Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну (джен)

Пожалуй, меньше всего Себ ожидал, что они свернут в Ридженс-парк. Но именно это Джим и сделал, и теперь они неторопливо брели в сторону розовых садов королевы Мэри. Джим, заложив руки за спину и опустив голову вниз, казался погружённым в очень глубокие раздумья, однако именно он выбирал маршрут, даже не глядя вокруг.

Себ чувствовал лёгкую нервозность от того, что гулял по одному из центральных парков с винтовкой на плече, но поделать с этим всё равно ничего не мог, поэтому просто шёл за Джимом, отставая на шаг.

Они гуляли уже минут пятнадцать.

Вдруг Джим сбился с ровного шага, на его лице появилась безумная улыбка, но тут же пропала. Он выпрямился, огляделся вокруг с лёгким недоумением, как будто не понял, как оказался посреди парка, круто развернулся и быстро зашагал к ближайшему выходу.

Похоже, размышления закончились.

— Джим… — осторожно произнёс Себ. Тот обернулся.

— Да, детка, ты можешь, — проговорил он.

Конечно, он угадал, что Себ хотел спросить, может ли он задать вопрос. Так что он просто спросил:

— Что происходит?

Джим рассмеялся, не сбавляя хода. До этого они петляли по пустым узким тропинкам мимо живой изгороди, а теперь шли по широкой аллее, то и дело обгоняя туристов и пенсионеров с палками для скандинавской ходьбы.

— Ох, детка, как мило, что ты спросил. Кое-кто ошибся, вот и всё. Люди часто так делают. Ставят всё на красное и не могут даже посчитать вероятность того, что шарик упадёт туда, куда им нужно. Попал — не попал, красное — чёрное, один — ноль…

В этот раз Джим (Себ готов был спорить на что угодно) не бредил. В его словах точно был смысл, но разобрать, какой именно, не выходило. Кажется, Джим это отлично видел, но не спешил ничего объяснять.

— Вас хотят убить, — напомнил Себ ровно.

Как бы умён ни был Джим, он, кажется, не улавливал одной дерьмовой закономерности: не важно, насколько убийца глупее, если начинается стрельба — кто-то может умереть. А учитывая, что он ходит без охраны по городу, шансы, что умрёт именно он, повышались.

— Конечно, — согласился он. — Но ты об этом позаботишься. У нас с тобой на двоих будет три слепых мышки. «See how they run. See how they run» (1), — пропел он высоко, визгливо. Но не переживай, одна мышка не только слепа, но ещё и глуха. Остаётся две.

Даже ругательства на язык не лезли. Джим говорил загадками и, похоже, не собирался подкидывать к ним разгадки. А значит, впереди будут сюрпризы.

Они вышли из парка, и Себ стал пристально разглядывать дома по правую руку. Конечно, это всё дорогая недвижимость, везде камеры, но что мешает какому-нибудь уборщику на полчаса отложить швабру, выйти на крышу и сделать один выстрел?

Крыши были пусты, а большая часть окон — закрыта изнутри ставнями или фанерами или затонирована так сильно, что ничего не увидеть.

Джим достал телефон, набрал смс и сказал:

— Не оглядывайся и не нервничай. Убивать меня будут не сейчас.

— А когда?

— Скоро… Очень скоро, дорогой.

Они дошли до Уоррен-стрит и спустились в подземку. Джим даже не сказал, куда они едут, и Себ не стал спрашивать. Он чувствовал всё поднимающееся в груди предвкушение, которого, на самом деле, не должно было быть. Джима могли убить в любой момент — пусть даже не сейчас, а скоро. Самого Себа вполне могли пристрелить за компанию. Но он не мог отделаться от мысли о том, что это задание запомнится ему надолго.

Странное дело. На операции с ребятами из (как там Джим сказал?) АГРА он чувствовал разве что удовлетворение от хорошо проделанное работы. А сейчас его захватывал почти что азарт.

Видимо, безумие всё-таки зарано.

Чёрт, он не должен был ждать возможности убить человека. Вернее, двоих, если он верно понял намёк про мышек.

После пересадки на набережной они поехали на запад. Джим нашёл себе местечко в углу и снова задумался, но не очень глубоко — то и дело его взгляд скользил по людям в вагоне.

