Невилл и все, все, все (джен)

Быстро поужинав, близнецы притаились около лестницы, ведущей в башню Райвенкло, ожидая первого попавшегося первокурсника-одиночку.

Терри Бут, читая книгу на ходу, сильно отстал от своего факультета, чем поспособствовал осуществлению плана близнецов. Два желтых луча Confusione ('путаница'), брошенныe ему в спину, он даже не заметил: лучи, не долетев до него, внезапно изменили направление и поразили своих создателей.

Ноги близнецов переплелись с руками самым непостижимым образом, и они, закричав от невыносимой боли, рухнули на пол.

— Я же сказала, что удача от вас, негодяев, отвернется, — прошептала, прежде чем исчезнуть, невидимая Удача.

Дикие вопли близнецов были слышны даже в Большом зале, и учителя, прервав обед, бросились на помощь. Первой в холле появилась Помона Спраут. Увидев невероятную картину, она, ахнув от жалости к пострадавшим, немедленно отправила патронус медиковедьме. Мадам Помфри появилась мгновенно, напоила близнецов обезболивающим зельем, недоуменно разглядывая их перепутанные и завязанные в узел конечности и помрачнела, бросив диагностические чары:

— Надо вызывать колдомедиков из Мунго…

Директор, захваченный своими мыслями, не сразу обратил внимание на то, что учителя поспешно выскочили из-за стола, а когда заметил — понял, что что-то случилось. С сожалением глянув на недоеденный десерт, он отправился на место происшествия. К своему негодованию, в холле он обнаружил близнецов Уизли, находящихся в крайне плачевном состоянии.

— Не торопись вызывать колдомедиков, Поппи, сейчас во всем разберемся, — сказал он, через силу сохраняя добродушное выражение лица, — это, скорее всего, темномагическое проклятье… Мальчики мои, скажите, кто это сделал, а мы примерно накажем негодяя и заставим его отменить мерзкое колдовство!

Братья переглянулись, начиная понимать, что они сотворили.

— Мы придумали заклинание, назвали его «путаница», решили испытать на ком-нибудь, — сказал Фред, перепуганный настолько, что мгновенно отбросил свою обычную манеру никогда не признавать вину и договаривать фразы за братом, — а оно почему-то попало в нас.

— Не может быть! Я правильно понял? Вас никто вас не проклинал — вы прокляли сами себя?! — даже очки-артефакты не смогли скрыть, что глаза Дамблдора стали круглыми от удивления.

— Никто, Confusione — это наше изобретение, — убитым голосом подтвердил Джордж, — мы просто решили пошутить.

— Поздравляю, Альбус! С помощью двух своих любимых изречений — «мальчики пошутили» и «дадим им еще один шанс», вы умудрились воспитать второе поколение Мародеров, — желчно заметил Снейп и демонстративно несколько раз хлопнул в ладоши.

— Ты слишком строго судишь мальчиков, Северус!

— Допустим, Уизли, вы пошутили, а что дальше? Собирались оставить испытуемого в таком состоянии или все-таки позаботились о контрзаклятьи? — поинтересовался Флитвик, пристально разглядывая нелепую комбинацию переплетенных фигур.

— О к-как-к-ком к-к-контрзаклятьи?! — Джордж от испуга начал заикаться.

— Об обыкновенном. К каждому яду должно быть противоядие, к каждому заклятью — контрзаклятье. Каково вам было, когда ваша «путаница» ударила по вам? Понравилось? Не ожидали такого результата? Думали, что сделаете мерзость, и будете смеяться, пока какой-нибудь младшекурсник корчится от боли?

