Если бы герои Поттерианы... (джен)

Малфой не стал мучить уважаемую публику ожиданием и быстренько прошел к преподавательскому столу. Невежливо повернувшись к директору спиной, он изящным движением наколдовал себе роскошную трибуну из красного дерева и коснулся кончиком палочки горла.

— Сонорус! – его голос громко разнесся по всему залу. – Раз, раз, два, три… всем слышно?

В зале засмеялись.

Домовики шустро убирали со столов остатки роскошного пиршества.

— Как председатель нового Попечительского Совета Хогвартса на ближайшие шесть лет… — тут Люциус многозначительно выдержал паузу, заставляя бедного директора заскрипеть зубами, — да, у нас теперь новые сроки правления Совета, хочу еще раз поприветствовать всех собравшихся здесь и поздравить всех с началом учебного года! Очень надеюсь, что теперь, когда Совет начнет работать в полную силу, как и положено, учиться и жить в школе нашим детям станет намного комфортнее и веселее! Теперь кормить вас будут примерно так, как это было за ужином, и введут пятичасовой чай – потому что мы все же английские маги и должны придерживаться славных традиций, которые глубоко уходят корнями в славное прошлое британского народа…

Ученики частью хихикали, кто-то закрыл лицо ладонью не в силах выдержать столько патриотического пафоса, многие, те, кто попрозорливее, наоборот, были в восторге от белокурого слизеринского тролля. Снейп уставился в потолок пустыми глазами, Минерва уничижительно фыркнула, а Стебль умилилась – ей нравился мистер Малфой. Флитвик предсказуемо пискнул и захлопал в ладоши.

— Да, так о чем я… прошу прощения, увлекся! – Люциус лучезарно улыбнулся всеми зубами, которые были в наличии, поправил шелковистый блестящий локон (автор издевается) и женская часть аудитории моментально растаяла и заулыбалась. – Перехожу к делу!

— Во-первых, позвольте представить вам нового члена школьного коллектива – Аланну фон Гогенцоллерн! Фрау Гогенцоллерн отличный бухгалтер, и теперь она будет контролировать финансы, вести учет и заключать все договора с поставщиками. Думаю, теперь, когда она возьмется за эту тяжелую работу… — Малфой многозначительно помолчал, предоставив слушателям догадаться, что раньше, пока не было прекрасной Аланны, дела в Хогвартсе шли из рук вон плохо, и поаплодировать поднявшейся бухгалтерше, — мы не станем тратить так много лишних денег из-за некомпетентности некоторых людей, а пошлем сэкономленные деньги на приобретение чего-то действительно полезного для учеников. Кстати, вы все можете подумать, что нужнее всего для школы и делать предложения. Для этого в холле будет повешен специальный ящик, в который ученики смогут бросать свои записки.

Ученики радостно переглянулись и заулыбались.

— Во-вторых, Попечительский Совет выделил денег на ставку крайне необходимого в заведении подобного типа квалифицированного воспитателя, который по совместительству будет выполнять обязанности декана… — Малфой опять помолчал. – Гриффиндора!

Гриффиндорцы удивились и громко загудели. МакГонагалл потрясенно охнула и возмутилась.

— Да как вы смеете, мистер Малфой! Это мой факультет, и я… я… — она еле сдерживалась, чтобы не обозвать Люциуса-мерзавца нехорошими словами.

Малфой повернулся к разъяренной профессорше и отвесил ей легкий и очень почтительный поклон.

— Дорогая Минерва! Это сделано исключительно из благих намерений! Я очень беспокоюсь о вашем здоровье, ведь вам уже немало лет! – проникновенно проворковал он с постной миной на хитрой физиономии и невинно похлопал длинными ресницами. – На вас лежит столько работы! Вы же помимо всего прочего еще и заместитель нашего многоуважаемого директора по учебной части! Должно быть, это занимает все ваше свободное и личное время! – он неодобрительно покачал головой, демонстрируя искреннюю заботу о МакГонагалл. – Поэтому мы часть обязанностей возложим на мисс Аманду Дейтон, она же будет занимать в школе еще должность штатного детского магопсихолога, — деловито закончил он.

Тут уже Дамблдор счел своим долгом ненавязчиво и корректно вмешаться

— Но к чему так раздувать штат, мистер Малфой? – едва сдерживаясь, спросил он. – Ведь у нас есть мадам Помфри, неужели мы обидим нашего колдомедика столь явным недоверием ее профессионализму? Зачем нам психолог? Психология – это лженаука! – директор назидательно потряс пальцем. — Нельзя оперировать шаблонами и штампами, работая с детьми, а психология именно этим и занимается!

