Пятеро в молчании (гет)

Последняя фраза Тео явно была лишней, он наверняка и сам это понимал. Его определённо выбило из колеи. Выяснил ли он то, что хотел — не ясно. Но зато я сам кое-что понял.

Ворвавшись в кабинет Грейнджер, понял, что сильно её напугал.

— Чёрт, Малфой!

Грейнджер подскочила с кресла, в котором то ли полулежала, то ли полусидела, просматривая бумаги. Рубашка выбилась из брюк, туфли были скинуты и валялись возле кресла, пиджак аккуратно висел на спинке стула возле стола. Сама она стояла с крайне удивлённым и дурацким лицом. Похоже, во время чтения она накручивала волосы на ручку, которая теперь торчала из копны волос, зацепившись за прядь.

— Стучаться надо, болван!

Она, не без усилий, выпутала ручку из волос.

— Я тебе сейчас такое расскажу, лучше присядь, честное слово, — я протянул ей стаканчик с кофе.

— Спасибо, но… он едва тёплый. Где тебя носило так долго? — спросила она, приняв стаканчик и пытаясь не глядя влезть в туфли. — Что случилось?

— Я сейчас в кафе встретил Нотта, мать его! — выпалил я, и Грейнджер замерла как была, в одной туфле и со вскинутой бровью.

— Что? Тео?

— Нет, блин, его папашу! Конечно, Тео! Похоже, я знаю, что этот сукин сын задумал.

Она вытащила из сумки палочку и, коснувшись ею стаканчика, заставила кофе подогреться. Потом села обратно в кресло, но я остался стоять — всё ещё был взбудоражен встречей, сидеть просто не мог. Подробно пересказал наш разговор, и когда дело коснулось Нэнси, она вдруг выставила руку вперёд.

— Так-так, подожди-ка, — она отставила уже пустой стаканчик на пол возле кресла. — Нэнси? При чём тут снова она?

Набрав побольше воздуха, рассказал всё, что так тревожило в последнее время. Я ждал чего угодно — упрёков, оскорблений, крика. Даже угроз. Но она молчала.

— Что думаешь? — спросил я, когда молчание уже стало невыносимым. Грейнджер сидела с задумчивым видом и не шевелилась, а когда услышала мои слова, то резко подняла взгляд.

— Ты не объективен, Малфой, — выдала она и поднялась на ноги.

— Не понял?

— Ты не объективен, — чётко выговорила Грейнджер, будто приняла слова не за риторический вопрос. — Ты не рассказал мне о подозрения сразу. Ты покрывал возможную преступницу.

Лицо её ожесточилось.

— Да ты ведь не серьёзно, — я подступил к ней на шаг, но она отпрянула.

— Ты с ней спал, — она вскинула подбородок, будто выдала невообразимый секрет. — Вероятно, у тебя к ней чувства…

— У меня нет к ней чувств, уж поверь!

— Но ты с ней спал! — снова вспыхнула Грейнджер и скрестила руки на груди, плотно прижав их к телу. — Ты не можешь воспринимать ситуацию непредвзято! Как ты мог промолчать о таком?

— Потому что у меня не было доказательств, и только поэтому. Что толку распыляться на всё подряд? А сейчас появилась возможная связь!

Я надеялся, что такому оправданию Грейнджер поверит, потому как истинную причину озвучить не решился.

— Что, правда? — скривилась она. — Так вот почему ты хотел знать, подозреваю ли я её или нет? Поверить не могу, Малфой… Столько времени знал и молчал! Знаешь, я могу закрыть тебя за сокрытие улик и пособничество преступнице. И…

— И это вряд ли.

— Для тебя всё это, видимо, игрушки?

— Ну рассказал бы я раньше, что бы ты стала делать? — продолжал я. Каменное лицо Грейнджер буквально вопило о том, что она чертовски зла. — Побежала бы её арестовывать?

— А может и побежала бы!

— За что? Какое обвинение ты ей выдвинула бы? И это я необъективен?

— Сорок минут! — откровенно начала злиться она. — У неё было сорок минут, и она занималась черти чем! В тот самый момент, когда напали на Стюарта! Если бы я знала, то могла бы выставить за ней слежку или ещё что-то…

— Нет, Грейнджер. Но они знакомы, я уверен. А со стороны Тео сегодняшняя выходка была провокацией чистой воды. Он хотел узнать, что мы знаем или о чём догадываемся. И если Нэнси в деле… — я помолчал, потому как голова шла кругом. — Но он сболтнул лишнего. Наверняка теперь жалеет. А Нэнси… может… не хотела всего этого, например.

Последние слова были произнесены так, будто были оправданием. Наверное, таковыми и были. Ну как он мог её заставить?

— Ты думаешь, — тон Грейнджер вдруг переменился, стал мягче, — что он каким-то образом заставил её?

— Да какая разница? Мне казалось, что я знаю её, но… Если честно, то оправданий для неё у меня нет. Я не понимаю причину.

