Сценарист (джен)

— Покажи мне, что значат для тебя «жизнь» и «смерть»! — с самодовольной ухмылкой на лице прокричал Дженсен, приготовившись к поистине интересному и сложному сражению.

Син ответил молчанием и опущенным мрачным взглядом. Его дыхание стало постепенно выравниваться, а пульс с каждой секундой приходил в норму. Шок прошёл, уступив место негативным и не очень приятным ощущениям и эмоциям, которые было не так-то просто держать в узде. Если быть более точным, то Айкава в данный момент времени хотел накинуться на мужчину и избить его до такой степени, что тот сам себя не узнал, но что-то внутри мешало ему сделать это. Быть может, это была привязанность, а, может, и слабость, что до сих пор мучала его тело.

— Почему? — почти шёпотом спросил подросток.

— Ты о чём? — не совсем понимал Дженсен. — Я уже сказал тебе, что мне поступил заказ на твою смерть, и я должен выполнить его, чтобы продолжить жить дальше в прежнем темпе. Так что же тебя интересует? Что-то не понял? Или же не хочешь принимать неприятную для себя правду?

— Почему ты не сделал этого раньше? — дополнил свой вопрос Син. — Ты мог сделать это в любой момент прошедшего месяца, когда я был слабым и беспомощным. У тебя было всё для этого, и я бы точно не стал рьяно сопротивляться. Но ты поставил меня на ноги, поправил здоровье, так ещё и целый день развлечений организовал. К чему всё это?

— Просто добивать кого-то — не в моём стиле, — отмахнулся мужчина. — Это ни капельки не интересно. Теряется весь азарт, понимаешь? — улыбнулся он. — В какой-то степени я живу не только благодаря наёмничеству, но и благодаря сражениям. Когда ты ставишь свою жизнь на кон, ты действительно понимаешь, какова её ценность. Никогда не задумывался об этом?

— Определяешь ценность жизни только тогда, когда ставишь её на кон? — переспросил Айкава. — Хороший метод, да только результат может быть таким, что ты всё осознаешь лишь перед тем, как лишишься этой самой жизни. Тебя устраивает такой расклад?

— Если бы я не мог её лишиться, в сражениях не было бы никакого интереса.

— Звучит вполне логично, — согласился Син и слегка поник.

Ночное небо всё больше и больше закрывалось серыми облаками. Вероятно, тот день был последним тёплым днём, после которого начнётся настоящая зима вместо со всеми вытекающими в виде мороза, снега и прочих развлечений, что характерны для этого времени года.

Настроение парнишки было ни к чёрту. Только он подумал, что обрёл поистине хорошего друга и настоящего товарища, как тот без каких-либо видимых сожалений решил предать его, отказавшись от всего того, что возникло между ними за то время, что они провели вместе. Это сильно било по душевному состоянию Сина, что также неслабо отразилось на его самочувствии. Его взгляд всё ещё был опущен на землю, а разум был занят многочисленными размышлениями о том, что ему стоило делать.

— Долго будешь стоять на месте и рассматривать песок? — увидел слабость Сина Дженсен и решил озвучить её. — Я понимаю, что у тебя времени много, но моё время довольно-таки дорогое. Думаю, за моими услугами уже выстроилась неплохая такая очередь, а после того, как я закончу с тобой, людей, желающих обратиться ко мне, станет намного больше. К слову, твоя смерть отлично украсит моё портфолио. Ты же не против такого, да?

Тодд старательно давил на Айкаву, пытаясь сломить его, но тот по неизвестным причинам всё ещё держался, всеми силами стараясь удержаться от отчаяния, что медленно пожирало его душу. Он не понимал, почему Дженсен так с ним поступает, и он считал, что у того должна быть более веская причина делать это, чем та, которую он называет основной. Подросток понимал, что мужчина вряд ли откажется от задуманного, и это осознание сильно давило на его плечи, ибо он понимал, к чему ведёт вся эта ситуация.

Либо он, либо Дженсен. Другого исхода быть не может.

— Так и будешь стоять и молчать? — никак не унимался бывший солдат. — Я надеялся, что «величайший злодей» окажет мне достойное сопротивление перед своей кончиной.

— Я просто понимаю, что сильно расслабился, Дженсен, — произнёс, наконец, Айкава, почесав шею. — Раньше я старался не доверять другим людям, и это вполне устраивало меня, ведь так я избавлялся от возможных проблем. Но… для тебя я решил сделать исключение. Доверился тебе, рассказал всё о себе и делился своей болью, а ты… решил предать меня. Вероятно, я допустил огромную ошибку, когда решил быть самим собой. Пожалуй, за это действительно можно наказать смертью, — пожал плечами он и повернулся к собеседнику спиной, после чего развёл руки в стороны.

— И что это значит?

— А ты не понимаешь? — грустно ухмыльнулся подросток. — Делай то, что должен. Я сильно ошибся, доверившись другому человеку, и за это я должен получить заслуженное наказание. Будь добр, — произнёс он и показал рукой на свой затылок, — стреляй сразу сюда. Ну, чтобы не мучился. Я не очень-то люблю боль, если ты меня понимаешь.

— А не рано ли ты сдаёшься? — сомневался в намерениях парня мужчина.

— Я сдался ещё месяц назад, когда был на грани жизни и смерти. Не думаю, что с того момента ситуация хоть как-то изменилась.

— Но…

— Ты задаёшь слишком много вопросов для человека, который собирается меня убить, — оборвал Син Дженсена на полуслове. — Просто закончи это. Не заставляй меня ждать.

Тодд пребывал в небольшом шоке от услышанного. Он полагал, что сможет вывести подростка на эмоции, верил, что сможет спровоцировать его на агрессивное и эмоциональное сражение, да только тот, кажется, не желал сражаться, потому просто решил сдаться, позволяя бывшему солдату прикончить его. Что-то здесь явно было не так, и мужчина знал это, но о чём-либо думать в данный момент пока было рано, да и пищи для размышлений особой не было, потому он тронулся с места и медленно стал подходить к парню, собираясь осуществить задуманное.

Дистанция между ними сокращалась с каждой секундой, и во время всего этого процесса Син не сдвинулся ни на миллиметр. Тодд считал всё это странным и неправильным, но он не мог отказаться от шанса закончить всё быстро и безболезненно. В глубине своей души он, разумеется, верил в то, что Айкава не станет так легко прощаться с собственной жизнью, но и лишняя борьба с его стороны принесла бы ему лишь проблемы, потому он даже в какой-то степени был рад, что тот решил не усложнять ему задачу.

Как только Дженсен приблизился к Сину на расстояние вытянутой руки, он вынул пистолет из кармана и приставил его ствол прямо к затылку парня, приготовившись сделать последний ход в этой достаточно короткой битве, если её, конечно, так можно было назвать.

— Ты точно уверен, что хочешь этого? — решил поинтересоваться напоследок бывший солдат.

— Если бы я не был уверен в этом, я бы, наверное, не стоял к тебе спиной прямо сейчас. Как ты можешь видеть, я продолжаю это делать, а это значит, что я полностью уверен в своём решении, — спокойно ответил он, не двигаясь. — Выполнишь мою последнюю просьбу?

— Какую? — вновь удивился мужчина.

— Я всё равно через минуту покину этот мир, так что… не мог бы ты назвать человека, который пожелал моей смерти?

— Не думаю, что эта информация так уж сильно нужна тебе, — отмахнулся Тодд, пытаясь понять, что задумал парень.

— Мне было бы приятно узнать перед смертью, кого мне ждать в аду, — ухмыльнулся парень. — Не бойся, Дженсен — в аду я никому не расскажу о том, что ты мне раскрыл личность заказчика.

