понимаешь, почему еще я затеял всю эту возню с Центром и распространением колдовидео?

— Потому что ты терпеть не можешь Альбуса, — ухмыльнулся Снейп.

— Ты его тоже ненавидишь, за свою маглорожденную, — парировал Люциус. — Просто ты какой-то вялый, Сев, уж не обижайся. Я бы на твоем месте этого так не оставил, а ты еще и служишь ему... С твоими способностями я б его давно отравил и свалил куда-нибудь в Африку.

— Я... Да мне все равно было... — попытался отмазаться Снейп, но Люц перебил его.

— Да ладно. А теперь-то чего не все равно? Тебе бы с твоей совестью на Гриффиндоре учиться... Знаешь, я долго наблюдал, как ты губишь свою жизнь в этой школе. И твое счастье, что Гарри тебе пинка под зад дал и растормошил, можно сказать, своей любовью к жизни и неугомонностью. Потому что директор тебя все равно бы подвел под монастырь. Он не из тех, кто не требует платы за свои благодеяния. Тебя он от тюрьмы спас? Так будь уверен, рано или поздно потребовал бы платы. Поттер тебя заставил принять свою, третью сторону, на которой ты играешь за себя и за него. И это правильно! Я за это мальчишку готов золотом засыпать, за то, что вправил тебе мозги, наконец.

— Да не был я предан Альбусу... — вяло отбрыкивался Северус, понимая, впрочем, что друг прав. Но как признаться хотя бы самому себе в своем депрессивном состоянии? Ведь и правда, мог бы послать Дамблдора и заниматься своими делами, а он впал в спячку на долгие десять лет и жил как зомби, подспудно понимая, что все неправильно, и вымещая злость от этого понимания и нежелания хоть немного изменить жизнь на тех же болванах-гриффиндорцах. Потому что факультет-фаворит директора, потому что гнездо родное Дамблдора и чопорной вредной Минервы, которая никогда не пыталась понять его, потому что... потому что.

Если бы не Люц, постоянно тормошивший его, сделавший магическим Наставником своего единственного сына, подруживший его с якобы все время болеющей Нарциссой... познакомивший его с зарубежными зельеварами, выпинывавший его на иностранные конференции и ведший переговоры с фармацевтическими концернами, производившими зелья в промышленных масштабах...

То сидел бы Снейп в сыром подземелье, в своих опостылевших комнатах, цедил бы омерзительный сладкий чай в компании с занудным хитрым пауком Альбусом, а не в мэноре с близкими и друзьями, покупал бы одну книжку в месяц на свою небольшую преподавательскую зарплату, не завел бы себе приятелей гоблинов и гномов и... впереди не маячили бы о-о-очень заманчивые перспективы приобретения свободы, собственного дома, любимого дела и даже... маленькой, но все-таки семьи. Пусть даже состоять она будет из него и Гарри. Но зато — своя! Не семья Люца, а его личная, выстраданная, пусть поздняя — но только его.