Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну (джен)

«Дорогого Дика» было совершенно нельзя не узнать — даже без всяких фоток. Себ видел таких парней: казалось бы, ничего из себя не представляют, над ремнём пузо намечается, залысины пробиваются, джинсы как из секонда. Только рядом — шикарная высоченная блондинка с короткой стрижкой, которая не сводит с него глаз, а чуть в стороне — двое крепких ребят в одинаковых костюмах, с микрофонами в ушах и со стволами в карманах. Себ не просто их видел: он на них работал, так что легко мог представить, чем «Дик» занимается и какими суммами ворочает.

«Дик» через ступеньку вскочил на веранду, подал руку своей блондинке и широким жестом предложил выбирать столик.

Блондинка указала пальцем — и у Себа что-то неприятно булькнуло в желудке. Они сели за их с Эмили столик. Блондинка — на место Эмили. «Дик» — на место Себа.

Охрана немного отошла по знаку босса. Официант принёс меню, но блондинка сделала заказ, даже не глядя в него. Себ подумал, что она заказала шампанское. И клубнику. Да, банально, но, в конце концов, она и сама была очень стереотипной. Она закинула ногу на ногу и плотнее закуталась в полосатую шубку.

«Дик» меню всё-таки просмотрел и тоже сделал заказ.

Площадь была почти пустой. Редкие машины, ещё более редкие прохожие. Себ вглядывался в каждого, кто приближался к кафе на сто пятьдесят метров.

Ещё повезло, что не было дождя — зато гулял порывистый ветер, из-за которого то и дело приходилось пересчитывать поправки.

Блондинке действительно принесли шампанское, но не с клубникой, а с чем-то не очень внятным на блюде. «Дик» пил кофе.

Джим говорил, что это будет важная встреча, но больше никто к ним не присоединялся. Может, встреча с блондинкой? Свидание?

Чёрт, Себ не мог толком разобрать, почему эта мысль ему неприятна. Наверное, потому что Эмили всегда для него была олицетворением мирной жизни, и когда его работа соприкасалась с ней, это казалось чем-то диким. Как в тот вечер, когда Себ следил за её домом с крыши, опасаясь выкрутасов Джима. Или как в тот день, когда они болтали по телефону, и она услышала в трубке выстрелы.

Охрана «Дика» откровенно скучала. Впрочем, оба телохранителя стояли так, что легко защитили бы своего босса от нападения с улицы. По сути, Себ был здесь не нужен — эти парни справились бы своей работой, он не сомневался.

Интересно, зачем тогда Джим отправил его? В голову пришла мысль, что, возможно, он хочет, чтобы «Дик» был ему должен.

Какая разница.

Свою первую цель Себ увидел в сквере. Мужчина. Можно было бы принять за туриста, но явно напряжён. Себ быстро сверился с фотографией, и вовремя — мужчина натянул капюшон и убрал руки в карманы. Остановился возле скамейки и повернулся к кафе спиной. Одиннадцать часов, шестьсот метров (1).

Ветер стих. Его можно было бы снять прямо сейчас, но Себ предпочитал дождаться всех троих. Будет неловко, если из-за поднявшейся паники кто-то успеет сбежать.

Через десять минут, когда блондинка закончила с шампанским и тоже получила чашку кофе, появилась и вторая цель — женщина в хиджабе с плотно прижатыми локтями и в очень большой куртке вывернула из-за домов. Тоже остановилась, как будто что-то искала в сумке. Десять часов, четыреста… Себ взял бинокль и проверил: четыреста пятьдесят метров.

Оставался ещё один, и Себ спокойно ждал его. «Дик» с блондинкой никуда не спешили, смеялись и болтали. Время от времени «Дик» брал свою спутницу за руку, она откидывала голову назад и смеялась, кутаясь в шубу.

И наконец, когда поднялся очередной порыв ветра, прямо из-за кафе вышла третья цель: мальчишка лет двадцати, с тощей шеей и с длинным бумажным свёртком в руках.

Это не наёмники — понял Себ. Это мстители, искатели справедливости. «Дик» — торговец оружием, причём, надо ответить, прекрасным оружием, — был, как они считали, виновником смерти их близких.

Твою мать, не надо было обладать аналитическим гением Джима или этого его Шерлока, чтобы угадать: мужчина в куртке потерял сына, женщина — тоже сына или мужа, а мальчишка — отца или брата.

А может, и нет — Себ ведь точно не знал.

Расстояние было не настолько большим, чтобы смазать лица и их выражения.

Все трое были знакомы и давно готовились. Убедившись, что каждый занял свою позицию, они стояли и переглядывались, как бездарные заговорщики.