— И всё равно я не смогу ответить на этот вопрос так, как ты этого хочешь, — в голове мужчины начала вырисовываться картина, что может замышлять подросток. — Могу сказать лишь то, что, вероятно, тебя заказал тот человек, которого ты пытался найти всё это время.

Мужчина был готов поклясться, что в этот момент атмосфера, царящая вокруг них, внезапно изменилась, приобретя какие-то странные и непонятные оттенки. Сам Дженсен не мог понять, что же произошло в этот момент, но он всем своим нутром чувствовал, что прямо сейчас должно было произойти что-то, что изменит всю ситуацию. Взглянув на Сина, он не заметил никаких видимых изменений: он всё ещё не двигался, его поза осталась прежней, а часть лица, которую мужчина мог увидеть со своего ракурса, даже не дрогнула.

— Вот оно как, — как-то мрачно произнёс подросток. — Получается, тень знала и это. Пазл начинает складываться.

— Ты закончил? — спросил бывший солдат и слегка надавил на затылок подростка металлическим стволом пистолета.

— Пожалуй, что да, — ответил Син. — Спасибо, что поделился со мной этим.

Почувствовав опасность, мужчина нажал на курок, после чего произошёл выстрел. Это действие должно было поставить точку в сложившейся ситуации, да только подросток был иного мнения об этом. Он смог увернуться от выстрела, быстро пригнувшись, в результате чего пуля пролетела прямо над его головой. За секунду убедившись в успехе своего действия, Айкава опустился ещё ниже, резким движением схватил горстку песка, также резко развернулся и швырнул эту самую горсть Дженсену в глаза. Манёвр вышел успешным, и мужчина был на несколько мгновений ослеплён. Воспользовавшись преимуществом, Айкава нанёс несколько неприятных ударов по корпусу и лицу Тодда, после чего завершил комбинацию сильным ударом ногой в живот, заставив Дженсена не только отступить назад на несколько метров, но ещё и выронить своё оружие.

— Какого чёрта? — с небольшой ухмылкой на лице спросил мужчина, протирая глаза.

— Ты же был солдатом, Дженсен, — ухмыльнулся подросток. — Ты-то явно должен понимать, что не стоит доверять словам потенциального противника. Похоже, что я не один в последнее время расслабился, да?

— Получается, что так, — не стал спорить Тодд, выпрямляясь. — Хороший ход, но тебе надо было постараться прикончить меня сразу, пока я был в замешательстве. Больше ты такого шанса не получишь.

— Может быть, — пожал плечами Айкава. — Я не пророк, потому не могу знать, представится ли мне ещё один такой шанс или нет. Да и не тороплюсь я как-то убивать тебя.

— Всё ещё веришь, что я откажусь от задуманного?

— Детская наивность, что вновь появилась во мне благодаря тебе и всему прошедшему месяцу, заставляет меня верить в это.

Решив не дать возможности опомниться своему противнику, подросток сделал резкий рывок в его сторону с целью нанести ещё одну успешную атаку, но, к его сожалению, Дженсен был уже готов к атаке, потому все удары парня прилетали либо в блок, либо не попадали по противнику вовсе. Бывший солдат же не просто защищался, но ещё и старался атаковать в ответ, что получалось у него с переменным успехом — три реализованных удара из семи выброшенных по сопернику.

Когда Син понял, что таким напором Дженсена взять у него не получится, он ловко и быстро отступил назад, выиграв себе несколько мгновений перерыва. Мужчина не собирался стоять на месте и ждать очередной атаки — Айкава это понимал, потому тут же старался придумать новый план, который поможет ему победить. Увы, но в его голову ничего путного не лезло, а враг уже наступал, потому ему только и оставалось, что защищаться от неслабых ударов бывшего солдата, сила которых возрастала с каждым разом, как и шанс попадания по юному злодею.

Тодд напирал на своего противника, заставляя его отступать всё дальше и дальше. У него было явное превосходство в этом сражении, чему явно способствовал его богатый опыт в сражениях. Уже на первых этапах Айкава понял, что ему не стоит соваться в ближний бой с Дженсеном, ибо тот превосходил его по всем параметрам. Конечно, у подростка была неплохая база, опыт и рефлексы, но все они уступали тем навыкам, что были у мужчины. Всё-таки опыт войны и наёмничества играл не последнюю роль в доминирующей позиции последнего.

Уклонившись от весьма опасной атаки ногой в голову, Син отпрыгнул назад и встал в защитную позу, ожидая очередной атаки. К его удивлению, в этот раз его противник не стал сразу прессинговать его, решив остаться на месте. На лице Дженсена буквально светилась самодовольная ухмылка, которая начинала немного бесить подростка, ибо он никак не мог достать его.

— Почему ты так рьяно сопротивляешься? — решил поинтересоваться Тодд, взяв небольшую передышку. — До этого момента мне казалось, что ты хочешь умереть, но сейчас ты активно борешься за жизнь. Не кажется ли тебе это странным? Неужели ты обманывал меня всё это время, заставляя меня считать тебя тем, кем ты никогда не являлся?

Парень не сразу начал отвечать на этот вопрос. На самом деле ему самому была интересна причина столь яростного отпора. Он и сам верил в то, что желает умереть, но вопреки какой-либо логике сейчас активно сопротивлялся, будто бы пытался сохранить себе жизнь, которую ещё часом ранее, если уж не ненавидел, то точно недолюбливал.

— Мне и самому это интересно, — не стал врать Син, выпрямляясь, давая напряжённым мышцам отдохнуть. — Всё это происходит на уровне… рефлексов? Наверное, да, — согласился с самим собой он. — Моё тело и мой мозг отказываются так просто гибнуть, и я ничего не могу с этим поделать. — подросток развёл руками. — Могу предположить, что это — обыкновенное упрямство. Быть может, я бы согласился умереть, и я бы даже позволил тебе убить меня, да вот только та информация, что ты мне рассказал, теперь не даёт мне принять это решение. Уж слишком я упрям для того, чтобы так просто проигрывать, да и не хочется мне, чтобы у какого-то там наёмника в портфолио была строчка, что он прикончил меня, Сина Айкаву — лучшего злодея последнего времени! — после этого на его лице расцвела ухмылка.

— Упрямство, да? — издал смешок мужчина. — Я уж подумал, что ты начал ценить жизнь.

— Если бы я начал это делать, попутно восхищаясь её аспектами и нюансами, я, наверное, перестал бы быть злодеем. Каким может быть злодеем тот, кто любит жизнь? Каждый плохой парень ненавидит этот мир, презирает его, как и делает это со своим существованием. Именно поэтому мы злодействуем — мы уничтожаем всё то, за что так ненавидим жизнь, делая её лучше.

— То есть, если ты ненавидишь в этой жизни себя, то ты, как приличный злодей, следующий всем правилам и этикету, должен прикончить самого себя?

— Именно поэтому злодеи и умирают в битве с героями.

После этих слов подросток снова ринулся в бой, но уже не так агрессивно — больше с тактикой, осторожностью и холодной головой. Он атаковал прицельно, молниеносно и сильно, но каким-то образом Дженсену удавалось избегать действительно болезненных и неприятных атак. Айкаве тоже удавалось уклоняться от сильных и весьма непредсказуемых ударов противника, но процент попадания был больше именно у последнего, и Син уступал ему чуть ли не в два раза.

Несколько точных ударов кулаком по лицу оглушили подростка и заставили его забыться на пару мгновений. Этим воспользовался бывший солдат, нанеся сильный удар коленом по животу противника, чем тут же заставил того выплюнуть весь воздух из лёгких, и затем ему представился шанс нанести практически добивающий удар ногой сверху-вниз, чем он никак не мог не воспользоваться, и вышло у него это весьма успешно, в результате чего после успешного попадания подросток упал лицом в песок и издал болезненный стон.

