Невилл и все, все, все (джен)

Пенелопа подошла к гербу Ворона, коснулась его рукой и произнесла:

— Alit lectio ingenium (Чтение обогащает разум)

Ворон на гербе каркнул, и дверь открылась. Пенелопа продолжала:

— Это малая гостиная и круглый зал. Прежде чем вы попадете сюда, каждый из вас должен повторить пароль и приложить ладонь к гербу, чтобы Ворон вас запомнил — а потом пароль можно не произносить, использовать лишь ладошку.

— А отец говорил, чтобы попасть в помещения Райвенкло, надо отгадывать загадки, которые загадывает Ворон, — разочарованно протянул один из первокурсников, Стефан Корнфут.

— Без проблем, — хрипло каркнул Ворон, — отгадывай: «Вчера — было, сегодня есть и завтра будет».

Стефан задумался, но разгадать загадку не смог, в чем и вынужден был признаться.

— Это время! А вот такую загадку сможешь разгадать? — снова закаркал Ворон. — «Чем больше этого есть, тем меньше ты видишь. Что это»? … Опять не знаешь? Эх, ты, это — «темнота»! А вот еще одна загадка: «Мы причиняем боль, не двигаясь. Мы отравляем, не касаясь. Мы несем правду и ложь. О нас не судят по нашим размерам. Что мы такое»?

— Да не знаю я! — обиженно ответил Стефан.

— Разгадка — «Слова». И еще одна загадка, — насмешливо каркнул Ворон, — слушай: «Если я у тебя есть, ты хочешь мной поделиться. Если ты поделишься мной, у тебя меня уже не будет. Что я»?

— Это — «секрет», — не выдержав, ответил Мурлыка, до этого момента молча сидевший у ног Невилла.

Райвенкловцы разглядывали кота так пристально, что друзьям стало понятно — их ждет пристрастный допрос факультета любознательных.

— Вы сами видели, сколько времени уходит у новичка при попытке найти ответы на вопросы Ворона, — заключила тем временем Пенелопа, — а теперь посчитайте, сколько нас, и представьте, что каждый раз, чтобы войти на факультет, надо будет вот так же стоять перед гербом, если не сможете разгадать загадку. Вариант с ладошкой быстрее и удобнее. Но если возникнет желание, загадки можно решать в свободное время, для развития аналитических способностей.

А теперь проходите сюда: это наша библиотека, одно из самых тихих мест Башни Райвенкло, где никто не тревожит занятых учебой студентов. Здесь хранится множество книг, в основном учебников по различным магическим дисциплинам, и здесь царит особый порядок: оставленные на столах книги сами возвращаются на свои места по воздуху, а свечи сами гаснут, когда ученику случается задремать над выполнением особенно сложной работы. Вот здесь, на третьем уровне башни, находится винтовая лестница, которая приведет вас в круговую студенческую галерею, а из нее можно попасть в жилые комнаты…

Дети с восхищением разглядывали огромный круглый зал, разделенный на зоны и оформленный в цветах Райвенкло. Громадные узорные колонны отделяли зоны друг от друга, и каждая из них выполняла свое предназначение: библиотечная зона, зона выполнения домашних заданий, зона отдыха, игровая зона (на это указывали столики с настольными играми). Всем понравились изящные белые с синей обивкой стулья, кресла, диванчики.

В зоне отдыха стояла статуя очаровательной женщины — Ровены Райвенкло. Около нее появился как бы сотканный из тумана силуэт.

— Это Серая дама — привидение нашего факультета, — объяснил кто-то из старшекурсников, — она очень застенчива, и не появляется нигде, кроме башни Райвенкло.

Привидение, заметив множество детей, испуганно заметалось и втянулось в стену.

Старшекурсники разбрелись по зонам, а староста, заметив, что новички устали, пригласила их следовать за собой:

— Здесь расположены наши спальни — очень важное для воронов место, мы любим там подумать о чем-то важном. Все комнаты похожи между собой, но каждый ученик привносит в свою комнату что-то личное, дополняя обычный интерьер спальни приятными мелочами. Спальни, по желанию, могут быть на одного, на двоих, на троих…

-А можно мы поселимся вчетвером? Мы привыкли жить вместе, — сказал Дадли и прикусил язык, поняв, что сказал лишнее. Воровато оглянувшись, он заметил, что на его промах обратили внимание только друзья, которые исподтишка показывали ему кулаки.

