Если бы герои Поттерианы... (джен)

«... Ты можешь ходить по всему замку и заглядывать во все комнаты, кроме одной! Там ничего такого нет. Просто комната. А вот тебе и ключик от этой запретной комнаты! Но имей в виду, я все равно узнаю, была ты в этой комнате или нет, так что даже не пытайся обмануть меня, если ослушаешься! — прогрохотал муж самой младшей сестры и, развернувшись, удалился из замка.

Младшая сестра одна из всех сестер вроде не казалась дурой, но была женского полу и таки влезла туда, куда ей запретили. И само собой, Синяя Борода узнал, что она его запрет, повторенный многократно, нарушила.

Гарри скучающе зевнул и подумал, что любопытство до добра не доводит, и что кино какое-то неинтересное и предсказуемое. И что герцог или кто там он был Синяя Борода специально так сказал своей жене, а та cразу и повелась! Ну, в общем, понятно же, что если в фильме или книге тебе говорят, не ходи туда-то и не открывай коробку-дверь-книгу и прочее, то это значит, что глупый главный герой мигом ринется исполнять именно то, что запретили.

А вот Гарри бы не сделал так. Потому что знал, что если не хочешь акцентировать внимание человека на чем-то, то обычно не делаешь упор на сказанном, и тем более не повторяешь это по сто раз. И только очень благоразумный человек с большой силой воли не поведется на глупые подначки...

В Хогвартсе...

Ночью Гарри, лежа в своей уютной сотовой ячейке, и глядя на смеющееся изображение матери, решил, что Хэллоуин получился ни веселый, ни грустный. Он помнил, что в этот день погибли его родители, но думать об этом не хотелось. Ведь все-таки прошло десять лет, да и он был совсем маленьким, так что уж теперь, все равно ничего не исправить, остается только помнить.

Он просто решил, что надо бы и тетю Петунью сводить к маминой могиле, раз уж она упомянула об этом той памятной ночью на маяке. Гарри понимал, что тетя очень скрытная, и никогда не показывала, что любила свою младшую сестру, но родная кровь есть родная, и надо отдать последний долг усопшим. Эту фразу он тоже слышал в каком-то длинном и сопливом сериале, и по долгому размышлению понял ее правильно.

Вот он навестил могилу родителей, и ему сразу стало легче, он увидел, что они реально существовали и не были алкоголиками, как ему твердили все десять лет. А вовсе даже нормальными, обыкновенными волшебниками. Ну и вообще, не бывает людей без недостатков, оправдал Гарри нехорошие поступки своего отца. Главное, чтобы не убийца и не маньяк. А так, если покопаться, то в любом можно найти плохие черты, да даже он не ангел, если вспомнить, сколько он стибрил конфет и шоколада в Литтл-Уингингском супермаркете.

Уж если несчастную Гермиону считали заучкой и выскочкой, несмотря на все ее благие намерения, то про остальных и разговору не было.

Хотя... вот Гарри в Хельге, например, не смог найти ничего отрицательного, всем была староста хороша! Но он не зарекался, впереди еще целый год учебы, если человек неискренен или притворяется хорошим, чтобы завоевать авторитет, то рано или поздно гниль наружу вылезет! Это Гарри тоже хорошо знал — зло почти всегда бывало обнаружено и по большей части побеждено!

С этими мыслями Гарри, уставший от волнений суматошного вечера, и заснул.

* * *

На следующее утро на завтраке Гермиона с новой прической — аккуратными толстыми косичками, из которых выбивались пушистые кудрявые прядки — гордо восседала за своим столом. Челка была заколота подаренной Хельгой маленькой заколкой с фальшивыми рубинами.

Проходивший мимо Рон Уизли хмыкнул и подло попытался дернуть Гермиону за косу, но та развернулась, привстала и вмазала ему толстенным томом «Тысяча магических растений и грибов» по рыжей башке.

Хаффлпафцы, внимательно наблюдавшие за дебютом Грейнджер в новой ипостаси, дружно захохотали при виде ответной любезности гриффиндорки, а Рон, злобно и удивленно зашипев что-то, поспешно отошел от вредины, раздосадовано потирая веснушчатый лоб.

