Сценарист (джен)

— Нет... Пожалуйста... Не надо! Отпустите… маму… — с невероятным трудом выдавливала я из своих уст, удивляясь тому, что прямо сейчас мой голос был совсем тихим, да ещё и хриплым.

Как вы думаете, кто такие герои? Люди, имеющие сверхспособности? Слишком банально. Люди, которые взяли на себя роль защитников обычного народа? Ещё банальнее. Герои — личности, что имеют светлые и высшие человеческие качества, благодаря которым их активно признают другие? Вполне возможно, но и это очень банально, знаете ли. Почему я постоянно говорю про банальности? Ну, у меня есть куча причин для этого, одна из которых заключается в одном небольшом нюансе, играющем важную роль в других поводах моего не слишком распространённого в народе отношения к героям.

Я ненавижу их. Ненавижу героев.

Слушая эти позитивные и громкие тирады о важности и великолепии нынешних героев, у меня появляется лишь только одно желание — рассмеяться. Все эти идеализированные фигуры, возвышенные над обычными людьми, вызывают во мне отвращение. Что они себе позволяют? Верят ли они, что их невероятные способности дают им право вмешиваться в жизнь других? Весь мир смотрит на них с благоговением, превозносит их как идеалы добра и справедливости. Но я вижу сквозь эту иллюзию. За их прекрасными наружностями и громкими именами скрываются лишь обычные люди, но с чрезмерным эго и наглостью. Они считают, что им принадлежит мир и что они знают, что лучше для всех. Они решают, кому помочь, кому причинить вред, какие преступления остановить, а какие проигнорировать. Как будто они наделены божественной мудростью, которой нам, простым смертным, не хватает.

Что же на самом деле скрывается за этой маской героизма? Власть, высокое самомнение, чрезмерное эго и чувство вседозволенности. Эти так называемые герои используют свои способности для установления своих правил, своей воли. Они играют судьбами людей, решают, кто достоин помощи, а кто обречен на страдания и забвение. Какие иметь награды, какие попытки заслужить их признание. Они стоят на вершине этой иерархии, пользуясь своим положением, чтобы управлять нами, обычными людьми. И самое обидное в этом — наша зависимость от них. Мы погружены в мир, где мы должны благодарить этих самозванцев за малейшую поддержку или защиту. Как будто мы сами не способны заботиться о себе и своих близких. Нет, нам нужны эти "герои", чтобы укреплять свое самомнение и подтверждать свою значимость.

Признаюсь, рассуждала я так не с самого начала. Как и все самые обычные дети, я с детства восхищалась героями, восхищалась их подвигами, восхищалась их костюмами, их речами, их улыбками и их причудами. Для меня они были самым настоящим предметом восхищения, с которым я никогда не хотела расставаться. В одно время я даже хотела стать такой же, как и они — смелой, сильной и с яркой улыбкой на лице. В моей голове вырисовывалась картина, как я каждый день самоотверженно борюсь со злодеями, как побеждаю их и спасаю испугавшихся людей, попутно купаясь в их восхищении и лучах славы. Для меня это было что-то вроде мечты, наверное.

Во время своего дошкольного периода я принимала активное участие в местном клубе фанатов героев, каждый день беседуя с моими одногодками о том, какой же герой лучше, какой сильнее и на какого героя стоит обратить внимание. Пожалуй, это было даже интересно для меня в то время, ибо я долгое время не могла поделиться с кем-нибудь своими мыслями и своим мнением о главных личностях в нашей стране. Когда же мне удалось найти единомышленников, моя детская душа расцвела, распространяя тепло по всему моему телу каждый раз, когда мы заводили новые разговоры о героях. Это было действительно весёлое и доброе мнение.

Я бы и продолжала восхищаться нашими великими спасителями, если бы не один случай, фразу из которого я вспомнила в самом начале.

Той ночью мы с мамой шли домой из кинотеатра. Так как я была довольно-таки капризным ребёнком, моей матушке пришлось согласиться отвести меня на ночной сеанс, во время которого показывали премьеру одного нашумевшего мультфильма студии «Disney». Многие мои друзья уже успели посмотреть этот «шедевр» аж не один раз, а я же всё время находилась в группе аутсайдеров, которые всё ещё не видели столь значимое произведение искусства. Сколько же я тогда нервов потрепала своим родителям, прося их о том, чтобы мы пошли в кино на этот мультфильм. Стоит сказать, что в то время у нас были большие проблемы с финансами, из-за которых мы были вынуждены во многом себя ограничивать. Однако, мой детский мозг не понимал всей важности и трагичности той ситуации, в которой мы находились, потому я каждый раз капала им на нервы, повторяя о том, что все другие дети уже сходили в кино. Будь мои родители более строгими и жёсткими, думаю, мне бы сразу отказали, приказав больше не устраивать истерик и представлений, но мои предки были более мягкого характера. В результате моих детских манипуляций родители всё-таки нашли средства на покупку двух билетов. Для меня это был настоящий успех.

И вот, собственно, мы посмотрели мультфильм, который оказался для меня неожиданно скучным и неинтересным. Разумеется, как умный ребёнок, который не хочет огрести за то, что жалуется на то, о чём так долго просил, да ещё и из-за чего так долго и тщательно насиловал мозги родителям, я не стала говорить об этом своей матушке. Изобразив на своём лице счастливое лицо, я говорила ей о том, как мне всё понравилось, какие удобные сидения были, и какие наши соседи по ряду мудаки, ибо весь фильм они громко общались на разные темы, да ещё и их громкий ребёнок орал в истерике, как не в себя. И да, я не говорила напрямую о том, что они мудаки — это моя нынешняя формулировка.

Активно обсуждая мультфильм, мы шли по узкому переулку, между высокими зданиями, нашему дому навстречу. Мама, покрывая меня своим пальтишком, старательно скрывала от меня своё усталое лицо. Взгляд её был устремлен вперед, словно она искала вдохновение в темноте ночного города. Я, в свою очередь, упрямо держалась рядом с ней, стараясь не упасть на неровном тротуаре, надеясь на то, что мне не придётся сегодня столкнуться лицом с явно холодным асфальтом.

Тишина висела в воздухе, разбиваемая только шумом наших шагов и далеким гулом автомобилей, проносящихся по главной улице. В этой тишине я ощущала странное смешение чувств. С одной стороны, я испытывала разочарование и смутную вину за то, что не смогла почувствовать восторг от фильма, который так долго и настойчиво хотела увидеть. С другой стороны, меня охватывало чувство облегчения, что вроде бы всё прошло хорошо и мама довольна.

Вглядываясь в свет фонарей, я заметила, что на лице матери отражается какая-то нежность и грусть одновременно. Её глаза, обычно такие ясные и добрые, казались чем-то загадочными и отдаленными. Я подумала, что она, наверное, тоже не была так впечатлена фильмом, но не хотела расстраивать меня своими словами. Может быть, она понимала, что это был маленький шаг вперед для меня, попытка подарить мне радость и исполнить мою просьбу.

Мы медленно продолжали свой путь, затерянные в тени высоких зданий. Я смотрела на маму, и моё сердце наполнялось благодарностью и любовью к этой женщине, которая всегда была рядом, всегда поддерживала и пыталась сделать мою жизнь счастливее. Вдруг меня осенило — мама была моим настоящим героем, человеком, который совершал подвиги не в мире фантазий и вымысла, а здесь, в реальной жизни. Она была героем, который боролся со своими собственными трудностями и ради меня находил силы и средства, чтобы сделать мои мечты реальностью. В тот момент я занесла в свой список героев не только свою маму, но и своего отца, которому пришлось сегодня выйти в ночную смену, дабы удовлетворить мою прихоть, за что я даже тогда чувствовала вину. Они так сильно старались ради меня… Жаль только, что раньше я это не так ценила, как ценю сейчас. Уверена, если бы мне удалось вернуться в прошлое, я бы точно всё сделала так, чтобы мои родители не испытывали трудностей со мной, не испытывали дискомфорта и чувства вины за то, что не могут многое позволить. Я бы отдала всё ради такой возможности.

Мы повернули в узкий переулок, где наши тени сливались с окружающей темнотой. Мама взяла меня за руку, и я почувствовала её нежное прикосновение, благодаря которому я ощущала себя в полной безопасности. В тот момент я и подумать не могла о том, что с нами что-то может случиться.

И как вы понимаете, ожидания не всегда охотно совпадают с реальностью.

Как только, казалось бы, мы преодолели всю длину тёмного переулка, впереди нас появилась пара тёмных силуэтов, которые, судя по обстановке и моим ощущениям, возникли не к добру. Мама тоже сильно напряглась, хоть и виду не показала — её выдала её сильная хватка, с которой она вцепилась в мою руку.

— Ого, да ты только глянь! — громко сказал один из них. — Сегодня нам попалась красивая дама!

— Я надеюсь, что ты прямо сейчас говоришь не про ребёнка. — съязвил второй раздражённым тоном. — Мне бы не хотелось наблюдать, как ты издеваешься над ребёнком.

— Ну я же не совсем ещё отбитый. — обиделся на слова напарника первый. — Меня дети не сильно интересуют.

В этот момент моя мама решила влезть в разговор, похоже, думая, что это отличная идея.

— Я могу чем-нибудь вам помочь? — задала вопрос она, натянув на лицо доброжелательную улыбку.

В ответ на её слова один из них мерзко рассмеялся во весь голос, от чего мне стало не по себе.

— Конечно! Вы действительно можете нам помочь! — сказал он, после чего подошёл ближе, благодаря чему теперь я могла рассмотреть его поподробнее.

Неизвестный был одет в геройский костюм, который словно отражал его сущность. Одежда, покрывавшая его тело, выглядела как мрачная и угрожающая оболочка, поглощающая свет вокруг. Костюм был сделан из материала, напоминающего черную кожу, но он выглядел даже темнее, словно поглощал окружающий его свет. Повсюду на нем проступали заостренные узоры и контуры, напоминающие паутину тьмы. Он словно сливался с ночью, становясь неотъемлемой частью темных оттенков окружающей среды. Данный костюм не оставлял места для лишних деталей. Вместо этого он подчеркивал каждую линию и изгиб тела. Черные, почти невидимые пластины защиты покрывали грудь и плечи, создавая впечатление неприступности. На ногах героя находились массивные боты с заостренными мысами, словно когти, готовые к решительному противостоянию.

В темноте его лицо было едва различимо. Герой носил маску, полностью скрывающую его черты. Она была изготовлена из гладкого и холодного металла, покрывающего его лицо, и только небольшие щели оставались для глаз, которые сверкали холодным сиянием. Взгляд героя проникал сквозь эти щели, выражая непреклонную решимость и безупречную концентрацию. Темные волосы героя, закрытые под шлемом, могли быть только догадкой. Они, вероятно, свободно падали на его плечи, придавая образу дополнительную загадочность и таинственность. Мне казалось, что каждая прядь волос приносит с собой нотки неизвестности и страха, словно черные теневые пламени, окружающие его облик.

— И что мне нужно сделать, чтобы помочь вам? — задала ещё один вопрос мама, глядя на героя, что медленно приближался к нам.

— Будет просто прекрасно, если ты сама задерёшь свою юбку и прижмёшься к той стене. Это бы сильно упростило нам задачу. — заявил он жутким голосом.

Разумеется, в тот момент я не понимала, о чём он говорит, и для чего маме нужно всё это делать, а вот она сама сильно испугалась, услышав эти слова, что снова было выражено в сильной хватке.

— Как же это грубо сказано. — заявил второй, тоже начав приближаться к нам. — Не умеешь ты разговаривать с девушками, Ворон.

— Мне некогда любезничать тут. — с раздражением в голосе заявил Ворон. — Я уже месяц бабе не вставлял.

В то время, пока первый приближался к нам, я смогла рассмотреть второго. Также, как и его напарник, он бы одет в геройский костюм, который отражал силу и решимость. Сам костюм выглядел достаточно простым и функциональным. Он был выполнен в темных тонах, благодаря чему ему удавалось полностью слиться с тенью, Костюм состоял из прочного материала, напоминающего тёмную ткань, без излишеств и изысков. На его теле проступали пластинчатые элементы защиты, защищающие ключевые области тела. Они создавали впечатление непроницаемости и безупречной готовности к действию. Костюм прилегал к его телу, подчёркивая физическую подготовку и силу незнакомца. Он был лишён лишних деталей и украшений, словно пространство вокруг него усиливало его внутреннюю сущность.

Лицо героя было полностью открыто, лишено маски. Оно выражало мужественность и решимость, но с тенью напряжения, словно готовое к встрече с неизвестным. Мужественные черты лица отражали глубокий внутренний конфликт и опасность. Глаза его, полные решимости и резкости, сканировали окружающую обстановку, готовые реагировать на любую угрозу. Волосы его были короткими, обрамляющими его лицо. Светлые пряди придавали ему загадочность и некоторую тревогу, словно тёмные тени, окружающие его облик. Они легли прямо и аккуратно, словно подчёркивая его строгость и возможную решимость.

— Это же… это же шутка, верно? — попыталась убедить себя в хорошем исходе этой встречи мама. — Вы же герои, верно?

— О да! Мы герои, мать его! — произнёс Ворон и поднял руку вверх. — Самые настоящие герои, да ведь, Стервятник?

