Если бы герои Поттерианы... (джен)

— Ты чего задержался, еще что-то хотел узнать? — спросил весьма довольный собой Люциус. Он буквально лопался от радости и явно чего-то ждал.

— Нет, я просто пожалел бедняжку. Наложил Обливейт, а то ведь будет всю жизнь страдать по тебе... — с ехидным смешком ответил Снейп. — А ты, Люци, просто молодчина! Так развести ее на откровенность! Не каждому удалось бы... Вот я, к примеру, вряд ли бы добился такого охотного сотрудничества. Скорее всего, с меня бы потребовали магловские документы, то, се... И в итоге я бы психанул и влез ей в голову насильно. Ну не привык я сюсюкаться с... женщинами, в отличие от тебя!

Люциус буквально засиял и благодарно посмотрел на друга. Он изо всех сил пытался быть полезным в поиске хоркруксов, так как до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке, с отвращением вспоминая прошлую деятельность Пожирателем.

— О да, это было поистине мастерски проделано, мистер Малфой, — подключился сообразительный Оливер. — Сказать по правде, у нас-то с Северусом вообще мало шансов было вот так запросто вытянуть из этой почтенной маглы нужные сведения. Как все-таки хорошо, когда люди, любые люди, тянутся к тебе душой...

— И телом, — захихикал Снейп.

Люциус шутливо замахнулся, желая отвесить ему подзатыльник, но развеселившийся зельевар увернулся и чуть не свалился на газон, чем вызвал еще более бурную вспышку веселья.

Когда все отсмеялись, почему-то чувствуя некую эйфорию, Кеттлберн сказал:

— Ну что ж, правду говорят: кто владеет информацией — тот владеет миром. От полной победы нас отделяет всего несколько шагов...

— И что примечательно, дорогой Оливер, смею заметить, покончить с величайшим злым колдуном столетия удастся совершенно без кровопролития! — довольно заметил Люциус. — Не хочу, чтобы мне после всего опять предъявили обвинения, — мрачно сказал он.

— Это само собой. Только знаешь, в таком случае нам надо не убивать Темного Лорда, а посадить его в тюрьму, — хмыкнул Снейп. — Вспомни вон, Альбус Гриндевальда за все его злодеяния против человечества не убил, а милосердно арестовал и приговорил к пожизненному заключению...

Люциус фыркнул.

— Сомневаюсь, что Лорда остановит какая-то камера, пусть даже с тысячей наложенных Охранных чар. Он не станет смиренно нести свое наказание подобно Гриндевальду. Но! Мы ведь убивать его собственноручно не станем. У нас есть эффективное оружие в виде Врана. А пойти против самой королевы Баньши и ее слуги даже твой любимый Дамблдор не осмелится.

— Люциус прав, — согласился Оливер. — Недоброжелатели могут вполне вменить кому-нибудь из нас использование Непростительных, только из чистой злости. Да тот же Альбус. Он все-таки законником считается. И прощай ваши благие намерения. Так что да, создавать неблагоприятный и даже губительный прецедент не стоит. Дементора и правда никто не станет осуждать, потому что такова их природа — поглощать души. Таким образом, и волки будут сыты, то есть, отогнаны от нас, и овцы, ну то бишь, мы, будем целы. Все-таки бюрократическая машина Министерства отлажена прекрасно на то, чтобы карать неугодных и закрывать глаза на свои собственные прегрешения.

— А, да ну их, этих гадов-чинуш, — махнул ручкой Малфой, пытаясь отвести внимание друзей от своего Империуса, под которым он якобы ходил всю Первую войну. — Давайте лучше домой. Нам завтра еще мелюзгу забирать от Шиммельграу, надо им Патронуса послать. Сев, займешься?

— Конечно. Надо предупредить заранее о визите, чтобы успели свинку заколоть и деликатесов для тебя наготовить, — веселился Снейп.

— Чтоб ты знал, я тоже собираюсь в гости не с пустыми руками, — оскорбился Малфой. — Не хватало, чтоб потом они перемывали мне косточки, дескать, мало того, что бывший Пожиратель, демон во плоти, да еще и явился поесть задарма. Вот прямо сейчас буду с эльфами обсуждать гостинцы...

— Ну и я тоже поскребу по запасникам, — отозвался Кеттлберн. — Я, правда, не мастер готовить, и эльф у меня только один, да и то по английской кухне больше мастер, но... места, где водятся кулинарные изыски, знаю.

— А я просто так пойду, — нахально заявил Снейп. — Я готовить хорошо только зелья умею, так что...

— Свари им яду для крыс, — заржал Малфой. — Или зелье, чтобы куры неслись лучше.