Дженсен не хотел останавливаться на этом, потому тут же попытался с силой наступить ногой на затылок Сина, но тот, судя по всему, почувствовав угрозу, быстро перекатился в сторону, в результате чего ему удалось уклониться от очень опасной атаки, и после этого, воспользовавшись секундным замешательством противника, Айкава рывком поднялся на ноги, попал тремя точными ударами кулаками по челюсти мужчины, нанёс ему прицельный удар ногой в корпус и завершил эту комбинацию ударом с разворота, попав сопернику ногой прямо по виску.

Казалось бы, что это должно сильно сказаться на самочувствии бывшего солдата, но тот словно не почувствовал последний удар. Его лицо снова украсила ухмылка, которая немного напугала подростка. Он попытался тут же отпрыгнуть в сторону, но мужчина ловко и быстро схватился за его ногу, которой он секундой ранее попал ему по виску, потянул её на себя, заставив Сина потерять равновесие, и после, убедившись в своих силах и возможностях, он поднял Айкаву в воздух, раскрутил его, удерживая за ту же ногу, и через несколько секунд отбросил его в сторону, как обыкновенную детскую игрушку!

Юный злодей, конечно, не получил серьёзных повреждений при приземлении, ибо он успел сгруппироваться, но некоторые неприятные ощущения противник всё же ему доставил. Теперь у него кружилась голова, болела правая сторона лица, в которую приходились удары, достаточно сильно попаливали рёбра и ещё не совсем затянувшаяся рванная рана и часто сбивалось дыхание. Ситуация для него была не из лучших, и он прекрасно знал об этом, но сдаться не мог — упрямство и гордость не позволяли.

— Тебе это не наскучило? — весёлым тоном спросил Дженсен. — Быть может, нам стоит начать сражаться серьёзно?

— Сражаться… серьёзно? — не совсем понимал Айкава.

— Только не говори, что это ты так серьёзно сражался. Это же разогрев, верно? — медленно разминался он, пытаясь немного расслабить мышцы. — Да брось! Хватит уже разогреваться! Давай сражаться по-взрослому! Жестоко, мощно и без трусов!

— А разве мы этим сейчас не занимались? — немного недоумевал парень.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — произнёс Тодд и снял с себя куртку, после чего отбросил её в сторону. — Пора нам использовать наши причуды. Ты же не позабыл про них, верно?

Всё это время Айкава думал, что Дженсен в сражении с ним уже использовал свою причуду, но, как оказалось, тот даже ни разу не активировал её, что немного понизило самооценку парня, ибо он понял, что даже без каких-либо особых сил тому удалось доставить ему немало проблем. Если же тот собирался использовать причуду для более эффективного сражения с юным злодеем, то у последнего явно были огромные неприятности, и тот с неким подобием ужаса осознавал это всё больше и больше с каждой секундой.

— Только учти, что вплоть до этого дня я изучал тебя, Син, — решил предупредить противника мужчина. — Я просмотрел видео многих твоих сражений, что мне удалось найти в интернете, вспомнил все наши совместные стычки и запомнил все приёмы, которыми ты пользовался ранее. Если ты попытаешься сразиться со мной своими обычными, так скажем, инструментами, ты стопроцентно проиграешь.

— Так вот для чего ты интересовался моей причудой, — тут же сложился небольшой пазл в голове у парня.

— Так вот, если ты хочешь победить меня, тебе придётся придумать что-нибудь новенькое. Что-то, чего я точно никогда и нигде не видел. Коль хочешь победить, используй незнакомое мне оружие — только так у тебя есть шанс на победу.

— Зачем же мне два раза одно и то же говорить то?

— Чтобы ты точно всё понял.

«Он действительно считает, что я поведусь на это? Он рассчитывает на то, что я буду ошибаться, придумывая новые приёмы, и эта его психологическая игра неплоха, но вряд ли он так хорошо изучал мои прошлые сражения. Быть может, он помнит пару трюков, которые я применил на Звезде, но это ему не сильно поможет победить меня. С другой стороны, может быть и такое, что он действительно изучил меня, и тогда у меня по-настоящему большие проблемы, но не стоит переживать из-за этого. Смута и неразбериха в движениях и мыслях мне сейчас лишь помешают, потому нужно быть уверенным в себе — только так я смогу победить Дженсена», — рассуждал в своей голове подросток, готовясь нападать.

И вот, выждав нужный момент, Син вновь побежал на противника, намереваясь в этот раз использовать все свои силы. Судя по виду последнего, тот тоже уже применил на себя некоторые свойства своей причуды, и это означало, что парню нужно было хорошенько постараться, чтобы победить Дженсена, в руках которого была весьма опасная сила. Вспомнив несколько приёмов, которые бывший солдат точно не мог видеть ранее, Айкава подбежал к нему достаточно близко, увернулся от летящего в его лицо кулака, выставил руку вперёд и активировал свойство взрыва, надеясь нанести ощутимый ущерб Тодду.

К удивлению подростка, его противник быстро среагировал и отвёл его руку в сторону, в результате чего вполне себе мощный взрыв ушёл в молоко.

— Эту причуду ты скопировал у своего бывшего одноклассника, после чего применил её против него же на спортивном фестивале UA, — поделился своими познаниями мужчина и крепче сжал руку соперника, не давая тому отступить.

Айкава не стал теряться и решил воспользоваться ещё парой трюков, которые в прошлом помогли ему добиться победы: руку, что была схвачена мужчиной, он покрыл огнём, заставляя последнего отпустит его, а левой рукой коснулся песка, надеясь заморозить не только площадь, на которой они стояли, но и нижние конечности бывшего солдата.

Дженсен, быстро разгадав задумку противника, увеличил силу в своих ногах и высоко прыгнул, схватив при этом длинные волосы последнего, после чего, когда они оказались на самой большой высоте, которую мог позволить прыжок мужчины, он отвёл руку с хваткой в сторону и с силой швырнул Сина обратно на землю. В этот раз юному злодею сгруппироваться не удалось — не теряя скорости, что задал Дженсен, он очень болезненно приземлился спиной на ледяную корку, что успел создать своей причудой перед тем, как его подняли в воздух. Если бы он приземлился на песок, быть может, падение не было бы таким неприятным, но случилось то, что случилось — Айкава никак не мог предугадать, что его собственную задумку используют против него самого.

— Эти способности принадлежат ещё одному твоему бывшему однокласснику, против которого ты также применил его собственные силы, — сказал бывший солдат, приземлившись ногами на землю. — Я же сказал тебе, что хорошо изучил все твои прошлые сражения, что были доступны в интернете. Этим ты меня взять не сможешь.

Подросток не слушал его, бросая все силы на то, чтобы прийти в себя и придумать конкретный план, который поможет ему победить. Он сильно сомневался в том, что Дженсен говорит стопроцентную правду — в ней просто обязана была быть ложь, и Син собирался обнаружить её, и как только у него получится это сделать, думал он, он сможет победить.

Снова открыв свою мнимую сцену, парень создал стрелу, что управлялась при помощи свиста, и при помощи вышеупомянутого свиста направил её прямо на соперника. Тому удалось быстро среагировать, в результате чего через мгновение стрела была у него в руках, а ещё через мгновение она уже летела в сторону юного злодея. Последний предугадал такой вариант событий, потому, когда Дженсен швырнул в него стрелу, тут же бросился вперёд, уклонился от собственного же оружия, приблизился на максимально возможное близкое расстояние и направил руку на корпус противника, после чего, собрав силы в руку и преобразовав их в энергию, выстрелил гравитационным зарядом, надеясь нанести ощутимый урон Дженсену.

