Пятеро в молчании (гет)

Слова Грейнджер пригвоздили к полу.

— Что… ты ему сказала?

Я буквально подавился воздухом. Мозг давал сигнал о том, что слова были услышаны, но сознание отказывалось верить.

— Только не ори, ради бога! — она всхлипнула и опустилась на стул.

Я так и остался стоять на месте, не понимая вскипавших внутри меня чувств. Что-то на порядок выше удивления.

— Почему? — только и сумел произнести я.

— Потому что… потому что он… он попросил выйти за него замуж. А я отказалась, я не… а он взял и… и… — Грейнджер старалась набрать воздуха в лёгкие, а у меня голова пошла кругом, — он, назло мне, переспал с моей подругой! Он извинился, сказал, что пожалел сразу же… будто подумал, что нашим отношениям конец, но…

Помолчал, стараясь переварить услышанное. Я вовсе не ожидал, что Грейнджер вывалит на меня подробности своей личной жизни, да так, будто мы закадычные друзья. Словно она никогда и никому не рассказывала об этом, сдерживая всю горечь в себе. Грейнджер тоже молчала, всхлипывая, и я подумал: необходимо что-то ответить, даже возмутиться.

— Ага. Ясно. Ну… не знаю. Так сразу? А как же комплименты, ужин, лёгкий петтинг? Ты, конечно, ничего, но… прости, я не буду с тобой спать ни до бала, ни после, чтобы ты отомстила своему бывшему.

В голове это звучало куда язвительнее и обиднее, но Грейнджер всё-таки подняла покрасневшие глаза и будто раздулась от возмущения.

— Что?

— А что?

— Ты идиот? — она развела руки в стороны. Слишком часто меня об этом сегодня спрашивали. — Я не хочу с тобой… это не то! Просто бал… Я не говорила, что…

— Да понял я! Это просто шутка. Честно сказать, я всё ещё не понимаю: при чём тут я, Грейнджер? — некоторое замешательство прошло, и я повысил голос.

Она смотрела раздосадовано, но я отвечал полным презрения взглядом. Глупый вопрос. Совершенно ясно, при чём. Меня в прямом смысле слова использовали. И для чего? Чтобы позлить Уизли? Мерзкое и липкое нечто медленно обволакивало затылок.

Но лицо Грейнджер вмиг переменилось, его исказила мстительная ярость. Да такая, что я застыл в недоумении.

— Он так сильно тебя ненавидит, что у него голова от злости лопнет!

Эти слова она не просто сказала. Она их выплюнула, будто змея, желавшая укусить обидчика в ответ. Неужели она готова на подобное, чтобы удовлетвориться местью?

Сколько же чистой ярости было вложено в одну фразу. Желчная, ядовитая, проникающая в самые кости жажда причинить боль близкому, но предавшему доверие — вот что теперь отражалось в её взгляде. Высшая степень манипуляции на чувствах: знать больную точку и надавить на неё, как появится необходимость.

И эта та самая девочка-зубрила, которая всегда поступала правильно? Которая была настолько жалостливой, как рассказывал Поттер, что организовала целую кампанию, чтобы освободить от рабства домашних эльфов? Уизли, конечно, облажался, но вряд ли подозревал, как низко готова пасть эта дамочка, чтобы нагадить ему в душу.

В эту самую секунду я понял, что совершенно её не знаю. Да и, наверное, никогда не знал. Чувства были смешанные, неясные. Удивление и гнев причудливыми узорами вплетались в сознание.

— А вы, мисс Грейнджер, оказывается, мстительная и ядовитая стерва, — сказал я с неожиданной даже для меня нотой одобрения в голосе. — Признаюсь, когда-то эти качества привлекали меня в девушках. Лет… в пятнадцать? Я бы даже помог тебе, раз дело касается Уизли, но…

Я равнодушно пожал плечами. Грейнджер стёрла с лица гримасу ярости и удивлённо вскинула брови.

— Но… что?

— Ты дура, честное слово. Да зачем мне это? — я усмехнулся, глядя на неё.

Сама идея позлить Уизли была соблазнительной, но использовать при этом Грейнджер? Это было не то чтобы низко, а как-то… мелочно. И слишком топорно. Совсем не то, чего бы мне хотелось. Это было только между нами, и других совершенно не касалось. Я развернулся, чтобы уйти, потому как Грейнджер явно не могла и слова больше сказать.

— Стой! — окликнула она.

— Что ещё?

Грейнджер покусывала нижнюю губу.

— Что ты хочешь?

— Не понял?

— Взамен на эту… эту… услугу. Что ты хочешь?