— Если не боитесь надоесть друг другу — живите вместе, это ваше право, — пожала плечами Пенелопа, — у нас есть комнаты на четверых. А если вам станет тесновато, наш декан поможет вам увеличить спальню. Новички, выбирайте комнаты, а домовики доставят туда ваши вещи и повесят таблички с фамилиями на двери ваших спален. Долго не копайтесь, скоро будет общее собрание, которое в день распределения обычно проводит декан Райвенкло — Филиус Флитвик.

Покои Флитвика вместе с большим кабинетом располагались на третьем уровне башни, в противоположной ее части точно таким же полукругом, что и комнаты студентов. Там была такая же круглая галерея, только без статуи. Обе галереи, похожие, как отражение в зеркале, намекали на то, что каждый профессор когда-то был учеником, а каждый ученик может когда-нибудь стать профессором. Декан не запрещал студентам посещать его кабинет, но oни редко там бывали, так как профессор частенько проводил свободное время в зоне отдыха воронят, где у него в отдельной нише имелся свой письменный стол и кресло, приспособленные под его маленький рост.

Флитвик проследовал в свой кабинет и присел в кресло передохнуть: у него было около получаса, пока новички разберутся со спальнями и своими вещами.

Пенелопа показала четверке их спальню и отправилась расселять других новичков. Мальчишки с любопытством разглядывали предоставленную им спальню: круглое помещение с тремя арочными окнами, кровати с балдахинами в цветах Райвенкло, мягкие кресла для отдыха и небольшие письменные столы. Над потолком в воздухе парило множество свечей.

— Меня все устраивает, кроме освещения, — младший Малфой швырнул на свою кровать рюкзачок, поковырялся в нем, и на свет появились перья жар-птиц. — Сейчас попрошу домовика убрать свечи и заменить их перьями: Хари, появись, ты нам нужен!

Любимый домовик Салазара, приставленный для служения Принцу и его подопечным, появился мгновенно.

— Хари, ты можешь заменить свечи на вот это? — спросил Драко, протягивая домовику перья жар-птиц.

Домовик восторженно уставился на перья, протянул лапку и благоговейно прикоснулся к ним:

— Это перья волшебных птиц! Домовики уже слышали, что такие есть в Хогсмиде, в новом кафе, и очень завидуют. Сейчас я все сделаю…

— Драко, — забеспокоился Невилл, — посмотри, какое сильное освещение! Свечи на ночь гасятся, а перо будет светиться всю ночь. Как мы будем спать при таком ярком свете?

— Не беспокойся, Вилли, отец предупредил, что домовики умеют зачаровывать перья. У них особое эльфийское колдовство, недоступное простым волшебникам. Эти уже зачарованы, смотри, — младший Малфой произнес «Нокс», и перья погасли. — Чтобы засветились, надо произнести «Люмос», а остальное управление — обычные слова, «ярче» или «темнее». Лучше давайте подумаем, как объяснить, откуда у нас взялся говорящий кот, и почему мы знаем заговоры на русском языке: две девочки родом из Индии явно заметили, что это не санскрит.

— Во-первых, заговор старинный, — сказал Дадли, — а санскрит раньше был похож на русский, девчонки могут поверить. А во-вторых, у нас есть кот-сказочник, пусть он и придумает какую-нибудь небылицу и о заговоре, и о своем происхождении — так даже будет лучше.

Мурлыка, облюбовавший кресло и вальяжно вытянувшийся в нем во весь рост, раскидав в разные стороны лапы и хвост, уже собрался вздремнуть, но, услышав слова Дадли, приподнял голову, открыл глаза, и недовольно проворчал:

— Сам прокололся, сам и буду выкручиваться, только не очень шумите: кот думать будет!

К моменту начала собрания факультета Мурлыка уже примерно знал, что скажет студентам:«Собственно говоря, и выдумывать ничего не придется, моя жизнь — готовая история, надо только не называть ни одного имени. Это просто: у меня были хозяева, вот и все».

Все студенты, за исключением новичков, пришли на собрание в шляпах. Не успели наши друзья задать вопрос об этом, как на голую руку Поттера упала капля расплавленного воска с парящей под потолком свечи, и вопрос отпал сам собой.