— Хорошая мысль, — тонко усмехнулся Северус. — Иногда и тебе в блондинистую голову приходят гениальные идеи.

Люциус приосанился и задрал подбородок. Блондинистая голова? Да это Снейп от зависти!

* * *

Вечер в мэноре проходил оживленно.

Снейп изучал министерские справочники, пытаясь отыскать точные координаты Суониджа, Люциус шушукался с эльфом шеф-поваром, а Кеттлберн откланялся, сказав, что он завтра аппарирует прямиком к владениям Шиммельграу.

— Чует мое сердце, с этим хоркруксом в пещере будет непросто, — поделился Снейп опасениями с другом.

— Да я вот тоже так думаю, — серьезно сказал Люциус, отпуская домовика. — Уж больно легко мы заполучили остальные якоря, на последнем, по закону подлости, обязательно споткнемся... Так что, я думаю, надо подготовиться по максимуму...

— Мне вот интересно, как мы будем искать эту пещеру. Я глянул на подробную карту окрестностей Суониджа — там вокруг городка сплошные скалы и пещеры, многие затоплены морской водой. Придется обшаривать все подряд на предмет магического фона. Уйма времени ведь уйдет, — высказался Снейп.

— Ты что-то ничему не учишься, друг мой, что прискорбно, — хмыкнул Люц. — Вспомни-ка, как ты нашел диадему и за сколько часов в общей сложности?

— Так там мне эльфы помогли, сам бы я... — Снейп сконфузился — до него дошло.

Люциус с превосходством улыбался, демонстрируя идеальные белоснежные зубы.

— А в этот раз будет еще быстрее, я своих эльфов тоже подключу. Вон Дональд Дак так и рвется в бой на благо своих юных хозяев — Драко и Гарри Поттера. Такой командой в восемьдесят единиц они эти скалы вверх ногами перевернут.

— Мерлин да услышит твои планы и поможет нам в их осуществлении, — помолился Снейп. Он и правда подзабыл на волне радости о трудягах эльфах. — Можно еще их Феликсом напоить, — размышлял он в приступе доброты.

— Нет уж, Феликс мы сами употребим, а то они опьянеют и утонут в морской пучине, — категорически отговорил приятеля Малфой. — Сев, а во что мне завтра одеться?

Cнейп заржал.

— У тебя же мантий полный гардероб.

— Ну, мне в магловской одежде понравилось. Вот то, в чем я сегодня был... это что?

— Это называется джинсы. И рубашка из джинсовой ткани, чистый хлопок, — просветил друга Северус.

— Эти джинсы... Они мне жутко идут, оказывается, — признался самовлюбленный Люц. — Наколдуешь завтра мне опять то же самое?

— А я-то собирался облачить тебя в рабочий комбинезон, резиновые сапоги и соломенную шляпу, — с сожалением покачал головой Северус.

— Зачем? — испугался такой перспективы Люциус.

— Ну, чтобы показать, что ты не изнеженный избалованный аристократ в шелковой мантии и туфлях из драконьей кожи, а наш человек! — издевался заботливый Снейп. — Кстати, твой выбор весьма верен, потому что в Америке в джинсах ходят ковбои. А ковбои — это те же сельские пастухи, только пасут не овечек, а лошадей, — засмеялся он.

— Мне подходит, — высокомерно ответил Люц. — В конце концов, у меня отличные конюшни в поместье, с самым большим поголовьем племенных животных, так что ну и пусть я буду ковбоем! А ты вот на лошади ездить не умеешь.

— Мне не надо, — пожал плечами Снейп. — Я ж не аристократ, слава Мерлину. Мы по-простому, аппарацией...

Утро застало их стоящими в назначенном месте у владений семьи Шиммельграу. Снейп послал серебряную лису с известием, что они на месте и через минуту их впустили на территорию.

Гарри с Драко с гиканьем и воплями кинулись к отцу и... Ну, для Поттера Снейп был почти как отец, в любом случае, Гарри решил всеми силами этого добиваться.

Дети за неделю пребывания на свежем воздухе поздоровели, поправились и загорели: Гарри до бронзового оттенка, а Драко стал красным, как вареный рак, но ничуть не переживал по этому поводу. Потому что когда они играли в индейцев, именно он, несмотря на белобрысую шевелюру, был отважным краснокожим, а Поттер — всего лишь наглым и подлым испанским завоевателем.

Ребятня радостно вилась вокруг взрослых, к которым присоединился и Кеттлберн с каким-то объемистым свертком.

От дома к ним спешила вся немаленькая семья работяг Шиммельграу: Амалия, Хельга, Ханц, Курт и Ансельм. К Гарри и Драко присоединилось около полудюжины их сверстников и ребят помладше и постарше — дети братьев.

