Пятеро в молчании (гет)

Ехали до музея магии всего минут десять-пятнадцать, объехав гигантскую пробку по чистой случайности. За это короткое время я выяснил две вещи. Первая: диск Kasabian, который всё время слушал Стюарт, как оказалось, просто застрял в проигрывателе, а потому можно было слушать или его, или радио. Второе: я заранее и весьма искренне ненавидел этот чёртов осенний бал.

— А в чём ты пойдёшь? — спросил напарник, когда мы уже подъезжали к той самой Олл Саулс Плейс.

— В твоих туфлях и диадеме, принцесса. Да какая разница-то?

Но ответом мне был смех.

Ничего примечательного снаружи входа в музей магии не было. Но я-то знал, что внутри музей скрывал секреты огромных пластов магических знаний, целые эпохи волшебной истории.

Переехавший музей наверняка мало чем отличался от того, что располагался в Брикстоне. Здесь тоже было два этажа. Часть первого занимало фойе с толстыми резными колоннами и стойкой администратора, которая сейчас пустовала, остальное место занимал выставочный зал. Внутри было много воздуха и света. Сразу становилось понятно, что всё это просто колдовство. В старом здании научного музея не могло быть высоты футов в сто, и уж тем более — куполообразного стеклянного потолка. Стюарт едва сдерживал вздохи изумления. Я ухмыльнулся. Это он ещё остального не видал. В музее, по крайней мере, в его прошлом воплощении, было шесть тематических залов.

Зал художественного достояния магической Британии, где были собраны сотни разнообразных экспонатов — от созданных несколько тысяч лет назад до самых современных. Зал Славы, где хранились экспонаты, связанные с жизнью и работой знаменитых волшебников и колдуний. Копии их волшебных палочек, личные вещи и многое другое. О самых значительных свершениях великих магов рассказывали они сами, важно вышагивая на огромных полотнах. Впрочем, вся их важность была напускной: живые портреты с превеликим удовольствием трепались о всякой ерунде с посетителями.

Зал британско-ирландской истории, где можно было узнать о появлении первых волшебников, магических поселениях, войнах между волшебниками и великанами, гоблинами и прочей нечистью. Огромный стенд и несколько десятков экспозиций были отведены и Хогвартсу.

Зал, посвящённый всякого рода волшебным тварям. Он представлял собой лабиринт из высокой живой изгороди, устроенный под разнообразные ландшафты. На входе желающие получали толстую брошюру с краткими описаниями зверей. Там можно было увидеть и драконов в натуральную величину, и единорогов, и разных водных тварей. И ещё многих. И все они двигались и издавали звуки, совсем как настоящие. Стенд, посвящённый известным магозоологам, книги которых можно было приобрести в магазине музея, располагался на выходе из лабиринта.

Пятый зал уступал остальным по размеру, но маленьким его назвать нельзя даже приблизительно. Он был посвящён тематике спорта, в основном — квиддичу. Там стояли множество стендов, посвященных самым выдающимся игрокам. Спортивную статистику за игровую карьеру так же, как и в зале Славы, рассказывали живые портреты. Там можно было увидеть и дневник Герти Кеддл, и письмо Модести Рэбнотт, и даже первый экземпляр всех квиддичных правил — толстая книга в зелёной обложке из драконовой кожи. Одну из стен украшал большой старинный гобелен, на котором изображались сцены охоты на сниджета.

Под стеклянным куполом и с такой магической защитой, что буквально физически ощущалась вибрация, если подойти совсем близко, располагался первый выкованный в Британии снитч. Постамент сопровождала золотая табличка с информацией о самом снитче и его изготовителе. Отдельная экспозиция была посвящена эволюции гоночных мётел. В воздухе сновали бладжеры, их отбивали парящие в воздухе биты. Квоффлы, крутясь и подскакивая, залетали в установленные по обоим концам зала кольца. Множество маленьких трепещущих снитчей кружили над головами посетителей, не позволяя, однако, себя поймать. Живые портреты игроков, когда не были заняты, выступали в роли болельщиков и выкрикивали лозунги своих команд.