— Всё верно. — ответил напарник. — Пришлось потратить на это несколько лет в геройской академии, чтобы стать тем, кем мы являемся сейчас.

— Не напоминай о том времени. — попросил его Ворон. — Тогда было чертовски скучно!

— И не говори, партнёр. — согласился Стервятник. — В то время нам приходилось следовать правилам.

— А теперь нам на них насрать! — радостно воскликнул Ворон, после чего вновь посмотрел на мою маму. — Так что, дамочка, не советую вам сопротивляться. Мы не из тех, кто уйдёт сразу, как только вы закричите. Вы же не хотите лишних проблем или, скажем так, нежелательной смерти, верно? — спросил он, чуть наклонив голову в сторону. — Теперь я нормально общаюсь с дамами, мой друг?

— Вполне. — устало ответил напарник, после чего также переключил свой взор на маму. — Вы его слышали. Не советуем делать резких движений. Обещаю, что мы постараемся сделать всё быстро и безболезненно.

Как только они приблизились достаточно близко, я, почувствовав приближающуюся опасность, вырвалась из маминой хватки и встала впереди неё, выставив руки в стороны.

— Уходите! — крикнула я. — Не трогайте маму!

От моего заявления, разумеется, оба тут же рассмеялись. Даже Стервятник, который всё это время казался для меня достаточно спокойной личностью, не обладающей большим спектром эмоций, смеялся во весь голос.

— В героя поиграть хочешь, да? — спросил Ворон, подходя ближе.

— Лола, уходи отсюда. — сказала строго мама и начала оттягивать меня в сторону, но в этот момент я не собиралась отступать, без страха смотря в глаза того, кто представлял для нас угрозу.

Не знаю, о чём я думала в тот момент, но мне казалось, что я смогу защитить собственную маму. Сейчас то я понимаю, что это было очень глупо и безрассудно, и, быть может, всё бы сложилось совсем иначе, если бы я послушала мать в тот самый момент.

— Думаешь, что сможешь победить нас? — спросил он с весельем в голосе. — Сможешь победить двух профессиональных героев? Какого же ты о нас мнения, девочка? Неужели, по твоему мнению, мы так слабы? — продолжал спрашивать он, приближаясь.

— Лола, прошу тебя! Прошу! Беги! — уже кричала мать, но я не слушала.

В этот же момент я получила неожиданный удар в челюсть, нанесённый ногой того самого Ворона. Я и не успела заметить, когда он смог так близко подойти. От такого столкновения его ноги с моим лицом я тут же свалилась с ног, да ещё и отлетела в сторону.

Завидев это, мама закричала и набросилась с ударами на героя, от чего тот рассмеялся.

— Стервятник, да ты посмотри! — смеялся он. — Нам попалась жёсткая баба! — заявил он, после чего поймал обе руки моей матери, зажав их в хватке одной руки. — А я люблю девушек с боевым характером. — произнёс устрашающе он, смотря маме прямо в глаза.

Дальше началось то, что повергло меня в шок и страх одновременно: они прижали мою мать к спине и начали рвать на ней её блузку, попутно задирая юбку. Она пыталась сопротивляться и кричать, но ей тут же закрыли рот своеобразным кляпом, а чтобы она меньше сопротивлялась, тот же Ворон нанёс ей сильный удар кулаком по голове, от чего резкость её движений резко сократилась.

Мне казалось, что весь мир вращается вокруг меня, и темнота окружила моё сознание. Кровь струилась из разбитой губы, затуманивая мой взгляд. Я ощутила острую боль, пронзившую каждую клетку моего тела. Но даже в этом мучительном состоянии, я не могла сдаться. Зрение мое помутилось, и я различала только нечёткие очертания темных фигур, склоняющихся над моей мамой. Они жестоко издевались над ней, рвали на ней её блузку, оскверняя её тело. Чувствовала я их силу, громкие смех и мерзкую суть их душ. Я попыталась подняться с земли, но тут же рухнула от резкой боли в голове. Однако, я не переставала пытаться подняться, веря в то, что я ещё смогу спасти собственную мать.

Продолжая свои подлые деяния, Стервятник и Ворон жестоко прижали мою мать грудью к холодной стене, лишив её возможности даже дышать свободно. Ненавистные руки этих уродов проникли под её одежду, сгущая тьму вокруг нас. Чувствовалось, как они с удовольствием срывали с неё каждый слой её достоинства, лишая её всего, что оставалось от личной интимности.

Сильная рука Стервятника с садистским удовольствием потянула за трусы моей матери, лишая ее последней части одежды, что прикрывала её достоинство. Его грубые пальцы проникли в ее интимную зону, от чего мама тут же вновь попыталась закричать, но очередной удар по голове от Ворона прервал её крик. Моя мать, позорно и беззащитно, была предана безумной жажде насилия, которая усиливалась с каждым моментом.

Ворон, с железными глазами и безразличной маской, снял свои штаны, не испытывая никаких сомнений или угрызений совести. Он приставил свою обнаженную плоть к маминому телу, усиливая грубость и бесчеловечность этого ночного кошмара. От моей мамы доносились глухие стоны, затерянные во мраке, в котором существовали только мерзкие образы их насилия.

Из моих глаз хлынули слёзы. Я ничего не могла сделать со всем этим. Я была… абсолютно бесполезной. Беспомощной. Жалкой. Единственное, что я могла делать — это смотреть на то, как мою мать унижают, как над ней измываются, как её насилуют. От осознания этого в моей груди что-то сильно сжалось, перекрывая моё дыхание. Сердце забилось с бешеной силой, а из носа резкой струёй начала бежать кровь.

Я хотела помочь своей матери. Я… я хотела спасти её! Но я… я не могла сделать это. Я была слаба.

— Нет... Пожалуйста... Не надо! Отпустите… маму… — с невероятным трудом выдавливала я из своих уст, удивляясь тому, что прямо сейчас мой голос был совсем тихим, да ещё и хриплым.

Никакого эффекта. Они даже не обратили на меня внимания. Это… очень сильно разозлило меня.

Под действием гнева и новой волны адреналина я вновь предприняла попытку подняться. Мне просто нужно было встать. Я ДОЛЖНА БЫЛА СДЕЛАТЬ ЭТО! И у меня получилось.

Я растерянно и с трудом подняла свое измученное тело с земли. Мои ноги дрожали, словно ветки недавней грозы, а колени гнулись под тяжестью страха и ярости, которые сражались внутри меня. Я чувствовала, как моя сила идет на исход, но в глубине души зажглось пламя решимости, отчаянное желание изменить ход ужасающей ситуации.

Мой взгляд был расплывчатым, затуманенным слезами и болезненной обузой ужаса. Через кровавые следы, оставленные на моем лице, мир представлялся мне искаженным и безжизненным. Но я не могла себе позволить уступить, не сейчас, когда жизнь моей матери висела на волоске.

Мои руки, покрытые царапинами и ссадинами, вздрагивали от усталости и боли, но я их не обращала внимания. Я сосредоточилась на каждом движении, на каждом усилии, чтобы подняться на ноги. Каждый шажок казался преградой, встречающейся мне на пути, но я не думала об отступлении.

Моё дыхание было неровным, прерывистым, словно затерянное во мраке угнетения. Мое сердце продолжало греметь в груди, сопровождаемое громким гулом в ушах. Но я собрала все остатки своей воли, все оставшиеся капли мужества, чтобы встать и противостоять этим тварям.

— Я… сказала… ОТПУСТИТЕ МОЮ МАМУ! — закричала я, после чего Стервятник обратил на меня внимание.

Похоже, он был удивлён тому, что мне удалось подняться на ноги. Честно говоря, я и сама была удивлена данным событием. Сначала на его лице можно было увидеть недоумение, а потом оно сменилось самодовольной ухмылкой, которую я тут же возненавидела всем своим сердцем.

— Надо же! — с насмешкой сказал он. — Девочка то тоже с характером! И что же ты мне сделаешь? Укусишь? — спрашивал он, издеваясь.

В этот же момент моя причуда проявилась. До этого момента она никак не показывала себя, но, похоже, под действием страха, ненависти и многих других факторов она всё же решила заявить о своём присутствии. Как только этот урод посмотрел в мои глаза, мои зрачки засветились, от чего изображение в его глазах начало резко менять цвета. Сначала он ничего не понял, но потом, когда ему стало плохо от этого, он попытался закрыть глаза, но даже в этот момент моя причуда продолжала действовать. Правда, продолжилось это не слишком долго.

— Ах ты маленькая сука! — закричал он и, будучи с закрытыми глазами, наотмашь нанёс мне сильный удар кулаком по голове, который тут же вернул меня на землю.

Боль пронзила мою голову, словно раскаленный шип проник в самое глубокое измерение моего существа. Мир вокруг меня начал искажаться, тускнеть и угасать, словно тёмная пелена, поглощающая меня с каждой секундой. Ощущение головокружения охватило меня, словно я находилась на краю пропасти, балансируя на тонкой нити между сознанием и бесконечностью тьмы. Мои конечности стали тяжелыми и непослушными, словно куклы без нитей, которые не слушаются своего хозяина. Медленно, словно парусник без ветра, я скользила в мир полумрака, где все чувства слились в единое безмолвие. Мои глаза, испачканные слезами и кровью, начали сильно искажать изображение, покрывая окружающую реальность пеленой непонимания. Шумы окружающего мира стали тусклыми, словно отдаленный эхо в пустоте. Сердце, которое только что билось с бешеной силой, теперь замерло.

Тьма начала обволакивать меня, безжалостно поглощая в свои недра. Мои мысли рассыпались, словно потерянные пазлы, не находящие своего места. Была только тишина, которая расширялась в моем сознании, затмевая воспоминания и чувства. Я пыталась сопротивляться, бороться за остатки своего присутствия, но с каждым мгновением силы моего существования покидали меня, словно сон на рассвете.

Где-то вдалеке я всё ещё слышала голоса двух этих тварей. Пришлось прислушиваться, дабы понять, что они говорят.

— Эта сука использовала на мне свою причуду! — кричал Стервятник.

Слова Ворона мне разобрать не удалось, но я уверена, что в тот момент он ответил ему насмешкой.

— Да пошёл ты! — вновь закричал он. — Маленькая дрянь! — вновь оскорбил меня он, после чего, судя по реакции моего тела, нанёс мне удар ногой прямо в рёбра, от чего моё сознание тут же окончательно покинуло тело.

* * *

Очутилась я, как полагается во всех подобных историях, в больнице, ощущая тяжёлую и острую боль в районе головы. Воспоминания прошлой ночи не сразу возвращались — они предпочли дать мне время для восстановления, после чего резко начали приходить обратно, всё больше и больше вводя меня в первобытный ужас. Сейчас, конечно, мне просто жутко вспоминать о тех событиях, но, будучи ребёнком, я не могла успокоиться часами, вспоминая каждую деталь той самой роковой ночи.

Мама, кстати, осталась живой, но, к нашему великому несчастью, она… ну, скажем так, стала не от мира сего. Психика её пострадала очень сильно, как и её тело, что было просто усыпано самыми разными травмами средней и тяжёлой тяжести. Лицо её было настолько обезображено, что я даже не сразу признала в ней собственную мать: куча кровоподтёков, ушибов, гематом, перелом лобовой части черепа, перелом глазницы, повреждение роговицы глаза и многое другое.

Врачи сразу сказали, что её мозг был сильно повреждён из-за многочисленных травм головы, как и повреждено её ментальное состояние. Конечно, были надежды на то, что моя мама сможет «вернуться», но шансы на это были очень малы. С одной стороны, я очень благодарна тем врачам, ибо они не стали утешать меня тем, что всё будет хорошо, что всё вернётся — они сразу начали говорить мне правду. Да, сначала я не сильно оценила этот жест, но теперь я питаю к тем людям чистое уважение, ибо они сразу начали готовить меня к масштабным изменениям в моей жизни.

Я проводила дни и ночи у кровати моей матери, пытаясь проникнуть сквозь мутное сознание, через толщу мрака, чтобы достичь её души. Глаза, которые когда-то были наполнены теплом и любовью, теперь смотрели в никуда, лишены всякого смысла и осознания. Моя мать превратилась в тень самой себя, существующую между миром реальности и пучиной её внутренних демонов. Мне приходилось сталкиваться с её приступами беспокойства и бессмысленных выходок, когда она кричала и пыталась сорвать с себя несуществующие на ней одежды, испытывая неподдельный ужас и паранойю. Она терялась в своих мыслях, смешивала прошлое и настоящее, будто путешествуя в лабиринте собственного разума.

Моё сердце разрывалось, видя, как моя мать мучается и теряется в своём внутреннем аду. Я старалась быть рядом, поддерживать её, несмотря на свою собственную слабость и собственные раны, что не успели полностью зажить. Часто я засыпала, сидя на стуле, и просыпалась с непроизносимым именем матери на губах, молясь за её исцеление.

