Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну (джен)

Какое-то время голый мужик стоял один, пристёгнутый к стойке, а потом из-за левой шторы появилась другая женщина. Она была выше первой, с тёмными волосами, и платье её никак нельзя было назвать закрытым. Собственно, спина вообще оставалась голой. В руке она держала что-то вроде чёрного прута.

Ладно, женская спина — зрелище более приятное. Но долго радоваться Себу не пришлось, потому что женщина быстро сместилась в сторону. Себ вздохнул. Считать наручники ему надоело, поэтому он попытался убедить себя, что картина в окне весьма полезна лично для него. Супер-воспоминание, которое гарантирует мгновенное отсутствие стояка в любой ситуации. Быстрее, чем задерживать дыхание. И куда эффективнее, чем его прошлый инструмент для тех же целей — голая пьяная иракская проститутка.

Возможно, женщина о чём-то говорила с мужчиной, но Себ не хотел даже думать, о чём именно. Потом она ударила его прутом по бедру.

— Бедный мой Святой Себастиан, — прошелестел в ухо Джим, — детка, ты будишь во мне угрызения совести. Как будто развращаю малолетку.

— Очень смешно, — пробормотал Себ. Джим расхохотался, потом успокоился и заметил:

— Скучно. Что, детка, решил?

— Решил?

— Куда стрелять?

Себ тупо повторил слова Джима, потому что не понял смысла.

— Де-етка, — протянул Джим, — не расстраивай меня. Если бы я хотел кого-то из них убить, я дал бы тебе что-нибудь помощнее. Ну, куда будешь стрелять?

Себ не сводил взгляда с комнаты, но теперь вгляделся в персонажей пристальнее. Женщина немного наклонилась к груди мужчины, сам он свесил голову на бок и выглядел ошалело. А, ещё у него был красный кляп во рту.

Себ не был изначально уверен, кого именно ему придётся убить. Ставил, конечно, на мужчину. Но теперь оказывалось, что никаких смертей вовсе не планировалось. И странное дело — Себ предпочёл бы быстро и безболезненно убить, а не калечить или ранить. Это казалось уже не работой, а каким-то издевательством.

— Куда? — прошептал Джим.

«А вот хер тебе», — подумал Себ и сказал:

— Куда скажете. Мне плевать.

— Как трогательно. И как удивительно удобно.

Джим замолчал и, судя по щелчку в ухе, разорвал соединение, а Себ продолжал смотреть на эту домашнюю порнуху, от которой уже начинало подташнивать. Всё-таки мужчина или женщина? Теперь уже он не был ни в чём уверен.

Мужчину потряхивало, но от чего именно, Себ не видел. В голову опять лезло всякое, чему там не было места, особенно сейчас, когда есть цель и вот-вот прозвучит приказ открыть огонь.

— Заканчивай этот цирк, — вдруг зло приказал Джим. — Прострели ему коленную чашечку, и хватит. Живо! — он резко сорвался на крик, но Себа это не задело. Он подождал, пока женщина отойдёт в сторону, прицелился. Оба окна, конечно, были открыты, но второе — не до конца, поэтому целиться приходилось аккуратно. Нажал на спусковой крючок. Вообще-то мог и промазать из непривычного оружия, но попал точно. Вопль донёсся до него через улицу. Вскрик женщины. Внизу редкие прохожие начали озираться. Себ медленно сдвинулся назад вместе с винтовкой.

В номер зашёл Джим — и конечно, ему было плевать на то, что Себ заперся. Он был в костюме, но выглядел недовольно. Скривился.

— Забей. У нас куча времени.

Стараясь не мелькать в окне, Себ опустил раму и задёрнул шторы, погружая номер в полумрак. Джим завалился на кровать и вытянул ноги в начищенных туфлях.

— Хочешь забрать себе? — спросил он, сделав невнятный жест в сторону «мелкашки».

— Точно нет, — покачал головой Себ и отложил винтовку на вторую кровать, — если только простреливание коленок жирным извращенцам не станет моей постоянной работой.