Я помнил, как в детстве мечтал поймать в этом зале хотя бы один снитч, а после — как сам захотел играть в квиддич. Мечта сбылась, но не совсем так, как хотелось бы. В спортивном зале всегда было людно, шумно и весело. Да, я очень хорошо помнил этот зал и знал его, как свои пять пальцев. Впрочем, как и любой мальчишка, обожавший квиддич. Мы с отцом часто его посещали. Сейчас я периодически ходил на квиддичные матчи в Лондоне, но на метлу не садился уже лет семь.

Шестой зал — небольшой, посвящённый астрономии. Там часто проводились экскурсии, что было представлением совершенно завораживающим. Океан звёзд и планет вокруг, а посетители будто парят над всем этим великолепием.

Всё это я рассказывал напарнику, пока мы пересекали огромное фойе и ждали администратора. Прошло уже не меньше двадцати минут. Женщина, сидящая в будке с табличкой «билетная касса» лишь пожала плечами, когда услышала вопрос о том, как скоро кто-то появится у стойки. Она не была удивлена отсутствию коллеги, будто это было нормой, и не предприняла никаких попыток хоть что-то сделать. Но чудо всё-таки свершилось.

Администраторша, немолодая женщина довольно броской внешности, оценивающе смерила нас взглядом. Меня это откровенно взбесило. Не так уж она была хороша собой, чтобы заставлять кого-либо столько ждать.

— Добрый день, детектив Малфой, отдел магического правопорядка.

— Полиция? — она вопросительно вздёрнула тонкую бровь, когда я сунул ей под нос документ.

— Да, — я убрал его в карман и обернулся. — Это мой коллега, детектив Миллер. С кем мы можем поговорить по поводу ваших сотрудников?

Она широко распахнула глаза.

— А… а что? Что-то случилось?

— Пока ещё не знаю, — с вежливой улыбочкой выдавил я. — Так как насчёт моего вопроса?

Женщина ещё раз смерила взглядом сначала меня, потом Стюарта. После махнула кому-то, и тут же возле стойки материализовался молодой парнишка. Женщина что-то шепнула ему, и он снова умчался куда-то вглубь здания.

— Подождите… немного, — с некоторым замешательством сказала она, и её глаза забегали по всему огромному фойе.

Помотаться по музею пришлось изрядно. Как выяснилось, директора на месте не было, его заместителя — тоже, а потому нас передали другому администратору, который наконец-то смог с нами поговорить. В итоге выяснилось, что за прошедшую неделю не вышли на работу трое. Две женщины и один мужчина, который, к нашему восторгу, с пятницы на работу не выходил. Описание, которое мы предоставили, тоже полностью подходило к некоему Дэниэлу Шоу, начальнику библиотеки. Администратор, который всё время пытался вызнать хоть какие-то подробности, сообщил, что сегодня в музее присутствует его заместитель. Небольшой процессией мы двинулись в сторону библиотеки.

Библиотека являла собой огромное, светлое, наверное, с сотней стеллажей помещение. Если обратиться к потолку, то тут же начинала кружиться голова, такая была высота. Стюарт смотрел на всё это раскрыв рот. Десятка два голов, работники библиотеки, тут же обратили всё своё внимание на нашу небольшую группу.

Под руководством заместителя Дэниэла Шоу, мистера Купера, работа здесь шла откровенно вяло. Кто-то болтал с коллегами, вальяжно откинувшись на стуле, кто-то пил чай или кофе, устремив всё своё внимание в огромное пространство потолка. Администратор, имя которого на табличке было написано чересчур кудрявым и неразборчивым шрифтом, бросил коллегам многозначительный и едва уловимый взгляд, как обещание рассказать обо всём, что сможет узнать. Или подслушать.