— Вижу, вижу, что чары на свечах ослабели, и факелы горят через один, — Флитвик появился в дверях круглого зала и проследовал в зону отдыха, пригласив студентов следовать за собой. — Чуть позже займемся обновлением чар на них, после обязательной части нашего собрания.

Итак, как обычно, несколько объявлений, и вот первое из них: убедительная просьба к тем, кто не имеет своего крылатого почтальона: не бегайте в совятню, поскольку на всю школу осталось всего три совы. Поэтому посылать письма родственникам сегодня не получится, а завтра я обещаю уладить этот вопрос.

Второе касается третьекурсников: с этого года студентам необходимо выбрать, как минимум, две дополнительные дисциплины. На выбор предлагаются пять предметов: нумерология, прорицания, УЗМС, руны, магловедение. На принятие решения у вас есть неделя.

Следующее объявление — для тех второкурсников, которые хотят занять место в команде по квиддичу: теперь они имеют на это право, а отбором займется капитан команды Роджер Девис.

И последнее: в этом году на нашем факультете большое пополнение, целых одиннадцать юных волшебников. Майкл Корнфут и Сандра Фосетт, вам поручение: пока новички не освоятся, будете их курировать. А сейчас, если кто-нибудь из новеньких хочет рассказать о себе, мы его выслушаем, если нет — заставлять не будем: вороны не навязчивы и уважают чужие секреты. Впрочем, я вижу, младшие воронята устали, давайте отложим знакомство с ними на завтра.

— Невилл Лонгботтом. Сэр, можно вопрос?

— Слушаю вас, Невилл Лонгботтом.

— Да, сэр, моя жаба, сэр…

— Не волнуйся, Невилл. Я заберу ее, как только закончится собрание.

Драко привстал с диванчика.

— У вас тоже вопрос, молодой человек?

— Драко Малфой, — представился тот, протягивая декану несколько сияющих ярким блеском перьев. — Сэр, у меня не вопрос, у меня подарок для факультета. Можно я вызову домовика, чтобы он поменял в Центральном зале свечи на перья?

— Замечательный подарок! — восхитился Флитвик. — Я видел такие перья в кафе «У Гарри». Интенсивность освещение у перьев можно попробовать зачаровать, это будет интересно!

— Они уже зачарованы, сэр. Сейчас домовик все сделает, а вам останется только проследить, сколько перьев «включить», чтобы хватило осветить все помещение. Хари!

Мгновенно появившийся домовик вместе с Флитвиком и старшекурсниками занялись освещением.

— Поздравляю, Драко, ты балбес! — злобно прошипел кот, сидевший на диванчике рядом с детьми, — Зачем ты вызвал эльфа Слизерина? Нас же просили быть осторожнее!

— Сам хорош! — огрызнулся Драко. — Ты первый начал: кто заговорил с Макгонаггал по-человечески?!

— И то правда, — кот почесал лапой за ухом, — придется исправлять то, что натворили…

— Ну вот, одно перо не пригодилось, — декан восторженно разглядывал диковинку.

— Сэр, это не лишнее перо. Это для вашего кабинета, так было задумано с самого начала, — сказал Драко. — А если кто-нибудь захочет такое же себе в спальню, мой отец, лорд Малфой пришлет их в Хогвартс, несмотря на то, что перья поступят в продажу только ближе к Йолю…

— Мальчики! Расскажите лучше о своем необычном коте, — не выдержала Пенелопа Кристалл, — иначе я не усну сегодня из-за любопытства!

— Я сам о себе расскажу, — важно заявил кот, — но сначала вы дадите клятву, что, что бы необычного вы ни услышали здесь, вы никому не расскажете ни о Гарри Поттере, ни о его друзьях, ни обо мне.

— Непреложный обет — слишком серьезная клятва, — сурово высказался Стеббинс, — я не готов.

— Такие дурацкие клятвы дают только в вашей стране, — кот возмущенно хлестнул себя хвостом по бокам, — а у нас с людскими жизнями не шутят! Эта клятва не даст вам раскрыть секрет никому постороннему, не даст прочитать мысли о разговоре, только и всего! Да и дается она не на всю жизнь, а на определенный срок, а потом болтай, сколько хочешь. Я думаю, одного года вполне достаточно. Да и сказать вам придется всего одно слово: «Клянусь».