— О, дорогой Альбус, — сфамильярничал нахальный Люциус. – Мадам Помфри моя любимая целительница, сколько проклятий она сняла с меня лично в годы моей славной учебы… — он приторно улыбнулся. Помфри он этим совершенно не обманул, и она лишь усмехнулась, глядя на его выкрутасы и лицедейство. – Я готов стократно поцеловать ее умелые ручки, но… — он опять скорчил скорбную мину. – Наша дорогая Поппи Помфри исцеляет тела, ведь она детский магопедиатр, а психолог призван исцелять души! А это очень важно, особенно для мага – иметь цельную, неповрежденную ничем и никем душу! Человек не должен ходить с израненной душой или быть непонятым обществом! – он печально вздохнул. – Я всего лишь пекусь о душевном спокойствии и здоровье наших учеников! И вообще, во всех цивилизованных странах в школах есть психологи, — стальным голосом и с нажимом на больные мозоли Дамблдора произнес он. — Итак – Аманда Дейтон! Дети, теперь со всеми своими сомнениями и переживаниями можете в любое время обратиться к мисс Аманде и она всегда выслушает вас и даст вам дельный совет.

Молодая белокурая девушка встала и школяры радостно похлопали новому сотруднику. Магопсихолог была очень хорошенькой и все немедленно прониклись к ней симпатией, как и положено. Не станешь же изливать душу неприятному тебе человеку?

— А Люциус умеет набирать кадры, — шепнула веселая Стебль Снейпу. – Что бы ему не стать начальников отдела кадров в нашей школе, а? – засмеялась она.

— Еще бы не умел, он в свой Центр сам работников принимал, начиная от администратора и заканчивая уборщиками, вот этого у него действительно не отнять. Погоди, он еще одного кандидата представить должен, — поделился он с деканшей Хаффлпаффа.

Стебль за лето стала еще полнее и добродушнее и просто светилась счастьем и здоровьем.

— А Минерва сейчас лопнет от злости! – бессовестно сказала вредная гербологша. – Интересно, она так огорчилась из-за того, что теперь у нее не будет надбавки за деканство?

— Скорее она злится, что подорвали ее авторитет, — усмехнулся Снейп, мельком посмотрев на расстроенную МакГонагалл. – И к тому же, ей теперь станет неинтересно жить, ведь она не сможет соревноваться со мной в квиддиче… Вся соль жизни, можно сказать, пропала.

— Это да, цапаться ей будет с тобой проблематично! – улыбнулась Стебль. – Честно говоря, даже жаль ее, ведь она деканствовала очень долго. Как пришла в школу молодой, так ее и назначили на две должности, сначала деканом, а потом, через несколько лет и заместителем директора. Наверное, как будто ребенка у нее отняли…

— Ну, явно тогда ребенок был не родной, — скептически произнес Снейп. – Или родной только частями. Не переживай, детям будет в любом случае лучше с новым деканом.

— А Аманда очень даже ничего, — опять пристала с матримониальными намеками настырная Стебль. – Снейп, ты приглядись к ней… кстати, ты как летом отдохнул? Прямо похорошел, такой элегантный стал… У меня тут на примете есть пара девушек… не желаешь познакомиться?

— Да я как-то сам справился, — немного погордился Снейп, который обновил гардероб вместе с Розмертой и отъелся на французской кухне.

— Да что ты говоришь? – обрадовалась гербологша. – Ох, я очень рада за тебя, просто очень! Надеюсь, что с твоей девушкой у тебя все получится! Кажется, год начинается неплохо, — она пихнула его локтем в бок.

— Да, — улыбнулся профессор зелий. – Думаю, этот год станет решающим для всех нас…

Тем временем за своей пафосной трибуной вовсю распинался Малфой.

— Идем далее… Ну, как вам то, что я уже озвучил? – он поднял руки, напрашиваясь на аплодисменты. Деточки не разочаровали его, тут же засвистев, захлопав в ладоши и затопав ногами. Кто-то заорал: «Мистер Малфой, вы круты!».

Люциус счастливо засиял и продолжил изощренно покорять электорат.

— А сейчас самая, пожалуй, приятная новость! Думаю, от нее почти все придут в восторг…

Раздались возгласы: «Не томите! Говорите уже, а то лопнем от нетерпения! Неужели Зелья отменят? Мистер Малфой, если да, то мы вас выберем в Министры Магии пожизненно!»

