Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну (джен)

Шерлок смеялся искренне, хотя и (для Себа) беззвучно. А вот Джим нервно воскликнул:

— Что? Что я пропустил?

Легко спрыгнув с бортика обратно на крышу, Шерлок подошёл к Джиму, и Себ услышал его ответ:

— Ты не будешь этого делать? Значит, убийц можно остановить? Есть какой-нибудь… код отзыва, число, слово. Мне не надо умирать, если у меня… — он вдруг совсем приблизился к Джиму, переходя все личные границы, наклонился и довольно закончил: — Есть ты.

Он обошёл Джима по кругу, как будто осматривал покупку в магазине. А Себ вообще перестал что-то понимать.

— Думаешь, ты можешь заставить меня отозвать приказ? — спросил Джим с насмешливым удивлением. — Думаешь, можешь заставить меня это сделать?

— Да, — просто ответил Шерлок. — И ты это сделаешь.

— Шерлок, — Джим улыбнулся, — Твой большой брат и вся его королевская конница не могли заставить меня делать то, чего я не хочу.

— Да, — согласился Шерлок, снова оказался совсем рядом с Джимом и навис над ним с высоты своего роста, — только вот я не мой брат, запомни. Я — это ты.

Они смотрели друг на друга и, возможно, о чём-то договаривались без слов. Телепатически или по выражениям лиц. И Себ понял, что пора. Больше ждать нечего.

Мусоровоз на месте, у Себа есть код отзыва и три номера. Шерлок знает, что код существует. Он ведь догадливый. Сообразит.

Себ положил палец на спусковой крючок и прицелился в туловище. Прямо в сердце, к сожалению, в такой позе не выйдет, но рисковать и стрелять в голову Себ не хотел.

Палец не двигался.

«Не подведи меня, Святой Себастиан», — прошептал ему Джим, а кто-то сзади загнал в верхний позвонок гвоздь с размаху.

— Я готов сделать что угодно, — произнёс Шерлок, — готов сгореть. Готов сделать то, на что неспособны обычные люди.

Себу уже было плевать.

— Хочешь пожать мне руку в аду? Что ж, я не разочарую тебя.

— Нет, — выдохнул Джим, — много болтаешь, — акцент стал ещё сильнее, и Себ видел (точнее, фиксировал совершенно бездумно), что на висках у него выступил пот.

Он бросил взгляд на часы-череп: было ровно десять. И он засёк минуту — всего шестьдесят секунд, которые он давал себе перед выстрелом.

— Нет, ты заурядный. Ты заурядный, потому что ты на стороне ангелов.

— Может, я и на стороне ангелов, но не думай даже на секунду, что я ангел по своей сути.

Пятьдесят две секунды.

— Нет… — пробормотал Джим, и на его лице опять появилась та жадная одержимость, с которой он обычно смотрел на Шерлока, — ты не обычный… — его дыхание сбилось.

Сорок семь.

Сорок шесть.

Сорок пять.

— Ты — это я. Ты — это я… — Джим едва говорил.

Сорок две.

— Ты прав, — он сглотнул и приоткрыл рот, хватая им воздух, — я вижу.

Тридцать девять.

— Ты не заурядный. Нет. Ты — это я, — Джим всхлипнул, но продолжал улыбаться.

Тридцать пять.

Он протянул руку, словно хотел коснуться плеча Шерлока, но не сделал этого, и рука повисла плетью. Но потом он всё-таки нашёл в себе силы, чтобы протянуть ладонь для рукопожатия. И Шерлок крепко сжал его руку, хотя, судя по лицу Джима, тот не верил в это. Кажется, он готов был упасть.

Не важно.

— Спасибо, Шерлок Холмс, — тихо и искренне произнёс Джим. — Благослови тебя…

Никакого ветра. Придётся стрелять в голову, потому что сбоку это выйдет чище. Себ не хотел причинить боль. Прицелился точнее.

— Ты прав, — Джим опустил глаза, — пока я жив, будут жить и твои друзья.

Двадцать семь.

Двадцать шесть.

— Удачи с этим! — Джим заулыбался шире.

Двадцать четыре.

И Джим выстрелил.

Ни Шерлок, ни Себ не успели даже осознать, что произошло, когда он повалился на крышу с простреленной головой. Сунул дуло пистолета в рот и спустил крючок, без колебаний и размышлений. Выстрел через динамик оглушил.

Рука Себа опустилась. Он упёрся ладонями в пол, прислонился виском к прикладу винтовки.

Четырнадцать.

Потом восемь.

В мыслях он продолжал отсчитывать секунды до выстрела, который уже не нужно было делать.

Четыре.

Голова от боли почти треснула пополам.

Два.

Один.

Ровно в десять ноль одну его согнуло пополам и вырвало водой и желчью.