— Мы не думали, что это так больно, — выдавил из себя Фред. — Мы думали, что, если руки с ногами перепутаются, это будет забавно. Кошка Филча была такой смешной…

— Так вот почему у бедного зверька были переломаны все кости! Никогда никому не говорила таких слов, а вам скажу: вы получили по заслугам! Вы настолько привыкли, что вам все сходит с рук, что ни разу не подумали о последствиях своих деяний, — холодно заметила мадам Помфри, — первый раз в моей практике у меня нет желания оказывать помощь. Вы пересекли грань, которая отделяет шутку от издевки, вы даже не замечаете, что становитесь садистами…

— Это неправда! Мы не садисты! — заорал Джордж.

— Неправда?! Вы обвиняете меня во лжи?! Что ж, считайте, что сами напросились на анализ ваших «шалостей». Возьмем, хотя бы, прошлый год, в начале которого вы изобрели Кровопролитные конфеты, напоминающие по внешнему виду небольшие леденцы малинового цвета. Вы продавали сие лакомство первокурсникам, и у них после съеденной конфеты начиналось безудержное носовое кровотечение. Они употребляли ваши конфеты, надеясь уклониться от контрольной, но не подозревали, к каким плачевным результатам это приведет… Вы — безответственные идиоты! Как можно рисковать здоровьем детей ради нескольких сиклей?!

Близнецы хмуро переглянулись, не отыскав аргументов в свою защиту…

— Далее настала очередь Обморочных орешков и Забастовочных завтраков, после которых дети падали в обморок, или у них начиналась сильная рвота. Уизли, вы ведь не предупреждали детей, что ваше изобретение так резко повышает температуру, что организм не выдерживает, и это приводит к потере сознания или тошноте?

— Это же ненадолго! — тихо возразил Джордж.

— Ненадолго? Это не оправдание, но допустим. А как же быть с побочным действием от Лихорадочных леденцов — гнойными чирьями? Они, что с лечением, что без лечения, исчезают лишь через две недели. Это тоже ненадолго? А ириски «Гиперъязычки», от которых язык человека разрастается до гигантских размеров? Вы в курсе, что разросшийся язык может стать причиной гибели от удушья?! Незнание не освобождает от Азкабана! А следующее изобретение, так называемые «Канареечные помадки», которые провоцируют насильственную анимагию? Дети испытали на себе столь болезненную перестройку организма, что это уложило их на больничную койку на целый месяц! Малышам с огромным трудом вернули человеческий облик, но расшатанную психику привести в норму было еще сложнее! А тыквоголовое заклятие, которое вы применили к первокурснику?! Но у этого заклятья, по крайней мере, есть контрзаклятье, поэтому целители Святого Мунго смогли быстро привести голову мальчишки в нормальное состояние. А то, что ребенок два месяца лечился от стресса, не в счет — не вы на себе испытали последствия очередной «шалости», получив за нее всего лишь отработки у мистера Филча! И Северус прав, это ваша вина, господин директор, что Уизли совсем распоясались!

— Поппи, перестань ругать мальчиков, они уже наказаны, — Дамблдор, удерживая рвущиеся с языка проклятья, с огромным трудом сохранял добродушное выражение лица. — И никаких целителей для этих негодников! Постарайся вылечить их здесь, не отправляя в Мунго.

У Альбуса была веская причина для гнева: в отсутствие близнецов как будет подпитываться драгоценное зеркало? Артефакт нуждался в постоянной подпитке, и обеспечивала ее магическая сила близнецов. А еще директор прекрасно понимал, что уже сегодня по магическому миру поползут слухи об очередном происшествии в «полностью безопасном» Хогвартсе, чем не преминут воспользоваться его недоброжелатели…

-Увы, Альбус, — сказала Поппи, — в этот раз мне их не вылечить: мерзкое заклятье привело к множественным переломам и травме позвоночников в области крестца. В данный момент они ничего не чувствуют, потому что приняли обезболивающее зелье. Как только его действие закончится, Уизли полезут на стенку от жуткой боли! По поводу лечения могу сказать лишь то, что процесс небыстрый, а сколько это займет времени, могут определить лишь целители. И я вынуждена обратиться к ним за помощью, как бы ты, Альбус, не сопротивлялся, поскольку такие травмы вне моей компетенции — это под силу лишь целителю-травматологу. Кстати, он скоро прибудет, я уже отправила в Мунго патронус.