Увы, тот снова разрушил все планы и надежды подростка, быстро уклонившись от атаки, после чего ему успешно удалось провести комбинацию сильных ударов по лицу Сина, которые заставили последнего забыться, а последний сильный удар с концентрированной энергией в кулаке, что прилетел в живот Айкавы, заставил того отправиться в продолжительный полёт на несколько метров назад.

— Ты специально, да? — был немного раздражён Дженсен. — Ты не сможешь победить меня тем, что уже использовал раньше! Почему ты продолжаешь делать то, что не приносит никакого эффекта? Тебе нравится получать боль? Или же ты просто не хочешь со мной сражаться? Опомнись уже! Если ты будешь продолжать в том же духе, то сдохнешь!

Син же медленно лежал на песке, пытаясь прийти в себя. Ему были безразличны слова Тодда, ибо боль заполняла все его мысли, не давая думать о другом.

— Хочешь сдохнуть? Хорошо! Я сделаю это! Мне уже надоела эта скучная битва! — со злым выражением лица прокричал бывший солдат и начал собирать энергию в груди для мощного выстрела, который должен был поставить точку в этой битве. — Я дал тебе шанс, но ты им не воспользовался. Ты не стал мыслить логично и рационально, предпочтя отдаться чувствам и эмоциям, и именно это приведёт тебя к смерти.

Грудь мужчины начала светиться ярким светом, а сам он всё сильнее и сильнее чувствовал боль. Так было всегда, когда он использовал данную атаку, и этот случай не стал исключением. Он понимал, что юного злодея не убить слабым энергетическим лучом, потому решил собрать намного больше энергии, чем раньше. Эта атака должна была прикончить подростка, и Дженсен всей душой верил, что у него получится это, ибо продолжать сражение ему не очень хотелось.

— Это конец, Син. — сказал Тодд, когда понял, что полностью готов к последней атаке. — Мне жаль, что так вышло, но я не могу отступить от своей позиции. У тебя был шанс избежать смерти, но ты меня не послушал, за что должен поплатиться, — он опустил взгляд на землю и выждал паузу, после чего вновь поднял голову и нахально улыбнулся. — Как прискорбно, что ты не сможешь отомстить за своих друзей. Наверное, Мики будет очень обидно, что его друг, на которого он возложил все свои надежды перед смертью, пал так жалко. Хорошо, что он умер, не увидев твоей никчёмности. Впрочем, скорее всего, он и сам был таким — бездарным, жалким и ничтожным сопляком. Лучше уж умереть, чем быть таким, — мужчина издал смешок. — Прощай.

Через мгновение из тела мужчины вырвался мощный луч энергии, что тут же направился в сторону подростка, а ещё через мгновение то место, где находился последний, подверглось ужасным изменениям. Всё, что попадалось на пути этой смертоносной атаки уничтожалось за считанные секунды, и луч не останавливался, уходя всё дальше и дальше, разрушая всё, на что он натыкался.

Сияющий свет, вырвавшийся из тела мужчины, заполнил окружающее пространство, превратив ночную темень в множество ярких отблесков. Яркий свет озарил все уголки пляжа, словно призывая внимание к своей грандиозности. Он распространился вокруг, превращая каждый песчинку в маленькое сияющее зеркальце, отражающее бесконечные оттенки яркого белоснежного света.

Мощь атаки была настолько колоссальной, что создала воздушную волну, сотрясавшую каждый гранул песка, поднимая его в воздух. Волнение воздуха пошатнуло деревья вдалеке и заставило волны в океане подпрыгнуть, как будто пришедшее неотъемлемое явление, сопровождающее проявление невероятной энергии.

Когда энергия начала утихать, исчезать, волны этой ужасающей атаки стихли, а бушующий свет постепенно ушёл, оставив после себя лишь слабое освещение, словно призрак ушедшего действия. Песок, поднятый в воздух воздушной волной, медленно опустился обратно на землю, оседая на место волнения. Волны океана снова начали ласкать пляж, словно ничего не произошло. Тишина вернулась, словно мать, успокаивающая все живые и неживые существа, вновь окутавшая пляж в своё бесконечное объятие.

Дженсен перед окончанием атаки прикрыл глаза. Он знал, что ему удалось попасть в цель, и он прекрасно понимал, что подросток не мог пережить этой атаки. Никто бы не смог — настолько была ужасающей её мощь. Мужчина не хотел смотреть на то, что осталось от его бывшего напарника, потому позволил себе не смотреть на это поистине страшное зрелище.

Когда же он всё-таки открыл глаза, чтобы отправиться прочь, его взгляд наткнулся на фигуру, что стояла на том месте, где находился подросток. От увиденного бывший солдат впал в ступор, а его веки расширились от ужаса.

Айкава стоял на свои двоих, смотря на Дженсена пугающим и устрашающим взглядом. На его левой руке был закреплён пятиугольный щит с звездой в центре и орлом — символом США, как свободной и демократичной страны. От предмета на его руке исходил чёрный дым, да и сам он не был в прям хорошем состоянии, но что поражало, так это то, что он был полностью целым, как и его обладатель.

— Какого… чёрта? — был шокирован Тодд.

— Не смей… — тихо произнёс Айкава, после чего на секунду исчез из поля зрения противника.

Бывший солдат был в ступоре, потому даже двинуться не смог, и это стало его второй ошибкой в этом сражении, ибо уже через мгновение Син оказался на расстоянии вытянутой руки от него.

— Не смей говорить так про Мики и остальных, урод! — прокричал он, после чего схватил противника правой рукой за затылок и, надавив, заставил того есть песок, уронив его в него лицом.

Боли, конечно, от такого приёма было немного, но это не означало, что было не неприятно — глаза мужчины тут же засорились песком, дыхание перекрылось, да и рот без, так сказать, особого наполнения не остался. Разумеется, Дженсен попытался быстро подняться на ноги, но этому помешал Син, который, наверное, воспользовавшись своей причудой, смог поднять противника, держась всё за тот же затылок, после чего, посмотрев в его лицо, нанёс несколько сильных ударов кулаком по зубам и носу Тодда, заставив того впервые за схватку почувствовать вкус собственной крови. Нанеся ещё несколько весьма болезненных ударов, подросток откинул врага назад, дав тому несколько мгновений перерыва, которые сопровождались не очень приятным падением.

Летел мужчина не очень долго, но своеобразный «тормозной путь» на песке оставил, что причинило ему не малый дискомфорт. Разумеется, урона серьёзного ему это не принесло, потому уже через несколько секунд ему удалось вскочить на ноги и направить свой взгляд на Сина.

— Вот этого я и желал, — ухмыльнулся Дженсен и облизнул запачканные кровью губы. — С таким тобой я желал биться! Чёрт побери, много же тебе времени понадобилось, чтобы прийти в форму.

Айкава не отвечал ему — лишь сверлил свирепым взглядом, будто бы он был готов уничтожить Тодда в ближайшие несколько секунд. Такое пришлось по душе бывшему солдату.

— Это именно те чувства, которые мне были нужны! — улыбался мужчина. — Так намного интереснее! Давай же…

Он не успел договорить — ему помешала нога подростка, которая, казалось, со скоростью света приблизилась к его подбородку и врезалась в него с невероятной силой, что заставила Дженсена аж взмыть в воздух, чего он явно не ожидал. Удар был сильным, потому он не сразу понял, в каком положении оказался, а когда осознание пришло к нему, ещё один удар вновь заставил его забыться на пару мгновений. В этот раз это была атака кулаками в корпус, челюсть и в нос. Последний удар, к слову, почти сломал носовую кость мужчине, от чего тот болезненно сморщился. Удар ногой сверху-вниз, что попал точно по верхней части головы бывшего солдата, отправил последнего обратно на землю. Приземление оказалось достаточно жёстким — настолько, что под телом Дженсена образовалась небольшая воронка.