— Чёрт возьми, — Грейнджер опустила взгляд. Она была всё ещё сердита, но явно старалась держать себя в руках. — А почему рассказал сейчас?

— Мне кажется, что это важно для понимания… общего положения дел.

— Она и есть та шпионка, которую мы ищем, — мрачно уточнила она, верно истолковав заминку. — Это я уже поняла.

— Думаю, Тео хочет посмотреть, что мы предпримем после того, как он вот так пришёл и выложил мне свои планы чуть ли не прямым текстом, — кивнул я, дав Грейнджер понять, что услышал её, но комментировать прямое обвинение не стал. — И ещё: он сказал убийства, во множественном числе. Ты видела сегодняшнюю статью своей приятельницы Шарлотты?

— Да, конечно видела.

— Там шёл разговор только о Палмер и ограблениях. Почему он сказал не «убийство»?

— Может, оговорился? — поразмыслив, ответила она.

— Ну да, подумаешь, одно или несколько, разницы никакой. И это его «передай привет подружке и напарнику»! Ты бы видела его рожу!

— Так, ладно, — Грейнджер поморщилась, задумавшись. — А ты не допускаешь мысли, что эта его выходка вовсе не провокация, а просто случайность? Почему думаешь, что он хочет нас проверить? Слишком дерзко, нет?

— Случайность? После того, как он ни разу нигде не прокололся? Нет, он сделал это специально, — с уверенностью, которую действительно чувствовал, сказал я. — И вспомни ограбление посреди белого дня. Это ли не дерзко?

— Побег… Подумать только. Это так просто.

Грейнджер слегка поёжилась, будто это мысль обдала её холодом. Быстрое течение беседы не позволило ей дальше возмущаться, но разговор о Нэнси явно ещё не закончен.

— Я бы не сказал, что так уж и просто. Но я его понимаю. Ему невыносимо быть здесь, он видит спасение только в побеге. Можно было и раньше догадаться. Сидеть на цепи у министерства, будто псина какая-то… Кстати, Забини мне рассказывал, что Астория уехала, но куда — неизвестно. А Тео утверждает, что это не так.

— Ты думаешь, что она может ему помогать, — заключила Грейнджер, окинув меня взглядом прищуренных глаз. — Готовит место где-то за границей?

— Возможно.

— Тоже мне, Бонни и Клайд! Не понимаю, на что он вообще рассчитывал после такого? Со следящими чарами на хвосте? — она развела руки в стороны. — Да и Асторию сюда приплёл. Зачем привлекать к себе внимание? Ничего не стоит обыскать его дом, установить за ней слежку и…

— Опять ты за своё! — перебил я. — Не понимаешь, да? Он хочет подтолкнуть нас к действиям, значит этого делать категорически нельзя!

— Это решать не тебе, Малфой, — твёрдо сказала Грейнджер. — И это не твоё дело. Не забывай.

— Вот представь себя на месте Тео. Глаз и ушей в отделе он лишился, почему — пока не понятно. Теперь он не может знать, что происходит в отделе. Я думаю, по его мнению есть два варианта. Первый — мы уже всё знаем или о многом догадываемся, но почему-то не рискуем, и ему нужно заставить нас действовать. Второй — его никак не связывают с ограблениями.

— Но после такого мы обязательно к нему присмотрелись бы, согласись? — нахмурилась Грейнджер.

— Он к этому подготовился, будь уверена. Если и будет обыск дома, то он ничего не даст. У нас на него ничего не будет, и мы останемся в дураках.

— Ему… нужно понять, что происходит.

— Точно. Это приманка, и мы ему подыграем. Пусть думает, что всех провёл. И дружкам своим не смей ничего рассказывать, поняла?

— Но…

— Ты ведь сказала, что доверяешь мне, — перебил я, посмотрев прямо ей в глаза. В ответном взгляде читалось недоумение.

— После твоей выходки-то?

— Грейнджер.

— Чёрт возьми, Малфой! — она сжала зубы. — Ладно. Допустим. Пока что.

— Доверяешь?

— Доверяю, — кивнула она после некоторой заминки.

— Тогда докажи, что это не пустой трёп.

— Ты о многом просишь!

— Давай получим доказательства, давай убедимся. Выждем, придумаем какой-то план, а не просто бросимся всей толпой на его дом.

— Но что придумаем? — она опустилась в кресло с растерянным и раздражённым видом. — И как убедиться в чём-либо, если ничего не предпринимать?

— Пока есть только подозрения и слова, это просто болтовня, — я присел на подлокотник кресла и потёр лоб. — Дождёмся ответа из Визенгамота, эта наша реальная зацепка. А там поглядим, к чему это приведёт. Не стоит недооценивать Тео. Прошу, просто доверься. Да, я не сказал тебе про Нэнси, но у меня были причины. Чёрт, ну… Знаешь, дело не в чувствах. И не в том, что я пытался как-то её покрыть или ещё что-то подобное.