Невилл, как всегда, пришедший после занятий в хаффлпаффскую гостиную, с восторгом рассказывал, что Гермиона на занятиях сидела как пай-девочка, сложив ручки и закрыв рот на замок. Все были удивлены ее странным поведением, а неразлучные подружки Лаванда Браун и Парвати Патил даже спросили, не заболела ли она... На что Гермиона, мило улыбнувшись, поблагодарила за проявленную ими заботу и поинтересовалась, каким шампунем они моют волосы. Девчонки сначала не поверили таким вежливым словам и неадекватному интересу заучки к косметике, но потом все трое оживленно зашушукались, сбившись в тесную черно-каштаново-блондинистую кучку.

На зельях Снейп впервые не лютовал, только искоса поглядывал на тихую Гермиону, которая, уткнувшись носом в свой пергамент, прилежно конспектировала лекцию. И даже когда он провокационно спросил, сколько гранов мышьяка нужно кинуть в Крысиный яд, который они сегодня буду варить, и тогда не дождался никакой реакции на этот очень животрепещущий вопрос.

Снейп, всегда ожидавший подвоха от неожиданно тихушных гриффиндорцев, посадил на практической части Грейнджер в пару к Невиллу. И они вдвоем сварили прекрасный, идеальный Крысиный яд! Причем, участвовали в приготовлении они на равных. Когда Невиллу под руку не шептали горячо, какие именно ингредиенты в каком количестве и в какой последовательности нужно кидать в котел, он мог мобилизоваться и даже вчитаться в рецепт. Они с Гермионой просто поделили обязанности между собой — кто что должен нарезать и потереть. Сидящая рядом спокойная девочка не нервировала его, да и Снейп, уверенный, что заучка Грейнджер как всегда, сварит зелье одна, даже не приближался к их столу, что только способствовало Невилловой сосредоточенности.

Вообще, проводя большую часть времени в гостиной барсуков, Лонгботтом проникся дружелюбной атмосферой, начал изредка робко вставлять свои замечания и реплики в разговор, зачастую весьма дельные, затем, видя, что его внимательно слушают и не обрывают со смехом, мальчик еще больше осмелел и теперь разговаривал со всеми не опуская глаз и не замолкая на полуслове.

Общие посиделки и чаепития также поспособствовали уменьшению стеснительности и застенчивости. Первое время бедняга Невилл стеснялся даже пирожное взять и съесть. Есть такие дети, которые не могут есть на людях... Так что Невилл в первый месяц, сидя вместе со всеми за общим столом, даже похудел.

Но потом, когда хаффлпафцы стали собираться на вечерние байки в исполнении Гарри, Невилл уже уплетал пирожки и торты за обе щеки, повеселел от вкусностей, разрумянился и приобрел прежние приятные округлые формы. Гарри даже ему немного завидовал, сам он, несмотря на усиленное питание, оставался таким же тощеньким и костлявым, видать, в тетю пошел. Как говорится, не в коня корм. Надежда у него была лишь на то, что крестьянский труд на свежем воздухе в будущем все же наградит его приличными мускулами!

Если бы в Хогвартсе были какие-нибудь спортивные секции или кружки, Гарри бы обязательно записался в какой-нибудь. Но, увы, в ходу в Хогвартсе были лишь квиддич и еще один дурацкий спорт — плюй-камни. Гарри решил, что это игра для придурков, которые обожают кидаться тортами со взбитыми сливками, только тут вместо крема вонючий жидкий навоз. И как такое могло нравиться, непонятно...

Правда, многие ребята, да и девочки, играли в шахматы. Но это уже была игра для мозгов, а вовсе не для мускулов. Взрослые студенты поднатаскали Гарри в этой игре, так что через два раза на третий он мог и выиграть. Он здраво рассудил, что привычка просчитывать свои действия на несколько ходов вперед очень полезна, потому что можно представить себе несколько вариантов развития событий и не полезть туда, где огребешь по максимуму неприятностей себе на голову.