Охрана «Дика» напряглась.

Себ ждал. Судя по расстоянию, мужчина из сквера должен был нанести первый удар. У него наверняка с собой был пистолет, но, чтобы использовать его, придётся подойти поближе. И он медленно пошёл к кафе. Женщина должна будет стрелять второй — на случай, если мужчина промахнётся. А мальчишка… Он мечтал внести свою лепту, но, скорее, он был подстраховкой.

Они не планировали бежать и скрываться.

Лучше бы они скинулись на снайпера.

Себ выдохнул.

Мужчина достал пистолет — часы под Себом забили. Вибрация отдалась в зубы, уши заложило. Он выдохнул — и выстрелил, не слыша ни щелчка курка, ни самого выстрела.

Мужчина упал без движения, а значит, вибрация не помешала попасть в сердце.

четвёртый удар — Себ выстрелил в женщину. Чисто, сразу насмерть. Охрана Дика повытаскивала пистолеты, в кафе началась паника, на площади беззвучно визжали люди.

Мальчишка безвольно опустил свой свёрток. Себ нацелился на него. Прикусил язык. Подумал: «Беги, идиот. Я скажу, что не успел…»

Конечно, мальчишка и не думал бежать. Приоткрыв рот, он смотрел на то, что творилось на площади.

Часы пробили в восьмой раз. На девятом Себ спустил курок — и ещё до того, как мальчишка забился в агонии, понял, что на два сантиметра промазал. Он нелепо раскинулся на проезжей части, дёргался, бился.

С десятым ударом Себ попал в голову. В этот раз — удачно.

Башня всё ещё гудела, а может, это у Себа в голове поселился колокольный звон. А гул — в костях и жилах.

Он продолжал лежать неподвижно, почти не чувствуя тела и почти не имея ни одной мысли, долгие часы. Следить за площадью в прицел или в бинокль не хотелось — он тупо пялился в щель, но, с такого расстояния, видел только точки. И край неба.

Он не знал, когда ушли «Дик» с блондинкой и понял ли хоть кто-то, что на него планировалось покушение. Ему было плевать.

Только когда стемнело, он вяло собрал винтовку, затёр следы и встал на деревянные ноги.

К половине второго ночи за ним пришёл вчерашний провожатый в жёлтой кепке и принялся болтать о жутком тройном убийстве, вставляя то и дело в свой рассказ фразы типа «и тут бах!» или «а он хрясь». У Себа ломило виски и чесались кулаки. Но он держал себя в руках, кивал и даже сумел вежливо попрощаться.

Его не искали.

А к тому моменту, когда эксперты вычислят точный угол вхождения пуль и найдут место, искать станет некого.

В квартире на столе Себ обнаружил обратный билет до Лондона на утро, убрал его в карман куртки. Разделся, следуя привычному ритуалу. Принял душ. Тупо и совершенно безэмоционально подумал о том, что голоден. Медленно опустился в кровать на чистую белоснежную простыню — и с размаху ударил кулаком по соседней подушке. Заскрипел зубами, удерживая вой. Ударил подушку ещё раз.

Сел, уткнулся лбом в колени, обхватил затылок руками и крепко зажмурился: пятнами перед глазами мелькало лицо мальчишки. Во рту стоял мерзостный солёно-горький привкус.

Всего третий раз в жизни, и, мать твою, в худший из возможных моментов. Если уж так надо было промазать… то в первый выстрел. Мужик знал, на что идёт, держал оружие в руках, готов был убить. Тот, кто готов убить, должен быть готов и умереть.

А этот безымянный пацан чуть старше Эрика нихера не знал. Стоял, разевал рот как рыба. Идеальная, чёрт-подери-твои-кривые-руки-Моран, мишень! Лучше, чем в тире.

Когда зазвонил телефон, Себ с трудом сдержался, чтобы не расколотить его. Нужно было хоть куда-то сбросить злость на самого себя.

«Номер скрыт».

«Пошёл ты, Джим. Я сплю», — подумал Себ отчётливо, вскочил на ноги и быстро оделся. Телефон продолжал вибрировать, но он оставил его лежать на тумбочке. Нужно было пройтись.

Это был редкий случай, когда Себ предпочёл бы не цивилизованную Европу, а какой-нибудь Каир. Чтобы, едва уходишь с освещённых улиц, в кровь выплескивался бы адреналин.

Но в Вене полиция не зря ела свой хлеб, и даже в не слишком-то светлых проулках было тихо и спокойно.

Сначала Себ почти бежал. Потом замедлил шаг, пытаясь выровнять дыхание и почему-то не преуспевая в этом. И наконец, завернул в какую-то пивную.