Грейнджер подняла взгляд и, казалось, вглядывалась в моё лицо целую вечность. Я знал, что ставил её в неудобное положение, но иначе поступить просто не мог.

— Не мог поверить в её виновность?

Я опешил от этого вопроса. Словно она понимала, что виной всему — излишняя самоуверенность, и только.

— М-м-м…

— Ладно, — перебила она и, покивав, отвела взгляд. — Это не должно повториться. Не лги мне, Драко.

— Обещаю.

Мы несколько секунд глядели друг на друга. Обещание было сродни нити, которая соединила нас. Словно на мгновение мы стали одним целым.

— И что дальше? — она моргнула, и мир вокруг снова обрёл чёткость.

— Как ведётся наблюдение? — мне потребовалось не меньше трёх секунд, чтобы собрать воедино разметавшиеся мысли. — Ты говорила, что у дома Ноттов не было никакой подозрительной активности.

— Ну, — Грейнджер неопределённо повела плечами. — Магией там даже и не пахло ни разу, так что…

— И всё? Просто отслеживали магическую активность?

— Поставить пару копов у них на крыльце и делать вид, что всё в порядке, мы не можем! — сварливо отозвалась Грейнджер. — Они не преступники. У них есть право на личную жизнь, в конце-то концов.

— Но им запрещены выезд и использование палочек. Да это наказание похлеще Азкабана, просто издевательство!

— В целом, — она качнула головой, пропустив слова мимо ушей, — они вольны перемещаться где угодно, и по магловской части города тоже. Да хоть по всей стране. Но что они могут без палочек? Тем более, есть следящее заклинание, не забывай. А его может снять только…

— Только кто-то из наших. Да. Знаю.

— Вот именно, — кивнула Грейнджер. — Куда денутся из-под колпака?

— Любой детектив из нашего отдела смог бы это сделать? Снять следящее заклинание? — в голову пришла невероятная мысль. — И я тоже?

— Да, конечно. А при чём тут ты?

— Слушай, я вот чего не пойму, — я встал и оглядел кабинет. Из окон бил искусственно созданный солнечный свет, вся комната была залита золотистыми пятнами. Вкупе с темой разговора это создавало почти физически ощутимый диссонанс. — Тео вознамерился свалить из страны, предварительно устроив шумиху с ограблениями, чтобы отвлечь от себя внимание…

— Что у него получилось отменно, — фыркнула Грейнджер. — Если честно, то его и правда вряд ли бы хватились сразу. В последнее время слишком много всего происходило. Вот сукин сын!

— Но со снятием заклинания у него возникнут некоторые проблемы, — закончил я.

— Думаешь, он планирует использовать тебя? Или… Тейлора за этим похитили? — ахнула она, вскочив на ноги и сжав кулаки. — И убили, потому что он отказался помогать?

— Это возможно, — я пожал плечами. Она глядела широко распахнув глаза.

— Возможно, но…

— Что?

— Глупо как-то, — вдруг покачала головой Грейнджер. — Если Нэнси имеет к этому отношение, то почему она просто не заманила тебя куда-нибудь и не сдала Нотту? Ты бы ничего не понял, не поднял бы шумиху. Если бы отказался, тебе бы просто стёрли память и выбросили где-нибудь. Зачем кого-то убивать? Зачем так стараться с ограблениями, устраивать всё так, что никто не погиб, а после убивать копа и выбрасывать в Темзу? Это же просто бред! Нет, Малфой, что-то тут не так. Почему именно он, а не ты? И почему убийство?

— А Нэнси ведь не может снять следящих заклинаний? — уточнил я, хоть и знал ответ на этот вопрос. Но не мог не спросить, будто озвученное Грейнджер имело больший вес, чем мои собственные знания.

— Нет, она ведь не носит значка.

— Но зато записалась в шпионки.

Голос прозвучал более или менее равнодушно, но думалось о другом: когда-то Нэнси хотела стать следователем, и тогда её цели были благими. Она всего-то хотела отыскать убийцу отца, отказываясь принимать бездушное «несчастный случай». Что же с ней произошло?

— И почему именно сейчас? — она тяжело вздохнула. — Тем более, есть программа реабилитации…

— О, Мерлин, перестань! Тео, скорее всего, преступник, но я его отлично понимаю. По щелчку пальцев министра ничего не изменится, ты и сама это знаешь.

— Я знаю, что тебе близка эта мысль, — Грейнджер внимательно всмотрелась в моё лицо, и сразу стало понятно, к чему она вела.

— Я сказал, что понимаю его, и только, — спокойно ответил я. — По-моему, за этим меня и пригласили в расследование? Чтобы залезть в голову к оскорблённому и угнетённому чистокровному волшебнику? Знаешь, Грейнджер, это даже оскорбительно. Спешу тебе сообщить, что у меня достаточно мозгов, чтобы не повестись на россказни Тео и не примкнуть к его отряду освободителей!