Моя жизнь кардинально изменилась. Вместо детской беззаботности и игр я стала опекуном и опорой для своей матери. Я училась приспосабливаться к новым ролям, пытаясь справиться с огромным бременем ответственности, которое внезапно легло на мои плечи. С этим мне очень сильно помогал отец, который также всё это время испытывал… некоторую неопределённость, некоторый шок и, можно сказать, даже испытывал чувство недоверие к этой реальности. У него было очень много истерик по поводу матери и всего произошедшего. Я впервые увидела, как папа плачет. Для меня он всегда был примером мужества, олицетворением силы и стойкости, но в тот момент, когда он сидел перед своей женой, видя её в таком искалеченном виде, он не мог держаться.

Со временем отец, обычно такой решительный и непоколебимый, стал тенью своего прежнего "Я". Его глаза, ранее искрящиеся от энергии и оптимизма, теперь выглядели пустыми, пронизанными страхом и безысходностью. Я видела, как он бессонными ночами склонялся над матерью, взывая к той частичке её, что ещё могла откликнуться на его прикосновение. Неудивительно, что, будучи в таком состоянии постоянно, он начал часто пить. Очень часто. Не проходило и дня, чтобы он не выпил несколько бутылок тяжёлого спиртного. Быть может, в тот момент мне стоило вмешаться в эту ситуацию, дабы попробовать убедить его бросить это дело, но я… я не могла этого сделать, ибо я ощущала себя главным виновником всех тех событий, что произошли с мамой. Если бы тогда я не просила родителей сводить меня в кино, наверное, всего этого бы не случилось. Именно по моей прихоти мы шли в той улице той ночью, и именно по моей прихоти прямо сейчас мама находится в таком состоянии. Ощущая всё это, я не решалась говорить что-либо отцу — не имела права.

Спустя некоторое время, когда физическое состояние матери стало лучше, мы забрали её домой, ибо больше мы были не в состоянии оплачивать услуги больницы. Разумеется, отец попросил подробный список лекарств, которые нужно давать матери, дабы хотя бы попытаться вылечить её.

Мы вернулись в тот дом, который уже не был для нас пристанищем, а стал свидетелем нашего падения. Вместо счастливых семейных воспоминаний, стены этого места теперь отражали лишь тоску и разрушение. Наше существование затерялось в безмолвии затхлых комнат, наполненных запахом медицинских препаратов и отчаяния. Дом стал местом мрачных тайн и терпкого одиночества. Мы жили внутри него, охваченные своими темными мыслями и болезненными воспоминаниями. Каждый день был пронизан тяжёлой атмосферой, которая затягивала нас в бездонную пропасть безысходности. Никакие лекарства не могли вернуть маму нам, никакие слова не могли вернуть покой отцу, и никакая молитва не могла вернуть нам наше прежнее счастье.

Моменты, когда мама начинала кричать, впадая в приступы страха, были как безумные симфонии боли и безысходности. Голос её пронзал воздух, разрывая его на миллионы осколков моего сердца. Её крики были исступленными проявлениями внутренней пытки, которую она не могла остановить. Они заполняли пространство, проникали сквозь стены и дотягивались до самых глубин моей души. Каждый крик был ножом, который пронзал мои нервы и оставлял следы на моей душе. Они отзывались эхом в моей голове, повторялись снова и снова, не давая мне покоя. Я чувствовала, как сила этих звуков уносила меня в бездонную пропасть безумия. Слова, лишённые смысла, вырывались из её рта, как последний крик отчаяния, накатывая волнами на меня. Каждый приступ был напоминанием о боли, которую несли в себе оба моих родителя. Мой отец, с глазами, пропитанными страхом и отчаянием, бессильно стоял рядом, его руки пытаясь удержать её, но безуспешно. В эти моменты, мы сливались в едином аду, из которого не было спасения. Крики пронзали нас, и мы тонули в этой мрачной симфонии безнадежности.

Отец продолжал теряться в алкоголе, его тело и разум погружались в туман наркотической зависимости. Я видела, как он терял контроль над собой, как его руки тряслись от отказа, а голос заикался, изливая свои обвинения в мою сторону. Он обвинял меня в причастности к случившемуся, пытаясь переложить ответственность на мои плечи, но я знала, что эти обвинения были лишь отражением его собственной горечи и непреодолимой пустоты, потому не сердилась на него.

В конце концов, он был не единственным в этом доме, кто считал меня виноватой.

Шли годы, а ситуация никак не менялась. Вообще никак. Что бы мы не делали, ей не становилось лучше. Мы перепробовали кучу самых разных методик, вызывали признанных целителей со всего мира, обращались в разные больницы по всему земному шару — ничего из этого не дало нам нужного результата. В нашей душе зародилось безысходное понимание: мы плывем против течения безнадежности, утопая в безмолвии наших разбитых надежд. В каждом углу дома остался след пустоты, напоминающий нам о том, что мы никогда не сможем вернуть то, что было потеряно. Мы стали пленниками этой трагической истории, и даже самые светлые моменты оказывались пронизаны горечью и разочарованием. Силы иссякали у нас, словно испаряющаяся влага в пустыне. Отчаяние стало нашим единственным компаньоном, давящим наши души и проникающим в самую глубину наших сердец. Любовь и забота, которые мы столь безусловно оказывали матери, поглощали нас, оставляя лишь тленные остатки наших собственных жизней. Никакие слова, никакие деяния не могли изменить эту безумную реальность, в которой мы оказались запертыми. Мы становились рабами безвременья, каждый день повторялся с мучительной точностью, и надежда, как тонкий лучик света, исчезла в этой безбрежной тьме.

К тому времени, как случилось ещё одно ключевое событие в моей жизни, я уже окончила первые шесть классов. Трудно даже представить, что, несмотря на весь тот пиздец, что происходил в моей жизни всё это время, я могла заниматься учёбой, да ещё и с переменным успехом. Не скажу, что у меня были отличные оценки, но и плохими их назвать было нельзя. Можно сказать, что я во всём старалась быть средней, чтобы на меня меньше обращали внимание. Мне не хотелось иметь друзей, не хотелось лишних разговоров ни о чём и всего прочего — моя жизнь была таковой, что я не просто не хотела заводить какие-либо отношения с людьми. Быть может, я просто боялась, что меня предадут, или боялась того, что кто-то из моих одноклассников может сделать мне больно. Честно, не знаю, да и сейчас разбираться в этом не хочу. Разумеется, были попытки со стороны мальчиков моего класса привлечь моё внимание и заинтересовать меня, но я отшивала всех направо и налево, в результате чего даже получила прозвище «Непробиваемая скала». Я нахожу это очень забавным.

В один из дней, вернувшись со школы, я кинула портфель прямо на входе и завалилась на диван, включив при этом телевизор. Тот день был особо нервным для меня из-за повышения сложности учёбы, так что мне нужно было срочно расслабиться. И тут, будто бы по воле судьбы, я наткнулась на новостной репортаж одного известного канала, в котором говорили о двух героях, что сильно отличились при недавнем нападении злодеев. Их лица тут же пробудили во мне воспоминания тех самых событий, из-за которых моя мама всё ещё продолжала страдать.

Это были те самые герои — Ворон и Стервятник. На лице каждого светилась радостная улыбка, а их руки то и дело махали в сторону большого количества фанатов. Казалось, что прямо сейчас их вообще ничего не заботило — перед их глазами были лишь лучи славы, в которых они в данный момент купались. От увиденного у меня буквально сорвало крышу. Меня переполняли гнев, злоба и желание прикончить этих двоих. ЭТО ЖЕ ИМЕННО ОНИ ИЗНАСИЛОВАЛИ МОЮ МАМУ! ЭТО ОНИ СДЕЛАЛИ ВСЁ ЭТО С НЕЙ! КАК ЭТИ СУКИ ВООБЩЕ МОГУТ ПРЯМО СЕЙЧАС РАДОСТНО УЛЫБАТЬСЯ, БУДТО БЫ ОНИ НИЧЕГО И НЕ ДЕЛАЛИ?!

«Ненавижу… Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! БЛЯДЬ! Я ВСЕХ ВАС НЕНАВИЖУ!» — кричала я в порыве истерики.

Какая же была эта гнилая и предательская жизнь, в которой я застряла! Каждый день был мучением, каждый шаг напоминал о том, что мир полон трупных тел и разбитых мечтаний. Я утонула во мраке своих мыслей, забывая, что такое радость и счастье. Вся эта белая искорка надежды, которую я когда-то пыталась сжечь, исчезла, оставив лишь пустоту и отчаяние. Каждый взгляд в зеркало напоминал о том, что я необычна, и мои раны видны насквозь. Мои глаза стали отражением мрака, в котором я жила. Улыбка на моем лице была всего лишь иллюзией, замаскированной болью и обидой. Никто не знал, что происходит за этой маской, никто не видел истину, которую я скрывала, и никто даже не смог подойти ко мне, дабы узнать всё это — я делала всё для того, чтобы быть отстранённой от всех.

Каждое утро я просыпалась с тяжелым грузом на душе, зная, что этот день принесет только боль и разочарование. Я оставалась изгоем в своей собственной жизни, отвернутой от света и счастья. Я стала отталкивать всех вокруг, стремясь сохранить свое заброшенное сердце от еще больших травм. Каждая попытка любви отвергалась, каждое прикосновение отталкивалось. Я проклинала свою судьбу и себя, за то, что стала игрушкой в руках судьбы, погруженной в этот ад.

И теперь, когда я видела этих двух "героев", Ворона и Стервятника, я почувствовала, как ненависть разрывает мое сердце на куски. Они продолжали свою параду, как будто их деяния были незначительными, ничто не важно. Улыбки на их лицах отражали бездушную радость, и я проклинала их силу, которая позволяла им наслаждаться своей подлой и несправедливой жизнью.

В порыве ярости я бросила пульт прямо в телевизор. Благо, не попала, а то лишилась бы своего единственного развлечения. Правда, пульту сильно досталось, но это малая кровь за такую агрессию.

Моя боль стала непереносимой. Все, что осталось в моей душе, это ярость, злоба и жажда мести. Я ненавидела не только их, но и саму себя за свою слабость и безмолвие. Я больше не могла терпеть это бесконечное страдание, эти безумные игры судьбы, которые разворачивались вокруг меня.

Мне хотелось уничтожить всё, что я только видела, но именно в этот момент из соседней комнаты снова закричала мать, после чего я, осознав, что у неё вновь начался приступ, пулей побежала к ней, дабы попытаться её успокоить. Раньше у меня это никогда не получалось, из-за чего этим занимался лишь отец, но сейчас его не было дома, так что мне пришлось взять его роль на себя, хоть я и испытывала страх к тому, что у меня может ничего не получиться.

Войдя в комнату, я увидела маму, пытающуюся встать, но ее ноги дрожали, неспособные поддержать ее тело. Руки ее судорожно сжимались и разжимались, словно она пыталась отпустить что-то невидимое. Ее глаза были испуганными и полными страха — страха от непонимания того, что вообще сейчас происходит. Она... она до сих пор ничего не понимала. Сердце мое сжалось от боли, но я не могла позволить панике охватить меня. Я быстро приблизилась к ней, постаралась ухватить ее за плечи, чтобы помочь ей справиться с этим приступом. Она сопротивлялась, отталкивала меня, словно внутри нее бушевала неистовая буря.

— Тише, мамочка, всё хорошо. — мягким голосом произнесла я, надеясь, что она успокоится, но этого, увы, не произошло.

Она продолжала сопротивляться, ее тело тряслось от судорог. Я сильнее обняла ее, стараясь дать ей ощущение физической поддержки. Я пыталась проникнуть в ее мир боли, быть рядом с ней в этой мрачной реальности, где она сражалась со своими демонами, и как бы она не старалась вырваться из моей хватки, я не отпускала её — я просто не могла этого сделать. Мне… мне не хотелось вновь оставлять её наедине с болью, страхом и отчаянием.

— Я с тобой, мамочка. — вновь произнесла я мягким тоном. — И я больше никому не позволю обидеть тебя.

И внезапно, словно приливом, приступ начал ослабевать. Ее дыхание стало медленнее, судороги утихли. Я продолжала поддерживать ее, чувствуя, как ее тело расслабляется под моим прикосновением. Она медленно приходила в себя, а ее глаза отражали исчезающую панику. Мои руки осторожно ослабили свой захват, предоставляя ей больше свободы в движениях. Я все еще стояла рядом, готовая поддержать ее, если приступ возобновится. Но с каждой секундой она становилась более спокойной, восстанавливая своё внутреннее равновесие.

— Я люблю тебя, мама. — произнесла я с улыбкой и медленно вышла из помещения, заметив то, что она снова погружается в сон.

Как только я оказалась за дверью, из моих глаз тут же хлынули звёзды, которые я попыталась спрятать со своими руками. Хорошо, что отца не было дома — не хотелось бы, чтобы он слышал мои всхлипы.

* * *

После того дня я старательно пыталась убедить всех окружающих в том, что Ворон и Стервятник — злодеи. Мне даже пришлось рассказать многим историю, что приключилась в ту самую ночь. И знаете что? Мне никто не поверил! Да, никто! Все лишь смеялись над моими рассказами, выставляя меня глупой придумщицей, которая просто хочет лишнего внимания! Впервые за долгое время моя отчуждённость от всех людей сыграла против меня. Никто не хотел мне верить, и никто даже не пытался поверить. Для всех этих людей те двое были настоящими героями, которыми стоит восхищаться.

«Не пытайся оправдать придурковатость своей мамаши этим!» — говорил мне с насмешкой один из одноклассников.

