Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну (джен)

Чёрт его знает, зачем он это устроил. Не то для того, чтобы окончательно прийти в себя, не то из-за смутного чувства ответственности за незаконченный на Рождество разговор.

Как бы то ни было, вот уже полчаса они с Эриком, Сьюзен Эммой Бейкер гуляли по заснеженному Ридженс-парку.

Себ специально предложил Сьюзен позвать Эмму — чтобы поощрить её общение с ней, а не с Джулией Харрис. Теперь девочки шли немного впереди и о чём-то очень серьёзно говорили. По долетавшим до Себа обрывкам разговора можно было догадаться, что они увлечены игрой. Во всяком случае, Эмма то и дело повышала голос и просила: «А скажи теперь… как будто это Майкл!» И Сьюзен что-то отвечала, явно пытаясь сделать голос более низким.

— Пираты закончились, да? — тихо спросил Эрик, тоже прислушиваясь к игре.

— Похоже на то, — кивнул Себ. Он, конечно, мог бы встретиться с Эриком наедине, но решил, что непринуждённая обстановка семейной прогулки подойдёт больше. Правда, он всё никак не мог начать разговор. Спрашивал парня о школьных успехах, о родителях и прочей ерунде, но не переходил к сути.

— Мистер Моран… — Эрик немного замедлил шаг, — можно вас попросить?

Себ кивнул.

— Мы как-нибудь ещё сможем поиграть в дартс? Я подумал… это ведь полезное упражнение для меткости, да?

Что ж, Эрик сам вышел на нужную тему. Убедившись, что Сьюзен и её подружка не пытаются залезть в озеро, а просто идут вдоль воды, он спросил:

— Всё ещё думаешь идти в армию?

— Да! — с некоторым вызовом отозвался Эрик.

Себ убрал руки в карманы и произнёс медленно:

— Я не стал тебе говорить об этом в прошлый раз, чтобы не портить Рождество. Но слушай… твои родители уже похоронили одного сына. Им точно не нужно хоронить второго.

Эрик вспыхнул — как краснеют только подростки, сразу от шеи и до ушей.

— Лучше так! Я всё равно не… — он осёкся. Себ остановился и повернулся к нему. В отличие от Сьюзен, Эрика он не мог читать с одного взгляда. Но он видел, что в его душе бушует настоящий ураган. Опустив голову, Эрик всё-таки закончил: — Я всё равно не могу быть вторым Джексоном. Мне надо было умереть, и всё было бы хорошо.

Сьюзен с Эммой возились в снегу и в грязи — и кажется, были совершенно счастливы. Себ какое-то время смотрел на них, почти бездумно, а потом совершенно отчетливо спрашивал самого себя: на кой хер он в это влез? Что он может сказать? Почему Эрик не нашёл себе старшего друга поумней?

«Как насчёт Джима?» — невольно мелькнула мысль. И стало ясно, что он сам — ещё не худший вариант.

— Не было бы, — сказал Себ. — К тому же, это был не выбор, кто из вас умрёт.

— Я знаю, — надломленно отозвался Эрик. — Но он был лучше меня. Во всём. Это просто… Мама говорит, я должен прожить жизнь за нас обоих, а я просто… Я даже учусь так себе! — выпалил он и зажмурился. Себ вцепился пальцами в переносицу. — Простите, я…

— Не извиняйся, — оборвал его Себ. — Твоя мама имеет в виду немного другое. Знаешь, иногда родители несут чушь, такое бывает.

Эрик кивнул, истерично хмыкнул и зажал рот ладонью.

— Я не мастер таких разговор, честно говоря… Но ты точно никому ничего не должен. Точно не Джексону.

Эрик открыл покрасневшие глаза и покачал головой:

— Вы не понимаете…

— Нет. У меня нет братьев, и я никогда не терял их. Но у меня был друг. Напарник. Мы с ним работали двойкой сначала в Ирландии, потом в Ираке. Он был наблюдателем. Называл меня криворуким идиотом, — Себ фыркнул и улыбнулся, — и не мог заткнуться, если нервничал. Рассказывал тупые шотландские анекдоты.

Эрик шмыгнул носом:

— Он был вашим другом?

— Лучшим, наверное. Когда его убили, я думал примерно о том же, о чём ты сейчас говоришь. Что лучше бы это был я. Но если бы он об этом узнал, он надрал бы мне зад, так что… — Себ положил руку Эрику на плечо, чуть сжал. — Ты не можешь прожить жизнь за Джексона. Только за себя.

— Я никогда не смогу стать врачом… — пробормотал Эрик. — Я думаю, может, если я стану солдатом…

— То вместо того, чтобы спасать жизни, будешь убивать людей пачками. Знаешь… в мире много профессий и помимо врача. Ну, там… дизайнер. Космонавт. Программист. Химик какой-нибудь. Учитель.