— И все-таки я считаю, Поппи, что с целителем ты поторопилась, сначала надо было хотя бы попытаться вылечить их своими силами, — нравоучительно заметил Дамблдор. Окинув медиковедьму недовольным взглядом, который та игнорировала, директор обратился к близнецам, — выздоравливайте, мальчики! И, извините, дорогие мои коллеги, я вынужден вас покинуть — срочные дела в министерстве требуют моего присутствия!

Директор исчез, не дожидаясь появления целителя: ему не хорелось выслушивать упреки в халатном отношении к детям. Через несколько секунд в холле появился штатный травматолог госпиталя Святого Мунго, профессор Герберт Сплин, в сопровождении молодого человека, который, увидев Филиуса, радостно поприветствовал его:

— Здравствуйте, профессор Флитвик! Очень рад вас видеть!

— Август Сепсис! А вы как сюда попали?

— Это мой стажер, — буркнул Герберт, — довольно перспективный молодой человек.

— Рад за вас, Август! Вы попали в хорошие руки! — обрадовался Филиус. — Профессор Сплин — отличный специалист, он неоднократно исцелял наших студентов!

Целитель, не обращая внимания на посторонние разговоры, уточнил у медиковедьмы причину вызова, и, кто на сей раз пострадал. Услышав ответ, он пробормотал себе под нос проклятья в адрес директора, который не первый год возмущал его легкомысленным отношением к безопасности детей. Увидев, что Дамблдор, как обычно, позорно сбежал, чтобы избежать резкого разговора, профессор Сплин жестким тоном обратился к братьям:

— Ну, что, наконец-то получили по заслугам за свои шутки? Видно, забыли поговорку: проклятия, как курочки, всегда возвращаются на свой насест! Если бы не клятва Гиппократа, за неисполнение которой меня накажет Магия, я с огромным удовольствием отказался бы лечить вас, идиотов, по чьей вине периодически страдают невинные дети!

Горе-экспериментаторы молчали, боясь еще больше прогневать целителя и испуганно глядя на палочку, появившуюся в его руке. Но Герберт, не оправдав худшие подозрения близнецов о грядущем наказании, произнес: «Altiuspenetrant», активировав заклинание детальной диагностики с автоматической записью обследования и вынесением диагноза. Заклинание мгновенно считало всю информацию по здоровью пациентов.

— Мадам Помфри, вы абсолютно правы. — сказал целитель, изучив свиток с диагнозом. — У них выявлены множественные оскольчатые переломы и довольно серьезное повреждение позвоночников. Вы нашли того, кто их так приложил? Надо заставить его снять заклятье, только потом я смогу приступить к лечению.

— Целитель Сплин, заклятье изобрели сами близнецы, и контрзаклятья к нему нет. Попало оно в них случайно, вопреки их желанию. Я приложил все усилия, но заклятье снять не получилось, — и Филиус Флитвик, все это время пытавшийся расколдовать сплетенных в клубок шутников, устало отошел в сторону.

— Ах, сами?! Тогда нечего терять время и искать контрзаклятье... Резать, резать без промедленья! Хирурги удалят конечности, а затем мы, травматологи, прирастим новые, — сухо сказал мистер Сплин, в упор, глядя на притихших близнецов, — это намного проще, чем распутывать и восстанавливать их переломанные руки-ноги. Целителям-хирургам часто приходится удалять лишнее — третью ногу или четвертую руку, щупальца, хвосты. Один раз им даже пришлось уничтожить вторую голову незадачливому трансфигуратору … Операция была нелегкой: хирурги долго не могли понять, какая голова естественная, а какая — наколдованная. Да, забыл добавить, что я тоже любитель черного юмора, так что, под настроение, могу вырастить вам по две левых конечности, или по две правых…

Близнецы взвыли от ужаса. Недолго думая, Герберт Сплин взмахнул палочкой, пробормотав: «Anestesio Consopire» — и специальное медицинское заклинание, надолго погрузило братьев в глубокий сон:

— Шутки-шутками, но что делать с их конечностями, я не знаю, — довольно громко пробурчал он, — не удалять же их, в самом деле?!