Гарри полюбовался на преображенную, уверенную в себе Гермиону и уселся рядом со Сьюзен Боунс, рыженькой голубоглазой девчушкой. Он вовсе не стеснялся садиться рядом с девчонками, как это делали его сверстники-мальчишки. Более того, он частенько ухаживал за ними, галантно подавая тосты, наливая тыквенный сок и накладывая всем окружающим и сидящим рядом с ним без разбору гарнир и куриные ножки. Ну, он, в конце концов, мужчина и кавалер, что ж он будет один сидеть и лопать, когда вокруг столько дам!

Народу в этот раз на завтраке было не так чтоб много, студенты после вчерашней вечерней гулянки в гостиных факультета предпочли поспать лишние полчаса, а потому их знакомые и друзья тащили со стола бутерброды и печенье для подкрепления засонь. В зале в кои-то веки не стоял постоянный шум и гам. И Гарри, увлеченный яичницей с беконом, краем уха услышал, как Дамблдор, поднявшись, говорит:

— Еще раз объявляю, что правая часть коридора на третьем этаже является закрытой для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью!

Хельга, услышав эти слова, поморщилась и сказала, что не обязательно повторять одно и то же каждый день. И так уже все запомнили. А те, кому было очень уж любопытно, даже сходили тайком в этот самый коридор и ничего, кроме одной-единственной двери там не увидели. Да и та оказалась запертой.

Гарри встрепенулся. Сам он обычно просто не обращал внимания на то, что говорит директор, потому что решил, что ни смотреть, ни слушать этого странного пожилого человека не станет, особенно после новости, что тот может запросто прочитать его мысли. А это же вообще-то нарушение личного пространства и прав человека!

Если директор так боится, что ученики станут ходить в тот коридор, то почему бы вместо того, чтобы каждый раз громогласно предупреждать о запрете, просто не поставить там оцепление или охранника... А так, подумал Гарри, очень смахивает на приглашение пойти именно туда и заглянуть в эту дверь... Бррр!!!

Да неизвестно, что там может оказаться! Вдруг что-то наподобие того вонючего тролля, который оказался в подземелье и испортил весь праздник всей школе.

Надо сходить и все самому проконтролировать! И принять меры, если потребуется!

С этими насущными мыслями Гарри с друзьями и отправился на Трансфигурацию.

В этот раз студенты Хаффлпаффа и Рейвенкло все вместе превращали вилки в ложки. А до этого месяц преобразовывали спички в иголки. Гарри уже чуть ли не бился лбом об стол, потому что его вилка упрямо хотела остаться сама собой, или на худой конец, стать хотя бы ножичком. Но Гарри поймал себя на мысли, что ножичек он пытается трансфигурировать подсознательно, поддавшись тайным мыслям о собственном классном остром инструменте! Швейцарском, многофункциональном, фирмы Викторинокс, ну или на худой конец, пусть будет Венгер! Вилка корежилась и гнулась, но послушно принимала форму ножа, который был подарен Дадли на десятилетие.

Подошла МакГонагалл, и, скептически поджав губы, содрала с Гарри пять баллов за баловство на уроке. И велела и дальше делать ложку. Гарри поскучнел, недовольно выпятил губу, и сердито подумал, что на уроках нет никакой свободы детскому творчеству, полету мысли и вдохновения!

Он покосился по сторонам. Рейвенкловцы равнодушно постукивали по партам трансфигурированными ложками, многие откровенно зевали и пытались прилечь и вздремнуть, как на лекциях у профессора Биннса. У хаффлпафцев ложки почему-то пытались стать деревянными и разрисованными. Гарри видел такие в магазине русских сувениров в Лондоне. Они ему понравились больше, чем английские серебрянные рафинированные приборы...

МакГонагалл сегодня была зла и потому не щадила барсуков. За деревянные изделия она сняла с каждого еще по баллу, хотя ребята и пытались возражать, что ложки-то получились, какая разница, из какого материала и какой формы! А одна рейвенкловка сказала, что трансфигурация металла в дерево есть непростое дело. И требует изрядного количества магической энергии. На что МакГонагалл отрезала, что урок должен идти по плану, и это вовсе не самостоятельное занятие! Деревяшки будете стругать на уроках у Стебль!