Я подступил к ней, сидящей на краешке стола, заглянул в глаза. Остановился так близко, что почти чувствовал тепло её тела, оно будто приводило в чувства. Грейнджер тяжело вздохнула и опустила голову.

— Значит, ты не думаешь, что он хотел прощупать почву, так сказать? — осторожно спросила она, подняв взгляд. В нём отражалось беспокойство.

— Серьёзно? Боишься, что я сорвусь?

Грейнджер не отводила взгляда тёмных глаз. Прошла секунда, другая. Она покачала головой, но вопрос остался без ответа.

— А почему всё-таки он решил бежать сейчас? — она скрестила руки на груди, и я инстинктивно отступил на шаг. — Этому ведь должно быть какое-то объяснение? Если он и правда в сговоре с Нэнси… Она ведь работает в отделе с самого основания. Значит, у него был целый год, но ограбления начались всего три месяца назад.

— Подготовка? — предположил я. — Работы проделано немало. И мы не можем точно утверждать, когда именно они начали общение. И почему.

Сказав это, вдруг понял, что размышлял о причастности Нэнси отстранённо, будто она не имела ко мне никакого отношения. Но в эту минуту как никогда ощутил реальность происходящего. Возможность того, что всё это могло — и, скорее всего, было — правдой. Может, Грейнджер права? И Тео думал, что если сумел залезть в голову Нэнси, то сможет и в мою?

— Допустим, — проговорила Грейнджер и склонила голову набок. — Но тогда зачем убивать? Зачем нападать на Стюарта? И что такого в хранилище улик?

— Не знаю! Я уже ничего не понимаю! Но тот тип, который работает в хранилище, сказал, что его напарник забыл запереть дверь как-то раз. Не знаю, имеет ли это отношение к нашему делу.

— Когда?

— Месяца полтора назад.

Грейнджер нахмурилась. Я видел, что она хотела что-то сказать; но то ли думала, как смягчить слова, то ли просто никак не решалась озвучить их.

— Я прямо физически чувствую, как ты формулируешь вопрос, Грейнджер. Говори уже.

— Где она, как считаешь? — наконец-то выдала она. — У себя дома? Может, навестить её стоит?

Секунду поразмыслил, стоило ли ей говорить, что я понятия не имел, где конкретно в Бетнал Грин жила Нэнси и что ни разу у неё не был.

— Глубоко сомневаюсь, что она сидит в своей квартире и ждёт развития событий.

— То есть, ты её не навещал?

— Нет. Не навещал.

Я ждал, что она спросит: почему? И откровенно говоря, не хотел, чтобы прозвучал этот вопрос. Причин было много, и все они сводились к одному: моей излишней уверенности. Наверное, был слишком рад, что развязался с Нэнси так легко. Думал, что ей стоит побыть одной. Надеялся, что Форд прав — она просто приболела. И не хотел убеждаться в том, о чём размышлял с её исчезновения множество раз.

И понял, что совершенно не знал Нэнси. Но не потому, что она была превосходной актрисой и лгуньей, а потому что мне было всё равно. Даже смешно. Ей не пришлось стараться, чтобы что-то скрыть, я сам успешно подыгрывал. А может то, что между нами было, тоже липа? Игра, которую поручил ей Тео? На самом-то деле, сложно было представить, что должно твориться в голове у женщины, чтобы терпеть такое пренебрежение и равнодушие, но всё равно раз за разом возвращаться в постель к мужчине, которому не было до неё дела.

— Думаешь, она с ним? Лишь бы не случилось чего.

— Ты беспокоишься за неё?

— Разумеется, — со всем возможным убеждением ответила Грейнджер, будто удивилась такому вопросу. — Вдруг она и правда втянута в это не по своей воле?

Вопрос остался без ответа.

Я думал, что выпад Грейнджер о моей необъективности отдавал душком ревности, но, очевидно, ошибся. Стало даже неловко за эту мысль. Нет, даже в этой ситуации она вела себя как профессионал и, насколько я мог судить, не была настолько уж чёрствой. Странно, но мне не думалось, что Тео мог что-то сделать с Нэнси. Единственное, что было по-настоящему важно — она обвела меня вокруг пальца.

— Может, надо с Фордом поговорить? — нахмурилась она. — Вдруг он что-то знает? То, чего не знаем мы?

— А может, он сам в этом замешан.

— Малфой!

— А что? Я даже самому себе верить не могу! Как я мог не…

Замолчал, не видя никакого смысла договаривать. Грейнджер и так всё поняла, спросив «не мог поверить?..». Я знал ответ на вопрос — как я мог не заметить — но надеялся, что Грейнджер смогла бы объяснить это как-то иначе. Смогла бы найти достойное оправдание; не хотелось верить, что причина была лишь во мне. Но она промолчала.

Вот он, ответ на вопрос: почему Нэнси не попросила помощи, если ввязалась в неприятности. Никто её не заставлял делать того, чего она не хотела. По крайней мере, в самом начале. Но всё ещё душило другое: почему она захотела в это ввязаться?