Я несколько секунд молча смотрел на неё, выбирая наиболее внятный ответ на это возмутительное оскорбление.

— Я что, по-твоему, эскорт-агентство? Я тебе не шлюха какая-нибудь, поняла? Нет, Грейнджер, тысячу раз нет! Ты просто чокнутая. Сама разбирайся со своими мужиками!

С этими словами я вылетел из её кабинета и не обратил внимание на то, что она собиралась ещё что-то добавить. Просто уму непостижимо!

Не окончательно придя в себя и не до конца собравшись с мыслями, на всё ещё ватных ногах, дошагал до лифта. В Атриуме приметил кого-то подозрительно похожего на Форда, но был так разозлён, что не стал выяснять, он это или нет. Думать об всех этих интригах Грейнджер и Уизли хотелось меньше всего, но её слова жирной точкой возмущения колотились в затылке. Брошенная в гневе фраза о том, что её бывший меня ненавидит, не были для меня открытием. Более того — это было абсолютно взаимно. Прошло довольно много лет со школьной скамьи, но подобные чувства, видимо, не имеют срока годности.

Возможно, эта ненависть — всего лишь прочно укоренившийся предрассудок, но даже спустя годы Уизли оставался для меня всё таким же идиотом. С менее агрессивным Поттером удалось наладить хоть какой-то контакт, но этот рыжий персонаж вызывал только скрежет зубов и желание что-нибудь расколотить. Вот уж чокнутая парочка! И они определённо друг друга стоили.

В кабинете обнаружился Стюарт. Только я ступил на порог, как он заявил, что Дэниэл Шоу не числился в базе данных когда-либо арестованных или задержанных. Либо он и правда был честным гражданином, либо гражданином очень хитрым и изворотливым. И очень осторожным.

Музей уже дал о себе знать, и сам Стюарт был готов ехать. Заметив моё поганое настроение, он спросил, что случилось, но я, конечно, не стал рассказывать ему о выходке Уизли и возмутительной просьбе Грейнджер. С утра — Нэнси, сейчас — эти двое. Будто сговорились.

Добравшись до музея, мы сразу же отправились к директору. Подробно выспросив причину интереса полиции к Дэниэлу Шоу и с недовольством уставившись на ордер, он отправил нас в отдел кадров. В музее время будто текло несколько иначе, гораздо медленнее. И все сотрудники, подчиняясь этой странной атмосфере, тоже двигались нерасторопно, если не сказать лениво. Это раздражало.

В отделе кадров мы получили адрес Дэниэла Шоу и его личное дело, с которого мы сняли копию. Взвинченный, я хотел поскорее убраться из музея и поехать к Шоу домой, а потому всё время подгонял Стюарта. В конце концов он не выдержал и посоветовал мне не срываться на нём из-за чего бы то ни было. Я чуть не вывалил на него историю о том, что произошло в министерстве — чтобы и он понял, что такой настрой взялся не с потолка — но вовремя заткнулся. Это было совсем ни к чему.

В машине изучал личное дело Дэниэла и читал его вслух Стюарту. Он неотрывно следил за дорогой, но слушал очень внимательно.

— Купер был прав, — сказал я, водя пальцем по строчкам. — Никаких скандалов с участием Дэниэла в музее не было.

— Такие тихони иногда оказываются самыми настоящими монстрами, — со знанием дела сказал Стюарт. — Думаешь, Купер не стал его предупреждать, что им интересуется полиция?

— По-моему, он очень этому рад, так что вряд ли. Ну, я надеюсь. А этот Дэниэл… Просто образцовый, мать его, работник! Разве так бывает?

Тут я вспомнил дисциплинарную комиссию, и настроение окончательно упало. Мне, в отличие от идеального Дэниэла Шоу, в ближайшем времени не светило на работе ничего хорошего. Пусть моей вины в ситуации с Тейлором практически не было, но такие вот вещи в последствии могут очень сильно отразиться на карьере. Никому не нужен сотрудник, который с подозрительной частотой влипает во всякого рода неприятности и ссорится с коллегами. Да ещё и тот случай с блевательным батончиком, будь он не ладен.

Мы ехали по Кларендон-стрит мимо аккуратных кирпичных и побеленных домов, выстроенных в ряд. Несколько подростков на велосипедах пронеслись в противоположную от нас сторону, громко смеясь и переговариваясь. На другой стороне узкой улицы стояли две ухоженные женщины с детскими колясками. От этого небольшого района Пимлико в Вестминстере я чего-то подобного и ждал. Об этом местечке можно было сказать одним словом: идеально. Что-то схожее с Челси, где проживала Грейнджер.