На самом деле, она была весьма сердита из-за вчерашнего праздника.

Припомнив упреки, кинутые ей в лицо профессором Стебль, Минерва вчера со всем душевным стремлением и наилучшими намерениями решила заглянуть в гостиную Гриффиндора, успокоить и поддержать детей, переживших сильный стресс из-за инцидента с троллем. И оторопела.

Вся гостиная оказалась засыпана блестками и разноцветным конфетти. Журнальные столики в гостиной были сдвинуты в один общий стол, в креслах по двое-трое, с ногами, восседали старшеклассники, посреди угощения с кухни стояли многочисленные бутылки со сливочным пивом и обычным слабоалкогольным портером. Минерва еще подумала, откуда они притащили столько спиртного, ведь Хеллоуин вроде был в четверг, и разрешения уходить в Хогсмид в паб Розмерты она никому не давала.

Рыжие близнецы Уизли горланили неприличные песенки, а вся квиддичная команда бурно поддерживала отвязный дуэт воплями и аплодисментами. Малышей видно не было, видимо, их всех отправили в спальни. Хотя бы это догадались сделать!

Минерве пришлось кричать добрых пару минут, лишь тогда ее услышали.

— Профессор! Ээээ... а что вы здесь делаете? — глупо спросила Аманда Грейкотт, староста-шестикурсница, покраснев как гриффиндорский флаг, и вскакивая с колен своего напарника по административным обязанностям.

— Мисс Грейкотт! Я вообще-то декан Гриффиндора и моей прямой обязанностью является интересоваться жизнью моих подопечных! — сурово отчеканила МакГонагалл.

— Да-да... просто вы так давно не заглядывали к нам в гостиную, что мы никак не ожидали... не думали, что увидим вас... так скоро... — мямлила проштрафившаяся староста.

Остальные старшекурсники старательно отводили глаза, с интересом изучая потолок и стены.

Так как оставалось пятнадцать минут до отбоя, МакГонагалл решительно разогнала весельчаков по комнатам, уничтожила следы пирушки, расставила мебель по местам, отметив краем глаза, что кресла и правда нуждаются в ремонте, а столики все выщерблены и поцарапаны, притушила огонь в камине, и выйдя наружу через портрет Полной Дамы, стокнулась нос к носу с приведенными старостой Мердоком Грейнджер и Лонгботтомом.

Грейнджер была какая-то другая. МакГонагалл лишь через пять минут распекания первокурсников поняла, что та аккуратно заплетена, раньше девчонка напоминала воронье пугало. Да и Лонгботтом держался вполне уверенно, не пряча глаз, не сутулясь виновато, и смотрел довольно вызывающе, так как не чувствовал за собой никакой вины — к отбою они вполне успевали.

Гриффиндорская деканша должна была считать себя польщенной, видя, что ее студенты успешно налаживают дружеские связи с другими факультетами, но отчего-то почувствовала лишь досаду на то, что дети с охотой проводят время не на ее родном факультете, а удирают при удобном случае в другие гостиные. И что им там, медом намазано? Чем там лучше?

Да еще к тому же на Трансфигурации, бывшей сегодня первым уроком, мисс Грейнджер молчала, как воды в рот набрала. Одной из первых превратила вилку в ложечку, отложила ее в сторонку и спокойненько занялась конспектированием материала.

Раньше она подпрыгивала на месте, подняв руку, показывая, что раньше других справилась с заданием, а сегодня девочку словно подменили! Уж не сказывается ли это пагубное влияние ее новых знакомцев? Поведение-то, прямо скажем, совершенно не гриффиндорское! Где задор, отвага, желание выделиться из общей массы, повести толпу за собой? Где все эти лидерские качества, которые так ценила Минерва?

МакГонагалл вспомнила, как на завтраке Стебль долго шушукалась со Снейпом, и они даже громко засмеялись над чем-то, поглядев на нее, и взъярилась еще больше.

Не иначе, эти двое обсуждали ее преподавательские качества. Да и деканство, небось, не обошли вниманием! Сговорились за ее спиной, учеников переманивают к себе! Да как они смеют вообще...