— Ладно, подождём немного, — проговорила Грейнджер, массируя виски и отойдя к креслу. — Но после того, как получим ответ из Визенгамота, я расскажу всё команде. Что бы мы ни обнаружили в рапорте.

— Хорошо.

— Когда ты последний раз видел Нэнси?

— В понедельник. В коридоре, — тут же ответил я и будто снова наткнулся на встревоженный взгляд Нэнси. — Она рассказала про Тейлора, но тогда уже все знали.

— Как она себя вела?

— Не знаю. Напугана, я думаю.

— И вы больше не говорили?

— Нет, мы вообще больше не виделись. Я после этого сразу пошёл к себе. Хотя… был ещё один звонок.

— Какой звонок? — всполошилась Грейнджер, пнув при этом пустой стаканчик из-под кофе. Он опрокинулся и прокатился по полу до стены.

— Пропущенный, — я проводил стаканчик взглядом. — Она звонила, но я не услышал. Набирал ей пару раз после этого, писал сообщения, но ничего. И не думаю, что Тео с ней что-то сделает.

— Почему?

— Он ведь ещё не закончил.

— Логично, но… — Грейнджер подняла стаканчик и бросила его в мусорную корзину. — А что было до этого?

— Уже говорил, — я прошёлся по кабинету, невидящим взглядом скользя по сторонам. — Мы поругались. Из-за твоего платья, будь оно неладно.

Грейнджер тихонько откашлялась. Наверное, тоже вспомнила вид несчастной истерзанной тряпки, которая вывалилась из шкафа.

— Ты можешь вспомнить подробнее?

— Был бы под рукой омут памяти. Мне скрывать нечего.

— На вскидку, что ты ей говорил? Что она говорила? — не унималась Грейнджер. — Что вообще было тем утром после бала?

— Нашёл твою газету, позвонил Стюарту, — припомнил я. — Он сказал мне про жучок. Потом звонил тебе, — Грейнджер, присевшая на краешек кресла, кивала в такт словам. — Потом притащилась Нэнси и устроила сцену. Думала, что мы с тобой переспали.

— Боги… — пробормотала она и прикрыла глаза, чуть сведя брови.

— В общем, я был на взводе. Она разоралась. И…

Я замолчал, потому как вспомнил кое-что такое, от чего бешено заколотилось сердце.

— И? — раздался в тишине голос. Я остановился посреди кабинета и посмотрел на Грейнджер. Её силуэт то и дело расплывался. — А раньше? Ничего странного?

— Она ушла.

Слова дались с трудом из-за попытки отогнать мысль, что Тейлора убили из-за того, что я не сумел удержать себя в руках.

— С тобой всё в порядке? Малфой?

Я стоял к ней спиной и не слышал шагов. Только касание руки к плечу вернуло в реальность.

Привычка скрывать не была чем-то особенным. Но в последнее время я всё чаще и чаще выбирал молчание вместо откровенности; и каждый раз этот выбор имел непредсказуемые последствия. Уверенность в неспособности окружающих понять ход моих мыслей ни разу не принесла ничего хорошего. Слова болтались на языке спутанным комком.

Но я дал обещание и был намерен его выполнить. Дальнейшее молчание было недопустимым.

— Нет. Не в порядке, — и повернувшись, сосредоточился на маленьком шраме на брови Грейнджер. — Я чертовски облажался.

— Драко? — она свела брови, глядя прямо в глаза.

— Я сказал ей… — пришлось отступить на шаг, её взгляд будто пронизывал насквозь. — Она так меня взбесила своей тупой ревностью, чёрт! Я сказал ей, что ты из крысиного отдела и явилась в отдел, чтобы найти шпиона, который сливает информацию грабителям банков.

Она прикрыла рот рукой и расширила глаза.

— Что?

— Я и правда тогда так думал, говорил же! Думал, что ты меня подозревала! Слушай, тогда я понятия ни о чём не имел, ты ведь понимаешь? Так что это не ложь. Я просто…

— Ты сказал, как мы думаем — шпионке, что я пришла в отдел, чтобы найти её же. Так выходит? — тихо проговорила Грейнджер, убрав ото рта руку.

— Она меня выбесила!

— Так это она виновата?

Её лицо будто превратилось в маску.

— Нет, но…

Я замолчал. Никаких оправданий у меня не было. Да и нужны ли они?

— А Тейлора убили в тот же день, — задумчиво тоном проговорила она, а я ощутил дежавю. Мы определённо уже вели подобные разговоры.

— Выходит, ты была права?

— В чём?

— В том, что в воскресенье что-то произошло. Вот оно. Нэнси узнала о тебе и передела Тео. Поэтому случилось то, что случилось, — всеми силами стараясь сохранять спокойствие, сказал я. — Могли его убить, потому что узнали, что в отделе крысы ведут расследование? Чтобы замести следы. Или ещё что. Чёрт, ты не думаешь, что это возможно?