— Можно мне? — Август Сепсис спросил разрешения, подняв руку, как на уроке, и заговорил, получив милостивый кивок куратора, — профессор Флитвик на дополнительных занятиях обучал нас бытовым заклинаниям, и среди них было «Bracкium Emendo» — оно применяется для удаления костей из рыбы. Сэр, а что, если применить это заклинание к Уизли? По крайней мере, кости не придется собирать из мелких кусочков, их можно просто вырастить.

— Brackium Emendo, надо же! Обыкновенное кулинарное заклинание удалит кости, и тогда перепутанные конечности станут гибкими, поэтому распутать их будет несложно, а костерост вырастит новые кости за одну ночь, останется лишь вылечить позвоночник. Стажер, забавная идея, но действенная. Мне бы и в голову не пришло использовать это заклинание в медицинских целях! Правильно говорят: век живи, век учись! Август, как вы додумались до такого?

— Ну-у, я очень люблю готовить речную рыбу, а в ней слишком много костей … поэтому я часто использую это заклинание.

— Итак, с одной проблемой разобрались. Осталось придумать, как переправить рыжих олухов в госпиталь — боюсь, через камин не получится, груз нестандартный, придется воспользоваться медицинским порталом, вот только как компактно уложить на носилки эту помесь ежа и ужа?

— Давайте ваш портключ, я его доработаю, — предложил Флитвик. Он взял протянутый ему кусок веревки, и под действием его чар веревка заметно удлинилась. — Готово, держите. Прежде, чем активизируете портал, обмотайте веревкой этих балбесов, чтобы какая-нибудь часть тела не потерялась при перемещении.

— Поппи, предупредите их родителей, чтобы немедленно отправлялись в Мунго, мне необходимо получить их разрешение на столь нестандартное лечение, — попросил Герберт, после чего скомандовал: «Портус», веревка полыхнула синим цветом, и все четверо исчезли.

— Молли я предупреждать не собираюсь, — проворчала мадам Помфри, — своими воплями она сведет с ума весь госпиталь. А вот с Артуром свяжусь, и немедленно.

— Молли пусть известит Персиваль, — предложил Флитвик. — Парень он ответственный, думаю, найдет правильный подход к своей матери.

— Подход к женщине, которая, вместо нормального воспитания, забрасывает своих сыновей вопиллерами? — удивилась Помона. — Филиус, Перси с этой задачей не справится! Как бы еще не обвинила его, что не уследил за братьями. Пусть Артур как глава семьи сам решит, сообщать жене о несчастном случае или пока не ставить ее в известность.

Все это время младший Уизли, притаившись за углом, сначала следил за злоключениями близнецов, затем подслушивал разговоры взрослых. Узнав и услышав все, что его интересовало, и, похвалив себя за то, что все-таки удержался и не влез в авантюру своих братцев, он отправился делиться новостями с Перси.

— Даже не знаю, кто из вас глупее, они или ты, — мрачно заметил тот. — Рональд! Ты, конечно, можешь пойти по стопам близнецов, только не жалуйся потом, что у тебя синеют и отрастают уши! Если будешь участвовать в проделках Фреда и Джорджа, то вполне возможно, что и тебе придется отрезать лишние ноги, купировать хвост, отпиливать рога, убирать перепонки на ногах, или удалять слоновий хобот…

* * *

В четверг утром мистер «Смит» вызвал Артура в свой кабинет:

— Совсем себя загнал, — строго заметил он, — всех дел не переделаешь, как бы ты к этому не стремился. Исчезни с глаз моих долой, и не возвращайся до понедельника. Надеюсь, что, когда ты вернешься, перестанешь походить на инфернала. И вот еще что: у меня есть для тебя сюрприз, какой не скажу, сам поймешь, — и он протянул Артуру портключ, в виде магловской монетки, добавив, — портал сработает в пятницу, в семь часов вечера.