«Должно быть, твоя мама — простая шлюха. Ей просто не повезло, что один из мужиков был более жёстче, чем она представляла.» — говорил мне второй.

От таких слов мне было очень больно. Конечно, в глубине души я понимала, что никто не будет верить моим простым словам — нужны были доказательства. Но и тут был зарыт камень — никаких документов об изнасиловании не было найдено. Мы пытались с отцом найти их в той больнице, куда нас привезли после той ночи, но там… абсолютно ничего не было. Создалось впечатление, будто бы эти документы специально уничтожили. Нам даже удалось найти тех врачей, что лечили нас с мамой, но они даже не хотели говорить с нами об этом.

Их точно заставили молчать.

Как бы мы упорно не пытались доказать вину этих двух ублюдков, на нашей стороне не было ничего, что смогло бы нам помочь в этом. Неудивительно, что папа быстро сдался. Он, конечно, старался бороться, но сил теперь у него было не так много, как раньше, да и всякие надежды давно уже были разрушены. Я же намеренно продолжала идти вперёд, пытаясь добиться хоть чего-то, но дойти до успеха, увы, никак не могла.

С мокрыми глазами и с разбитым в дребезги сердцем я каждый день возвращалась домой, где меня ждала мама, погруженная в свой мир темноты и безысходности, из которого ей никак не удавалось выбраться, да и, скорее всего, никогда не удастся. Да, я действительно смирилась с тем, что ту маму уже нельзя вернуть — от неё осталась лишь оболочка, которая иногда испускала из себя страх и ярость. Как бы мне не хотелось верить в то, что всё наладится, мне пришлось столкнуться лицом к лицу с очевидной уже для всех реальностью, и теперь мне предстояло выбрать совершенно новый путь в жизни и новые методы, что будут в ней применены.

Душа моя была изранена яростью и обидой. Я ненавидела этих двух убийц, они стали символом моего разрушенного мира, где правда и справедливость оказались всего лишь пустыми словами. Я ненавидела их безнаказанность, их самодовольные и высокомерные улыбки. Но еще больше я ненавидела саму. Да, я всё ещё была ребёнком, но это никак не умаляло мою слабость и мою бесполезность. Мне так хотелось чем-нибудь помочь родной матери, но у меня не было ни сил, ни возможностей сделать это.

Мечты о мести пронизывали каждую клеточку моего существа. Я представляла себе, как эти двое героев покоряются перед истинной силой, перед правосудием, которое я так страстно желала увидеть. Но мои мечты оставались лишь фантазиями, а реальность отвергала меня. Темные тени ненависти окутывали мое существо, заменяя радость жизни пустотой и горечью. Я стала одержима одной мыслью — уничтожить все, что связано с этими проклятыми героями. Но даже в этом вихре мести я чувствовала, что они все еще контролировали меня, заставляя терять рассудок и терять саму себя.

Мир стал для меня темным и безысходным местом, где правда и справедливость были просто пустыми иллюзиями. Я потеряла веру в людей и в саму себя. Моя жизнь стала бесконечным циклом борьбы и разочарований, и я не видела выхода из этой черной бездны.

Я долго пыталась сдерживать собственные эмоции, гнев и злобу. Я… я действительно пыталась.

Но в один момент всё вырвалось наружу.

— Что придумаешь на этот раз, сказочница? — спросил ехидно один из местных задир. — Кого из твоих родных изнасилуют и изобьют в этот раз?

Он открыто провоцировал меня, как и открыто издевался, да ещё и на глазах всего класса. Раньше я на него и внимания не обращала, но сейчас он явно испытывал собственную жизнь на прочность. Я понимала, что мне нужно быть стойкой и спокойной, но тёмные чувства внутри прямо так и кричали, чтобы я наказала наглеца. Мне приходилось отчаянно сопротивляться этому желанию, ибо я не хотела лишних проблем.

— Чего молчишь? — продолжил спрашивать он. — Не можешь ничего придумать? А я так надеялся на ещё одну драматичную байку! — посмеялся он.

— Отстань от меня. — попыталась отстраниться от него я, но он был крайне упёрт в своём желании.

— Да брось! — махнул рукой он. — Ты же самый настоящий мастер в этом деле! Выдай что-нибудь такое, чтобы у меня аж слеза из глаза пошла!

— Отъебись. — уже более грубо ответила я.

— Ого! Да ты у нас плохая девочка! — насмехался он. — Прямо как твоя мама в ту ночь! Похоже, за это она и получила!

И в этот момент у меня сорвало крышу: я набросилась на него, свалив его с ног, после чего начала наносить случайные удары по его тупому лицу. Меня тут же попытались оттянуть его дружки, но я специально отращивала длинные ногти, чтобы ими можно было воспользоваться, как оружием, так что, как только они меня схватили, я тут же расцарапала их лица, от чего они тут же отбежали от меня, держась за кровоточащие раны на своих рожах. Избавившись от надоедливых мошек, я вновь вернулась к своей первой жертве.

Мои кулаки с гневом и яростью сеяли разрушение, падая на его безмолвное лицо. Я не знала, что меня охватило, но все эти месяцы подавленности и унижений вырвались наружу. Каждый удар был наполнен моей яростью, моим стремлением нанести боль и страдание тому, кто осмелился насмехаться над моей болью. Я не видела ничего вокруг, кроме его искалеченного лица, залитого кровью и слезами, и не слышала ничего, что кричали мне люди вокруг. Мои руки двигались быстро, точно и беспощадно, будто бы у меня уже был опыт в подобном деле. Я не думала о последствиях или о своей безопасности — было только желание наказать его за все, что он себе позволил. Я разрешила себе полностью погрузиться в эту тьму, которая манипулировала мной. Его крики и стоны были музыкой для моих ушей, наполняя меня удовлетворением. Чувство силы и контроля наполнило меня полностью, и я не собиралась останавливаться.

Кровь брызгала вокруг нас, а мои кулаки продолжали наносить беспощадные удары. Я не знала, сколько времени прошло, и не обращала внимания на боли, которые пронзали мои суставы. В этот момент я была властелином этого момента, где месть исказила моё лицо, превратив его в маску, олицетворяющую жестокость.

Когда на меня снизошла усталость, я всё-таки встала и позволила своей жертве перестать страдать от моих атак. В тот момент у меня была сильная одышка, которой я очень сильно поразилась. Никогда не думала, что могу довести себя до такой стадии усталость. Однако, чёрт побери, это было так круто и приятно, что я ни о чём не жалела!

Осмотревшись вокруг, я поняла, что внимание всего класса устремлено на меня. Лица моих одноклассников выражали лишь одну эмоцию — страх. Каждый из них боялся меня, и никто из них не хотел подходить ко мне ближе, понимая, что и на них может выплеснуться мой гнев. Я же всё это время улыбалась настолько широко, насколько могло позволить моё лицо.

Сейчас я впервые за долгое время испытывала настоящую радость.

— Ты… Ты монстр! — закричал мне один из одноклассников, не осмеливаясь подойти ближе.

Взглянув в сторону, откуда доносился голос, я своими тонкими пальчиками прикоснулась к своему лицу, на котором было очень много капель крови, доставшиеся мне во время избиения моей жертвы. Проведя каждым пальцем по своей щеке, я собрала на них достаточно крови, после чего… облизнула, наслаждаясь вкусом красной жидкости, отдающим металлом.

— Монстр, да? — спросила я, высунув язык наружу, показательно облизываясь. — А мне нравится! — заявила я и рассмеялась во весь голос, заставив каждого человека в классе дрожать.

* * *

Ох, сколько же самой разной шумихи было после всего этого: отца неоднократно вызывали в школу, преподаватели каждый день читали мне нотации о том, что не так должны вести себя девочки, а также очень частые скандалы с отцом на почве всех этих событий. Разумеется, я понимала, что моё поведение уж точно нельзя было назвать адекватным в тот момент, но и несправедливым и нелогичным назвать его язык не повернётся. По крайней мере, у меня уж точно.

Как и полагается настоящему монстру, теперь я не могла ни с кем нормально поговорить, ибо каждый человек в школе старался меня избегать. Слухи по этому месту распространялись очень быстро, так что уже через неделю я стала самой настоящей знаменитостью. Не знаю, к счастью или сожалению, но моя популярность была больше негативной, чем позитивной. Находились, конечно, ненормальные люди, в глазах которых я была права, но их процент был намного мал, чем процент тех, кто смотрел на меня, как на самое настоящее чудовище.

Очень милое чудовище, между прочим!

Так вот, с отцом, как я уже говорила, мы стали очень часто ругаться. Впервые он поднимал на меня голос так высоко, а ведь в большинстве случаев он был с трезвой головой, что о многом говорила. Да, быть может, я совсем чуть-чуть перегнула палку в своём своеобразном наказании того задиры, но и терпеть я не могла, ибо он посмел задеть меня за живое — он пытался говорить о моей маме в плохом ключе. Пусть радуется, что вообще жив остался после такого, ибо мне так хотелось его прикончить в тот момент, но усталость успела взять своё, из-за чего мне пришлось оставить его слегка недобитым.

Его лицо очень долго восстанавливалось, даже если учесть то, что на нём каждый день применяли исцеляющую причуду сразу нескольких докторов. И почему мои удары так долго заживают? Я вроде не обладаю такой причудой, которая предназначена для атаки, да и для силовых ударов она не годится, но при этом я смогла избить его намного сильнее, чем те, кто имеет атакующие способности. Не знаю, можно ли этим гордиться, но в тот момент я даже была горда за то, что я так хорошо бью.

Кстати, примерно в это же время моей причуде наконец-то дали полноценное название, объяснив мне принцип её работы. Имя моей способности было «Эпилепсия». Я могла активировать её при помощи своих глаз, которые тут же начинали светиться. Для того, чтобы её эффект полноценно проявился, мне нужно посмотреть определённому человеку в глаза, после чего цвета в его глазах начнут очень быстро меняться, создавая дискомфорт и даже сильную головную боль. Как мне сказал доктор, это способность может даже дать смертельный эффект, если задержать её на одном человеке слишком долго — его мозг может просто перегреться и в буквальном смысле расплавиться. Однако, для того, чтобы долго поддерживать её действие, мне нужно, минимум, раз в минуту смотреть человеку в глаза. Это что-то вроде перезарядки, насколько я поняла. Также, как только я посмотрю своему потенциальному сопернику в глаза и активирую на нём причуду, мне нет нужды и дальше смотреть в его очи на протяжении минуты — цвета в глазах не перестанут резко меняться, если он тут же отвернётся после того, как на нём будет применена причуда.

Конечно, мне было сложно в плане понимания всего этого механизма, но совсем скоро я всё усвоила. Всё оказалось не таким уж сложным, каким я себе это представляла.

На протяжении следующего года моё поведение и моё мировоззрение начало сильно меняться: я стала ненавидеть одно, но при этом любить другое, хотя раньше я последнее терпеть не могла. Кажется, на всё это повлиял мой возраст — период подростковых бунтов. Да-да, как оказалось, это совсем не сказки, что дети резко наглеют во время определённого промежутка, а девочки так вообще пиздец какими агрессивными становятся. Ну, по крайней мере, таковой была я. Все остальные в моём классе, разумеется, были намного спокойнее и рассудительнее, но я то понимаю, что они больше играли на публику, мол «Посмотрите, какая я примерная и хорошенькая! Отношения с мальчиками? Мне рано! Ни-ни!». Тьфу, аж противно стало!

Говоря о вкусах, стоит упомянуть, что в этот период я сформировала представление, какой из многочисленных существующих в этом мире стилей мне больше по душе. Например, я поняла, что большие серёжки в форме колец, пирсинг и даже чокеры самых разных форм и видов — это то, что мне действительно по душе. Как полагается девочке в данном возрасте, я тут же захотела примерить всё это на себе, потому начала сама себе прокалывать уши, ибо денег на эти процедуры в нашей семье не было, и начала экономить деньги на все побрякушки, которые очень хотела.

Так я стала прокалывать свои уши, сидя в своей комнате и держа в руках иголку. Я знала, что это может быть опасно и болезненно, но моё стремление выглядеть по-своему было сильнее, да и моё упрямство не давало мне свернуть назад, ибо, если бы я это сделала, я бы считала себя самой настоящей слабачкой, а не тем самым монстром, коим видят меня мои одноклассники. Я проводила иголкой через мягкую ткань моего уха, сдерживая стон от боли. Несколько раз я пришлось начинать заново, потому что иголка соскользнула или я не попала в нужное место. Но я была настойчива, и наконец, я смогла проколоть свои уши. Это была моя первая маленькая победа на совершенно новом для меня пути.

Когда я надевала серьги, чувствовала себя особенной. Я чувствовала, что это мой способ выразить свою индивидуальность и не поддаваться стереотипам. Я надеялась, что это будет знакомством с новой, свободной и бесстрашной версией меня. Поэтому я не ограничивалась только ушами, а стала разбираться в пирсинге и других частях тела. Правда, нос всё-таки прокалывать не стала, ибо даже для меня это выглядело ужасно. Не хочется делать косплей на орка.