Люциус захохотал.

— Вы почти угадали, сорванцы! Приятно быть с вами на одной волне!

И нет, зелья очень полезная дисциплина и ее отменить нельзя, но… можно поменять преподавателя! И-и-и-итак! Встречайте – ваш новый учитель-стажер Вацлав Зелиньский, выпускник Пражской Магической Академии! Этот год он будет вести зелья вместо профессора Снейпа.

Вацлав сидел вместе с Хельгой за хаффлпаффским столом. Он встал и, улыбаясь, раскланялся на все стороны, куда смог. Высокий, симпатичный, с длинными волосами, собранными в аккуратный хвост, в модной серой мантии, новый молодой зельевар покорил всех девушек, которые тут же начали строить ему глазки и кидать пылкие взгляды. Хельга посмеивалась – она знала своего жениха и полностью доверяла ему.

— Ура! Теперь-то я научусь варить крысиный яд! – радостно завопил Гарри, пожимая руку старому знакомому. – Правда же, научусь?

— Почему бы и нет? – обнадежил его Вацлав. – Это дело нужное! Научу всему, что знаю, — пообещал он и Гарри успокоился и сконцентрировал внимание на Малфое, потому что было интересно, куда же теперь денут его отца?

Многие после кратковременной эйфории по поводу зельеварения синхронно подумали о том же самом, потому что моментально заткнулись и, не сговариваясь, вперились взглядами в сидевшего возле Дамблдора Снейпа. Снейп снисходительно глянул на учеников и хмыкнул.

— Наверное, многие, кто любил и уважал профессора Снейпа, — Люц хихикнул, услышав едва слышный ропот и протест в школьных рядах, — сейчас гадают, чем он теперь будет заниматься?

— У-у-у-у-у! – послышалось от столов. — Да! Скажите нам!

— Так вот, у нас образовалась вакансия профессора ЗОТИ…

Тут уже Дамблдор, который стоически терпел, потому что прочитал поправки к новому Закону, не выдержал столь вопиющего самоуправства и вскочил, ведь покушались на самое дорогое его детище – проклятую должность преподавателя ЗОТИ!

— Как так – вакансия? Гилдерой Локхарт не присылал уведомления об отказе от места! Вероятно, он просто-напросто задерживается по делам и скоро будет здесь!

— Увы, дорогой мой Альбус, это не так. Наш новый преподаватель не стал дожидаться конца года и благоразумно решил, что раз уж никто из учителей на этой должности не работает больше года… то стоит уволиться, не приступая к обязанностям. Ох, а он разве вам не присылал письма об отказе? Наверное, был сильно занят, он ведь такой популярный! Ну а так как у нас освободился один зельевар, который к тому же еще и прекрасный специалист по Темным Искусствам, то самый лучший вариант… Это! Назначить его вести ЗОТИ!

Снейп как преподаватель ЗОТИ почему-то больше устраивал Хогвартс, нежели как зельевар, тем более у школяров была надежда, что через год с ним случится что-нибудь нехорошее. ЗОТИ была ученикам более-менее интересна, потому что все желали бороться со злом в любых его проявлениях и конечно, окончательно и бесповоротно побеждать его. А так как в школе этот предмет велся из рук вон плохо, так, что это понимали даже второклашки, то к назначению вредного профессора почти все отнеслись с пониманием и без протестов. В конце концов, родители, учившиеся вместе с зельеваром, рассказывали своим детям, что в школе Снейп баловался Темными Искусствами, значит, определенно знал много всякого интересного.

Когда профессор встал, его поприветствовали на удивление радушно и оживленно. Образ Ужаса, летящего на крыльях ночи по ночным коридорам, весьма импонировал будущим борцам со злом и стремительно покрывался налетом таинственности, романтики, и немножко уважения.

Разумеется, Северус себе не изменил, и как был хмур лицом, так им и остался: да от него ничего другого и не ждали, и вовсе в этом не разочаровались.

Малфой внимательно следил за директором и, предупреждая его протест и возмущение тут же известил:

— Попечительский Совет имеет полное право назначить преподавателя, равно как и снять…

Дамблдор метнул в наглеца две голубые молнии и раздосадовано плюхнулся рядом с поникшей МакГонагалл. Все планы летели к Мордреду! И кто в этом опять виноват? Поттер? Наверняка Поттер! Дамблдор глубоко задумался, где он допустил промашку и едва не прослушал следующее значительное объявление.