Сыновья фрау Амалии были коренастыми бородатыми здоровяками — настоящие немецкие работяги. Добродушные, флегматичные и спокойные, но, тем не менее, полные достоинства. Люциус уважительно косился на их большие квадратные мозолистые ладони и радовался, что снял перед визитом все свои вычурные дорогие кольца и оставил дома претенциозную трость. Одет он был просто, как и желал накануне — в пастушью джинсовую одежду, впрочем, двое из братьев Шиммельграу тоже носили подобные штаны и чувствовали себя в них очень комфортно, судя по всему. Люц приободрился, видя, что не выделился из общей массы пролетариев.

Во дворе тем временем разожгли печь для барбекю, и оттуда доносились соблазнительные запахи поджариваемых белых немецких колбасок и отбивных.

Амалия и впрямь распорядилась заколоть свинку, несмотря на летнюю жару, и Люциус глотал слюнки, видя, как на столе появляются немецкие блюда — простонародные, как он и хотел. Кровяная колбаса, запеченные рульки, печеночные сосиски, обещанный свиной желудок с рублеными потрохами — аналог шотландского хаггиса, и многое другое, в том числе традиционный гарнир: клецки, квашеная капуста и вареный картофель со шпиком.

Малфой воодушевленно выложил на длинный деревянный стол свои дары: поднос маленьких кремовых английских пирожных, несколько кульков печенья и шикарный двухэтажный марципановый торт с фигуркой розовой хрюшки среди сахарных цветов. Все дружно засмеялись при виде юморного десерта, а сам Люциус светился от счастья и расточаемых в его адрес похвал.

Кеттлберн тоже внес свой вклад на общий стол в виде копченого оленьего окорока и копченых же с можжевельником тушек диких уток, за которыми наведался к другу-охотнику, который по совместительству занимался таксидермией. Его экспонаты Оливер демонстрировал школярам в Хогвартсе, если не удавалось представить зверя вживую.

Пиршество началось с обеда и продолжилось до самой ночи. Малфой просто объедался деревенскими вкусностями, не обращая внимания на поднадоевший этикет и беря аппетитные куски мяса и колбаски прямо руками. Впрочем, никто за столом не пытался выпендриться и есть культурно ножом и вилкой, тем более после нескольких кружек крепкого темного домашнего пива.

Гостинцы от Оливера и Малфоя пришлись всем домочадцам по душе, особенно налегали на сладости дети. Они регулярно сбегали из-за стола размяться и поиграть, так что переедание им не грозило. Немцы-хуторяне к жирной и тяжелой пище были привычны, а нежному Малфою Снейп потихоньку сунул зелье для нормального пищеварения.

Кеттберн в своих путешествиях питался еще и не таким, так что он желудком не страдал, равно как и Снейп.

Постепенно за столом остались лишь взрослые и Хельга. Дети разбрелись по поместью, занятые своими делами и играми.

— Хотелось бы выразить мою глубочайшую благодарность, фрау Шиммельграу, — растроганно сказал расчувствовавшийся от теплого приема и выпитого пива Люциус. — Приятно, что вы приняли моего сына и Поттера как своих, несмотря на то, кто их родители...

— Мы не предъявляем претензий к детям, мистер Малфой, — вежливо заметила Амалия. — К тому же вы ведь доверили нам свое самое большое сокровище — ребенка, наследника древнего рода. Было бы подло относиться к нему по-другому, нежели к тому же Гарри. Дети-то не виноваты ни в чем.

— Да, вы совершенно правы, — покаянно сказал Малфой. — И я очень рад, что вы так думаете. Впрочем, я и не сомневался в вашей доброте и справедливости. Именно от Гарри я наслышан о талантах и достоинствах представителей вашей семьи, и, разумеется, не доверяй я ему как своему собственному ребенку, ни за что бы не отпустил с ним Драко. А ведь не каждый бы поступил так великодушно, как вы... В нашем сегодняшнем мире ведь отношение к человеку, даже к младенцу, определяется именно принадлежностью его самого или родителей к определенному факультету, и это весьма прискорбно.

Амалия презрительно фыркнула.

— Мне вообще безразлично, на каком факультете учится дитя, если я вижу, что оно воспитано, вежливо и доброжелательно. Считаю, очень мало кто из детей может притворяться паинькой, а на самом деле быть исчадьем ада. Все равно детская непосредственность рано или поздно вырвется наружу. А Драко не доставлял нам вообще никаких хлопот, наоборот, они с Гарри нас всегда веселили и смешили. Гарри такой выдумщик! Одни его рассказы о кино чего стоят, а уж вдвоем с Драко они нам тут настоящий театр устраивали, скрашивая долгие вечера, — почтенная фрау весело рассмеялась. — У вашего сына просто талант!