Мне было интересно исследовать различные стили и модные аксессуары. Чокеры были одним из моих любимых аксессуаров. Я покупала их, тратя свои с трудом накопленные деньги, или делала своими руками, выбирая разные материалы и дизайны. Некоторые были кожаными, другие украшены камнями или металлическими элементами. Носить их на шее придавало мне ощущение силы и уверенности. Да, мои вкусы в их плане были довольно-таки специфичны, если брать в пример тот же кожаный чокер с металлическим кольцом впереди, на который я часто вешала… ключи. Да, это было очень странно, но мне нравилось. Не осуждайте меня. Пожалуйста. Я и сама с этим хорошо справляюсь, ибо даже сейчас мне это продолжает нравиться.

Мои новые стилистические эксперименты не прошли незамеченными. Они вызывали недоумение у моего отца и насмешки со стороны одноклассников. Но мне было всё равно. Я не хотела быть как все. Я хотела выделиться, показать миру, что я не обычная девочка, что у меня есть свои взгляды и свой стиль. Поэтому, осознав их беспомощность и немощность в подавлении моих желаний, я тут же проделала ещё одну дырку в ухе и повесила на него ещё одну серьгу, но это уже было не простое большое тоненькое кольцо, а большое тоненькое кольцо с тремя маленькими украшениями в форме кинжалов, которые были закреплены путём вдевания каждого из них в эту самую серьгу. Это я, кстати, ношу до сих пор, ибо это верх моей фантазии!

Изменения в стиле также коснулись моей причёски. Теперь у меня на голове красовались два хвостика, а на лбу была косая чёлка, которую я сделала себе сама, ибо на такое парикмахеры даже за деньги не пошли бы, а мне вот это ничего не стоило! И чёрт побери… Я даже стала восхищаться собой, смотря в зеркало! Давно я такого не испытывала! Однако, что-то ещё всё-таки было не так. Создалось впечатление, что я забыла какую-то важную деталь. Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что мне нужно перекрасить волосы! Да! Именно этого я и желала! Порывшись в палитре цветов, я выбрала тёмно-фиолетовый — он понравился мне больше всех остальных. Конечно, я также могла выбрать и красный, показывая всем, что я — настоящая бунтарка, но, увы, чувство эстетики в этот раз победила моё желание вновь спровоцировать общественность.

Когда, казалось бы, всё было готово в моём новом стиле, до меня дошло, что до самого главного я то и не дошла — до ногтей! Чёрт, и как же я могла про них забыть? Это же самая настоящая база! Это основа основ! О таком забывать вообще никак нельзя! Я решила, что они должны быть необычными и привлекать внимание также, как и остальная моя внешность. Я заглянула в палитру с ногтевыми лаками и поняла, что они просто молились, чтобы я разнообразила их жизнь. Просмотрев каждый данный мне вариант, я выбрала темно-фиолетовый лак, чтобы он сочетался с моими волосами. Но это было слишком скучно, и я решила добавить что-то особенное. Так что я нарисовала на ногтях маленькие кинжалы, такие милые и остренькие! Вот это я понимаю, настоящий стиль! Когда я ходила с такими ногтями, все просто смотрели и не могли оторвать глаз! Но это еще не все, я хотела чего-то еще, что было бы просто шикарным! Так что я придумала делать градиент на ногтях — смешивать разные цвета, чтобы создать ослепительный эффект. Я выбрала темно-синий и фиолетовый лаки, и начала наносить их на ногти, создавая потрясающие переходы. Это было волшебно! Мои ногти просто кричали: «Смотри на меня! Я в центре внимания!».

Так что, в итоге, у меня были волшебные ногти, уникальный пирсинг и стильная прическа. Я была самой стильной и бесстрашной девчонкой, которую только можно представить! Когда я гуляла по школе, все просто офигевали от моего внешнего вида. Они не могли поверить своим глазам! Одноклассники шептались за моей спиной, а у моего отца просто выпадала челюсть. Не знаю, от восхищения или же охреневания от моей наглости, но его расширенные от удивления и шока глаза я видела аж несколько раз!

В общем, в тот период в школе появился по-настоящему милый и очаровательный монстрик! Могла даже зубки показать!

* * *

Впрочем, как бы я не старалась убежать от реальности, она каждый раз догоняла меня и била в затылок, заставляя каждый раз падать лицом на землю. Я вставала, продолжала бежать и падала, после чего продолжала делать тоже самое из раза в раз. Не безумие ли это? Самое настоящее, как по мне. Но в чём же была причина? Во мне? В том, что я сама виновата в том, что мои отношения с одноклассниками, преподавателями и собственными отцом стали намного хуже? Или же дело в другом?

Всё вело к моей матери. Она продолжала висеть на нас с отцом мёртвым грузом. Её лечение никак не прогрессировало, да и она сама, похоже, уже смирилась с тем, что навсегда останется овощем. Да, я стала называть вещи своими именами, не пытаясь придумать какую-нибудь более мягкую метафору. Мне надоело постоянно убегать от реальности и сглаживать её. Я… я так устала, если честно. Я пытаюсь быть другой, пытаюсь двигаться вперёд и развиваться, но каждый раз, когда я возвращаюсь домой, я снова вижу больную мать, которая всматривается в меня своим мёртвым взглядом. Мне надоели её истерики. Мне надоели её крики. Мне… нет, меня всё это уже порядком так заебало.

И вот, я оказалась перед выбором, который медленно, но верно сжимался вокруг меня. Я могла либо продолжать бежать от реальности, утонуть в своих экспериментах со стилем и самовыражением, закрывая глаза на то, что происходит вокруг меня. Либо я могла остановиться, осмотреться и взглянуть правде в глаза, даже если она была жестока и больна.

Той мамы, которую я знала в детстве, уже никогда не будет. Мы не сможем её вернуть. В таком случае, я могу сделать лишь одно, что действительно сможет помочь ей… облегчить её ношу и её существование.

Я должна была убить свою мать.

Я наблюдала за собой с ужасом, осознавая, что подобные мысли рождаются в моей больной психе. Каким я являлась человеком, чтобы вообще придумать такую ужасную идею? Мое безумие достигло новых высот, когда я начала серьезно рассматривать возможность убийства своей собственной матери. Что со мной не так? Я теряла разум, потеряла себя в этой темной бездне отчаяния, в этой пучине вечной депрессии и постоянных страданий.

Но как можно обвинять меня? Ведь виновата в этом сама мать, которая оказалась нашим бременем, которая стала нашим обузой! Она не только продолжала тащить нас с отцом на дно, она также лишила нас всех надежды на лучшее будущее. Её бесконечные истерики, крики, слёзы, её вечная беспомощность, её неизлечимая болезнь — всё это стало моим тяжким крестом. Она уже давно потеряла свою человечность, став овощем, но почему я должна была страдать от этого? Почему я должна была быть свидетелем её страданий и слушать её истерики, которые пронизывали мою душу, словно острые иглы? Сколько ещё я должна была терпеть? Сколько ещё пыток и страданий было предназначено для меня? Я устала от всего этого. Устала от бегства от реальности, от моего собственного отчаяния. Но идея убийства... она лишь отражала мою скверную природу, мою слабость и разложение внутри меня.

Последнее предложение открыло дверь в ад, погружая меня во тьму, откуда не было возврата. Я стала рабом своих мрачных мыслей, которые поглощали меня, заставляя меня думать о том, что настоящая свобода может быть найдена лишь в уничтожении собственной матери. Это был краеугольный камень моего безумия, последнее проклятое решение, которое стало неприемлемым отклонением от всего, что я когда-либо считала правильным. О, да, я была пленницей своих собственных мракобесий. Я бродила по бездонным пропасти своего сознания, безнадежно погружаясь в безумие, в котором нет места для сожалений или рассудка.

И в этот момент я всё решила.

Я сделаю всё сама.

Я спасу свою мать от дальнейших страданий.

Способ был подобран достаточно быстро. Мама постоянно пила самые разные таблетки, которые должны были ей помочь, что, как вы понимаете, было наглой ложью со стороны врачей. Мне не составило труда найти такие таблеточки, которые содержали в себе сильный яд. Да, покупать их пришлось не в аптеке и далеко не за малые деньги, но результат должен был оправдать все вложения.

Осуществить свою задумку я решила днём, ибо в это время мы были с мамой наедине, а отец же пребывал на работе в данный период, так что ничего не могло нам с ней помешать. Оставалось лишь мне набраться смелости и сделать последний шаг. Всего лишь один шаг, который избавит от страданий не только мать, но и нас с отцом. Да, в глубине души я осознавала, что поступаю неправильно, но кто-то должен был взять на себя эту роль. Отцу и так многое пришлось вынести со мной и с ней, так что эта роль должна была принадлежать только мне. Тем более, отец на такое точно не решится.

На это был способен лишь настоящий монстр.

И вот, настал тот ужасный момент. Дав маме предварительно несколько уже знакомых ей таблеток, и дождавшись, пока она их полностью проглотит, я подняла руку, в которой держала смерть, и протянула маме заветную пилюлю. Она смотрела на меня своими безжизненными глазами, и я видела в них только отражение своей собственной жестокости — на меня смотрело настоящее чудовище. Она приняла их без колебаний, ничего не подозревая. Когда я смотрела, как она глотает отравленную таблетку, я видела её мучения, слышала её стон внутри себя, но не испытывала ни малейшего капельки раскаяния. Моя душа была окрашена в черный цвет, и все, что оставалось после этого злодеяния, было пустота и тишина.

Мой взгляд на ней был лишен сожаления и любви, только ледяная решимость наполнила мои глаза. Она выпила яд, даже не подозревая о той участи, которая ожидала её всего лишь через несколько мгновений. Я наблюдала, как мама начала задыхаться, её глаза наполнились ужасом, а лицо исказилось от боли и муки.

В тишине, прерываемой лишь её прерывистым дыханием, я стояла неподвижно, словно скульптура зла. Каждое секундное мерцание её жизни только усиливало мою безразличность и холод. Её тело сотрясалось от судорог, а кровь выступала на её губах. Были ли это последние мгновения моей матери? Может быть, её страдания, хоть и непостижимые для меня, были последними вехами на этом земном пути. Время тянулось, словно вечность, и наконец, её судороги начали стихать. Наступили последние секунды её жизни.

— Ло… Ло… — пыталась произнести она своими устами, что давалось ей очень тяжело из-за невыносимой боли. — Ло…ла. — произнесла она и замолчала навсегда.

Её глаза потускнели, и лицо утратило свою последнюю искру жизни. Она лежала передо мной, безжизненная и угасшая. Я ощущала горечь победы, но ни капли облегчения. Хоть на моём лице и была добрая улыбка в этот момент, из глаз рекой лились слёзы, остановить которые мне никак не удавалось.

— Теперь… ты свободна, мама. — сказала я тихим тоном и разревелась, не в силах сдерживать наплыв чувств и эмоций.

* * *

Смерть матери, вызванная мной и моими действиями в частности, стала непреодолимым фактом, с которым мне пришлось справляться. Я решила представить всему миру историю, в которой она умерла сама по собственной воле, поддавшись своим мучениям и безысходности. Отказавшись от желания бороться за свою жизнь, она просто отпустила нить жизни и навсегда попрощалась с этим миром. Как по мне, это была довольно-таки плохая и не слишком правдоподобная история, но других у меня не было, так что пришлось использовать то, что имела.

Когда отец вернулся домой и обнаружил её безжизненное тело, я выстроила перед ним сложную сеть лжи и обмана. Слезы текли по моим щекам, словно символ жалости и горя, но на самом деле это были слезы радости и облегчения, да и имитировать истерику я умела, так что всё вышло так, как мне было нужно. Я легко убедила отца, что мама не выдержала своих страданий и решила просто сдаться, расставшись со своей жизнью. Случилось это, разумеется, внезапно и без моего присутствия. Конечно, мой отец был сломлен и опустошен, но он поверил этой лжи, потому что не был способен видеть истину. Он был слаб и глуп, чем я охотно воспользовалась, прекрасно понимая, что он никогда не подумает о том, что его родная дочь убила собственную мать.

Медики, которых вызвали после того, как я сыграла свою роль скорбящей дочери, также были лишены всякого здравого смысла. Они поверили моим словам и внезапной смерти матери, не обнаруживая никаких подозрительных обстоятельств. Они были слепы к истине, невосприимчивы к жестокости, которая находилась в их собственном присутствии. Похоже, что даже им уже надоела эта пациентка, которую они очень часто видели, когда лекарства не помогали ей успокоиться.

Я не испытывала угрызений совести или сомнений. Моя душа была пуста, лишена любви и сострадания. Я видела только свою победу, свою свободу от этой обузы. Мать была просто пешкой в этой жестокой игре, и я была игроком, который выиграл, удалив эту пешку с шахматной доски. Жестоко? Безусловно! Жаль ли мне? Ни капли! Теперь я была свободна!

Жизнь после этого полностью изменилась: у нас появилось много денег, мы стали чаще покупать что-либо для себя, а также теперь могли себе позволить поход в кафе или ресторан. Мой гардероб тоже сильно увеличился в размерах, от чего я была безумно рада. Мне даже начало казаться что мне нужно было убить свою мать раньше, ибо тогда бы мне не пришлось терпеть лишнюю боль и лишнее страдания, что царствовали в этом доме все эти годы.