— Тебе весело? — поинтересовался Син, медленно спускаясь на землю, используя свойство левитации. — Веселишься? Я стараюсь.

— Я вижу, — хриплым голосом ответил Тодд, покашливая кровью. — Продолжай в том же духе.

— Ты так хотел, чтобы я использовал новые приёмы, и я сделал это. Ты не был таков к этому?

— Просто расслабился.

— Ты всё ещё можешь всё исправить, Дженсен, — выразил надежду Айкава. — Давай перестанем сражаться. Мы можем с тобой вместе выступить против того, кто нанял тебя, и кого я искал всё это время. Нам будет легко, ведь во всём этом повинен один человек.

— Ты плохо слушаешь людей, да? — без особого энтузиазма произнёс бывший солдат, медленно поднимаясь на ноги. — Подчинение приказам — единственное, что осталось в моей жизни, и это единственное, благодаря чему я могу считать себя полноценным и самодостаточным. Подчинение и служение — это то, что я выбрал сам, и я не позволю тебе направить меня по неправильному пути.

— Твой путь и есть неправильный, — не был согласен со словами Дженсена подросток. — Наша схватка не имеет смысла. Мы можем не сражаться, понимаешь? Зачем нам убивать друг друга? Какой в этом толк? Почему мы не можем сражаться на одной стороне?

— Нам обоим это не нужно, Син, — грустно улыбнулся Тодд. — Тебе не нужны рядом те, кто может тебя предать, а мне не нужны рядом те, кого могут использовать против меня. Я и ты — слабости друг друга, а слабости, как это полагается, нужно устранять.

— Но это же глупость!

— Такова жизнь, пацан, — никак не хотел отступать от своего решения мужчина. — Я ценю то, что ты пытаешься спасти меня, но я сам выбрал этот путь, как и выбрал свою роль в нём, и я хочу отыгрывать эту роль до самого конца, придерживаясь выбранной дороги. В этом и есть смысл моей жизни. У тебя ведь он тоже есть, ведь так?

— Нет в моей жизни никакого смысла! — с гневом и обидой отмахнулся Айкава. — Я живу лишь для того, чтобы разрушать, но при этом я не желаю этого, как и не желал остаться единственным выжившим из всей экспериментальной группы! Это они должны были жить, а не я! Мики должен был жить! У него была цель — он хотел быть героем! Он хотел помогать людям! А ведь эти люди были равнодушны к нему и его судьбе! Ему было всё равно на это! Он был добр и наивен, и он действительно имел смысл жизни…

— Не в этом ли твой смысл жизни, Син? — немного удивил парня Дженсен, вытирая рукой кровь с лица. — Ты — единственный, кто выжил из толпы. Все они позволили тебе жить дальше, отдав свои жизни, и прямо сейчас ты… отказываешься от их дара. Разве ты этого не понимаешь?

— Но…

— Смысл твоей жизни в том, чтобы прожить жизнь, какую не смогли прожить те, кто умер, и вместе со своими жизнями они отдали тебе и свои цели и мечты. Ты можешь не только продолжать жить, но также и можешь воплотить в реальность то, о чём они мечтали. Как мне кажется, только ради этого и стоит жить. Тебе так не кажется?

Син в это мгновение почувствовал, как его внутренний мир находился в полном раздражении и борьбе. Эмоции кипели внутри, будто бы волны в океане, противоборствуя между надеждой на смысл и отчаянием от безысходности ситуации. В его глазах отразилось чувство путаницы и утраты. Тот момент, когда слова Дженсена затронули явно глубокую струну его души, вызвал в нём внутренний бунт, смешанный с чувством боли и утраты. Что-то внутри стремилось поверить в возможность новой жизни, но другая часть его самого ощущала бессмысленность и отчаяние, словно невидимые руки, стараясь взять верх, удерживали его в прошлом.

Но в словах мужчины подросток всё-таки смог разглядеть логику и глубокий смысл, и эти две вещи в тот момент разрушали весь его внутренний мир: старые предрассудки рассыпались, прежнее мировоззрение всё больше и больше становилось малозначимым, а жизненный ориентир начал напоминать о своём существовании, что было не очень характерно для внутренней среды парня.

— Что-то я тут заговорился, да? — почесал затылок Дженсен. — Надо уже заканчивать это сражение, а то оно как-то затянулось.

— Разве мы долго сражаемся? — поинтересовался Айкава.

— Дольше, чем я рассчитывал.

— Похоже, ты не очень силён в расчётах, да? — улыбнулся подросток.

— Помолчал бы, пробник злодея.

— Пробник?! — выпучил глаза подросток.

— Настоящий бы уже прикончил меня и ушёл, а ты тут пытаешься отговорить меня от задуманного и спасти мне жизнь. Больше на героя похож, — решил поиздеваться над собеседником бывший солдат.

— Никогда им не стану.

— Гордость и принципы мешают?

— Кровь героев и невинных на руках, террористические акты и репутация злодея. Мне продолжать этот список?

— Ты прям вашего Старателя описал, — издал смешок Дженсен. — Ну, или всю нашу войну в Ираке. Любому популярному герою подойдёт такое описание.

— Тогда, быть может, не всё ещё потеряно, — пожал плечами Син.

Выждав нужное время, Дженсен сорвался с места и направился прямо на своего соперника, желая нанести тому парочку весьма неприятных ударов. Его лицо и грудь болели, дыхание то и дело сбивалось, но он упорно шёл вперёд, надеясь показать ещё пару трюков своему оппоненту. Син же, завидев рвение своего бывшего товарища, лишь с грустью выдохнул и отпрыгнул назад, после чего, вновь активировав «сцену», создал стрелу на свистовом управлении, которую тут же направил на Дженсена.

Мужчина издал смешок, завидев эту атаку. Ему уже удалось отразить одну такую, а это значило, что он мог справиться и со второй стрелой.

— Повторяешься, Син! — закричал бывший солдат. — Обычная стрела на мне уже не сработает! — самодовольно произнёс он, вытягивая правую руку, чтобы поймать оружие подростка.

Как только предмет атаки подлетел на достаточно близкое расстояние, Дженсен попытался схватить его и направить обратно в парня. Чего только он не ожидал, так это того, что при соприкосновении с рукой стрела… взорвалась, да ещё и так сильно, что тело мужчины откинуло на пару метров назад. Ему удалось быстро сгруппироваться и безболезненно приземлиться, но вот от повреждения руки ему спасти, увы, не удалось.

Серьезные ожоги оставили следы на руке мужчины, где пламя и мощная взрывная сила стрелы оставили свой отпечаток. Конечность стала чёрной от обуглившейся кожи, покрытой глубокими ожогами. Вокруг пальцев образовалась корка из повреждённой кожи, словно тяжёлый груз на запястье, а местами кожа выглядела разорванной, оставляя кровавые следы. Всё это было ярко освещено красноватыми оттенками, словно рана вскипела, напоминая о боли и страданиях, что пронизывали каждый нерв этой пострадавшей конечности.

— А ловко ты это придумал, — ухмылялся Дженсен сквозь боль. — Заставил меня подумать, что вновь используешь обычную стрелу, а потом, когда я попытался схватить её, подорвал. Идеальный обман.

— Ты сам обманул себя, Дженсен, — с безэмоциональным выражением лица ответил подросток. — Ты убедил себя в том, что я вновь использую обычную атаку, а ведь тебе стоило подумать, что тут всё будет не так уж просто. Стареешь? Интуиция подводит?

— Отомстить мне решил? — издал смешок мужчина. — Подколы засчитаны.

— Я их ещё даже не начинал, — произнёс подросток и активировал причуду, призвав на этот раз не одну, а сразу два десятка стрел, что заставило Тодда широко раскрыть глаза.