Мистер Купер то и дело заламывал руки. Новость о том, что его начальником заинтересовалась полиция, явно его взволновала. Он проводил нас в свой кабинет. Отказавшись от чая, принялись задавать вопросы. Внутри всё так и подпрыгивало от предвкушения. Правда, слегка подпортила настроение мысль о Грейнджер. Сама она, найдя неплохую ниточку для дальнейшего исследования, не пожелала тащиться с нами в музей. Может, заместительница считала, что это слишком мелко для неё? А для нас со Стюартом — в самый раз?

Выяснилось, что тридцатидвухлетний Дэниэл Шоу стал начальником библиотеки совсем недавно. Работал в музее вот уж как лет шесть, а эту должность занял около полугода назад. Судя по кислому выражению лица Купера, повышению коллеги он был не особенно рад.

Дэниэла не было на работе с пятницы, но в четверг, по словам Купера, он действительно выходил из музея на обед. Позже он Дэниэла не видел и не мог сказать, во сколько точно тот вернулся, зато остаток рабочего дня был на месте. Как сказал Купер, Шоу «был слегка не в себе». Сам же он тоже был на обеде, но не покидал музея.

У Дэниэла, как оказалось, была жена по имени Джина. Купер был с ней знаком, но чисто формально. Стюарт показал ему фото Софи, и тот признал в ней девушку, которую видел вместе с Шоу здесь, в музее. По его словам, он начал замечать Софи где-то в середине июля, но предполагал, что знакомство произошло раньше, так как они общались как давние знакомые.

— Значит, вы утверждаете, что мистер Шоу в четверг был слегка не в себе, так? — спросил я, делая мысленные пометки. — В чём это выражалось? И был ли у него повод так себя вести?

Тот поджал губы, старательно припоминая.

— Нет, вообще-то, нет… Всё было нормально. Как обычно. Он ничего о себе не рассказывал, не любил это. Мы же просто коллеги, не друзья, так что…

— А мистер Шоу упоминал, куда собирался в четверг? — продолжал я, краем глаза видя, как напарник строчил в блокноте. — Строил ли какие-то планы на другие дни?

— Да-да, — живо отозвался Купер. — Он должен был в субботу разбираться с новыми экспонатами. Теперь вот мне… мне пришлось это делать. А в четверг… вроде ничего особенного не было. Разве что после обеда был каким-то странным… Дёрганым, что ли… Волновался, несколько раз терял нить разговора… Как ещё объяснить? Он был чем-то взволнован!

— Значит, о Софи мистер Шоу ничего не рассказывал? Как с ней познакомился? Часто ли виделся? Какого характера у них были отношения? — вставил Стюарт.

— Честно говоря, нет, не рассказывал. Да я и не спрашивал, — нервно пожал плечами Купер. — В последний раз я видел её в тот понедельник, она приходила к Дэниэлу. Я лично проводил её в кабинет, а после они вместе ушли.

Купер рассказывал о Шоу весьма охотно, пусть и знал мало. Очевидно, в глубине души он радовался тому, что у Дэниэла проблемы, хотя очень тщательно старался это скрыть. Но и заметно нервничал. Большинство реагировало на полицию именно так. В своих огромных очках с толстыми линзами и взлохмаченной шевелюрой заместитель выглядел вдвойне нелепо.

Купер дал очень смазанное представление о том, каким человеком был Шоу. Скрытный, неразговорчивый, ни с кем не ссорился, любил свою работу и хорошо делал её, да и никаких странностей за ним не замечалось. Он не слышал, чтобы Дэниэл и Софи когда-либо ссорились, но это совершенно ничего не значило. Особенно после того, как Купер заявил, что он был не в себе. Не потому ли, что совершил убийство?

— А почему никто не стал выяснять, где он? Если у него на субботу была запланирована важная работа? Вы говорили, что раньше он работу не пропускал, — спросил я, поёрзав на неудобном стуле с прямой спинкой.

Купер неопределённо качнул головой.

— Я попытался связаться с ним, но из этого ничего не вышло. Мало ли что у него там произошло. Я не стал ввязываться. Подумал, что он сам выйдет на связь.

Стюарт бросил мне мрачный взгляд.