Винтовку он отпихнул в сторону, почти надеясь, что она выстрелит в воздух, потому что, похоже, он оглох.

Не обращая внимания на рвоту, он пополз за винтовкой и снова установил её, посмотрел в прицел.

Шерлок стоял на краю крыши. И он видел мусоровоз.

Твёрдыми руками Себ отправил нули на три номера. «Отмена», «отмена», «отмена» и просто выронил телефон на пол.

Потом машинально вернул на место предохранитель.

Внизу упал Шерлок. Удачно. Из кучи мешков выкинули, совсем не в той позе, в которой нужно, тело в пальто. Кто-то там возле него суетился, бегал. Мусоровоз отъехал, и Себ забыл о нём.

Он сорвал и бросил в сторону гарнитуру, оставил винтовку в пустом новом офисе и спустился вниз. Его должен был кто-то заметить. Остановить. В конце концов, здоровый пыльный грязный мужик ходит почти по центру Лондона. Где охрана, полиция?

Всем было плевать.

Не скрываясь ни от кого, но почему-то оставаясь совершенно невидимым, Себ по пожарной лестнице поднялся на крышу и присел рядом с телом Джима. Проверил пульс, дыхание, зрачки.

Выстрел снёс ему половину черепа, но не повредил лицо. Даже осталось какое-то подобие улыбки. И торжествующее, довольное выражение в глазах. Хотя это вряд ли. Скорее, обман зрения такой.

Себ знал, что это Джим, но всё-таки закатал ему правый рукав. На руке осталась ссадина, которую Себ вчера обрабатывал. А чуть выше на предплечье — шрам от одного из множества порезов.

Стянув перчатку, Себ закрыл Джиму глаза и подобрал пистолет. Вот, оказывается, куда он делся. Почему-то Себ был уверен, что его SIG Sauer так и остался на Лейнстер-Гарденс. Или что его выбросили люди Джима, которые приводили тогда квартиру мистера Кевина в порядок. Кто бы мог подумать, что Джим его забрал.

Теперь на нём его, Себа, отпечатки.

Не заботясь о том, чтобы стереть их, он положил пистолет обратно. Вряд ли ему ещё придётся стрелять из него. Из чего бы то ни было.

Почему вечно нигде нет полиции?

Почему здесь ещё нет детектива-инспектора с командой? У них тут суицид… двойной, учитывая Шерлока.

Себ не знал, сколько времени просидел на крыше, но потом ему надоело, он встал и спустился обратно тем же путём.

Он не знал, куда ему идти дальше и что делать. Вообще-то не хотелось идти вовсе. Вся каша в голове пропала, там воцарилась пустота, но не блаженная, а как пепелище.

Он потёр переносицу, сжал её до боли. И тут зазвонил телефон.

На экране высветился номер Грега, и Себ закусил губу, потому что хотелось, кажется, засмеяться. Или нет. Он не понял.

Раз Грег звонит, значит, он жив. Никаких жертв в последней игре Джима. Никаких лишних трупов на его, Себа, руках. Разве что плюс один. Он ведь выстрелил бы в Джима, так? Формально…

Грег набрал ещё трижды, прежде чем бросил дурацкие попытки, и Себ спрятал телефон к его кнопочному собрату.

На самом деле, Грег подкинул ему мысль. Невнятную, неоформленную. Себ её даже целиком осознать пока не мог, не то что сформулировать, но спешить было некуда. И мысль прорастала в его голове. Укреплялась.

Перевалило за полдень, когда Себ отошёл от дерева, к которому прислонялся, сам того не осознавая, всё время, и пошёл к машине.

«Форд» не эвакуировали, и где-то очень глубоко в душе Себ пожалел об этом. Если бы автомобиль увезли, за ним пришлось бы ехать. Появилось бы дело, почти срочное и почти нужное.

Но нет, «Форд» стоял, всё так же криво воткнутый на проезжей части, поэтому не было ничего, что помешало бы сесть за руль.

И никаких пробок. Зелёный коридор.

Он встал в переулке, забрал из бардачка права и поднялся по ступеням «Скотланд-Ярда». Прошёл через рамку досмотра. Показал ключи и телефон. У него даже ножа с собой не было.

Потом его заставили сидеть в очереди, но недолгой. Собственно, слишком короткой, потому что, подойдя к стойке дежурного, он не сразу нашёлся — что говорить.

— Что случилось, сэр? — спросила его хорошенькая светленькая девочка в полицейской форме. — Как я могу к вам обращаться?

— Себ… Себастьян Моран, — он сунул в щель для документов права, — меня зовут Себастьян Моран, и я прошу арестовать меня за… — он всё-таки сбился. Короткая очередь! — За то, что за прошедшие два года я убил больше тридцати человек.

Глаза девочки округлились до мультяшности. Рот приоткрылся. Чтобы немного подбодрить её, Себ улыбнулся.