Отец, правда, замкнулся в себе, позволив себе пить ещё больше. Теперь то денег было значительно больше, так что он не отказывал себе в огромном количестве алкоголя. Меня, разумеется, это начало очень сильно напрягать, но я не стала его по этому поводу «пилить». В конце концов, он всё ещё работает и приносит в дом деньги, а этого мне вполне хватает. Главное, чтобы он не спился, а остальное не так уж и важно. Хах, я была бы даже не сильно против, если бы он привёл в дом какую-нибудь девушку. Не, ну а что? Он долгие годы страдал с женой-овощем, отказывая себе в самом элементарном. Мужчине нужен секс, так что, если он решится на новые знакомства, я не стану ему мешать.

Время же начало идти с удивительно большой скоростью. Я и опомниться не успела, когда оказалась в двенадцатом классе — последнем учебном году. Никогда бы не подумала, что время может идти настолько быстро. Всё-таки смерть матери действительно облегчила нам с отцом жизнь, сделав её гораздо интереснее и увлекательнее. Я даже смеяться часто начала! Разве это не повод для радости и новых покупок? Разумеется, что повод! Поэтому я себе перестала в чём-либо отказывать.

Все строили планы на жизнь, думали о том, кем они станут после школы, и, разумеется, это не обошло меня. Конечно, сидеть на шее отца очень прикольно и удобно, но нужно подумать и о том, чтобы самостоятельно себя обеспечивать. Человек — существо смертное, так что мне всё равно пришлось бы задуматься об этом. Учитывая то, сколько он пил алкоголя в день, его печень могла отказать раньше, чем я закончу этот учебный год, так что думать об этом нужно было в срочном порядке, если я, конечно, не хочу вновь вернуться в бедные и грустные времена.

Я часто смотрела на себя в зеркало, и каждый раз я восхищалась своей прекрасной фигурой. Только посмотрите на эти сиськи! Да это же самый настоящий эталон! А задница то какая! Всё-таки не зря я посещала спортивный зал — результат виден невооружённым глазом. В один из таких моментов я подумала, что не хочу работать на какой-либо тяжёлой работе — мне нужно было что-то простое, но при этом такое, что хорошо оплачивается.

Мои уста растянулись в улыбке, когда я смогла понять, кем же мне нужно стать для воплощения моих желания.

Я решила стать моделью!

Точно! Я просто обязана была стать моделью! Казалось, это был самый подходящий путь для меня. Я видела себя на обложках журналов, на подиуме в роскошных нарядах, представляла, как буду позировать перед объективами фотографов. Ведь кто, если не я, мог стать олицетворением красоты, стиля и сексуальности?

Моя дерзкая и игривая натура просто жаждала быть в центре внимания. В моей голове чётко вырисовывались картины, как я наслаждалась восхищением и завистью других, представляла, как становлюсь объектом сексуального желания со стороны мужчин, воображала, как они покупают и скачивают мои фотографии, ставя их перед своей кроватью. Мне хотелось быть объектом желания и вожделения каждого, кто взглянул на мои фотографии или увидел меня на подиуме. Чёрт побери, от таких мыслей я никогда не перестаю возбуждаться!

Эта профессия смогла бы предоставить мне свободу самовыражения и возможность показать всю свою силу и уверенность. Я могла выразить себя через каждое движение, каждый взгляд, каждую позу. Внутри меня таяли тысячи образов, готовых воплотиться в реальность и заворожить мир своей красотой.

Быть моделью — это было не только о внешности, но также об искусстве, о сотрудничестве с ведущими фотографами, стилистами и дизайнерами. Я бы смогла находиться в окружении творческих и влиятельных личностей, которые помогали бы мне раскрыть свой потенциал и достичь вершин успеха.

Конечно, в этой профессии были и свои вызовы: жесткие требования к внешности, конкуренция, неустанная работа над собой, постоянные сложности и скандалы, внимание сталкеров и обычных сексуальных маньяков, а также внимание хейтеров, которые точно будут писать мне сообщения с пожеланиями сдохнуть. Но я была готова к этому. Я уже привыкла быть лучшей, быть центром внимания, и я была готова сражаться за свое место под солнцем модной индустрии.

И я начала действовать, хоть и приходилось отвлекаться на школу.

Я начала искать возможности для фотосъёмок, обращаться к фотографам, стилистам и агентствам моделей. Мне приходилось отправлять свои фотографии, писать письма, пробовать удачу в кастингах. Не всегда получалось сразу, но я не сдавалась. В каждом отказе я видела лишь новый вызов, новую возможность стать ещё лучше и убедительнее.

Мне приходилось работать над собой, улучшать всё, что только можно улучшить, учиться контролировать выражение лица, осваивать разные позы и движения. Я ходила на тренировки, занималась йогой, следила за своим здоровьем и внешним видом. Каждый день был новым шагом на пути к своей мечте, и я знала, что добьюсь успеха, кто бы не пытался мне помешать.

Я начала составлять свое портфолио, запечатлевая свои сексуальные и игривые черты. С каждым снимком я выражала свою индивидуальность, приковывая внимание к своей красоте и шарму. Я знала, что мои фотографии должны вызывать восхищение и желание. Некоторый контент, запечатлённый на снимках, можно было смело относить к категории "18+", за что мне не было ни капли стыдно, ибо я должна пользоваться всеми возможными плюсами, что достались мне по генам и от самой природы.

Через некоторое время меня всё-таки начали приглашать на съёмки, чему я была безумно рада. Кастинги и фотосессии стали моей страстью. Я с удовольствием примеряла на себя роскошные наряды, играя с камерой своими глазами, позами и энергией. Моя кожа излучала чувственный блеск, а мои улыбка и манящий взгляд становились оружием соблазна.

На фотосессиях я не стеснялась показывать свою сексуальность. Я играла роль соблазнительницы, манящей и соблазняющей всех вокруг. Мои движения становились плавными и очаровательными, а позы подчеркивали мои женственные изгибы. Я была огнем, который пылал перед объективом, и этот самый огонёк лишь только разгорался.

Возможность работать с талантливыми фотографами и дизайнерами открывала мне новые горизонты. Я наслаждалась процессом создания образов, примеряя на себя необычные наряды и экспериментируя с макияжем. Моя фантазия и креативность не знали границ, и я с удовольствием воплощала их в реальность.

Но модельная индустрия не только требовала красоты и игривости, но и много работы и самодисциплины. Я уделяла время улучшению своей фигуры и физической формы, посещая тренировки и занимаясь спортом. Я хотела, чтобы каждый мой мускул был подчеркнут и выразителен на фотографиях. Это было моей маленькой тайной — соблазнять не только взглядом, но и физической формой.

С каждой новой работой приходило ещё несколько, что обещало мне просто кучу денег и море славы. Это очень сильно радовало меня, ибо в моей голове даже и мысли не было, что успех способен прийти так быстро. Конечно, ключевую роль в этом сыграла моя внешность, доставшаяся мне при помощи ген моих родителей, за что я им даже благодарно. Особенно спасибо моей мамочке, которая успела сделать полезный вклад в моё становление новой звездой. Я бы, конечно, лично её поблагодарила за примечательные черты, но, увы, она не дожила до этого момента, да и вряд ли бы оценила, учитывая её состояние овоща.

Отец, кстати, долго осуждал мой выбор стать моделью, но я уже была более взрослой и упёртой девочкой, чем раньше, так что успешно отражала его всяческие нападки и напутствия. Сейчас мне уже было ни к чему слушать его наставления о том, какой я должна стать — я и сама способна решить это, и мне не надо для этого кого-либо спрашивать. Быть может, его начал беспокоить тот факт, что я стала зарабатывать больше, чем он, но, как по мне, это достаточно жалкая причина осуждать мой выбор. Будет намного проще и легче, если он просто признает поражение и отойдёт в сторону — теперь он не самый крутой в нашей семье.

Ближе к концу школьного года я уже успела стать настолько популярной, что меня начали узнавать на улице. Как же меня бесили эти фанаты, которые вечно появлялись в моменты, когда я хотела побыть в гордом одиночестве. Особенно напрягали их похотливые взгляды. Я, конечно, не против того, чтобы они испытывали влечение ко мне, но не таким образом. Пусть уж лучше дрочат на мои фотографии, чем всё это.

В один из дней мне написал довольно-таки известный в нашей сфере человек. Он предложил мне встретиться с ним лично, дабы обговорить детали контракта, который его компания хочет со мной заключить. Учитывая то, что эта компания была самая известная в модельной сфере, как думаете, могла ли я отказаться? Разумеется, что нет! Я буквально прыгала от счастья после этого звонка! Моей радости не было предела! Каждую свободную минуту до нашей встречи я представляла, как соглашаюсь на эту сделку. Эта компания смогла бы открыть мне новую дорогу — дорогу к новой вершине популярности! И я не собиралась отказываться от такого отличного шанса выйти на новый уровень.

В день встречи я надела на себя самое лучшее, что только было в моём гардеробе: лучшие украшения, мои любимые серьги с кинжалами, мой лучший чокер и самую привлекательную одежду из всех возможных, которая состояла из чёрной майки, под которой не было бюстгальтера, короткие джинсовые шорты и белые кеды. С макияжем я не стала сильно париться — я и так самая красивая!

Я волновалась, но мое нетерпение и амбиции перевешивали все остальное. Я хотела заключить этот контракт и покорить новые вершины модельного мира. В моей голове уже рождались мечты о роскоши и славе, о том, как я стану самой востребованной моделью в индустрии, и я не собиралась покидать место встречи ровно до того момента, пока со мной не заключат контракт. Мне это было нужно. Я была просто обязана сделать так, чтобы эта встреча не закончилась моим провалом, и я была готова на всё ради этого.

Буквально на всё.

Встреча проходила в роскошном офисе компании. Когда я вошла, меня встретил мужчина в годах, примерно 40-45 лет, с выразительными чертами лица и седыми прядями в волосах. Он был величественного роста и испытующего взгляда, который проникал сквозь душу. Я почувствовала, как сердце замерло на мгновение, привлеченное его обаянием и магнетизмом. Похоже, он знал, как с самого начала полностью завладеть контролем над этой встречей. Сразу видно, что у него большой опыт в этом.

Он предложил мне сесть за стол, и наша встреча стала настолько личной, что остальные участники его команды остались за дверью. Это придало нашему разговору большую интимность и конфиденциальность. Мы обсудили условия контракта, а мужчина с интересом слушал мои мечты и амбиции. Его глаза светились, когда он рассказывал о масштабных проектах, которые могли бы стать моей личной витриной. Он был внимателен к каждой моей реплике, а его улыбка вызывала во мне ощущение уверенности и поддержки.

— Что же… — начал говорить он, делая в голове некоторые выводы, основанные на всём нашем разговоре. — Полагаю, вы нам подходите, Мисс Мелтон. — озвучил своё решение он.

— Спасибо вам большое! — расплылась в улыбке я, осознавая, что у меня всё-таки получилось. — Я вас не подведу! Обещаю! — разбрасывалась словами я от радости.

— Я уверен, что у вас всё получится. — с улыбкой произнёс он, смотря мне в глаза. — У нас будет куча проектов, в которых вы сможете полностью проявить себя. — продолжил он, поднимаясь со стула, после чего зашёл ко мне за спину и положил свои руки мне на плечи. — Однако, Мисс Мелтон, вам нужно будет пройти одну небольшую проверку от меня.

Что же, я действительно предполагала, что он не станет давать мне своё полное согласие просто так. У него явно были какие-то планы на меня, о которых я догадывалась, так что подобная фраза не стала для меня сюрпризом, как и не стали сюрпризом его действия. Я прекрасно знала, к чему он ведёт.

— Проверку? — спросила я, приложив указательный пальчик к губам. — А в чём она заключается? — решила изобразить невинную дурочку я.

— Как вы знаете, Мисс Мелтон, с каждой моделью в своей компании я очень тесно работаю. Я знаю о них практически всё. Вы же понимаете, что и с вами я должен буду вести себя также? — задал наводящий вопрос он, вбрасывая в мою сторону небольшие намёки.

— Я прекрасно понимаю это. Что мне нужно сделать, чтобы пройти проверку? — спросила я, будто бы не осознавала смысл его слов.

— Я должен знать человека, с которым работаю, полностью: каждую его эмоцию, каждое его действие, каждое его предпочтение, каждый дюйм его тела. — почти прямым текстом сказал он.

— Кажется, я понимаю. — сказала я и с блеском в глазах посмотрела на него. — Если мы… — изображала невинную персону я, заключив руки в замочек. — … если мы сделаем это, я буду работать у вас? — спросила я с щенячьим взглядом.

— Конечно! — ответил он и стал поглаживать мои плечи. — Более того, мы с вами будем в более лучших отношениях, чем с остальными. — пообещал он.

— В таком случае… — я поднялась со стула и стала стягивать со своих плеч лямки майки. —… я согласна.

Собственно, так мы и переспали. Я считаю это чем-то постыдным или же неправильным — я просто правильно воспользовалась собственным телом, дабы получить максимальную выгоду. А почему бы и нет? Для будущего успеха мне нужно было потерпеть лишь несколько минут. Как мне кажется, это вполне даже щедро. Я не ощущала никаких моральных угрызений, ведь я использовала свои преимущества и применила их в своих интересах. В конечном счете, для достижения успеха нужно было сделать лишь несколько компромиссов.