— Мы бы хотели осмотреть его кабинет, — сказал он.

Купер слегка дёрнул головой.

— У меня не будет проблем? Для этого, вроде бы, нужен какой-то документ?

— Мы просто осмотримся. Ничего трогать не будем. Для этого документ не нужен, — успокоил его напарник.

Купер закусил губу, но, блеснув линзами очков, неуверенно кивнул.

Кабинет оказался небольшим, но по меркам выставочных залов и библиотеки всё казалось крошечным. Все свободные горизонтальные поверхности были заставлены книгами, свитками, стопками пергаментов, но они пребывали в абсолютном порядке. Одна из стен насыщенного изумрудного цвета была завешана картинами разных размеров, от пола до потолка. Пребывая на первый взгляд в хаосе, они всё-таки подчинялись какой-то системе.

Массивный стол с резными ножками стоял по левую сторону от картин, за ним — грамоты в неброских рамках, вывешенные в ровный ряд на стене. Узорчатый ковёр на тёмно-коричневом паркете, тонконогие столики, высокие стеллажи с книгами, несколько старинных чемоданов. Как я понял, в них лежали те самые экспонаты, которыми должен был заниматься Шоу. Несколько книг лежали на стоящем рядом столике и были покрыты чем-то вроде плёнки в несколько слоёв. В кабинете витал едва уловимый аромат старой бумаги.

Я снова перевёл взгляд на стену с картинами. Наверное, эта коллекция стоила целое состояние. Все картины были искусно выписанными: пейзажи, натюрморты, несколько портретов. Больше всего понравилась красивая синяя птица с маленькими жёлтыми глазками, она очень выделялась на фоне всего остального. Выглядело всё это довольно впечатляюще, особенно массивные резные багеты.

— Как вообще Дэниэл Шоу попал на эту работу? Вы не в курсе? — спросил Стюарт, рассматривая старинные чемоданы.

— Эм-м-м… — замялся Купер, заламывая руки. — Я… откровенно говоря, не знаю… Вам лучше поговорить с кем-то другим.

Поймал насмешливый взгляд Стюарта. Похоже, этот странный Купер и у него вызывал лишь улыбку. Жалкий тип.

— С кем-то другим… Хорошо. Скажите, кто ещё имел сюда доступ?

Говоря это, я разглядывал синюю птицу с изящными крыльями.

— Никто. Только я и сам Дэниэл. А что?

— Ничего. Просто вопрос, — я тут же перевёл взгляд на Купера. Он отогнул рукав свитера и посмотрел на часы. Похоже, из него уже было ничего не выудить.

— Подскажите адрес Дэниэла, мистер Купер.

— Я… я… — Купер, глядя на меня, опять начал заикаться. — Не уверен, что… личная информация сотрудников… Я не могу… Директор… Я могу отправить к нему домой записку. Сказать, что полиция им интересуется. Может, он просто куда-то уехал или…

Я раздражённо кашлянул.

— Не стоит отправлять никаких посланий. Как с вами связаться, если появятся ещё вопросы? — спросил Стюарт, уже приготовив ручку, чтобы записать. Эта привычка тянулась за ним со времён старой работы в магловском полицейском управлении. Иногда она бывает очень полезной, на самом-то деле.

— Меня можно найти здесь, — повращав глазами, ответил Купер.

— Когда ваш директор появится здесь, знаете? — продолжил напарник.

— Ему уже сообщили. Думаю, он свяжется с вами завтра утром.

Потратив ещё около часа на разговор с работниками музея и поняв при этом, что уровень их осведомленности примерно такой же, как у Купера, мы со Стюартом осели в кафе неподалёку от музея.

В четверг Шоу встречался с Софи, после чего она погибла. Был странным и не в своей тарелке до конца дня, а после просто не вышел на работу. Идеальный подозреваемый. Напарник согласился с предположением, что убийцей мог быть Дэниэл, но попросил не торопить события. Я же думал о другом: найдём ли мы его по адресу? Было бы очень странно, если бы он отсиживался на своём диване, когда газеты трубили о смерти его знакомой.