— Ты главное скажи, детка. Я могу устроить, — Джим улыбнулся, но через силу. Выдохнул через стиснутые зубы. — Ты не представляешь, Себастиан, как я хочу взорвать этот город к чертям. Целиком. Я бы… — он хмыкнул, — заложил бомбы в реновских церквях. Только в них. Если рассчитать мощность правильно, этого хватит, чтобы на месте Лондона остался, скажем, Большой темзенский кратер.

Несмотря на тон, Себ испытывал абсолютную убеждённость в том, что ничего взрывать Джим не станет. Просто что-то испортило ему настроение — и теперь он цедит яд.

— Ты помешаешь мне, если я решу это сделать, дорогой?

Себ пожал плечами.

— Поможешь?

Ответ вышел таким же. Какой смысл об этом думать, если Джим всё равно не собирается взрывать Лондон?

— Сядь, — приказал Джим резко. — Не нависай.

Себ устроился на свободной кровати, потёр переносицу. Чего он не хотел совершенно, так это приступа. Зато мечтал о возвращении домой, о контрастном душе и хорошем куске прожаренной говядины.

— Он повёлся, — произнёс Джим, немного подождав. — Должен был, я знаю, так и было задумано, — он повысил голос, как будто сам себя убеждал, — но я ждал, знаешь, большего.

— Вы о Шерлоке? — предположил Себ наугад. Но не удивился, когда Джим согласно кивнул. Кажется, он начинал узнавать этот особый тон, который Джим говорил исключительно о своём любимом детективе.

— Что ты испытывал, когда смотрел на работу милейшей Ирэн? — спросил Джим ещё после одной долгой паузы. — Давай, не ломайся, ты же знаешь правила игры.

— Отвращение, — ответил Себ спокойно. — Мне было мерзко за этим наблюдать. Знаете, тошнота, горечь во рту, желание посмотреть на что-то другое.

Джим чуть повернул голову на бок, прищурился.

— Обязательно напишу ей об этом. Всегда приятно узнать мнение человека со стороны, правда?

— Кому-то нравится, — заметил Себ ровно. — Просто не мне.

Джим цокнул языком — и внезапно захохотал так, что задёргалась кровать.

— Джим?

— Видел бы ты своё лицо, — простонал он, стирая слёзы. — Детка, мне нужна камера где-нибудь в пуговице, как у Джеймса Бонда.

Себ нахмурился — и вызвал ещё один взрыв хохота. Признался:

— Ничего не понял.

— Конечно, — Джим сел на кровати, по-турецки сложив ноги, отсмеялся и повторил: — Конечно. И нет, дорогой. Не трать даже вопрос. Игры нашей милейшей Ирэн вызывают у меня зевоту.

Себ подумал, что в списке вещей, о которых он не желает ничего знать, сексуальные предпочтения Джима стоят где-то очень близко к первому месту. Хотя если бы он вдруг решил о них задуматься, то предположил бы скорее, что все эти атрибуты вроде стоек, наручников и хлыстов как раз в его стиле.

— Я не собирался об этом спрашивать, — сказал он.

— Нет? — Джим состроил обиженную гримасу, — Даже странно. Тогда о чём?

У него был к Джиму один очень важный вопрос. Но момент для него казался очень неподходящим. Джим разозлится, никаких сомнений. Возможно, достаточно сильно. И Себу этого не хотелось — не потому что он опасался за себя или Лондон, а просто. Жизнерадостный и расслабленный Джим был значительно приятнее своей злобной версии.

Но вопрос был слишком значимым, чтобы пустить возможность задать его. Себ потёр переносицу, а Джим нахмурился и потребовал:

— Выкладывай.

У Себа мелькнула забавная мысль о том, что Джим ненавидит ситуации, когда не может угадать, о чём его собеседник думает. Особенно если этот собеседник — кто-то вроде Себа, в чьи интеллектуальные способности Джим не верит совершенно.

— Давай, детка, — чуть повысил он голос.

— У меня есть вопрос. Но я не думаю, что стоит его задавать, — сказал Себ. Джим фыркнул, наморщив нос.

— Говори уже. Обещаю, я не убью тебя сразу.

— Очень радует, — буркнул Себ, — мой вопрос касается полицейского, Пола Диммока.

Джим прикрыл глаза, не то вспоминая, не то показывая, что ему скучно.