Секс, к слову, был просто ужасен. Сначала он поразился, что при таком невинном поведении я не была девственницей — её я лишилась сама, используя одну из своих игрушек, спрятанных в моей спальне. Я посчитала нужным сделать это самой, дабы потом не заиметь в своей голове несколько психических травм от неудачного первого раза. Конечно, в этом случае для меня это чуть не стало фатальным, но моя профессиональная симуляция убедила его в том, что он хорош, так что ничего говорить по этому поводу он не стал. Затем, он… очень быстро закончил. Серьёзно? Настолько быстро? Я бы никогда и не подумала, что человек, имеющий большой опыт в таком, может быть таким… быстрым. Я даже не успела начать получать удовольствие от процесса. Впрочем, я бы всё равно его не получила, ибо его… собственно, не так уж и важно.

С тех пор, как мы так «потрудились» вместе, прошло несколько недель. Что я могу сказать? Моя жизнь превратилась в настоящий вихрь ярких событий и потрясающих возможностей. Я стала настоящей звездочкой, окруженной блеском и восхищением. Ведь это было лишь маленькое испытание на пути к моей цели, и я с легкостью справилась с ним.

Поклонники буквально ломились, чтобы приблизиться ко мне. Выступления на крупных платформах стали моей сценой, где я воплощала свои самые смелые и провокационные идеи. Меня окружали множество предложений о Премиум-фотосессиях, и я уверенно соглашалась, зная, что это еще один шаг к вершине.

Мои платные встречи с поклонниками были полны шалостей и игривых моментов. Я знала, как поддерживать их интерес и заставлять их мечтать обо мне. Мой стиль поведения был наглым и дерзким, я играла роль их прекрасной, но недоступной фантазии. Каждая встреча становилась возможностью проиграть новую историю, оставив в памяти моих поклонников ощущение незабываемого приключения. Я манипулировала своим образом и соблазнительной энергией, создавая завораживающую атмосферу. Было так удивительно видеть, как они погружаются в мир моих игр и фантазий, забывая о реальности. Я наслаждалась своей ролью и позволяла им погрузиться во всю глубину своих желаний.

В каждой фотосессии я старалась быть искушением, разжигая воображение тех, кто будет смотреть на плоды моих трудов. Мои позы были вызывающими, а выражение лица — полным игривости и хищнического наслаждения. Я точно знала, как выглядеть сногсшибательно и притягательно на каждой фотографии, захватывая их взгляды и заставляя их сердца биться чаще.

Однако среди всего этого блеска и безудержного веселья, я порой задумывалась. Может быть, я иду по неправильному пути? Может быть, вся эта игра с моим образом — лишь поверхностный путь к успеху? Но затем я отмахивалась от таких мыслей. Я делала все, что нужно, чтобы добиться своей мечты, и никакие сомнения не должны отвлекать меня от этой цели.

Так что пусть эти веселые и дерзкие приключения продолжаются! Я буду пользоваться каждой возможностью, каждым мигом, чтобы достичь своего будущего успеха. Все эти события — лишь крошечные шаги на пути к величию, и я с нетерпением жду новых возможностей, которые лежат передо мной. Я знаю, что еще многое предстоит, и я готова взять все, что мир может предложить! А если он не захочет мне это отдавать, то я просто вырву это своими руками!

* * *

— На сегодня ваша работа окончена, Мисс Мелтон. Можете потихоньку собираться. — произнесла менеджер, войдя в мою гримёрку.

— Отлично! — обрадовалась я и потянулась, растягивая затёкшие мышцы. — Спасибо, Мария!

Менеджер тут же вышла, а я начала собирать свои вещи. Сегодняшний день был крайне тяжёлым, учитывая то, сколько раз мне пришлось вновь и вновь выходить на сцену ради показа новой коллекции одежды от очень дорогого бренда. Конечно, я бы предпочла не заниматься такими мелкими заказами, как показ мод, но босс сказал, что моё выступление может выбить для нас очень хороший контракт, так что пришлось принять работёнку.

Мой разум, честно говоря, уже спал без задних ног. Тело двигалось, скорее, механически, выполняя заранее заложенные в него функции. Местами я, конечно, «включалась», правильно складывая вещи в свою сумку, но всё остальное время мой мозг работал на автономном режиме. Надо бы, наверное, вызвать до дома такси. Пешком мне явно не стоит прямо сейчас идти, а то ещё упаду где-нибудь по дороге, а там и не очень далеко до того, что моим телом кто-нибудь воспользуется, пока я не могу оказать достаточного сопротивления. Этого бы мне, конечно, не хотелось.

Бросив последний взгляд на зеркало, я улыбнулась своему отражению. Мои черты лица были немного утомленными, но глаза всегда сияли игривостью и жаждой новых приключений. Мои губы готовы к новым поцелуям и двусмысленным выражениям, а волосы, слегка уложенные нашим стилистом, создают загадочный образ, словно призывающий к игре и искушению.

Собираюсь спускаться по лестнице, но тут же ощущаю на себе чей-то взгляд. Сначала я подумала, что это лишь последствия моей усталости, но чувство никак не хочет уходить. Поэтому, поставив сумку на пол, я оборачиваюсь назад и вижу в другой части комнаты человека странной внешности, что прямо сейчас рассматривал меня своими зелёными глазами. От такого взгляда было даже немного жутко.

Он был одет в полностью тёмную одежду — никакого светлого элемента обнаружено не было. На его голове виднелась кепка такого же цвета, из под которой выходили длинные чёрные волосы, которые, кажется, были грязными. На лице его была надета чёрная медицинская маска, что явно дало мне понять, что он не хочет, чтобы кто-то увидел его лицо. Неужели скрывается? Может быть. Но что ему надо от меня? Хочет похитить меня? Нет, ибо тогда он уже бы вырубил меня. Быть может, это очередной сталкер? Возможно, но тот бы набросился на меня в ту же секунду, как увидел, что я тут одна, а этот просто стоит и смотрит. Кто же это, блядь, такой?

— Чего-то хочешь? — спрашиваю я, решив первой начать разговор.

— Возможно. — отвечает размыто он, отклоняя голову в сторону.

— И чего же? Автограф? Фотографию? Видео? Или же… — на этом моменте я ехидно улыбаюсь и немного оттягиваю свою футболку, демонстрируя неизвестному наличие неплохой такой груди. —… моё тело?

— Прости, но ничего из этого. — тут же отвечает он, чем немного поражает меня. — Я тут не за этим.

— И за чем же? — уже с раздражением в голосе спрашиваю я.

— Думаю, для начала тебе стоит выйти на улицу. — говорит он, после чего поворачивается к окну.

— И что же там меня ждёт? — спрашиваю я с малым интересом.

— Сюрприз. — отвечает незнакомец и выходит на улицу через окно.

Странный он какой-то. Даже моего тела не захотел! Быть может, мне стоит вызвать полицию? Явно же подозрительный тип.

Впрочем, мне интересно, что он подготовил. Хочу посмотреть продолжение этого шоу.

Сделав выбор, я спускаюсь по лестнице и выхожу на задний двор здания, в котором только что была. Где-то здесь должен быть тот самый сюрприз, который мне обещал этот парень. Надеюсь, он не имел в виду изнасилование, а то я сильно разочаруюсь в его творческих способностях.

Присмотревшись, я замечаю его силуэт в одном из тёмных мест двора. Также с ним можно заметить ещё два силуэта, которые почему-то мне кажутся знакомыми. Всё это выглядит очень подозрительно, но я решаюсь подойти поближе, дабы увидеть их лучше.

— И что же ты мне подготовил? — спрашивая в темноту я, подходя ближе. — Учитывай то, что я сильно устала, так что не хочу прямо сейчас играть в прелюдии.

Силуэт незнакомца двинулся в мою сторону. Его руки были спрятаны в карманах. Всё то время, что он шёл до меня, он не отводил взгляда от моих глаз. От этого даже стало немного жутко. Мне действительно стоит подходить ближе? Или же нужно бежать? Что мне нужно сделать для того, чтобы моя задница осталась в целостности и сохранности?

— Я подумал, что ты будешь не против, скажем так, «повидаться» со «старыми знакомыми». — загадочно произносил он, от чего у меня по спине аж мурашки пробежали.

— Ого! — изобразила фальшивое восхищение я. — И кто же это? Мои бывшие одноклассники? Или же друзья из дошкольных времён? — спрашивала я с ехидной улыбкой на лице.

— Ну, с последним ты почти попала. — ответил он и, вытащив руки, развёл их в стороны.

Как только я оказалась на достаточно близком расстоянии, мне удалось разглядеть два других силуэта, что всё это время стояли на месте. И в этот же момент моё сердце замерло.

Это. Были. Они.

Ворон и Стервятник.

В голове тут же возникли воспоминания из прошлого. Перед глазами проплывали события той самой ночи, после которой моя жизнь полностью изменилась. Внутри начал закипать гнев, а на лбу появилась вена. Руки самопроизвольно сжались в кулаки, а улыбка превратилась в злобный оскал.

«Герои» же были связаны крепкой верёвкой. Они сидели на земле с опущенными головами, не подавая признаков жизни. Кажется, прямо сейчас они были либо мертвы, либо без сознания.

— И как мне это понимать? — спросила я, стараясь не показывать всей своей злобы.

— Я подумал, что ты была бы не прочь встретиться с ними вновь. — произнёс незнакомец и подошёл поближе. — Ты же все ещё хочешь им отомстить? — спросил он, вглядываясь своими ядовито-зелёными глазами в мои.

— Это… очевидно. — произнесла я, пытаясь не высвободить из своего рта множество самых разнообразных ругательств.

— В таком случае… — произнёс он и достал из своего кармана нож средней длины, который, судя по его блеску, был совершенно новым. —… тебе это поможет. — договорил он и протянул нож мне.

— И для чего тебе это? — поинтересовалась я, понимая, что всё это делается не просто так.

— Мои мотивы достаточно сложны, так что советую сначала позаботиться о своих желаниях. — ответил он, давая мне понять, что не собирается вскрывать все карты сразу.

Мне же было всё равно. Я с благодарностью приняла от него нож и медленно направлялась в сторону своих «бывших друзей», которые, наверняка, уже даже забыли о том, что они натворили. К этому моменту, кстати, они начали приходить в себя.

— Кто ты такая?! — спрашивал в истерике Стервятник. — Отпусти нас! Немедленно! Мы же… — попытался сказать он, но был нагло перебит мной.

— Герои? Ты же это хотел сказать? — спросила я и поднесла лезвие ножа к его подбородку, поднимая его голову так, чтобы его глаза смотрели в мои. — Не думал придумать больше отмазок?

— Хочешь убить нас? — спросил спокойно Ворон, чем явно удивил меня, ибо тогдашнее его поведение никак не совпадает с нынешним, что не скажешь про того же Стервятника, что прямо сейчас изобилует различными эмоциями. — Можешь хоть сказать, чем мы заслужили смерть? — поинтересовался он.

— А вы не помните? — спросила я, смотря в глаза Стервятнику. — Не помните ту самую «маленькую суку» с её матерью? — задала вопрос я, пытаясь дать им намёк.

— Ты вообще о чём? — с недоумением спрашивал Стервятник. — Ты ебанутая что ли? Совсем отбитая?

— Именно так. — подтвердила я. — После той ночи, когда вы превратили мою мать в овоща, предварительно трахнув её во все щели и отбив голову, я действительно поменялась в ебанутую сторону. Пришлось стать таковой, чтобы жизнь стала более весёлой. Быть может, всё это последствия тех самых ударов, что нанесли вы мне по голове. Как мне кажется, сейчас это не сильно важно. — сказала я и внимательно посмотрела на каждого из них. — Всё ещё ничего не помните? — решила для галочки спросить я.

— Это уже тоже не сильно важно. — отмахнулся бы Ворон, но руки его были заблокированы. — Всё равно убивать собираешься.

— Тоже верно. — вновь кивнула я. — Но перед этим, ребятки… — произнесла я и изобразила на своём лице маниакальную улыбку. —… вы пройдёте все девять кругов ада! И я не отпущу вас, пока не пойму, что вы достаточно настрадались!

Истерический смех разносился по тихому заднему двору, создавая зловещую атмосферу. Я, с психопатическим блеском в глазах, наслаждалась моментом, полностью погружаясь в свою темную сторону. Нож, который сжимала в руке, ощущался как продолжение моей воли, средство, с помощью которого я могла исполнить свою месть. Я наслаждалась каждым данным мне моментом, погружаясь всё глубже и глубже в пучины безумия, о которых так давно грезила. Я представляла себе это встречу очень много раз, и теперь мне предстояло воплотить каждое моё желание в жизнь, не допустив при этом, чтобы кто-то их них скончался раньше положенного ему срока.

Сначала я медленно проводила остриём ножа по лицу Стервятника и по его шеи, заставляя того паниковать всё сильнее и сильнее. Сначала мне предстояло довести его до истерики, после чего можно было приступать к следующей части пытки. Времени у меня было очень много, так что я не торопилась — я смаковала каждую секунду, благодаря судьбу за то, что она наконец-то сжалилась надо мной, позволив сделать то, о чём я мечтала.