Эрик неуверенно засмеялся, и Себ почувствовал, что парня немного отпускает. К ним подбежала Сьюзен, открыла было рот — и замерла. Несколько раз моргнула, смутилась и промямлила:

— Эрик… можешь нам немножечко помочь?

— Эй! А я не могу? — притворно возмутился Себ. Сьюзен решительно помотала головой, и Эрик, разведя руками, пошёл к берегу следом за Сьюзен. На часах было уже почти двенадцать, но Себ не стал прерывать игру и звать всех обедать. Ему нравилось просто стоять, дышать прохладным воздухом, следить за тем, чтобы дети не свалились в озеро и ни о чём не думать.

Джим посмеялся бы над ним. Наверное, состояние, когда в голове пусто, он считает унизительным признаком беспросветной тупости.

Чёрт.

Меньше всего на свете Себу нужен был сейчас Джим — что живьём, что в виде смутных, невнятных мыслей. Его и так было слишком много в Италии.

Скоро уже день рождения Сьюзен. Нужно будет подумать над подарком — что-то в этом году пока не приходило ни одной здравой идеи. Может, свозить её куда-нибудь? Или компьютер? Разумеется, пользоваться она им будет под строгим контролем — никаких игр и никакого бесконтрольного сёрфинга в интернете. Но для учёбы он может быть полезен. Или всё-таки рано? Кукол пусть уж миссис Кейл покупает — Себ всё равно ничего в них не понимал.

Когда дети вместе с Эриком вернулись и сообщили, что хотят есть, Себ так ничего толкового и не придумал — но решил, что время ещё есть. Сьюзен осторожно схватила Себа за руку и пошла рядом. Эмма без остановки трещала, в основном с Эриком — и спасать его Себ не собирался. А вот молчаливость Сьюзен настораживала.

Чуть подотстав, он спросил полушёпотом:

— Всё в порядке?

Сью вяло кивнула.

— Плохо себя чувствуешь?

Уверенное отрицательное качание головой.

— Хочешь, поедем домой?

Снова молчаливое «нет».

Себ приобнял её. Возможно, просто нет настроения? Такое тоже бывает.

Сьюзен молчала на протяжении всего ланча. Даже Эрик заметил это и попытался было её разговорить, но она ответила односложно и спряталась за большим меню. Себ оставил её в покое.

Джим снова пропал: ни звонков, ни сообщений, ни внезапных появлений в неожиданных местах. А Себ снова маялся от безделья — и отчаянно заполнял горы свободного времени тренировками, домашними делами и встречами с Грегом и остальными ребятами: Крисом, Полом и новенькой темнокожей девочкой Салли. Она отличалась от Джоан решительно и никакой опасности не представляла — поэтому Себ с большим удовольствием виделся и с ней тоже. Было видно, что Грег её оберегает — причём, кажется, не столько от преступников, сколько от своих же коллег.

Пола понизили в должности и перевели в другую команду — но, кажется, он немного восстановил веру в себя и смотрел вперёд с оптимизмом. Утверждал, что значок старшего детектива-инспектора ещё к нему вернётся. Он много болтал о раскрытых преступлениях и методах работы.

Крис, наоборот, чаще заговаривал о домике на побережье — утверждал, что устал до смерти. Но Грег патетически спрашивал его, на кого же он бросит их, несчастных, и Крис, вздыхая, соглашался ещё немного поработать.

Семимильными шагами приближался день рождения Сьюзен. После долгих переговоров с ней самой, миссис Кейл и мисс Кларен Себ всё-таки остановился на компьютере и даже выбрал его, но почему-то удовлетворения не ощущал. Хотелось дать ей больше. Подвыпивший Грег, с которым Себ поделился своими опасениями, философски сообщил, приподнимая бокал:

— Нельзя быть идеальным, старик. Мужем, отцом, полицейским… Стараешься, лезешь из кожи, а потом… — он с силой опустил бокал на стол, расплескав пиво. Себ, который, вопреки обыкновению, сегодня тоже пил (в последнее время он чаще заказывал что-нибудь безалкогольное — на всякий случай), грустно салютовал ему своим бокалом. Если так смотреть, то отец из него, похоже, всё-таки немного лучше, чем из Грега — муж. Или там не в нём проблема? Ему не было особого дела до их отношений, но на Грега было тошно смотреть в те минуты, когда он говорил о своём браке.

— Знаешь… — протянул он задумчиво, — мы подумываем о ребёнке. Мне кажется, это то, чего нам не хватает.

— Пф… — помотал головой Себ, — пожалей ребёнка. Это так не работает.

Грег тяжело вздохнул — кажется, и сам был того же мнения, но готов был пойти на поводу у жены.