Отдохнуть Артуру действительно не помешало бы: кроме изготовления артефактов для сотрудников ОТ, он пристрастился к созданию портключей. Его изделия быстро завоевали популярность у работников министерства, и теперь заказов стало столько, что он допоздна задерживался в своем отделе, тратя на подработку все свободное время. Была и еще одна причина одержимости дополнительной работой: Артур стремился как можно быстрее заработать денег на приличное жилье для себя и сыновей, поскольку оставлять мальчишек в «Норе» он не собирался, прекрасно понимая, что воспитатель из Молли никакой. А если принять во внимание ее слепое, на грани одержимости, доверие к Дамблдору, неудивительно, что его сыновья были вовлечены в темные делишки Светлого мага. Да, Артур многое вспомнил, как только прекратилось действие зелий, щедро подливаемых женой, а восстановить остальное помог Омут памяти, находящийся в его временном жилье. Да и целители ОТ внесли свою лепту в его излечение, сняв несколько нехороших закладок в памяти.

Подумав, он решил, что надо заняться заброшенным сарайчиком в «Норе». Уборка была необходима, потому что он плохо помнил, не представляет ли опасности для детей тот хлам, который он годами стаскивал в свое убежище. А от близнецов никакие чары не спасут — если им взбредет в голову занять его мастерскую, со временем найдут способ ее открыть. Так что стоило убрать оттуда все лишнее до их возвращения на каникулы.

А еще в сарайчике, кроме залежей всевозможного барахла, были и самодельные инструменты, которые здорово облегчили бы ему работу над конструктами. Уходя из дома, Артур забрал лишь готовые артефакты, решив, что с остальным имуществом разберется позже. Но так как новая работа очень сильно пришлась ему по душе — она ничем не напоминала нудную предыдущую службу, где приходилось расколдовывать зачарованные нарушителями магловские вещи — то увлекшись очередной головоломкой, Артур раз за разом откладывал запланированный визит в свое убежище.

Он аппарировал в старый сарайчик, не заходя в «Нору», чтобы избежать скандала с бывшей женой: Молли до сих пор не смирилась с его уходом и проклинала его на все лады, хотя охотно брала принесенные им продукты и вещи (деньги давать ей было бесполезно — одному Мордреду известно, куда они у нее исчезали, не принося пользы семье).

Забрав необходимые инструменты, Артур осмотрелся вокруг, удивившись своей прежней глупости: вот зачем ему нужно было тащить отовсюду всякие сломанные магловские приборы? А все остальное — стоптанную обувь, ветхие мантии, обломки мебели, старую кухонную утварь — годами копила в сарайчике «рачительная хозяйка» Молли.

Уже решив, что все содержимое сарайчика подлежит уничтожению, он вдруг заметил в куче хлама запыленный старинный гобелен, который выглядел очень знакомо.

«Неужели это генеалогическое древо моей семьи? — подумал он, извлекая из кучи барахла скатанную в рулон ткань. — А ведь я считал, что Молли его спалила, возмутившись тем, что на нем, мол, ничего невозможно разглядеть.

Еще бы! В детстве я любил болтать с портретом пра-пра-прадеда, и однажды он рассказал мне, что наше фамильное древо — это артефакт, который открывается не каждому. Фамильное древо не открылось ни одному потомку с тех самых пор, как род запятнал себя предательством. Портрет прадеда был единственным, кто хоть что-то мог рассказать о предках, но историей он никогда не интересовался — он был воином, а не ученым, и погиб молодым, участвуя в каком-то сражении, поэтому большинство его рассказов были посвящены битвам с врагами. А о предательстве он и не слышал, потому что оно произошло после его смерти, и тогда же изменилась семейная фамилия. С тех самых пор свою настоящую фамилию произносить он не мог. Но именно его рассказы зародили во мне желание снять печать предателей крови, желание, о котором я забыл, стоило мне жениться на мисс Прюэтт.