Он бы не заметил её, если бы над дверью не висели фонари.

Среди всех способов снять стресс, в личном рейтинге Себа худшим значился алкоголь. На втором с конца месте располагался секс непонятно с кем. К сожалению, в этом рейтинге было очень много последних мест и ни одного — первого. Собственно, призовые вообще отсутствовали. Лучший способ расслабиться — изначально не напрягаться.

Поэтому он заказал пинту пива и сел за столик в углу, чтобы не провоцировать бармена на разговор.

— Мы через полтора часа закрывается, — только сообщил ему бармен. — А кухня — через полчаса.

— Ладно, — кивнул Себ, отпил пива и уставился в окно.

Совершенно бессмысленное занятие.

Всё равно нихера не видно.

Пиво шло как вода. И вкуса он почти не ощущал.

Только когда к четвёртой пинте дал знать мочевой пузырь, Себ поднялся — и пошатнулся, с трудом удерживая равновесие.

Его тошнило от самого себя.

После туалета стало немного легче, но теперь чувствовалось, что слегка кружится голова. Отодвинув недопитую кружку, Себ опёрся лбом о ладонь и зажмурился.

Во внутреннем кармане что-то мягко зажужжало, и уже без прежнего раздражения Себ понял, что второй телефон — с смс-ками и голосовыми сообщениями — он не выложил.

Ответил на звонок от предсказуемо скрытого номера.

— Как себя чувствуешь, детка? — мягко спросил Джим.

— Нормально, сэр, — отчеканил Себ, — задание…

— Я не о задании, Себ, — по голосу было слышно, что Джим улыбается, — иначе я бы так и спросил. Ну же, детка. Отвечай на вопрос, который я задал.

— Нормально, сэр, — повторил Себ тихо и не очень-то уверенно. Что там Джим, он сам себе не поверил бы. И действительно, Джим фыркнул.

— Знаешь, что мне нравится в тебе, Себастьян?

Нет. Себ не знал и знать не хотел.

— Не знаешь… Ты, мой дорогой Себастиан, совершенная головоломка. В которой нет смысла. Этим она и привлекательна. Чёрные по обеим сторонам доски. Весь зелёный кубик Рубика. Квадртаные кусочки белого пазла.

От этой околесицы Себ невольно хмыкнул и сказал:

— В этом действительно нет никакого смысла, сэр.

— Обычную головоломку можно решить. Любую.

— Сэр… — странно, но от этого идиотского разговора на душе становилось чуть менее паршиво, — я, конечно, тупой в сравнении с вами. Но может, это просто не головоломка?

Джим залился смехом:

— Наоборот, детка. Это совершенная головоломка, — он замолчал и добавил уже серьёзно: — Тебе надо поспать, детка. Завтра самолёт.

Себ пьяно засмеялся, сжимая пальцами переносицу до боли. Вот только советов от Джима о том, во сколько ложиться спать, ему не хватало. «Да, мамочка, уже иду чистить зубы», — подумал он, но вслух не сказал. Джим повторил:

— Надо поспать. Давай, Себастиан, поднимайся. Машина уже ждёт.

Себ выглянул в окно — и действительно увидел знакомую «Ауди». Герр Бауэр опустил стекло, высунулся и помахал ему.

Джим уже отключился, и не услышал от Себа красочного пожелания пойти в задницу со своей опекой. Но идти пешком, игнорируя машину, было бы глупостью и ребячеством.

Уже в квартире, после второго душа, Себ лёг на кровать. Помотал головой, разгоняя лёгкий, но неприятный туман. Взял свой телефон, удалил пропущенный вызов, нашёл номер Джима и, отлично понимая, что завтра пожалеет об этом больше, чем если бы всю ночь названивал какой-нибудь бывшей подружке, набрал сообщение: «Головоломка в коробке. Доброй ночи, сэр».

И сразу отрубился, проваливаясь в бессвязную, но уютную черноту.

Примечание:

(1) Себ использует систему ориентирования, которую применяют чаще всего лётчики и снайперы, но иногда используют и военные других подразделений. Расположение целей указывается по часовому кругу, в центре которого — сам стрелок. Соответственно, то, что находится прямо перед ним — это двенадцать часов, позади — шесть, справа — три часа, слева — девять. Ну, и остальные деления мысленно размечаются. Например, «цель на два часа» означает, что она находится спереди и немного справа. Это удобно, так как не всегда есть возможность быстро сориентироваться по сторонам света, а «слева» и «справа» — понятия слишком расплывчатые. У лётчиков (бесполезная информация, но пусть будет) ещё есть второй циферблат — вертикальный. И добавляются понятия вроде «на два часа снизу».