— За шесть лет — ни одного выговора, ни одного штрафа! — снова заговорил я, пролистав личное дело Шоу до конца. Стюарт промолчал, только пожал плечами.

Мы вышли из машины и направились к двухэтажному дому с крупной цифрой десять на двери. Невысоким кованым забором был обнесён миниатюрный сад с ухоженными цветистыми кустами. Рядом стоял припаркованный серый «форд».

После короткого стука дверь распахнулась. На пороге стояла красивая молодая женщина, та самая, что была с Шоу на фотографии в его кабинете. Рыжие волосы убраны в замысловатую причёску, одета так, словно только что откуда-то вернулась — или наоборот, собиралась уйти. Представившись и объяснив ей, чего мы хотим, она ответила, что Дэниэла дома нет. Но всё же пропустила нас внутрь, согласившись поговорить.

Изнутри дом выглядел под стать району, как чистенькая декорация к фильму. В небольшой прихожей встречали бежевого цвета стены, цветастый коврик у двери и хрустальная люстра на потолке. Обстановка была подобрана со вкусом. Изящная мебель в гостиной, пушистый ковер, рамки с фотографиями на стене. Множество безделушек — женщины всегда обставляют свой дом всяким мелким барахлом.

Джина предложила нам «чего-нибудь выпить», но мы отказались. Она выглядела очень взволнованной, но это понятно — о нашем приходе ей не сообщили. Мы сели в кресла, сама Джина устроилась на огромном пухлом диване. На его фоне она выглядела до крайности одинокой и потерянной.

— Вы считаете, что Дэниэл как-то замешан в смерти той девушки? — нахмурилась она. — Не может быть! Мой муж самый порядочный человек, которого я знаю!

— Миссис Шоу, — начал я, проигнорировав её слова и стараясь говорить так, чтобы не выдавать своего поганого настроения. — Вёл ли себя Дэниэл как-то необычно в последнее время? Может, были странные письма или ещё что-то?

— Нет, всё было нормально! Но… мы ссорились в последнее время чаще обычного, но… это личное… Да и разве это важно? Все ссорятся!

— Почему вы ссорились? — спросил я.

— Я сказала, что это личное! И к этому отношения не имеет!

— А вы слышали, чтобы Дэниэл упоминал имя Софи Палмер?

— Нет, не слышала! С чего вы вообще взяли, что они были знакомы? — Джина явно была оскорблена такими заявлениями.

Стюарт достал из сумки пластиковую папку с фотографиями из ресторана и разложил их на кофейном столике перед ней.

— Это он? Его помощник на работе сказал, что Дэниэл куда-то уходил в обед, в тот самый четверг, когда убили девушку. Эти фото сняли камеры. Внутри и на улице, — Стюарт указал на дату в углу фотографии. — Также мистер Купер узнал Софи на фотографии, что мы показали ему и вам. Он подтвердил, что эта девушка неоднократно приходила к Дэниэлу. Мистер Купер даже сам провожал её в кабинет чуть больше недели назад. Другие сотрудники тоже видели её в музее рядом с Дэниэлом.

Джина бросила на Стюарта злой взгляд, но глаза её быстро наполнялись слезами.

— Да, очевидно… — она несколько раз моргнула. Слезинки покатились по её щеке, но она быстро вытерла их рукавом. — Очевидно, что это он. Я не знала. Получается, он… изменял мне? Господи…

— Вы сказали, что перед тем, как он ушёл в пятницу, вы снова поссорились. Во сколько это было? — спросил я.

— Часа в два, может… Он собрал вещи и ушёл. У нас… у нас не всё ладно было в последнее время. И я не знала ни про какую Софи! — тут она подняла на меня взгляд, потом перевела на Стюарта. — Вы же не думаете, что я это сделала? Я ведь сказала, что не знала о том, что у него кто-то был! Да если бы и знала, то не стала бы…

— В чём всё-таки состоял предмет ссоры? — Джина, услышав вопрос, снова поглядела на меня. Она сжала зубы и отвела взгляд.

— Миссис Шоу, послушайте…

— Я не могу забеременеть! — твёрдым, полным гнева голосом проговорила она. — Мы хотели завести ребёнка, но пока что ничего не выходит! Мы недавно прошли обследование, он сказал, что дождётся результатов, пойдёт на работу позже… Мы ждали их в тот день. А он вдруг говорит, что ему надо срочно уехать! Причину он не объяснил, и я не понимаю, что может быть важнее… поэтому мы и поссорились!

Джина опустила голову, шмыгнув носом. Весть об измене на фоне проблем с беременностью её сильно подкосила.