М-да, что-то я ни на шутку увлекся воспоминаниями... Работает гобелен или нет, семейный артефакт надо забрать, в «Норе» ему не место».

Наскоро приведя сарайчик в порядок, Артур аппарировал в свой гостиничный номер, бережно прижимая к себе пыльный рулон. Он повесил гобелен на стену, осторожно, легким прикосновением рук разглаживая его. Правую ладонь кольнуло, и появившаяся капля крови впиталась в ветхую ткань, которая тут же начала обновляться, окрашиваясь в цвет бургундского вина.

Да, предок был прав — генеалогическое древо действительно оказалось артефактом, и каким! Обычного дерева с ветвями и листочками-фамилиями на гобелене не было, на фамильном древе оказался живой миниатюрный портрет мужчины в старомодном наряде. Увидев Артура, он приветливо кивнул, взмахнул рукой — и на гобелене появились мерцающие золотом нити, которые начали двигаться, удлиняясь — как только нить удлинялась достаточно, тут же появлялся очередной портрет.

Портретов становилось все больше, больше и больше, и все они оживали: просыпались, открывали глаза и слегка склоняли головы в знак приветствия.

Наконец процесс завершился, и мерцание нитей прекратилось.

— Вот это артефакт! — воскликнул Артур. — Никогда не слышал о таком! Интересно, а портреты на гобелене разговаривать могут?

— Говорить пока могу лишь я, а остальные смогут, когда артефакт напитается магией, — ответил Основатель Рода. — Мне будет приятно побеседовать с тобой после стольких столетий молчания, но, учти, меня не было в живых много веков, так что не надейся получить ответы на все вопросы. Кстати, ты уже нашел себя на фамильном древе?

— Нет. Меня здесь не будет. Три века назад наша семья стала предателями крови.

— Этого не может быть! Но даже если бы так случилось, предатель крови не смог бы активизировать мой артефакт. Давай-ка разберемся…

В ходе разбирательства основатель рода и его потомок выяснили, что Артур не нашел себя на гобелене из-за недоразумения: он считал, что его предки носили фамилию Уэсли, а род основал лорд Генри Перси, тот самый Генри Перси, овеянный славой могучий волшебник, которым Артур восторгался до такой степени, что в его честь дал имя своему среднему сыну. Генри Перси прославился тем, что помог графу Дерби стать королем Англии, взявшего впоследствии имя Генрих IV и долгие годы преданно служил ему. Но благодарность королей недолговечна. Генри обладал даром предвидения: однажды ночью, увидев вещий сон о коварных замыслах короля, он принял решение спасаться самому и спасать семью, и осуществил свой план в кратчайшие сроки: вместе с женой и детьми поселился в небольшом поместье в Уэльсе, защитив его чарами ненаходимости.

Оказавшись в добровольном заточении, маг увлекся созданием диковинок, которые теперь принято называть артефактами. И первым, созданным Генри Перси артефактом, стало фамильное древо, которое сейчас изучал Артур.

Теперь Артур знал, что искать: его взгляд опускался все ниже и ниже, фиксируя новые, незнакомые лица, и в самом низу гобелена он увидел свой миниатюрный портрет и три золотых нити, идущих от него.

В отличие от других, его портрет оставался неподвижным. От портрета отходили серебряные ниточки, которые сложились в имена трех его сыновей: Уильям Перси, Чарльз Перси, Персиваль Перси.