— М-м-м… Нет, не думаю. Но согласна с тем, что ты облажался, — внимательно на меня посмотрев, выдала Грейнджер. — Да, с тех пор было тихо, и не только потому, видимо, что шумиха поднялась достаточная после последнего ограбления в субботу. Скорее всего, этой новостью ты спугнул и Нэнси, и Тео. Но всё возвращается к тому, что я уже говорила: зачем убивать? И почему он?

— Это очень мило с твоей стороны, но…

— Я не обесцениваю твою вину, — холодно перебила она. — Хочешь считать себя виноватым и несчастным, я не против. И даже всячески поддержу. Но если подумать, что вообще произошло? Тейлор исчез в среду, так? Зачем он понадобился — не понятно, но в свете последних новостей про Нэнси я глубоко сомневаюсь, что его похищение было как-то связано с ограблениями. Для того, чтобы снять следящие чары, проще использовать тебя, а не его. Чтобы получить последние новости о расследовании ограблений, которое он вёл — зачем? Нэнси и так имела доступ к документам и отчётам. В среду, когда он пропал, Нэнси не знала обо мне. Никто не знал и не мог знать.

— Может, он какой-нибудь её потерянный брат, а Тео шантажировал Нэнси, чтобы заставить её делать то, что она делала? — махнув рукой на доводы разума, брякнул я. Голова совсем перестала работать, но сказать хоть что-то было необходимо.

— Малфой, не неси бред и заканчивай смотреть сериалы, ради всего святого! — скривилась Грейнджер. — Прошло почти четыре дня прежде, чем его убили. Вероятно, от него что-то хотели, но это не касалось работы. Так выходит? Ты говорил, что его мог убить напарник, но…

— Я ошибся и шпион не среди вас. Да-да, понятно. Извинения принести в письменном виде или можно в устном?

Грейнджер смерила меня мрачным взглядом.

— Я передам Рону, что тебе очень жаль.

— Но рапорт кто-то подправил, так? — продолжал я, не обратив на её ответ внимания. — Кому это было нужно кроме тех, кто в этом рапорте указан? И всё снова возвращается к Ноттам и Тейлору, и вот тут связи я не вижу вообще! Убийство убийством, но как исправленный документ восьмилетней давности тут оказался замешанным? Пусть это не кто-то из вас, но, значит, есть ещё одно действующее лицо, о котором мы не знаем. Или я не прав?

— Все ответы там, — помолчав, ответила Грейнджер. — За что бы его ни убили и чего бы от него ни хотели, ты прав. Всё сводится к одному. Такие совпадения иначе я объяснить просто не могу.

— Как и я.

— Чёрт возьми! — простонала она. — И ты хочешь, чтобы я лгала о таком Гарри и остальным?

— Я не прошу тебя солгать. Я прошу попридержать информацию. Разницу чувствуешь?

— Для тебя, конечно, она очевидна, — вздохнула Грейнджер. — Ладно, оставим это. Пока что, — она бросила мне недовольный взгляд. — И только потому, что Тео ничего не сможет предпринять без палочки и под следящими чарами. И даже Нэнси ему в этом не поможет. Пусть они и думают, что шпиона ищет крысиный… тьфу-ты, отдел внутренних расследований. Они не знают, что всё обстоит иначе, не знают, что знаем мы, и это наше преимущество. Надеюсь, впредь ты будешь держать себя в руках? И если Нэнси выйдет на связь, ты ведь дашь мне знать?

Но её взгляд говорил о другом: «ты ведь не собираешься устраивать вендетту?».

— Кстати, о крысином отделе. Тут ещё одна проблема нарисовалась. 

Не хотелось сообщать ещё одну плохую новость, но я не собирался более что-либо скрывать. Подойдя к столу и порывшись в сумке, достал оттуда конверт и протянул Грейнджер. Она быстро раскрыла его, и взгляд забегал по пергаменту из стороны в сторону. Дочитала послание, она подняла полный злобы взгляд.

— Картер, сукин сын! — прошипела она. — Как всегда не вовремя, старый ублюдок!

— Очевидно, вы знакомы.

Грейнджер вернула конверт, и по лицу было видно, что она прикладывала все усилия, чтобы не смять несчастный кусок бумаги и не запихнуть послание Картера ему же в глотку.

— Это осложняет нам дело, да? — я убрал конверт обратно в сумку.

— Само его существование осложняет всё и всем! — гневно пропыхтела она. — Вот же червяк! Он просто так это не оставит!

— Это его работа, так?

— Вот что надо сделать, — она отмахнулась. — Всё отрицай, ясно? Ты вообще понятия ни о чём не имеешь. А на время смерти Тейлора у тебя превосходное алиби.

— И ты ещё возмущаешься, что я попросил тебя временно помолчать? — деланно возмутился я. — Просишь меня солгать агенту крысиного отдела!