Настроение у Минни было препаршивое.

* * *

Гарри с трудом дождался конца уроков. У него было где-то с пару часов свободного времени, которое обычно отводилось студентам на отдых и личные дела. И он попросил Хельгу сходить с ним на третий этаж, в тот самый запретный коридор. Хельга сначала нахмурилась и наотрез отказалась идти и ему строго-настрого запретила.

Но Гарри упорно доказывал ей свою точку зрения и она нехотя сдалась.

Старостам разрешалось в Хогвартсе ходить везде, а Гарри вовсе не хотел нарушать правил и лишать Хаффлпафф заработанных баллов. А так он вроде бы в запрещенном месте и не один, а с власть имущим человеком. Это на случай, если его поймают Филч или кто-то из преподавателей.

Страшный коридор представлял из себя узкое пространство с одной единственной массивной дубовой дверью. Еще в коридорчике стояли несколько рыцарских доспехов, некоторые были даже уже ржавые, с мечами и копьями.

Гарри сначала внимательно осмотрелся по сторонам и с сомнением уставился за загадочную дверь.

Во-первых, дверь была необычная. В несколько раз тяжелее на вид и больше, чем обычные двери в классах. Обитая широкими железными полосами с такими же гвоздями. Значит, в помещении пытались удержать нечто грозное и опасное... А значит, даже пытаться открыть ее было бы безумием!

Гарри прекрасно помнил сказку про Синюю бороду и множество таких же сопутствующих историй и фильмов ужасов, где все кончалось ой как плохо! Он даже про ящик Пандоры знал! Брал как-то в школьной библиотеке мифы Древней Греции, которые перечитал несколько раз.

К тому же, за дверью послышался утробный, перекатывающийся в глотке рык и скрежет когтей по металлической поверхности. Затем что-то очень большое и тяжелое грузно опустилось на пол.

Гарри испуганно попятился к Хельге, которая терпеливо ждала, пока он закончит свои исследования.

У него как раз созрела в голове интересная идея.

— Хельгуша, ты не могла бы мне наколдовать желто-черной полосатой ленты побольше? — умильно попросил он, ласково глядя на старосту.

— Зачем тебе ленточки, Гермионе подарить желаешь? — пошутила Хельга.

— Нет, мне нужно ярдов пятьдесят, — запросто сказал Гарри.

— Что? Куда тебе так много-то?

— Хочу перегородить коридор, — поделился своей мыслью Гарри. — Это будет предупреждение, что здесь опасно и вообще... я бы даже повесил везде щиты со знаком «Радиация!» или «Угроза заражения», но боюсь, волшебники этого просто не поймут...

— Да, если маги хотят отпугнуть от источника опасности, то как минимум, делают объект невидимым, либо ставят Отпугивающие чары, как на Хогвартсе стоят, к примеру... Магглы или неразумные малыши просто будут опасаться этого места и стремиться как можно быстрее покинуть эту местность. А тут я не вижу ничего такого, даже странно как-то... — задумчиво сказала Хельга, сканируя пространство палочкой.

— Ну, раз тут ничего такого нет, вот я и хочу поставить предупредительный барьер, как это у нас делается, — сказал Гарри.

— Ладно, раз тебе так надо, сделаю, — согласилась добрая староста. — Только мне надо из чего-то трансфигурировать... — и она оглянулась по сторонам. — А, вот! Филч тут оставил зачем-то свою швабру с тряпкой, вот мы ее и пристроим сейчас на полезное дело!

Вскоре перед Гарри на полу лежал моток ярко-желтой широкой ленты с черными полосами в хаффлпаффском стиле с повторяющимися рисунками черепа с двумя перекрещенными костями, как пожелал Гарри. Ему казалось, что уж такой-то смертоносный символ знают везде, даже у волшебников.

Вместе с Хельгой они густо опутали вход в коридор, задействовав по пути рыцарские доспехи, словно паутину сплели.

Так что если бы кто-то вообще захотел пробраться напрямую к двери, он бы неминуемо задел доспехи, те бы рухнули и подняли бы неимоверный шум, на который очень быстро реагировала миссис Норрис, кошка завхоза Филча.