— Наш выход, — внезапно объявил он. — Домой сможешь вернуться пешком.

Почему-то Джим счёл это забавной шуткой и, пока они поднимались по лестнице, посмеивался. На вкус Себа, юмор, пусть и чёрный, в этой ситуации можно было бы найти, если бы цель была его соседом. Но нет — они уверенно шли в другую сторону, вглубь Челси. Вывернули на Кейл-стрит — и Себ напрягся.

Эту улицу он отлично помнил. Точно из-за того поворота, из которого вышли они, однажды появилась женщина в малиновой шляпе, за смерть которой Джим выплатил ему премию в пятнадцать тысяч фунтов. А в доме, мимо которого они прошли, жил, да и живёт до сих пор человек, которого Себ до сих пор хотел бы убить.

— Знакомые места? — светским тоном поинтересовался Джим. — Двести лет назад это был пригород. Никаких тебе Бонд-стрит, пруд и кладбища. Хотя кладбища до сих пор есть.

Себ промолчал.

Они прошли улицу почти до конца, но потом Джим резко свернул в проулок. И десять минут спустя Себ поднимался по знакомой пожарной лестнице.

Он был в этом доме. На этом самом чёртовом чердаке он сидел, бросив на пол винтовку, и пытался взять себя в руки и убить того, кто взорвал самолёт Эмили.

— Эдмон Дантес просидел в тюрьме девятнадцать лет и ещё лет десять планировал всё до мельчайших деталей, — сообщил Джим, оглядывая чердак. — Ты можешь завершить свою месть меньше чем через год. Доволен?

Себ медленно провёл рукой по волосам и понял, что, кажется, у него этот пазл собрался. Выходит, тогда Джим не дал ему убить Смолвуда, потому что придумал, как его использовать. А теперь Смолвуд его предал. Так?

— Умница, — расплылся в улыбке Джим. — Готовься, детка.

Он достал из кармана наушник с передатчиком, кинул его Себу и остановился возле стены, сложив на груди руки.

Но Себ не торопился собирать винтовку.

У него подрагивали руки.

И что-то было не так. Чего-то не хватало.

«Твою мать, — подумал он, больно прикусывая щёку, — хватит». Только нервов ему сейчас не не доставало.

Сделав несколько медленных вдохов и выдохов, он пришёл в норму и попытался отодвинуть подальше воспоминания о прошлой попытке убить Смолвуда. Сейчас ему нужно просто защитить Джима и…

Он даже чехол не успел расстегнуть, как в голову пришла неприятная, колючая мысль. В то время, как он будет держать на прицеле Смолвуда, кто-то может целиться в голову Джиму.

— Джим? Что если на соседней крыше сидит второй снайпер?

Джим посмотрел на него в упор, и Себ подумал, что хочет услышать что-то вроде: «Ни в коем случае, Смолвуд хочет убить меня лично». Да, такое бывает только в дешёвых боевиках, но можно ведь помечтать?

— Убей его, — ответил Джим наконец.

Блестяще. Просто превосходно.

— У меня нет глаз на затылке.

Джим промолчал, и Себ задал ещё один вопрос, уточняющий:

— Это Смолвуд? — хотя почти не сомневался.

Окна его дома были почти напротив и чуть ниже. Снайперу — если он существовал — нужно было расположиться так, чтобы следить за входом в дом и окнами.

Этот чердак слегка возвышается над остальными домами, на Кейл-стрит он — самая выгодная позиция. И раз второго снайпера здесь нет, значит, он дальше.

Осторожно подойдя к окну, выходящему на другую сторону, Себ выглянул на улицу.

Ряды низких старых кварталов на двести метров, с такой крыши в окна не заглянешь, да и улицу видно не будет.

Двести пятьдесят метров — дом в пять этажей. Себ прикинул в уме дальность: не то. Ещё с крыши можно было бы попытаться, но она плоская и ровная, прятаться негде.