Вороны думали недолго: слишком сильно мучило их любопытство, так согласие было получено, и Мурлыка, важно расхаживая перед детьми, начал нараспев произносить слова клятвы:

Молчите, как рыбы, рассказ мой — тайна.

Твердо мое слово, глубОко, бескрайне.

Молчите, как рыбы, немы и спокойны,

Хранить мою тайну вЫ лишь достойны.

Молчите, как рыбы, как рыба, молчи.

Заприте, и в море забросьте ключи.

Молчите, как рыба тайну храни.

Знать о ней будем мы лишь одни

Закончив, кот спросил:

— Клянетесь, хранить тайну?

— Клянемся! — дружно проорали райвенкловцы.

— Ну вот, теперь я могу рассказывать, не боясь, что скажу лишнее, — обрадовался кот, прыгнул в кресло и уселся, обвив хвостом лапы. — Но сначала — ода мне:

«Кто всех философов умней,

Красивей всех Венер,

Кто удивляет всех людей

Изяществом манер?

И кто чудесней всех чудес,

Небесней всех небес?

Кто шубу носит круглый год

И упоительно поет?

Кто это? Это — кот»

— И не смейтесь, не развивайте во мне комплекс неполноценности! Слишком долго я им страдал, с самого раннего детства…

Я появился на свет в семье обычной кошки. У меня было три брата и одна сестра, все рыжего цвета, как и мама. Один я удался не в их породу, будучи черным котиком с белыми лапками. Должен сказать, что в тех местах черных кошек опасались и не любили. Мои братья и сестра росли быстро, а я оставался маленьким котенком. Никто не давал мне больше трех месяцев, посторонние кошки и коты смеялись надо мной, потому что я не умел мяукать, называли «гадким котенком», и советовали маме гнать меня из дома. Хозяева мамы тоже меня не любили, и мама не выдержала: однажды она позвала меня с собой и увела из деревни. По дороге она объяснила, что я — волшебный кот, и поэтому должен жить с отцом. Отца мы отыскали довольно быстро, он мне обрадовался и забрал меня к себе.А дальше была нормальная жизнь и долгая учеба: волшебный кот должен уметь рассказывать сказки и петь песни, причем, это должны быть песни и сказки на разных языках, поэтому мы будем странствовать по разным странам. Отец объяснил мне, что времени на путешествия у нас сколько угодно, потому что волшебные коты растут очень медленно, и взрослым я стану лет через восемь.

И вот однажды мы остановились в одной деревне, жители которой страдали от нашествия крыс. Мы с отцом быстро взялись за работу, а пока мы уничтожали вредителей, хозяйка одного из домов, постоянно угощала нас коровьим молоком. Как я полюбил эту корову за ее ОЧЕНЬ жирное молоко, почти сливки! И поэтому, когда отец собрался путешествовать дальше, я почувствовал, что не могу расстаться с коровой, которая дает столь чудесный продукт! Когда я, смущаясь, сказал об этом отцу, он посмеялся надо мной, но предложил мне поговорить с хозяином коровы и его сестрой, чтобы меня взяли на службу по охране дома от грызунов. Так у меня появился хозяин и хозяйка, к которым я, со временем, привязался так же сильно, как к их корове.

Потом мой хозяин женился, а через некоторое время у него появилась маленькая дочка. Дочка полюбила меня, и я к ней привязался. Поэтому, когда жена хозяина собралась в гости в вашу страну, она пригласила меня с собой, чтобы девочка не скучала. Но при перемещении что-то случилось, и я потерял свою семью. Поиски не дали результата, я стал бездомным, и скитался по свету до тех пор, пока не повстречал волшебников — Гарри и Дадли. С тех пор я живу в доме Дурслей. Тот заговор, который читали дети, они знают от меня, а я знаю не только этот заговор, но и множество других: это входило в программу моего обучения, так же, как умение рассказывать сказки и петь песни на разных языках»…

— Собрание окончено, — сказал Флитвик, — все устали и идут отдыхать.

— Последний вопрос к новичкам, сэр, — не выдержала девочка с ярко выраженной восточной внешностью, Чжоу Чанг, — мальчики, это от вас в Хогвартс-экспрессе удирали близнецы Уизли? Чем вы их так напугали?

— Это не мы, — переглянувшись, ответили друзья.