— Ты решил… прикончить меня? — с тяжестью сглотнул бывший солдат.

— Я думаю, что тебе удастся увернуться от большинства из них. У тебя всё-таки и опыта побольше, и рефлексы получше, — пожал плечами парень. — Только сначала ответь на один вопрос.

— Какой?

— Тебе стрелы с бомбами или без? — мрачно задал риторический вопрос Син.

И в тот же момент Син, спокойно стоявший на месте, превратился в хладнокровного снайпера, манипулируя стрелами с бомбами, и направил их на Дженсена. Тот, даже не оказав сопротивления, начал просто уворачиваться от стрел, и ему удавалось это делать не так уж и плохо, но не все атаки он успевал отразить. Несколько стрел с бомбами судорожно приближались к нему, и взрывы раздавались вокруг, заполняя воздух грохотом и пылью. От некоторых атак ему удавалось уйти благодаря тому, что предметы атаки сталкивались друг с другом, но часть из них всё-таки смогла достичь поставленной цели.

Дженсен упал на колени, прикрывая лицо руками от летящих осколков и пыли. Кровь стекала по его лицу, капая на песок, оставляя красные следы. Его одежда порвалась на нескольких местах, и виднелись ожоги на его теле, дымящиеся и покрытые язвами. Боли, которую он испытывал, были жгучими и невыносимыми, и он пытался сосредоточиться на оставшемся у него запасе сил, чтобы противостоять новой волне атак. Однако некоторые из взорвавшихся стрел успели задеть его, оставив раны на плечах и ногах, из которых текла кровь, смешиваясь с песком, и каплями падала на землю.

— Может, всё-таки сдашься? — поинтересовался Син, остановив атаку.

Бывший солдат тяжело дышал. Я энергия была на исходе, а это означало, что он скоро перестанет быть способным поддерживать крепость своего тела при помощи причуды. В добавок, его выносливость, как оказалось, тоже не была бесконечной, потому ему предстояло решить, как ему стоит поступать дальше. Отступать он был не намерен, да и не смог бы — в нынешнем положении на бег он уже был не способен.

— Не теряешь надежды, да? — улыбался Тодд. — Я не отступлю от своего пути, и ты это знаешь, Син. Так что… либо прикончи меня, либо дай себя убить.

— Что же ты такой упрямый? — с грустью и злостью спросил Айкава.

— Не упрямому человеку меня осуждать, пацан.

От этого заявления Син невольно фыркнул, хоть вся ситуация и не была особо весёлой.

— Ты не выстоишь после следующей атаки, — предупредил подросток.

— Тебя это не должно особо заботить, разве нет? — парировал Дженсен. — Мы сражаемся тут за свои жизни, и один из нас сегодня умрёт — этого никак не избежать.

— В таком случае, я хочу, чтобы у нас были равные шансы, — сказал Син и притянул к себе пистолет, который Тодд выронил ещё в начале их сражения. — Предлагаю старую-добрую дуэль.

— И зачем же тебе это? — пребывал в недоумении бывший солдат. — У тебя есть все шансы на то, чтобы победить меня в ближайшие пять минут, да ещё и без особого риска, и при этом ты отказываешься от своего потенциального успеха, решив рискнуть своей жизнью. Не кажется ли тебе это… глупым решением?

— Быть может, так и есть, но мне не очень хочется… просто добивать тебя. Не в моём это стиле, понимаешь? — ухмыльнулся подросток.

— Снова передразниваешь меня? — слегка вскипел мужчина.

— Ты сам дал мне повод для подобного, так что терпи.

Раздражённо фыркнув, Дженсен потянулся рукой к своему поясу, на котором была закреплена ещё одна кобура, после чего, вынув из неё неиспользованный ранее пистолет, проверил в нём количество патронов. Магазин был полон, потому мужчина был готов стрелять в любой момент.

— Ты же знаешь правила примитивных вестернов? — поинтересовался Син. — Стреляем по команде и, если не получилось убить с первого выстрела, делаем несколько шагов вперёд, после чего повторяем процедуру, пока кто-то из нас не покинет этот мир.

— Я знаю правила, малыш, — издал смешок мужчина. — Вот только у тебя магазин не полный. Уверен, что хочешь стреляться именно этим пистолетом?

— Мне хватит нескольких пуль, чтобы закончить всё это, — спокойно ответил Син. — Ты уверен, что не хочешь отказаться от всего этого? Сейчас тебе предоставляется последний шанс повернуть назад.

— А ты не хочешь умереть, парень? — с некоторой злостью в голосе сказал Дженсен. — Я уже дал тебе понять, что не будет никакого хэппи-энда. Сколько раз мне ещё тебе об этом повторять?

— Как пожелаешь, — грустно пожал плечами подросток, проверив предохранитель. — Хочешь умереть? Это твой выбор, но хорошая смерть бывает лишь только после хорошей жизни.

— Моя жизнь была чертовски «хороша», так что я ни о чём не жалею! — ухмыльнулся мужчина. — Каким будет сигнал?

— Делаем выстрел на каждую десятую секунду.

— Считать будем сами? — слегка приподнял бровь в удивлении бывший солдат.

— В этом и есть весь интерес этой схватки: если ты правильно отсчитаешь и выстрелишь, ты можешь избежать смерти, но при этом, если твой счёт слишком медленный, ты умрёшь прежде, чем повернёшься к врагу.

— А если я специально буду считать слишком быстро?

— Такая победа не будет достойна такого великого наёмника, как ты.

— А если ты будешь считать быстрее, чем надо?

— Такая победа не будет достойна такого великого злодея, как я.

— Получается, вся эта дуэль — чисто на доверие?

— Получается, что так,— улыбнулся Айкава.

— И ты доверяешь мне?

— Как никому в этой жизни, Дженсен.

Дженсен и Син заняли стартовую позицию на песчаном поле, где каждый шаг мог оказаться последним. Взгляды их были устремлены друг на друга, недвижно и твердо, словно они читали друг друга по глазам, пытаясь предугадать следующий шаг. Тишина, нарушаемая только ветром, звучала громче их дыхания. Секунды казались бесконечными в этом моменте, когда каждый из них готовился к дуэли. Сердца бились так ровно и громко, что казалось, они противоречили всей напряженной атмосфере.

Бывшие товарищи обменялись последними взглядами, словно подтверждая свою решимость и готовность к этому испытанию. Звук переключения предохранителя раздался от Дженсена, а затем и от Сина, и пистолеты оказались приподнятыми, готовыми сделать первый выстрел.

— Начинать, кажется, это моя привычка, — фыркнул Дженсен, готовый ко всем последствиям.

И в то же самое мгновение послышались первые два выстрела. Дуэль была начата.

Пуля, что предназначалась Сину, угодила в невидимый барьер, что находился в считанных миллиметрах от головы подростка. Снаряд, что должен был впиться в голову Дженсена, отскочил от неё, будто бы кожа мужчины была металлической.

— Значит, я правильно понял, что в этой дуэли можно использовать причуды, — ухмыльнулся бывший солдат.

— Это добавляет интереса этому процессу, не правда ли? — самодовольно улыбнулся Син.

Как только оба досчитали до ещё одной десятой секунды, оба выстрела разрядились почти одновременно, но результат остался тем же. Пуля, предназначенная для Сина, сорвалась в сторону, отскочив от невидимой защиты, словно натолкнулась на непреодолимое препятствие. А пуля, предназначенная для Дженсена, отразилась от его тела с такой силой, словно встретила непробиваемую стену.

Их защитные причуды обеспечивали неприступную стойкость. Взгляды остались неизменно нацеленными на противника, несмотря на то что каждый выстрел укреплял убеждение в неуязвимости.