— Если Картер взялся расследовать смерть Тейлора, то рано или поздно поймёт, что всё куда сложнее, — сощурившись, продолжила она. — Он будет искать убийцу, а значит поймёт, что дело нечисто. А когда до него дойдёт, что мы вели тайное расследование из-за новой политики министерства, потому что Кингсли не хочет в открытую обвинять чистокровных, то как это будет выглядеть? Будет скандал, достанется всем и каждому! И поверь, есть кое-кто, кому бы этого хотелось, из тех же маглов. Мы должны его опередить и сами во всём разобраться.

Она закусила нижнюю губу.

— Но когда виновных в ограблениях посадят, огласка всё равно будет, — рассудил я, вышагивая из стороны в сторону по её кабинету. Сама же она села за стол и, облокотившись о него, уткнула лицо в ладони.

— Конечно, — глухо отозвалась Грейнджер не меняя позы. — И те, кто проникал в банки, будут осуждены и посажены за решётку, — тут она взглянула на меня, сцепив перед собой руки в замок. — Для всех виноватыми будут они, что и есть на самом деле, даже независимо от мотивов. А не группка чистокровных идиотов, которые решили, что устроить подобное и сбежать — отличная идея! А уж с ними будут разбираться иначе…

— Прости, конечно, но именно министерство посадило чистокровных, как ты изволила выразиться, идиотов на цепь, отобрав у них свободу, — я остановился возле стола и, сунув руки в карманы брюк, откровенно усмехнулся. — Стоит ли винить в происходящем только их? Серьёзно, Грейнджер. Разве министерство не подлило масла в огонь?

— А разве министерство заставляло кого-то вступать в ряды пожирателей смерти? Мучать? Убивать? — она вскинула бровь, будто удивилась.

— Но ты же сама сказала, — уперев ладони в край стола, я слегка склонился над ним, — они не преступники.

— Да, но министерство посчитало вероятным, что они могут что-либо предпринять. И как показывает история, это не просто слова, — Грейнджер раздражённо откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Тебе ли этого не знать?

— Я понимаю. Но отобрать магию у волшебника… Тебе не кажется, что это слишком жестоко? И стал бы кто-то устраивать подобное, если оставили хотя бы магию? Я не удивлён, что кто-то решился дать министерству понять, что они заигрались.

— Зачем всё время бороться с огнём, когда можно попросту не давать спички тем, кто способен его разжечь? — вскинув подбородок, сказала она.

Я молча глядел на неё, пытаясь понять: дурацкая ли это шутка или нет. Уж от кого, но от неё никак не ожидал рассуждений в стиле «есть только чёрное и белое».

— Ты не жила так всю жизнь, — начал я, поняв, что она говорила совершенно серьёзно. — Для тех, кто родился в волшебной семье, магия — огромная её часть. Если тебе понятнее изъясняться сравнениями, то представь, будто ты полжизни прожила с руками, а потом их лишилась. Каково?

— Но руки у них никто не отнимал.

— Никакой разницы, поверь. А ты смотришь на ситуацию слишком однобоко.

— Ты свободен. У тебя есть магия, — нахмурилась она. — Чего тебе жаловаться-то?

— Я не жалуюсь, а просто объясняю, что возможно ничего бы этого не было, если бы твоё драгоценное министерство, которое ты так защищаешь, думало наперёд, — и отошёл от стола, повернувшись к ней спиной. — Тебе этого просто не понять.

— Как интересно. Значит, я не могу чего-то понять только потому, что родилась в семье маглов? Так в этом моя проблема?

— Я ни на что не намекаю, — обернувшись, увидел, что она сидела с деланно-задумчивым видом и рассматривала потолок. — Но, по сути, да. Так и есть.

— Ясно, — нараспев отозвалась Грейнджер с воинственной нотой в голосе. — Но разве это моя вина? И вина ли это вообще?

— Если тебе есть что сказать, так говори прямо. К чему лицемерие? — я напрягся, потому как этот разговор вёл совсем не туда, куда хотелось бы, а Грейнджер по-прежнему не желала на меня глядеть. — Ты посчитала меня виноватым только потому, что я из семьи чистокровных. Разве это моя вина? И вина ли вообще?

Грейнджер наконец-то перевела на меня взгляд, но воинственного вида не растеряла.

— А твои поступки? Это ведь твоя вина? — надменно поинтерисовалась она. — Я посчитала тебя виноватым потому, что раньше ты был пожирателем смерти. Это был твой выбор. Уж прости, но милым парнем ты никогда не был. Да, ты изменился, мы это уже обсуждали, и снова об этом говорить я не стану. Но хочу напомнить тебе вот о чём. В начале расследования мне доподлинно не было известно, каковы твои настроения. Но в итоге я рассказала тебе, что происходит.

— Для того, чтобы я помог в расследовании, если я не ошибаюсь, — огрызнулся я.

— Человека делают поступки, Малфой. Не важно, кем ты родился, важно, кем ты стал.

— Мерлина ради, избавь меня от этих пафосных лозунгов! Аж блевать тянет!