— Значит, вы не предполагаете, куда и почему он так резко решил уехать? — мягко уточнил Стюарт, мгновенно перестроившись и взяв инициативу на себя.

— Нет, он мне ничего не сказал, — вздохнув, ответила Джина.

Выходило так, что Дэниэл ушёл из дома почти сразу же, как газеты взорвала срочная новость и поползли слухи. Именно это и стало причиной его скорого исчезновения, а не сам факт убийства. Но почему он не скрылся сразу же? Зачем высидел на работе, выждал ночь и утро? Не из-за результатов обследования, это было бы глупо. Я посмотрел на Стюарта. Похоже, он думал о том же.

— Это ваша машина припаркована рядом? Серый «форд»?

— Да, но я её не вожу, это Дэниэла. У меня даже ключей нет. Наверное, он забрал их с собой с другими вещами. Я так думаю, потому что… я не нашла ключей в доме. Может, они где-то и валяются.

Я сделал мысленную пометку о том, чтобы записать номер, на всякий случай. Похоже, мистер Шоу прекрасно знал, что делал, а ключи наверняка найдутся где-то в доме. Он не взял машину, зная, что её наверняка будут разыскивать. Телефона у него не было, связаться с ним магловским способом было невозможно.

— Вы знаете, где он может быть? Как с ним связаться? — подал голос Стюарт. — Друзья, родители, братья или сёстры? Какие-то места?

— Друзья… — хмыкнула она. — Какие друзья, он только и живёт одной работой! Родители умерли, давно ещё… Да он с ними и не общался много лет. Они сильно поругались, так он сказал, — ответила Джина, разглядывая свои ногти. — Он сирота, один остался, ни братьев, ни сестёр. Я не знаю, куда он мог пойти и куда вообще собирался. Я думала, что он мог оставаться на работе. Он иногда так делал, когда работы было много.

Джина опустила плечи. По её виду нельзя было сказать, расстроена она или зла. Казалось, что она попросту в шоке от всех этих новостей.

— Может, вы знаете, где находится дом его родителей? — спросил напарник.

Миссис Шоу так и сидела с ровной спиной, но теперь по бледным веснушчатым щекам расплывались пятна румянца.

— Нет, — она покачала головой. Прядь рыжих волос выбилась из причёски и опустилась ей на плечо. Казалось, она сосредоточенно о чём-то размышляла. Или просто старалась не разреветься?

— А вы сами где были в четверг с двенадцати до двух? — снова спросил он. Джина быстро подняла голову и распахнула глаза.

— Я ведь сказала, что не убивала эту…

— Это стандартный вопрос, — сразу же успокоил я, но это мало помогло.

— Я была дома, — твёрдо произнесла она. — Я была одна.

— А соседи, например, смогут это подтвердить?

— Не знаю… — Джина сделал вдох и, казалось, забыла выдохнуть. — Я занималась садиком. Может, кто-то и видел.

— Ваш дом имеет какую-то защиту? От трансгрессии, например. Или ещё какие-то чары? Я не заметил техники. Вы практикуете магию в доме? — спросил я, размышляя: Джина говорила правду или настолько хорошая лгунья? К моему удивлению, она слегка порозовела.

— Дэниэл не пользовался магией, я — иногда. Он… не любил это. У него была палочка, но… Да, есть защитные чары для колдовства, но знаете… Мы не пользуемся трансгрессией. Дэниэл не любит, а я… я не сдала на права, — окончательно разволновавшись, Джина поджала губы. — Я не умею трансгрессировать.

Это заявление я принял с долей скепсиса. Да, многие волшебники не любили трансгрессию, но верить на слово было бы глупо. Если Джина и правда занималась садом, а на доме лежали антитрансгрессионные чары, то у неё было вполне сносное алиби. Но странное дело — волшебник, который не колдует.

— Разрешите проверить чары после нашей беседы? — спросил я, и Джина тут же кивнула. Она могла навести их и до нашего прихода, но удостовериться было нужно.

Задали ей ещё несколько вопросов о Дэниэле. Смешно сказать, но Джина будто ничего и не знала о том, как он вообще раньше жил. Это было чертовски неудобно — возможно, в его прошлом были какие-то знакомые или места, куда он мог податься.

Я, к примеру, знал о Нэнси множество подробностей: о её семье и даже кое-что о некоторых близких подружках, истории из детства. Что уж говорить, даже о Стюарте я знал больше, чем Джина о собственном муже. С другой стороны, Кэти, с которой я провёл около двух лет бок о бок, не знала обо мне вообще ничего. Даже настоящего имени, не говоря об остальном. Но у меня были причины скрывать своё прошлое. Может, они были и у Дэниэла? И именно поэтому он не пошёл в полицию и предпочёл скрыться, даже не объяснившись с женой?