— Это может продолжаться бесконечно, — высказал своё мнение бывший солдат.

— Может, а может и нет. Патронов, как минимум, у нас не так много.

— И что будет, когда они закончатся?

— Дуэль прекратится.

— И тебе это нужно, ведь ты не хочешь побеждать меня, — оскалился мужчина. — При следующем выстреле я не буду использовать свою причуду.

— И зачем же это тебе?

— Ты сам захотел, чтобы наши шансы были равны. Исходя из этого, если я не буду использовать свои способности, ты не станешь использовать свои, и именно в этот момент в нашей дуэли будет определён победитель.

Син не ответил на это высказывание бывшего товарища. Ему было неприятно от того факта, что следующий выстрел станет решающим, и он определённо знал исход этого сражения. Он молча согласился на предложение Дженсена, чувствуя, как напряжение этой дуэли доходило до критической точки. Он снова начал отсчитывать секунды вместе с бывшим солдатом, придерживаясь этой безумной, но неписаной договорённости.

— Тот, кто ищет смерти... живёт, — произнёс Син.

— А тот, кто цепляется за жизнь — умрёт, — договорил фразу Дженсен.

Когда последняя секунда наступила, оба выстрелили почти одновременно. Пуля, выпущенная подростком, казалось, нацелилась прямо в цель, но внезапно отскочила в сторону, словно уклонилась от препятствия. В то же время, пуля от Дженсена, вспыхнув от его оружия, встретилась с телом подростка, после чего тот, корчась от боли, рухнул на песок.

— Вот и сгубила тебя твоя наивность, парень, — вздохнул Тодд, осознавая, что он победил.

Дженсен медленно подошел к Сину и посмотрел на него, склонившись, словно оценивая свою победу. Он не испытывал радости от победы, он просто принимал результат как неизбежный и неприятный.

— Ты был хорошим противником, малыш, — произнес Дженсен, склонившись еще ниже, чтобы убедиться в результате. — Но каждая история должна иметь свой конец. Твоя история завершилась здесь.

Он потрогал шею Сина, чтобы проверить пульс, но уже знал, что не найдет его. Син не двигался, а это означало, что мужчина победил. По крайней мере так он считал.

Как только его пальцы коснулись тела парня, он тут же ощутил то, чего не должно было быть — он ощущал сердцебиение парня. В этот же момент его глаза расширились, когда он заметил, как на лице подростка появилась ухмылка, а его веки распахнулись. Дженсен не успел среагировать — Айкава быстро наставил пистолет на грудь бывшего солдата и выстрелил. Ровно на десятой секунде.

Дженсен почувствовал шок, когда осознал, что подросток остался жив. Его ум не мог сразу вместить эту неожиданность, и он отшатнулся, отдаляясь от подростка, смутно чувствуя, как пуля пронзила его грудь. Удар, хотя и не казался сильным из-за адреналина, заставил его потерять равновесие, и он тяжело опустился на землю.

В его глазах было нечто смешанное — удивление, паника, и неверие. Глубокий выдох прервался жестким кашлем, кровь начала резво вытекать из раны. Дженсен почувствовал, как лёгкость покидала его тело, а боль охватила его, мешая трезво мыслить.

— Вот чёрт, — произнёс Тодд, болезненно кашляя. — Ты знал, что я обману тебя?

— Это было очевидно, — встал с земли Айкава и отряхнулся. — Я прекрасно понимал, что ты не откажешься от своей причуды, потому и свою выключать не стал. Оставалось лишь притвориться подстреленным и подождать, пока ты перестанешь поддерживать способности и подойдёшь поближе.

— И выстрелил ты ровно на десятой секунде. Идеально, — слегка восхитился действиями подростка мужчина. — Ни одного нарушения правил.

— Я сам их предложил, так что нарушать их я не имел права, — пожал плечами парень.

Дженсен болезненно закашлял и принял лежачую позицию. Силы с каждой секундой покидали его, потому он не хотел их тратить для того, чтобы поддерживать сидячее положение.

— Поздравляю с победой, Син, — произнёс он.

— И стоило ли это того? — поинтересовался подросток, присев рядом. — Ты мог жить дальше, мог… сражаться вместе со мной на одной стороне. Ты… мог продолжать заниматься наёмничеством. Это же твой смысл жизни!

Дженсен не сразу начал отвечать на это высказывание. Его взгляд был обращён на ночное небо, которое в тот момент было полностью закрыто серыми облаками. Мужчина желал увидеть звёзды напоследок, но, увы, природа имела на эту ночь совершенно другие планы, и поспорить с ней он никак не мог.

— Я просто устал, Син, — начал говорить бывший солдат. — Всю свою жизнь я наивно полагал, что сам решаю, что мне делать, и сам принимаю решение, чем мне пользоваться, и каким мне быть. Считал себя свободным человеком, который делает лишь то, что он хочет, и верил в то, что никто не способен изменить этот ход вещей. На деле же никакой свободы у меня не было, — тяжело выдохнул он. — Вся моя жизнь состоит из поистине ужасных вещей. Отец меня никогда не любил, и он никогда бы меня не признал, хотя я отчаянно верил в это. Силы, которыми я пользовался, вовсе мне не принадлежат, ибо, как оказалось, родился без них, и мне вживили эту причуду, когда я был ещё ребёнком. Отправиться на войну я тоже решил не сам — отец приказал, а я покорно склонил голову и согласился, надеясь на то, что он перестанет называть меня своим главным разочарованием. Чёрт побери, я всю свою жизнь желал его признания, но даже тогда, когда я целился в его голову из пистолета, он не признал меня. Даже смерть не изменила его позицию, а это о чём-то говорит, — прикрыл глаза Тодд, чувствуя лёгкое жжение. — Мне казалось, что я нашёл себя на той войне. Думал, что вот оно — то, в чём я действительно хорош! Хорош в убийствах, в разрушениях, в отнимании жизней… по приказу кого-то сверху. У меня ничего не было, во что я бы мог верить тогда, потому принял для себя, что никогда не нарушу приказов, ибо, если я облажаюсь даже в этом деле, вновь стану бесполезным и никчёмным человеком, который может только разочаровывать. Думал, что в этом и есть моя свобода — моя свобода выбора! На деле же… я стал обычным пленником безвыходности, и с того момента я перестал видеть в жизни что-либо другое. Я… убивал, убивал, убивал, убивал и ещё раз убивал. Столько людей покинуло этот мир из-за меня. Со временем я начал понимать, что делаю… что-то не так, но остановиться уже не мог, ибо, остановившись, я бы сделал весь свой путь бессмысленным, а это значит, что я вновь бы стал тем, кем быть не хотел.

Из его груди раздался глухой, болезненный кашель, а из уголков рта потекла кровь. При каждом вдохе острый укол боли охватывал его, словно напоминая о неизбежности конца. Дыхание становилось тяжелым, неуправляемым, и каждый его выдох был похож на последний.

— Моя душа желала остановиться, желала прекратить этот ужасный путь, но я… боялся. Мне было страшно, Син, понимаешь? Я боялся стать… бесполезным, потому продолжал делать то, что когда-то признал собственным смыслом жизни, — он вновь закашлял, что на несколько мгновений прервало его речь. — В один момент в мою голову пришла мысль, как закончить всё это. Мне… мне нужно было провалить миссию, чтобы я закончил свой путь — именно такой конец был для меня идеальным. Что было грустно, так это то, что я не мог намеренно стать слабым, не мог поддаться кому-либо, ведь это шло вразрез с подчинением приказам. Все мои жертвы были на порядок слабее меня, что, разумеется, не давало им возможности победить меня. Потому я стал желать, чтобы когда-нибудь на моём пути встал враг, который окажется сильнее меня. Я стал мечтать о поражении, — улыбнулся он.