И конечно, именно в этот момент (аккурат после второй пинты пива) у Себа зазвонил телефон. Голова сразу же прояснилась. Он вытащил телефон быстрым движением — и с досадой, которая уже не вызвала никакого удивления, понял, что звонит ему Эрик.

Ничего серьёзного.

— Прости, — сказал он Грегу, поднимаясь из-за стола, — подопечный.

Грег салютовал ему пивом, и Себ вышел на улицу, чтобы не перекрикивать собравшихся за соседним столом футбольных болельщиков.

— Здравствуйте, мистер Моран! — раздался в трубке очень серьёзный голос.

— Что случилось? — вместо приветствия уточнил Себ.

— Простите… Я вас не очень сильно отвлекаю сейчас?

Этот тон и вопрос Себу категорически не понравились. Чёрт, он привязался к Эрику, и ему совершенно не хотелось, чтобы у парня были проблемы посерьёзней, чем низкая оценка за контрольную.

— Совершенно не отвлекаешь. В чём дело?

Последовала долгая пауза, заполненная взволнованными резкими вздохами. Но до того, как Себ успел придумать хотя бы одну возможную причину такого волнения, Эрик спросил:

— Сэр, а можно с вами поговорить… ну, лично? Не обязательно сегодня, я понимаю, что вечер…

«Получай, Белоснежка. Сам напросился», — мрачно подумал Себ и ответил:

— Давай сегодня. Но приехать придётся самому — я немного выпил, и мой приятель из Скотланд-Ярда гарантировано оштрафует меня, если я сяду за руль.

Эрик хихикнул.

— Приеду! Я живо. А куда?

Чуть поколебавшись, Себ назвал ему свой адрес, и они условились, что встретятся там через час.

Грег сразу же уточнил, всё ли в порядке и не нужна ли помощь, но Себ отказался. Знать бы ещё, с чем помогать.

— Вот пытаюсь вспомнить… — пробормотал он, отказываясь от третьего бокала, — я в шестнадцать был таким… таким… — он сделал рукой неопределённый жест, а Грег фыркнул:

— Я смотрю на стажёров и задаю себе тот же вопрос. Пол утверждает, что мы все такими были, просто предпочитаем об этом не вспоминать.

Себ неуверенно согласился.

Но через час пришёл к окончательному выводу: Пол неправ. Никогда в жизни он не был таким упёртым тупым ослом, как Эрик.

Они сидели на кухне, и он с блеском в глазах рассказывал, что долго думал и решил: армия — его призвание. И да, он хочет непременно быть снайпером. И нет, ничего серьёзнее водяного пистолета он в руках не держал, но совершенно точно убеждён, что справится.

Себ, прислонившись к холодильнику, разрывался между двумя желаниями: вытолкать парня взашей на улицу — и пусть делает со своей жизнью, что ему вздумается, или надавать воспитательных оплеух.

На первое он был не способен. Каким-то (хер его разберёт, каким именно) образом парень вошёл в число тех людей, которыми Себ дорожил и о которых готов был заботиться. Занял пустующее место не то племянника, не то очень сильно младшего брата, не то сына старого друга — и вышвырнуть его оттуда не представлялось возможным.

Второе, к сожалению, не работало. Весь его опыт говорил о том, что затрещина может испугать, но никак не научить. К тому же, он помнил единственный раз, когда сам получил ремня от папы — помнил злость, обиду и угрюмую решимость всё равно сделать по-своему. Боль совершенно не убеждала — только требовала в следующий раз действовать осторожнее. Позднее папа попросил у него прощения за тот случай — и Себу было не сказать, чтобы очень просто его простить. Так что — нет. Даже имей он право выпороть Эрика, он не стал бы это делать.

Хотелось преподать урок, устроить какую-нибудь безумную выходку в духе Джима, чтобы просто показать один раз, что война — это не так круто и весело, как кажется со стороны.

А на него самого бы подействовало?

Себ перевал возбуждённую речь Эрика рубящим движением руки. Выдохнул — и посмотрел ему в глаза, которые светились упрямством. Казалось, ещё одно «нет», ещё одна резкая отповедь — и Эрик поступит как любой подросток, которому что-то категорически запрещают. В смысле, пойдёт и назло всем сделает именно так, как делать не нужно.

— Ладно. Ладно, я понял, — сказал он резковато, — аргументы ты не слышишь. Хорошо. Давай договоримся. Если, скажем, к концу февраля эта идея будет для тебя всё так же актуальна, я свожу тебя на стрельбище.

Упрямство во взгляде Эрика сменилось щенячьим восторгом, а Себ ощутил настойчивое желание удариться лбом о стену.

Единственное, на что оставалась надежда, так это на скуку. Пролежит под мокрым кустом в грязи несколько часов — и разом растеряет все романтические представления. Собственно, именно поэтому Себ выбрал февраль — так был максимальный шанс застать невообразимую слякоть, дождь и ветер в любой выходной день.