— Когда пострадала его жена, вы сказали…

— Я помню.

— Неделю назад его убили. Скорее всего, из-за интереса к «М-Корпорейшн». Я… — да, изначально вопрос звучал как «знаете ли вы, кто его убил», но Себ поменял его. — Мой друг расследует его смерть…

— Нет, — возразил Джим.

— Нет?

— Грегори Лестрейд. Он тебе не друг. Не начинай спорить, дорогой. Я плохо понимаю концепцию дружбы, но даже мне это очевидно. Все эти люди… Нет, Себастиан, — он выдохнул, — если я прикажу, ты выпустишь Лестрейду пулю в голову, выпьешь пива за упокой — и на этом всё.

По телу Себа прошла дрожь. И он не был уверен, в чём причина: в смысле слов Джима или в тоне, которым они были сказаны.

— Разве нет?

— Сейчас моя очередь задавать вопрос, — напомнил Себ.

Дерьмо.

— Ты его задашь, — Джим улыбнулся, — конечно.

Себ едва не потерял нить размышлений. Одна фраза выбила его из колеи. Чёрт. Нет. Он подумает об этом позднее, когда рядом не будет Джима.

— И всё-таки Грег просит меня о помощи, — решительно продолжил Себ. — Я расследовании смерти Пола Диммока.

— И что?

Себ снова ухватился за переносицу, сжал её и проговорил:

— Я должен знать, что, помогая ему, не наврежу вам.

Джим помолчал. Потом заметил прохладно:

— Это не вопрос. Но я отвечу. Кажется, я уже говорил тебе, что мне плевать на расследования нашей убогой полиции. Мне нет дела до Диммока, Лестрейда и процих, пока они не портят мою игру. А они её не портят, потому что слишком тупы для этого. Максимум, на что они способны, это найти кого-то из моих людей. Кого-то, кто потерял осторожность и всё равно лишился для меня всякой ценности. Так что… — он приоткрыл один глаз, — развлекайся, детка. Но в следующий раз, прежде чем задать мне такой вопрос, подумай как следует. Я могу очень расстроиться.

— Хорошо, — кивнул Себ.

Ещё немного подождав, они покинули номер. На улице Джим расправил пиджак, поёжился от порыва ветра и послал Себу воздушный поцелуй, прежде чем повернуться и пойти куда-то в сторону центра. А Себ вернулся домой, сделав хороший круг и заодно убедившись, что полиции в доме Ирэн нет. Себ подумал что, наверное, на месте того мужчины отже постарался бы обойтись без расследования. Да и ей, пожалуй, не стоит привлекать к себе лишнее внимание.

Понемногу темнело.

Мысли крутились вокруг слов Джима о том, что в полиции можно найти кого-то из его людей. И о том, что он не имеет против этого никаких возражений. По сути, он прямо дал разрешение на расследование. И это всё меняло.

Теперь Себ мог действительно помогать, а не мешать Грегу. Быть для него нормальным, хорошим другом. Они вместе найдут ублюдка, который убил Пола и покалечил Энди, и это будет чертовски хорошо. Правда, всё ещё оставалось непонятно, как это сделать, но Грег ведь полицейский. Они что-нибудь придумают.

С этими мыслями он набрал номер друга — и сразу понял, что позвонил не вовремя. Грег едва успел ответить: «Привет!», — как на заднем фоне раздался женский истошный крик: «Не притворяйся!»

— Извини я… — начал Грег, но тут же прибавил, явно обращаясь к той кричащей женщине: — Дай мне несколько минут, и мы всё обсудим.

И кажется, она была против.

— Ладно, — протянул Себ, — перезвони потом, ничего срочного.

— Да. Да, так будет лучше, — неуверенно согласился друг, и Себ ещё успел расслышать обвинение в том, что Грег вечно сбегает в свою «долбаную работу», а потом звонок прервался.

Понимая, что, оставшись один. обязательно начнёт думать обо всё, что произошло сегодня, а особенно о словах и поступках Джима, Себ переоделся и отправился бегать по району. С тех пор, как кошмары закончились, это средство снова стало лучшим способом избавиться от посторонних мыслей и достаточно вымотаться, чтобы сразу заснуть.