— Вижу, ты нашел себя, — удовлетворенно заметил родоначальник, — род тебя признал, ты смог снять клеймо предателя. Значит, мой артефакт, перстень Главы рода, должен тебе подчиниться. Тебе надо призвать его, это несложно — следует произнести девиз рода…

— Honeste vivere, alterum non laedere, suum cuique tribuere, — Артур послушно повторил за предком латинскую фразу, и на его руке появился потускневший от старости фамильный перстень. Растерянно рассматривая старинное кольцо, он промямлил:

— Я думал, для того, чтобы принять род, необходимо провести ритуал.

— Вину искупил, подтверждаю, род вернула тебе я, но что-то ты не торопишься его возглавить. Прими подарок за службу, — прошелестел голос в его сознании, и комнату заполнил мерцающий свет. Он впитался в перстень, и перстень засиял; свет окутал Артура, и Артур ощутил, как в каждую клеточку его тела хлынул магический поток энергии. Магический поток впитался в Генеалогическое древо и исчез, миниатюры оживились и загомонили, радостно приветствуя родню.

— Благодарю тебя, Мать Магия, — Артур смиренно преклонил колени, не сдержав слез радости.

— Трое сыновей — это хорошо, — сказал один из предков.

— Но у меня их шестеро, седьмая — дочь, — растеряно ответил Артур.

— Тогда почему только трое из них признаны достойными?!

— Не знаю.

— Рассказывай все о своей семье, ничего не скрывая, — потребовал родоначальник, — попробуем разобраться.

— Нечего разбираться, — прошелестел голос Магии, который был слышен всем, — с тебя я сняла печать предательства за то, что ты оказал мне большую услугу, сделав магическую ловушку. Сыновья — одного очистило пламя дракона, второго я простила по просьбе гоблинов, а третий одарен мной за соблюдение законов магии. Остальные — недостойны! И последнее: разберись со своим браком, пока он снова не вовлек тебя в беду…

* * *

Магическая ловушка для поимки сущи впечатлила даже родоначальника:

— Я счастлив, что в нашем роду опять появился артефактор! А к чему склонны остальные сыновья?

— Персиваль мечтает работать в министерстве…

— Да, государственная служба — это тоже наш родовой дар. Я сам когда-то был юстициарием Северного Уэльса!

— Чарльз работает с драконами, в Румынии.

— Очистительное пламя! — многозначительно заметила одна из миниатюр.

— И Уильям, разрушитель проклятий. Но я ничего не слышал о нем уже год, он внезапно исчез, как только согласился оказать помощь в похищении ребенка.

— Ты должен все рассказать, — потребовали предки.

Весь вечер и весь следующий день, до самого вечера, Артур общался с портретами: он рассказывал, рассказывал и рассказывал, прерываясь лишь на еду и сон. Хитрые предки наводящими вопросами вытянули из него и разложили по полочкам всю незадачливую жизнь его и его семьи. Они надавали ему кучу советов, похвалили за верные решения, отругали за глупые, а затем их интерес перекинулся на события, происходящие в волшебном мире в настоящее время.

От разговора его отвлек патронус, голосом мистера Смита спросивший, не забыл ли он о сюрпризе. Спохватившись, Артур приготовил портключ. Предупреждение пришло своевременно: через пять минут ожидания монетка вспыхнула, и, как только маг прикоснулся к ней, мгновенно перенесла его на берег океана, где его с нетерпением поджидал старший сын, Билл. Вздохнув от облегчения, Артур принял напыщенный вид и, подойдя поближе, произнес, подражая Малфою:

— Лорд Перси рад приветствовать своего наследника, Перси Уильяма!

И расхохотался, увидев крайне встревоженное лицо своего первенца…

Сноска:

1. Honeste vivere, alterum non laedere, suum cuique tribuere (честно жить, не обижать других, каждому воздавать по заслугам)

2. Юстициарий или Юстициар (англ. Justiciar) — королевский чиновник в средневековых Английском и Шотландском королевствах, а также в некоторых других феодальных образованиях. Юстициарий назначался королём для выполнения судебных и административных функций в его владениях. Термин «юстициарий» происходит от латинского justiciarius или justitiarius, означавшего «человек справедливости» (судья).