— Это я! — гордо сказал Мурлыка, принимая бойцовый вид: он увеличился в размерах, мягкая шерсть превратилась в стальную броню, когти стали стальными.

Вопреки опасениям четверки, вороны не испугались, а наоборот, придвинулись ближе, разглядывая кота. Тот спокойно сидел, позволяя на себя смотреть.

— От такого кота действительно помчишься без оглядки, — протянул кто-то, — как я понимаю братцев Уизли!

— Давайте жить дружно, — промурлыкал кот, превращаясь, — и тогда вы меня таким не увидите…

Студенты стали расходиться, оживленно переговариваясь, а дети отправились в свою спальню:

— Я — в душ, и спать, — сказал Гарри, — у меня уже от усталости язык не ворочается. А завтра я расскажу вам кое-что о портретах…

* * *

Филиус Флитвик вышел из башни Райвенкло, накинул дезиллюминационные чары, и заскользил по пустым коридорам, направляясь в подземелья Слизерина, чтобы выполнить обещание, данное Невиллу: забрать жабу. Посмотрев сегодня на жизнерадостные лица детей, он с грустью вспомнил собственную невеселую жизнь. У него была очень странная семья: мать — сквибка, согласившаяся выйти замуж за гоблина ради амулета, который позволял ей стать слабой колдуньей, отец — гоблин, который умудрился влюбиться в обычную девушку. Он покинул свой клан и свои подземелья, вне которых гоблины не выживали, ради своей любимой, так что Филиус потерял отца, когда ему исполнилось четыре года. Отец относился к нему сурово, но, все-таки, по-своему, любил, а мать … мать его стыдилась, прятала от людей и почти не замечала дома.

Она готова была продать душу дьяволу за возможность колдовать, поэтому не бросала гоблина до самой его смерти, боясь лишиться вожделенного амулета. Когда же амулет пришел в негодность, а способности к колдовству не пропали, женщина прошла обследование у целителей, и пришла в ярость, узнав, что ей вовсе не обязательно было терпеть ненавистного гоблина, поскольку рождение сына «пробило» магический канал, и она стала полноценной ведьмой. По завещанию, после смерти мужа, она могла пользоваться определенной суммой денег, но основное богатство принадлежало сыну, которое он должен был получить после совершеннолетия, что не добавило ей материнской любви.

Конечно, за исключением маленького роста и довольно кривых ног, Филиус отличался от чистокровных гоблинов: у него не было таких скрюченных рук, огромных ушей с клоками волос, светящихся в темноте глаз (хотя видел он намного лучше людей), длинного носа и уродливых желтых зубов. Мать терпела его до одиннадцати лет, до тех самых пор, пока сова нe принесла приглашение учиться в Хогвартсе. Проводив сына учиться, ведьма усвистала за границу, с помощью колдовства женила на себе богатого маггла, и с тех Филиус понятия не имел, где она, и что с ней.

Родственники отца, гоблины, скрипя зубами, принимали его на летние школьные каникулы, сетуя, что он слишком человечен для их расы и демонстрируя всем желающим, к чему приводит так называемая любовь. А Филиус действительно оказался больше человеком, чем гоблином: не жадный, слишком добрый, слишком лояльный ко всем, да еще и с чувством юмора, который был абсолютно непонятен прагматикам-гоблинам. Посовещавшись, гоблины предложили ему быть их ушами и глазами в Хогвартсе, и он, подумав, согласился и устроился на работу преподавателем чар. Следить ему поручили за директором, поскольку политика Дамблдора в отношении нечеловеческих рас вызывала у гоблинов опасения. К остальным преподавателям, за исключением Минервы, он относился одинаково, и быстро завоевал их уважение благодаря своим немалым знаниям, мастерству и дружелюбному характеру. Гоблины его особо не дергали, и поручение следить за благополучием Гарри Поттера с друзьями стало первым серьезным заданием, но у этого поручения оказался такой приятный бонус, как омоложение, да и сами мальчишки ему понравились.

За размышлениями Флитвик не заметил, как оказался у входа в апартаменты декана Слизерина. Дверь открылась сразу, как только он постучался:

— Я за жабой, — сказал Флитвик, — Лонгботтом беспокоится.

— Жаба! — хитро улыбнувшись, позвал Северус, — бросай свои дела и прыгай сюда: за тобой пришли…