Хельга еще добавила к ленте заклинание Липкости, и заклятье против Эванеско, чтобы особо одаренные не пытались удалить препятствие.

Гарри с чувством глубокого удовлетворения взирал на дело рук своих. Хорошо бы еще было поставить сюда пару полицейских, но уж чего нет, того нет...

А вообще, это был, конечно, жирный минус директору, который держал в школе каких-то сомнительных и опасных для здоровья и жизни тварей. Сначала тролль, теперь это неизвестное нечто... Гарри даже знать не хотел, что там, за дверью. Он был мальчик впечатлительный и на первых порах, просматривая фильмы ужасов с закрытыми глазами через щелочку в пальцах, не мог заснуть ночью без света. Пришлось даже утащить у тети свечку, потому что за горевшую всю ночь лампочку он получил нагоняй от экономного дяди. Это уж потом, насмотревшись такого вдоволь, успокоился и уже не реагировал так остро.

* * *

Из-за поворота выскочил Снейп, который попеременно с Филчем незаметно патрулировал это крыло и отгонял чрезмерно любопытствующих, и притормозив, удивленно уставился на затянутую хаффлпафской символикой дверь. Недоуменно оглядевшись, он увидел удалявшегося, весело подпрыгивающего Поттера в сопровождении старосты.

И ухмыльнулся.

Он проверил тонкую шелковую нитку, привязанную снизу к двери — дверь никто не пытался открыть. Это радовало. Значит, Поттер, вдобавок, еще и не любопытен. А наоборот — предусмотрителен и находчив. Северус-то знал, что означают такие вот желто-черные ленты заграждения.

Он все больше поражался находчивости и жизненному опыту мальчика.

Обладая острым слухом, и слушая обрывки разговоров учеников, Снейп был в курсе, почему так изменились грифиндорцы Грейнджер и Лонгботтом. Получается, Гарри делал за Минерву ее работу. И делал ее не в пример хорошо, даже отлично. Честно сказать, именно об этом ему сегодня утром за завтраком рассказала Стебль, добавив кучу смешных и грустных подробностей, а МакГонагалл совершенно правильно приняла их ехидные усмешки на свой счет.

Профессор зелий только порадовался, что можно не заходить сегодня к проклятому Церберу, который признавал только Хагрида. Потому что проходить мимо твари было тем еще развлечением. Да потом оттаскивать сонную тушу с люка...

Еще он очень хотел увидеть лицо директора, когда он сообщит ему о выходке Поттера...

* * *

— Так ты говоришь, что Гарри даже не пытался проникнуть в комнату, не захотел открыть дверь и посмотреть, что там находится? — Альбус недовольно насупился, поглаживая бороду.

— Нет. Он, наоборот, поступил как магловские полицейские — перегородил коридор лентами предупреждения и непересечения. Волшебники, конечно, могут и не понять, а вот маглорожденные будут в курсе, что тут опасность, им ведь в голову с детства вбивают, что за такие ограждения никто из гражданских заходить не должен. Собственно, это то самое, от чего вы предупреждаете каждый день всю школу, — с усмешкой сказал Снейп.

— Гарри меня не радует, совсем не радует, — неодобрительно покачал головой директор. — Нет в нем огня, пылу-жару, искры, из которой возгорится пламя... эх!

— А что такого уж плохого в том, что мальчишка благоразумен и не хочет идти в ловушку, которую вы расставили ему и Темному Лорду? — cкептически усмехнулся Северус. — Когда я летом сказал вам, что Метка ожила, и я чувствую Повелителя совсем рядом, и даже конкретно в Квиррелле, что вы сделали? Пустили слух о том, что привезли из Франции философский камень, якобы поместили его в банк Гринготтс... а теперь вот — прямой наводкой указали, что это средство обогащения и бессмертия находится в Хогвартсе! Честное слово, ваш прошлый финт с оборотнем в стенах учебного заведения был просто невинной шуткой по сравнению с этим вот... масштабным экспериментом на выживание!

— Я тебе уже говорил не раз, чтобы ты не критиковал мои методы организации учебного процесса, Северус? — ласково улыбнулся Дамблдор, буравя ехидного коллегу взглядом.