Гарри вовсе не горел желанием встречаться с директором тет-а-тет в его странноватом кабинете, поэтому решительно выбрался из-за стола и пошлепал к Малфоевской трибуне.

— А можно мне сказать пару слов? – попросил он.

— Дорогой Гарри, тебе можно все, — шепнул Люциус ему на ухо, хитро улыбаясь. – Сделай Альбуса!

— Ага, — кивнул Гарри. – Щас, мало не покажется.

Малфой заботливо наколдовал ему Сонорус и скамеечку, чтобы Поттера было слышно и видно из-за трибуны, и отошел в сторонку, зорко глядя по сторонам.

Гарри кашлянул.

— Э-э-эм… хотелось бы сказать… — он застенчиво почесал макушку. – Ну… я знаю, что магов в детстве еще дополнительно учат их Наставники. Так вот, я тоже себе нашел… ну, этого… Наставника.

Дамблдор весь подобрался, как охотничий пес, и грозно уставился на гриффиндорский стол. Уизли в ужасе замерли – вся семья.

— Так вот, я тут разузнал, что Наставник должен быть смелым, решительным, добрым, должен быть терпеливым и прощающим, любить своего ученика и научить его всему тому, что знает сам. Прививать ему самые лучшие качества, научить правильно определять приоритеты, не быть идеалистом и максималистом, сочувствовать и помогать людям и очень много еще другого, полезного и нужного, — Гарри кашлянул. – Мне очень повезло, что я встретил человека, которому я могу доверить свое обучение и себя самого без колебаний. Он за короткое время стал мне семьей, дядей или дедушкой, которых я никогда не знал. Научил уже многому и все такое…

У Альбуса начали закрадываться в голову нехорошие мысли и сомнения. Что значит – дядя, и какой еще дедушка? Ведь должен быть как отец? Неужели непослушный мальчишка опять сделал все по-своему? Он весь обратился в слух.

— Мой магический Наставник – профессор Оливер Кеттлберн! – выкрикнул Гарри и показал на профессора УЗМС.

Зал разразился бурными аплодисментами и радостными криками: Кеттлберна единственного из преподавателей любила и уважала вся школа за его справедливость, мягкий характер и понимание. А также за то, что он очень доступно и интересно вел уроки и редко снимал баллы, а начислял щедро.

Дамблдор оцепенел, как горгулья при дневном свете, а потом ему захотелось побиться головой о стол. Опять, опять Поттер его обвел вокруг пальца! Вот зачем мелкий пакостник просил у него отсрочку летом! Обстряпал свои делишки, оставил его с носом! Альбус гневно глянул на Артура с Молли, которые делали вид, что их тут нет. Это как же так, две недели возились с пацаном и не смогли его перетащить на свою сторону! А еще семерых нарожали! А в детях так ничего не понимают! Эх… вот же идиоты. Ничего поручить нельзя, все, все буквально приходится делать самому!

Да и то сказать, ведь правильно говорили древние мудрецы: «Хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам». Дамблдор поклялся самому себе, что отныне он будет творить все на общее благо только сам, вот этими вот руками! Да.

Гарри после объявления с легким сердцем помчался на свое место, и Люциус снова встал за полюбившуюся ему трибуну.

— Думаю, на сегодня с важными объявлениями закончим, дабы оставить еще что-нибудь хорошее на следующий день, — очаровательно улыбаясь, сказал он. – А то слишком много приятных новостей, боюсь, дети от восторга перевозбудятся и не заснут ночью. А им завтра с утра учиться… Так что давайте перейдем к десерту, потом дружно споем школьный гимн и спать! Для родителей Попечительский Совет приготовил палатки и шатры на поле для квиддича, там полно места, всем хватит. А завтра с утра и мы начнем работу по дальнейшему благоустройству Хогвартса.

Он ласково оскалился в адрес Дамблдора и легкой походкой уплыл к столу Слизерина.

На столах появились полезные и легкие творожные и йогуртовые тортики, пирожные, яблочные и грушевые пироги, печенья всех сортов, виноград с апельсинами и ананасами и несколько видов конфет. Мороженого не было. Вместо него подали взбитые сливки с орешками и баварский ванильный крем, так что Гермиона и не огорчилась.

«Что значит, оставим на завтра? Это еще не все? Куда еще больше-то? Какой ужасный день…» — безостановочно крутилось в мудрой седой голове великого волшебника.

У Дамблдора окончательно пропал аппетит, и даже любимые турецкие сладости на преподавательском столе его ни капли не порадовали.