Малфой чуть не прослезился от столь лестных эпитетов своему отпрыску.

— Вы просто бальзам льете на мое отцовское сердце, — просипел он и отхлебнул из здоровенной оловянной кружки с искусной резьбой и головой дракона на ручке. — Как же хорошо иметь дело с непредвзятыми людьми...

— Если вы про свое Пожирательское прошлое, мистер Малфой, то все не без греха, — ответстствовала Амалия. — Мой отец тоже служил у Геллерта Гриндевальда, это был его выбор. Так что же теперь — бросить все и не жить? Мы, его потомки, не ответственны за его прегрешения. К тому же нам ведь пришлось эмигрировать из Германии сначала в Чехию, а потом уже в Британию. В Праге у нас жили дальние родственники по бабушке, евреи, кстати, по национальности, что уже как бы не вяжется с нашим дедулей-немцем. Ну и ничего, живем по сей день, работаем, детей растим и учим...

Люциус резво вскочил и, схватив фрау за пышную рабочую руку, уважительно поцеловал за такие слова.

— Да-да, вы правы, каждый может совершить ошибку, но надо дать человеку хороший, реальный такой шанс понять свои заблуждения и исправиться. Единственное, я просто не терплю, когда на меня давят и шантажируют, вот тут я делаю все наоборот...

— Это потому, что вы известная личность, — заметил Курт. — Поэтому от вас предсказуемо ожидалось, что вы присоединитесь к какой-либо из сторон. Не то, что мы, нам попроще было. Что можно требовать от невежественных грубых крестьян? Мы накрылись Фиделиусом, и к нам никто не мог прийти с угрозами или агитацией. Чего проще — запасов нам хватило бы надолго, могли пережить не один год. А идти воевать за кого-то... Не было такого желания, если честно. Да и у других волшебников, которые тут жили многие века, мы не заметили особого патриотизма... Все сидели по домам, словно мышки, и не высовывались. А уж нам, немецким эмигрантам... мы же все равно неблагонадежные, так сказать. Понаехавшие.

— Хм... — поразмыслил Люциус. — Но вы ведь уже второе или третье поколение учитесь в Хогвартсе. А разве хаффлпафцы не приверженцы Дамблдора нашего светоносного? Или того же Министерства?

— Да вовсе и нет, — фыркнула Амалия. — Во-первых, разве была война в полном смысле этого слова? Министерство не объявляло мобилизацию, вообще не заявляло, что в стране началась война. Все высокопоставленные чинуши делали вид, что все спокойно и ничего не происходит. А идти присоединяться к Волдеморту или Министерству... Простите, но у нас свое занятие — мы работаем и кормим магическое сообщество. Министерство драло и дерет до сих пор с нас три шкуры налогами на сельскохозяйственную продукцию — и нам идти сражаться под его знаменами? Мы люди не особо образованные в политическом плане, но понимаем, что простой народ всегда лишь пешки в чьей-то мудренной извращенной военной игре. Так что мы спокойно жили и работали, пока Добро и Зло выясняли, кто из них круче. Без разницы, кто ты, кушать-то всем хочется и всегда. Еще не хватало, чтобы в стране народ голодал, потому что хаффлпафцы вдруг захотели политически определиться. По большому счету, нам ни от одной из сторон пользы никакой не было и нет. Сами все вынуждены делать, в том числе и бумажной волокитой заниматься...

Люц восхищенно глазел на германскую валькирию, прекрасную в своей убежденности сохранить детей и семью. Она могла бы запросто забить врага лопатой или граблями. И имела свое собственное мнение! Вот это настоящая женщина, защитница своей семьи и интересов. Ничего не требует от Министерства, но и свое отдавать не собирается просто так, в том числе и с любовью выращенных детей на пушечное мясо! Таких трудяг и в друзьях иметь не зазорно, а даже почетно! Хотя бы ради Драко — надо же ему в будущем драконий навоз куда-то девать...

Во дворе, под виноградным навесом зажгли свечи и керосиновые лампы. Стрекотали сверчки и еще какие-то насекомые, где-то заливался скворец, на ограде сидели выспавшиеся совы, готовясь отправиться на ночную охоту, под столом терлись о ноги сидящих три жирных кота-крысолова.

Младший Малфой, наевшийся до отвала — деревенский воздух вызывал жутко хороший аппетит — уснул, привалившись к отцу, с другой стороны к Снейпу притулился сонный Гарри, зевавший в ладошку. Северус сначала делал вид, что не замечает этого, но когда засыпающий ребенок начал падать со скамьи, вынужден был прижать его покрепче к себе.

Взрослые вели неспешные беседы о разном...

Выходной у искателей хоркруксов удался.