— Но вы ведь не Темный Лорд, который за любое неповиновение или неугодные слова в его адрес наказывает Круциатусом? — ухмыльнулся Снейп. — Я, как декан факультета и преподаватель школы категорически против нахождения Квирелла-оборотня рядом с детьми. Я, может, и не люблю сопляков за их глупость и нежелание учиться, но и вреда им причинять не желаю совершенно.

Потом, у меня еще вопрос... Если вы желаете, чтобы я в дальнейшем выполнял роль шпиона во вражеском стане, то не стоило бы поручать мне слежку за нашим профессором ЗОТИ. Как я потом стану объяснять Повелителю свои преследования и угрозы в его адрес? Учитывая, что он с Квирреллом теперь симбионт-паразит. Он ведь не поверит, что я не легиллиментил подозрительного профессора ЗОТИ, который всегда был слаб ментально. И как объяснить, что я не стал помогать своему вернувшемуся господину? Как это все увязать, а?

— Ну, скажешь, что я тебя заставил, и все, — беззаботно сказал Дамблдор, любуясь Фоуксом в клетке. — И ты под страхом Азкабана не смог ничего сделать. Сам понимаешь, больше ведь я никому не могу поручить такое важное дело.

— Ага. У вас все просто, значит... Ну что ж, ладно, — согласился Снейп, заранее ожидавший именно такого ответа. — У меня все, я пойду, пожалуй... Свою часть занимательной аркады или полосы препятствий я выполнил, как вы и просили — задачка для среднего уровня интеллекта готова. Могу я теперь спокойно заниматься своими прямыми обязанностями?

— Да-да, иди, Северус. И продолжай, пожалуйста, наблюдение за Квирреллом, это очень важно! А мне надо подумать... есть у меня еще пара занимательных вещиц для Гарри, на которые он обязательно должен клюнуть!

— А мне узнать про ваши сюрпризы не будет позволено? — без особой надежды на вразумительный ответ спросил Снейп.

— Пожалуй, нет, это только наши с Гарри дела! — слащаво улыбнулся старый плут.

Снейп подумал, что все же стоит встретиться с Поттером на нейтральной территории и поговорить. Хотя бы предупредить о директорских замыслах... Потому что у него в голове не укладывалось то, что собрался сделать Альбус.

Начать хоть с того, что никакого философского камня в школе не было, только искусная подделка. Северус, когда узрел камень гриффиндорских цветов — огромный, как булыжник — оружие пролетариата — кроваво-красный рубин с дрожащим внутри пламенем — чуть не захохотал. Чушь, конечно, полнейшая, учитывая, что философским камнем вообще-то называли некий порошок или тинктуру порошка.

Он не думал, что Повелитель, сам неплохой зельевар в прошлом и вообще образованный человек, настолько поглупеет после смерти, что купится на эту утку, но вот, однако же... расчет Дамблдора оказался верным, и Темный Лорд беспрепятственно проник в Хогвартс и спокойно обитает в замке, полном детей. Снейп до сих пор поражался так называемой безрассудной отваге и храбрости Дамблдора, рисковавшего целым замком разновозрастных детей и нерешительности Квиррелла-Лорда, который давно уже мог захватить заложников и потребовать отдать ему вожделенный камешек, от которого, впрочем, толку было бы не так чтобы много. Потому что не жить же ему постоянно в теле хлипкого и непрезентабельного Квиринуса Квирррелла! А проводить полное извлечение... тут нужен другой обряд.

Впрочем, возражать директору было себе дороже, учитывая, что Снейпа он не слушал и играл в свою собственную захватывающую игру.

Уж непонятно почему, но Гарри Поттер пока успешно избегал директорских ловушек, способствующих развитию гриффиндорских лучших качеств, и Снейп желал бы, чтобы так продолжалось и далее.

Однако ясно было, что мальчишка один долго не продержится, а значит, надо как-то ему помочь, хоть словом, хоть делом. И это надо было хорошенько обдумать.

А пока Снейп собирался просто внимательно присматривать за сыном старой школьной подруги, как и обещал...