Лицо «героя» стало полностью потным, а его глаза метались из стороны в сторону. Казалось, что из его уст вот-вот раздастся истошный крик, но он держался. Он не хотел казаться слабым передо мной, не хотел выглядеть жалким, ничтожным. Однако, он ещё не понимал, что все его старания сегодня будут напрасными — моё упорство поможет мне достигнуть своей цели, и пусть он в этом даже не сомневается.

Медленно я начинаю давить на нож сильнее, разрезая кожу на его лице, от чего он начинает морщиться от боли, но это делает только хуже. Я провожу остриём по каждому дюйму его лица, стараясь при этом не избавить его сразу от глаз. Если он быстро ослепнет, то перестанет бояться, а это мне было не нужно.

Затем, вдоволь наигравшись с его личиком, которое прямо сейчас было полностью изрезано и сочилось кровью, я переключилась на его шею, нанося поверхностные порезы, которые вызывали острую боль и сильное кровотечение. Каждое движение ножа было точным и уверенным. Я наслаждалась зрелищем его мучений, сознавая, что он испытывает то же, что испытала моя мать. Он должен был почувствовать ту боль, ту унижение, которые они ей нанесли.

На середине шеи он стал кричать сильнее. Похоже, его психика всё же не выдержала такого давления. Это был хороший знак. Мне даже понравилось сие действие от этого «героя». Более того, это побудило меня на то, чтобы сделать три более глубоких пореза на его шее, не доводя лезвие при этом до важных артерий. Нет, он ещё не настрадался.

Плавным движением я провела ножом по его телу, остановившись на его интимной зоне. Это испугало его ещё больше, что мне сильно понравилось. Он кричал, плакал и умолял меня прекратить, но я помню, как это же всё делала и я в ту ночь, и тогда этот урод не остановился. Чем же я хуже? Вот и я так подумала, потому воткнула с размаху нож прямо в его пах, от чего он закричал так, что аж голос сорвал.

В этот момент его глаза почти вываливались из его черепа от той боли, что он испытывал. Я решила немного помочь Стервятнику, решив постараться вернуть их на место, потому, отбросив нож, я схватилась за его лицо и начала вдавливать его глаза ему в черепушку, что было ОЧЕНЬ больно, если судить по его дерганым движениям.

— Упс… — произнесла я, когда Стервятник всё же отключился.

Похоже, он умер от болевого шока. Это… нечестно? Да! Абсолютно нечестно!

Но у меня всё ещё был Ворон, который терпеливо ждал своей участи. Конечно, в его лице можно было увидеть страх, но он уже принял свою судьбу, потому не старался противиться судьбе. Это привело меня в раздражение, ибо пытать такого совсем скучно. Даже очень, я бы сказала.

Медленно приблизившись к нему, я принялась разглядывать его лицо, словно исследуя его слабости и страхи. Его маска безразличия треснула, искажая его ранее спокойное выражение. Наблюдая за ним, я ощутила мерзкую радость иметь власть над другими, контролировать их судьбу, управлять её ходом и её завершением Он попытался сказать что-то, но его голос прервался в горле, превращаясь в хриплый шепот. Мой улыбающийся рот намекал на то, что мне предстоит удовлетворить свои самые мрачные желания. Мне хотелось продолжать игру, продлить его страдания и унижение. Я взяла нож, чувствуя его холодный металл в своей руке, и поднесла его к его лицу. Острие осторожно пробило его кожу, оставляя неровный след.

Ворон застонал, и болевые рефлексы вырвались из его контроля. Наслаждаясь каждым его мучительным стоном, я провела ножом по его щеке, создавая еще больше ран, которые стали изливаться фонтаном крови. Я почувствовала энергию, пронизывающую мою душу, когда его стоны превратились в истошные вопли. Однако я не спешила. Я хотела, чтобы его страдания были особенными, чтобы они продолжались медленно и мучительно. Поэтому я принялась водить ножом по его телу, оставляя глубокие порезы, которые дополняли его кровавое полотно. Я наслаждалась этим зрелищем, словно это было мое искусство, мое творение, мое произведение искусства. Каждое движение ножа было аккуратным и целенаправленным, словно я создавала скульптуру из плоти. Он кричал, умолял о пощаде, но это лишь усиливало мою жажду мести. Я хотела уничтожить его, сделать его ничтожностью передо мной, чтобы он понял, что власть и горечь, которые он причинил другим, в конечном итоге обратятся против него самого. Окружающие звуки исчезли, и я погрузилась в свой мир мести и безумия. Чувство времени потеряло свою значимость, когда я с горячей страстью продолжала мои творческие изыскания. Моя рука не уставала, а мои движения становились все более решительными и жестокими.

Наконец, в отчаянии и боли, Ворон опустил голову вниз, пытаясь укрыться от моих мучений. Я смотрела на него, удовлетворенная своей работой. Он был сломлен, и это было единственное, что мне действительно важно. В этот же момент я быстро поднесла лезвие ножа к его горлу и рассекла его, навсегда оборвав его жизнь. Он задыхался, дёргался в конвульсиях и пытался схватиться хоть за что-то, что могло бы ему помочь, но сейчас ничто не могло спасти его от неминуемой судьбы

Через несколько секунд его жизнь была отобрана мной.

Оба героя были мертвы. Последнее касание ножа об плоть Ворона поставило жирную точку в этой истории. Я опустила нож — всё было кончено.

Я стояла на месте и всматривалась в ночное небо. В душе царствовала невиданная раньше лёгкость, будто бы старый тяжёлый груз наконец-то исчез. Однако, вместе с лёгкостью пришла и горечь — горечь от того, что ничего этой местью вернуть не удастся. Не удастся вернуть адекватную маму, не удастся вернуть весёлое детство и не удастся вернуть потерянные года. Впрочем, эти двое тоже не смогут ничего вернуть. Равноценно ли это? Не знаю…

— Ты закончила? — послышался вопрос из-за спины.

Повернувшись, я увидела того самого незнакомца, что и устроил для меня всё это. Похоже, всё это время он смиренно стоял и ждал, пока я закончу. Терпеливый же он.

— Наверное. — ответила я, всё ещё не веря в то, что произошло.

— В таком случае, думаю, теперь и мне можно полноценно выговориться. — произнёс он и немного сократил дистанцию между нами.

— Чего ты хочешь? Могу предложить всё, что у меня есть. — сказала я, прекрасно понимая, что за такой подарок нужно будет платить.

Незнакомец же бросил свой взгляд на два мёртвых тела, что были скрыты тенью рядом стоящей многоэтажки.

— Последние пять лет они работали в агентстве Звезды и Полосы — местной героини номер один. Она прекрасно знала о том, что они натворили в прошлом, но при этом продолжала держать их под своим крылом. До этого периода же информацией о случае с твоей семьёй знала комиссия героев этой страны. Они бы могли в любой момент представить их суду, но предпочли покрывать их, полагая, что так им удастся избежать лишней шумихи и лишних разговоров. — озвучил он, пытаясь донести до меня какую-то мысль. — Мерзко, не правда ли?

Я грустно улыбнулась в ответ на эти слова. Как по мне, такой расклад событий был очень очевидным.

— Откуда ты всё это знаешь? — поинтересовалась я.

— Иногда полезно дружить с теми, кто способен достать абсолютно любую информацию. — развёл руками он.

— К чему ты рассказал мне всё это? Зачем помог отомстить? Зачем ты всё это сделал? — засыпала его вопросами я.

— Нынешняя геройская система сильно прогнила, не находишь? Строят башни славы на костях горя обычных людей, не думая о том, что изначально их функция была совершенно в другом. Как по мне, это больше по-злодейски, чем по-геройски. — с насмешкой произнёс он, подходя ближе. — Второй герой покрывает злодеяния первого, а первый помогает в злодеяниях второго, надеясь, что третий их точно выручит, если их схватят за яйца — отработанная схема, что реализуется годами, и этому никто даже не хочет мешать. Всем удобно жить в этом мире, ибо в нём их никто не трогает. Однако, как только до них доходят кровожадные руки героев, они молят, они кричат… кричат о помощи, и не получают её, умирая в муках. Остальные же… ничего не делают, думая, что их это не коснётся, но через время приходят и к ним. Понимаешь, о чём я говорю? — спросил меня он, смотря прямо в глаза.

— Бесконечный круг повторяющихся событий. — ответила я тем, что первое пришло в голову.

— Именно, Лола. — одобрительно кивнул он и отошёл немного в сторону.

— К чему ты ведёшь? — уже не выдерживала его загадок я.

— Ты стала жертвой геройской системы. Нет, будет правильнее сказать, что твоя семья стала жертвой этого механизма, работа которого до сих пор продолжается. События, подобные твоему, случаются со многими людьми не только в этой стране, но и во всём мире, и почти никто не борется с этим порядком. Почему так происходит? — вновь спросил он, но перед тем, как я начала отвечать, он тут же продолжил, не дав мне и шанса ответить. — Они боятся, Лола. Их пленит страх — страх за их жизни и жизни их близки. Они слабы и глупы, раз не хотят бороться с тем, что их не устраивает. Однако, ты не такая. — показал он на меня указательным пальцем. — Ты не такая, хотя хочешь такой быть. Их принципы, их мораль, их… их кодекс — всё это не для тебя. У тебя есть яйца, девочка. — с усмешкой в голосе произнёс он.

— Наверное, так и есть. — согласилась я, хоть до сих пор ничего и не понимала.

— Скажу прямо: я хочу уничтожить эту систему. Я хочу видеть геройский мир в огне. — заявил он, после чего снял с себя маску и кепку, дав увидеть мне своё лицо. — Меня зовут Син Айкава — знаменитый нынче преступник, убивший Всемогущего. — представился он и улыбнулся.

— Лола Мелтон. — беззаботно представилась я в ответ, пытаясь скрыть своё волнение, ибо прямо сейчас передо мной стоял, пожалуй, самый опасный человек нынешнего времени, если судить по мнению СМИ и общественности.

— Я знаю. — ухмыльнулся он.

— Я ради приличия. — также ухмыльнулась я.

— И не боишься меня? — спросил он. — Многие, услышав это имя, впадают либо в страх, либо в гнев. У тебя же… абсолютное спокойствие?

— Я просто слишком устала для выражения более сложных и затратных эмоций. — ответила я.

На самом деле, если так подумать, причина моего спокойствия была в другом — этот человек не хотел причинить мне вреда. Если бы он хотел это сделать, я бы уже была мертва, ибо у него было много шансов для того, чтобы лишить меня жизни. В добавок, если бы он хотел сделать мне больно, он бы вряд ли осуществил мою мечту о мести. Исходя из этого, я могу сделать вывод, что сейчас он стоит тут с, наверное, благими намерениями.

— В общем, Лола Мелтон, я предлагаю тебе вступить в мою команду. — озвучил своё предложение он, вскрыв все карты.

— В команду? — с интересом спросила я. — И мы вместе будем убивать героев?

— Что-то вроде того. — ответил он и вновь посмотрел на два трупа. — Ты сможешь очистить наше общество от таких людей, как эти двое.

— И я стану преступницей. — заметила я, не сильно радуясь данной перспективе.

— Чем-то придётся пожертвовать. — также подметил он.

— И какова же будет наша конечная цель? — вновь спросила я.

— Убить Звезду и Полосу. — прямо сказал он.

Я начала размышлять над своим ответом на его предложение, сопоставляя свои чувства, надежды и страхи. Слова, сказанные Сином, отражали мои собственные мысли и чувства о геройской системе. Я видела, как она несправедливо обращается с обычными людьми, как она защищает злодеев и маскирует их преступления. Быть частью этой системы, жить в ней и закрывать на её несправедливость глаза, означало бы присоединиться к ней, смириться с ее недостатками и поддерживать беззаконие.

Но предложение Сина представляло собой возможность изменить этот порядок вещей. Вместе мы могли бы бороться с этой системой и наказывать тех, кто злоупотребляет своей властью. Он видел во мне что-то, что отличает меня от остальных, что делает меня сильной и способной изменить что-то в этом мире. Он предлагал мне выбор: остаться в тени и позволить этой неправде продолжаться, или смело встать на борьбу и стремиться к справедливости. Это был сложный выбор, но я понимала, что если не я, то кто-то другой станет героем этой истории и возьмет на себя ответственность, а мне не очень хочется, чтобы кто-то другой был главным героем данных приключений.

Я взглянула на Сина, на его решительное лицо, и почувствовала, что я готова принять его предложение. Быть преступницей и идти против системы героев может показаться опасным и неправильным, но это была моя возможность сделать что-то значимое, изменить ход событий. Быть может, мне даже удастся… спасти какую-нибудь девочку от той участи, что постигла меня. Да, убийство героев тоже не является лучшим выходом, но, по крайней мере, так мы точно сможем избавиться от тех, кто подумал, что он обладает слишком огромной властью, которая обеспечивает его вседозволенностью. Я была бы не против убить парочку таких.

Правильный ответ пришёл сам собой. Даже думать много не пришлось.

В конце концов, я всё-таки должна этому парню, а оставаться в долгу я не привыкла.

— Где? — задала вопрос я.

— Что «где»? — не понял он.

Я повернулась к нему лицом и изобразила на своём лице маниакальную улыбку, которая не сулила собой ничего хорошего. По крайней мере, для героев уж точно.

— Где мне поставить свою подпись для согласия?