Я поинтересовался, можно ли оглядеться в доме. Миссис Шоу помешкала, поглубже вздохнула и согласилась нас сопроводить. В первую очередь наша процессия проследовала в кабинет Дэниэла, который напомнил мне его кабинет в музее. Идеальный порядок, изящные предметы на полках, стеллажах и столиках. Несколько картин с великолепными натюрмортами и пейзажами в богатых рамах. Множество старинных статуэток, книг, расставленных идеально ровными рядами. Дорогой с виду ковёр на полу. Массивный стол, на котором царил такой же идеальный порядок, пара стульев, с той и с другой стороны. Обильно украшенный резными рельефами камин, на его полке — канделябр со свечками, фарфоровые фигурки мерзких розовых и голубых поросят, несколько фоторамок. На стене за столом, как и в другом кабинете, висели рамки. В них были и вырезки из газет, и благодарственные письма, и даже какие-то наградные грамоты.

Я всмотрелся в одну газетную вырезку. Фотография на ней была сделана в кабинете Дэниэла, на фоне стены с картинами. Эта яркая особенность его владений в музее очень хорошо впечаталась в память. Там он стоял с ещё-каким-то мужчиной. Заголовок статьи гласил:

«Семь уникальных экспонатов переданы в музей магии».

Рядом с фото шёл текст, но вчитываться не стал. Джина повела нас на кухню. В это время я немного замешкался и уловил момент, чтобы достать палочку. Невербальное «гоменум ревелио» тут же показало, что в доме никого, кроме нас, не было. Мы прошлись по второму этажу, ничего этим не добившись. Проверив, какие чары наложены на дом, мы попрощались с совершенно разбитой Джиной Шоу и вышли за порог.

— Свяжитесь с нами, если Дэниэл объявится, — попросил Стюарт, протянув визитку.

Погода стремительно портилась. Небо заволокло свинцовыми тучами, мелко накрапывал дождь. Мы обошли нескольких соседей, чьи дома находились рядом с Шоу. В одном никто ничего не видел, во втором и вовсе не открыли. Третью дверь распахнула молодая девушка с ребёнком на руках. Она припомнила, что в тот четверг, когда Джина якобы занималась своим садом, она проходила мимо и совершенно точно видела рыжую соседку, копающуюся в земле.

«Да-да, я ещё тогда подумала, как мне понравились её цветы. Хотела спросить название, но у Джесси разболелся животик…»

— Что скажешь? — спросил Стюарт, заводя двигатель автомобиля.

— Скажу, что называть парнишку Джесси было полным идиотизмом.

— Я про Джину, — усмехнулся Стюарт. — Похоже, что она и правда ничего не знает. Либо она просто превосходная актриса. Меня больше всего удивило, что она совершенно ничего не знает о его семье, как он вообще жил до неё! Разве такое возможно?

— Видимо, возможно, — пробубнил я, тут же сменив тему. — И что мы узнали? Что он, оказывается, не такой уж и белый и пушистый? Джина может что-то недоговаривать. Если Шоу не скрывался от коллег с Софи, то как могла жена такое проглядеть? Может, и ссорились они не из-за беременности?

— Зачем о таком лгать? — покачала головой напарник. — Не знаю, Малфой. Я думаю, что она сказала правду, да и алиби у неё есть. А ты думаешь, что она знает, где он?

— Возможно, не хочет его сдавать. Да и не часто можно встретить волшебника, который отказался от магии. Он даже пользуется автомобилем, — заметил я. — И вот это действительно странно.

— Миссис Хилл говорила, что у Софи вдруг начали водиться деньги. Может, они с Софи и правда были любовниками, и он оплачивал её расходы, например?

— Не исключено.

— Значит, осталось только поговорить с Майклом Хантом, — покивал Стюарт. — Но такой фамилии в деле этого Ханта не было. Этот Шоу… А сведения о родителях можно узнать в школе?

— Ты думаешь, он прячется в родительском доме? Возможно.

Стюарт кивнул, сворачивая на менее заполненную автомобилями улицу.

— Так можно это узнать?

— Можно попытаться, но… не знаю, сколько вообще хранится такая информация, не затерялась ли где, за столько-то лет. Может, он вообще там и не учился.

— Перекусим где-нибудь? А потом всё-таки надо поговорить с отцом Софи. Может, он даже не в курсе, что его дочь… Ну, в общем, ладно. Ты готов ехать в Норфолк?

Я согласно, хоть и не совсем искренне, покивал.