— Пусть так, но это правда. И ты сам знаешь, что всё так и есть, — не меняя серьёзной мины, парировала она. — Теперь я тебе верю, даже несмотря на твою выходку с Нэнси. И готова подтвердить это делом. Я уверена, что сейчас ты бы поступил иначе. Ты ведь не думаешь, что всё это из-за твоего забавного акцента?

Судя по физиономии Грейнджер, под «всё это» она подразумевала не только доверие.

— У меня забавный акцент, — я заметил, что она поджала губы, будто подавила улыбку. — Отлично.

— И по-моему, после Брэдфорда он стал заметнее, — кивнула она, заговорщически подавшись вперёд.

Я понимал, что это глупое замечание было сделано только для того, чтобы сгладить нарастающую перепалку. Но как она это сделала!

Не хотел, но всё равно вспомнил вчерашний вечер. Вспомнил её покрасневшие глаза, её слова, её губы, со страстью отвечавшие на поцелуй. Теперь казалось: то было каким-то наваждением. Я не мог отделаться от неприятной мысли, будто Грейнджер решила, что получила надо мной особую власть после этих пьяных недолгих обжиманий. Что теперь могла использовать «всё это» даже в такой неуместный момент.

— Не играй со мной, женщина.

Грейнджер улыбнулась в ответ на эти слова, но улыбка быстро сползла с лица. Я решил, что она прекрасно поняла, о чём шла речь.

— А то что? — серьёзно, даже с дерзостью в тоне, спросила она. В глазах заплясали искры.

— Нарвёшься на поражение, разумеется, — прохладно ответил я. — Если рискнёшь.

— Люблю рисковать, — ухмыльнулась она.

— Я знаю.

Мы помолчали. В конце концов, Грейнджер не смогла подавить улыбку, и хоть веселиться мне не хотелось, но она была слишком уж заразительна. Подумать только: Нэнси могла быть — и, скорее всего, была — шпионкой, Тео творил нечто невообразимое, на хвосте у нас сидел «крысиный» отдел, Тейлор мёртв, Стюарт в больнице — а мы сидели в самом сердце министерства магии и ухмылялись как два идиота.

— Может, я чего-то и не понимаю, Малфой, — серьёзным тоном заговорила она, снова откинувшись на спинку стула. — Но сужу человека по его поступкам. Как и ты. Те, кто это всё устроил, не посчитали нужным честно заявить о своём недовольстве. Неужели никто бы не прислушался раньше, когда министр всецело желает объединить волшебников? Но я считаю, что проблема, — она изобразила в воздухе кавычки, — кучки людей без палочек… Знаешь, наименьшая из всех, что требовала решения после войны. Но всё как обычно исподтишка, да так, чтобы испортить жизни кучи людей. Скажи мне, что такого сделал Тейлор, что заслужил смерть? Использовали его и выбросили как мусор. Разве это нормально? Программа для тебя пустой звук, ты считаешь, что ничего не изменится и в головы к людям не залезешь. Пусть это и так. Но, как ты сам говорил, уважение нужно заслужить. Их методы я не считаю достойными уважения.

— Я не поддерживаю подобные методы, если ты об этом. Я просто хочу, чтобы ты поняла, что нельзя смотреть на некоторые вещи однобоко. Бороться надо не с последствиями, а с причинами.

— Я тебя поняла.

Мы помолчали, глядя друг на друга. Каждый понял, что разговор окончен. Раздражало, что последнее слово осталось за ней, но дальнейшие прения действительно не имели никакого смысла.

Где-то в глубине души, а может, не в такой уж и глубине, она всё равно сомневалась, что помогать Тео я не стал бы ни при каких обстоятельствах. Пусть даже сам бы оказался в подобном положении, без магии и со следящими чарами на хвосте.

— У тебя были новости, — напомнил я, когда тишина стала почти физически ощутимой.

— Точно,— она поднялась на ноги и схватилась за пиджак, который висел на спинке стула. Я понял, что всё это время она пристально меня разглядывала. — Я провела в музее уйму времени, но не зря. Во-первых, под описание той старушки знаешь кто подошёл?

— Удиви меня.

— Чёртов реставратор! — сообщила Грейнджер, неуклюже влезая в пиджак. — Я так и думала, что он имел к этому отношение!

— Ты серьёзно? Он наш парень?

— В смысле, убийца? — она скривила губы. — Ну не знаю. Всё, что он успел сказать: я ничего не сделал и бла-бла-бла.

— Ты его сюда притащила?

— Конечно, — она справилась с пиджаком, взяла палочку и коричневую папку с бумагами. — Это было непросто, но мы вывели его из музея так, чтобы никто этого не заметил. Он ждёт допроса.

— И как долго он его ждёт? — я бросил взгляд на часы. Наш разговор затянулся почти на сорок минут.

— Я оставила его часа на полтора в допросной. Промариноваться немножко, — подмигнула она. — Чтобы был посговорчивее. Ну так что, компанию составишь?