Триста метров…

На всякий случай, чтобы не допустить фатальной ошибки, зацепившись за слишком уже удачный вариант, Себ обошёл остальные окна и проверил все возможные ракурсы, а потом вернулся и снова посмотрел на дом с трехстах пятидесяти метрах от него и в четырехстах от Смолвуда. Современная стильная десятиэтажка представляла собой великолепную позицию. Даже четыре, если не приглядываться. А если немного подумать — то семь или восемь. Достав бинокль, Себ принялся рассматривать крышу с техническим коробом, выступающие вперёд декорированные балконы, мансардный этаж с рядами окон.

Джим не отвлекал его ни словом, ни даже звуком. Зато как только Себ окончательно решил, что если снайпер и есть, то засел он где-то в этой многоэтажке, Джим произнёс:

— Он не решится устраивать перестрелку в доме своей жены. И он верит, что будет там в безопасности.

— Если что-то пойдёт не так, и там будет поджидать отряд наёмников, — начал было Себ, но Джим перебил его:

— То у тебя нет глаз на затылке. Зато есть уши.

И развернувшись, он покинул чердак.

Всё, что Себу оставалось, это начать собирать винтовку и устраивать лёжку таким образом, чтобы видеть дом в трехстах пятидесяти метрах. И чтобы Смолвуд с Джимом оставались у него строго за спиной.

Вот ведь дерьмо.

В наушнике было тихо. Но на пустые размышления времени не было. Себ искал. Окно за окном, угол за углом. Верх — центр — низ. Правый сектор — центр — левый сектор. Джим мог уже засветить его позицию, и тогда можно ждать пулю в лоб. С другой стороны, лестница с правой стороны дома, если второй парень расположился так, чтобы видеть весь дом Смолвуда, то лестница может вообще не попасть в его угол обзора. Правда, точка сама по себе приметная. Слишком уж удачная.

На балконах росли целые клумбы с цветами и высокой травой. Некоторые стёкла были затонированы.

На месте второго парня Себ не полез бы на крышу. Всё-таки белый день на дворе, они в чёртовом центре Лондона, вокруг полно народу.

Лучше балконы или мансарда.

Но это если он умеет работать в городе. Если парень не очень опытный или привык работать в горячих точках, то может полезть на крышу, чтобы был лучше обзор.

Выдал бы он себя чем-нибудь. Хоть солнечный блик на прицеле.

Погода солнцем не баловала.

Верхние этажи дома казались совершенно пустыми.

Чтобы разгрузить глаза, Себ бегло просмотрел соседние низенькие здания. В принципе, с крыши того, которое справа, можно было бы наблюдать за окнами Смолвуда… Но не за входом в дом. Да и несколько окон будут не видны.

Он снова вернулся к многоэтажке.

Джим не дал ему убить Смолвуда — человека, который взорвал грёбаный самолёт, — и сделал того своим доверенным лицом.

Твою.

Мать.

От этой мысли хотелось поменять позицию. Повернуться к другому окну. Дождаться начала встречи и сделать два выстрела. Грохнуть к чертям обоих.

Верх — центр — низ.

Когда всё закончится, он встряхнёт Джима за лацканы пиджака и, может, осуществит давнюю мечту и разобьёт ему рожу.

Левый сектор — центр — правый сектор.

Если бы Джим сказал заранее хоть что-то, Себ мог бы провести разведку. Возможно, вторую пулю и не нужно тратить. Тот парень убьёт Джима, сам Себ — Смолвуда. А потом они вдвоём пойдут и напьются вдрызг.

Верх — центр…

Нет, по крыше прошлась ворона, огляделась вокруг и улетела.

Второго парня не было видно, и кажется, времени на его поиск у Себа оставалось всё меньше.

Примечание:

И снова привет английскому детскому фольклору. Прекрасная популярная песенка «Три слепых мышки».

«Three blind mice. Three blind mice.

See how they run. See how they run.

They all ran after the farmer’s wife,

Who cut off their tails with a carving knife,

Did you ever see such a sight in your life,

As three blind mice?»

Перевод (взят из Википедии):

«Три слепых мышки, три слепых мышки,

Смотрите, как они бегут, смотрите, как они бегут.

Они все бегут за женой фермера,

Которая отрезала им хвостики разделочным ножом.

Вы когда-нибудь в жизни видели такое зрелище,

Как эти три слепых мышки?»