— Так вот оно что, — догадался подросток. — Вот почему ты отказывался заканчивать сражение.

— Ты, Син — мой идеальный враг, о котором я так долго мечтал. Ты стал тем, о ком я просил Бога с того дня, когда начал мыслить о поражении и провале миссии, и, наконец, Бог услышал меня. Моё желание… исполнилось, — слабо рассмеялся он. — Я… так рад.

— И чему же ты рад, придурок? — спросил Айкава, на чьих глазах уже виднелись слёзы. — Ты хоть понимаешь, что умираешь? Твоя жизнь закончится здесь! Какого чёрта ты так радуешься этому?! — мокрые дорожки образовались на его лице, и он даже не пытался их как-то скрыть.

— Ты бы… смог жить, осознавая, что вся твоя жизнь — не более, чем иллюзия? — внезапно задал вопрос мужчина. — Что бы ты сделал, осознав это?

— К чему этот вопрос? — искренне не понимал подросток.

— Я сломался, — тут же ответил мужчина. — Я оказался слаб перед жестокой реальностью, и это сделало меня рабом безысходности. Советую тебе подумать о том, как бы поступил ты, узнав, что вся твоя жизнь, которую ты считал настоящей — не более, чем кем-то созданная иллюзия, и большинство выборов в ней не принадлежат тебе.

Син был в недоумении. Тема разговора резко сменилась, и это не могло не заинтересовать подростка. Казалось, будто бы он пытался намекнуть на что-то, но на что именно — неясно.

Дженсен вновь открыл глаза и в последний раз посмотрел на ночное небо. Слабая улыбка возникла на его устах.

— Всю свою жизнь я делал то, что мне не нравилось, но мне приходилось считать это нужным, чтобы не впасть в отчаяние. Я… пытался добиться любви и признания отца, а когда не получил этого — убил его. Судьба познакомила меня с другими двумя людьми, которые также жили благодаря наёмничеству, и мне действительно нравилось проводить с ними время, но, увы, наши пути разошлись. Один из них умер, а второй пропал без вести — лишь я остался из знаменитой троицы наёмников, и я, скорее всего, разочаровал их своими поступками. Жизнь свела меня с красивой и умной девушкой, которую я даже успел полюбить, и я… разочаровал её, заставив её пойти на ужасный шаг, который испортил не только мою, но и её жизнь, а когда всё это вскрылось, я… убил её, — улыбка дрогнула, но не исчезла. — После всех тех ужасов, что я испытал в плену, судьба вновь одарила меня новыми знакомствами. Все они были молодыми, но при этом было в них что-то, что притягивало меня — человека, который практически дожил до сорока. Мы общались, веселились, смеялись и делали дела. Всё это было… так непривычно после долгих лет одиночества и отчаяния. И вот, когда, казалось бы, всё приходило в норму, я позволил всему этому исчезнуть — почти все они погибли. В живых остались лишь я и один парень, который стал моим главным подарком судьбы, — Дженсен повернул голову и с улыбкой посмотрел на лицо Айкавы, который был в шаге от истерики. — Я всю свою жизнь делал не то и не так, но хоть с другом повезло.

Син был готов разрыдаться на месте. Боль сжимала его грудь, а лёгкие вот-вот были готовы отказаться выполнять свою главную функцию. Горячие слёзы с бешенной скоростью текли по лицу парня, и он никак не мог их остановить.

Бывший солдат же вернул голову в прежнее положение и выдохнул.

— Все эти события вели меня к сегодняшнему дню. Я убивал, разрушал, уничтожал и забирал. В конечном итоге меня должен был кто-то остановить, и я… рад, как это произошло. Наконец-то… миссия провалена. Последний солдат… не смог выполнить задание. Теперь я… свободен, и, если за это придётся отдать свою жизнь, так… тому и быть, — в последний раз улыбнулся он. — Я… так счастлив.

Дженсен закрыл глаза, его грудь поднялась в последний раз, и затем опустилась навсегда. Тяжелый вздох вырвался из груди, словно отдавая должное последнему моменту жизни. В этот момент все напряжение, все страдания ушли из его лица, оставив лишь мирное выражение, словно он нашел долгожданный покой.

После последнего вздоха Дженсена, словно в ответ на его уход, небо внезапно предложило мирное послание. Маленькие снежинки начали медленно и тихо спускаться с ночного неба, легко касаясь его лица. Некоторые из них лениво падали на его неподвижное лицо, словно робко прощаясь с ушедшим солдатом, а затем, словно испытывая иллюзию жизни, они таяли, оставляя лишь влажное прикосновение на его коже, словно последний знак преходящей красоты этого мира.

Выражение лица Сина застыло, но лишь на миг — на миг перед рыданиями и громкой истерикой, звуки которой сотрясли ночную тишину.

* * *

Дорогой Син,

Если ты читаешь это письмо, значит, я уже ушел покорять новый для себя мир. Не сожалей об этом, это должно было случиться. Не стоит горевать по мне — я принял свою участь. Жизнь — странная вещь. Она может быть такой тяжелой, что кажется, что весь мир против тебя, но в то же время может быть столь красивой, что невозможно остаться равнодушным.

Я хотел бы сказать тебе, что ты — идеальный враг, о котором я всегда мечтал, и идеальный парень, каким я видел своего будущего сына. Ты сильный, умный и решительный. Ты смог добиться того, чего я не мог. Не забывай, что ты сам для себя решаешь, что значит быть сильным или слабым. Не бойся быть слабым иногда, ибо в этом нет стыда. Это признак человечности.

Серьёзно, я бы действительно хотел, чтобы у меня был такой сын, как ты. Быть может, я бы тогда прошёл по совершенно иному пути, конец которого бы разительно отличался от того, что мы имеем сейчас.

Я провёл свою жизнь, делая много ошибок. Я убивал, разрушал, и многие из моих близких ушли (и некоторые из них — благодаря мне). Жизнь обычно подбрасывает нам много трудностей, и не всегда мы можем их преодолеть. Но я хочу, чтобы ты помнил, что даже в самые тёмные моменты можно найти свет. И я нашёл его в тебе.

Ты можешь быть лучше, чем я. Ты можешь сделать больше, чем я. Не повторяй моих ошибок, но и помни, что каждый из нас идёт своим путём. Найди свой собственный смысл жизни и следуй ему.

Увы, я не смогу помочь тебе в твоей битве против человека, который испортил твою жизнь, как и не могу предоставить тебе информацию о нём, ведь это было бы нарушение конфиденциальности, а это очень непрофессионально, когда тебя причисляют к лучшим наёмникам в стране. Потому, Син, я надеюсь, что ты НЕ обратишь внимание на тот адрес, что написан на обратной стороне этого письма. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не читай всё это!

Также не забудь о том, что я НЕ говорил тебе, что человек, против которого ты идёшь, обладает, пожалуй, одной из самых могущественных причуд на моей памяти. И, разумеется, я НЕ говорил тебе о том, что тебе стоит быть осторожней и внимательнее, когда ты решишь вступить с ним в сражение.

И да, парень, когда ты с ним столкнёшься, не доверяй своим глазам и ушам — доверяй лишь собственной интуиции. Только она подскажет тебе, как отличить ложь от истины.

И не забудь поразмыслить об иллюзиях. Ты ведь не забыл мой совет, верно?

Ну, собственно, вроде всё сказал. Надеюсь, ты добьёшься своего, после чего сможешь также, как и я, стать свободным человеком. И помни, что я не жалею ни о чём, ибо каждый шаг, каждое решение привели меня к тебе. Благодарю за то, что ты был рядом в этот момент.

С любовью, наверное,

Дженсен Тодд.