— Что с тобой? — спросил Стюарт, жуя сэндвич.

— А что со мной?

— У тебя такое лицо…

— Всё нормально.

— Я думал, ты… Ну, обрадуешься. Что мы нашли «старого друга» Софи. По-моему, всё идёт очень хорошо. За Косой аллеей и Лютным переулком ведётся наблюдение, в доках тоже наши люди дежурят. Если Билли объявится в ближайшие день-два, то его тут же поймают. Завтра решим вопрос с адресом и съездим. Я, конечно, сомневаюсь, что он сидит дома и ждёт полицию, но… это же зацепка. Дело сдвинулось. В конце концов, ещё у отца Софи можно расспросить про этого Шоу. Вдруг они знакомы.

Мысленно перебрал фамилии, связанные с преступной деятельностью Майкла Ханта. Фамилии Шоу там точно не было, я бы запомнил. Запомнил же, к примеру, тот факт, что фамилии эти были практическими идентичными в каждом деле. И даже отложилось в голове, что среди этих имён было всего одно женское. Элисон. При этом, по возрасту она годилась Майклу Ханту если уж не в дочери, то как минимум в племянницы; разница в их возрасте была около четырнадцати лет. Интересно, как эту Элисон туда вообще занесло?

— Я и так очень рад.

Стюарт с выразительным сомнением хмыкнул.

— Оно и видно. Значит, эта твоя перманентная гримаса радости говорит о том, что ты невероятно счастлив каждый день.

Откинувшись на спинку пластикового стула, никак не прокомментировал его слова. На самом же деле я думал о том, как разочарован. Да, такое продвижение в деле должно приободрять. Дэниэл Шоу совершенно точно тот самый «старый друг», которого мы искали. Но из-за идиотской конфиденциальности, которая охраняет информацию о работниках музея, мы просто потеряли вечер. Потеряли возможность пройтись по и так уже почти остывшим следам Шоу. Он мог трансгрессировать, спрятаться, уехать, всё что угодно — и каждый час промедления всё больше и больше отодвигал нас от момента поимки.

А ещё меня смущали некоторые узнанные подробности, и это не могло не бросаться в глаза. У Дэниэла были и средство, и возможность для убийства. Но вот ясный мотив для этого пока никак не вырисовывался. Тут ситуация могла предпринять очень изощрённые повороты, а потому именно понимание всего произошедшего между Софи и Дэниэлом ранее являлось ключом ко всем ответам.

Вдруг вспомнилось, как один из наставников во время обучения в центре мракоборцев, говорил: «сначала возможность, потом средство, а затем мотив». А ещё говорил, что те, кто считают мотив важнее возможности — просто «зелёные». Так ли это? Мне казалось, что не всегда. Может, и не в этом случае.

Дэниэл Шоу был старше Софи на десять лет. Когда она могла познакомиться с ним? Они совершенно из разных миров. Не имела же в виду Софи под словом «старый» возраст Шоу? Нет, не то, разница в возрасте не настолько большая. Далее: что могло их связывать в настоящем? Первое и логичное предположение — у них могла быть интрижка. Но Шоу не скрывал встреч с Софи, даже его помощник знал её в лицо. Знала ли о ней жена, которая, кстати, тоже могла быть замешана? Купер не смог сказать точно, какие у Софи и Дэниэла были отношения. Кем она ему всё-таки приходилась? Любовницей? Может, какой-нибудь потерянной в юности сестрой? Софи могла работать на него? Или шантажировать?

Купер не сказал напрямую, что подозревал Дэниэла, и уж тем более — Джину. Не хотел ввязываться в дело полиции? Но что-то в его туманных заявления о странном поведении начальника подсказывало, что сам он склонялся в пользу его вины.

«Был не в себе»

Что это, чёрт возьми, должно значить? Он убил Софи, вернулся на работу, досидел до конца, а на следующий день скрылся? Как? Куда? Зачем? Почему не пошёл в полицию? Вопросы крошили всякую логику на мелкие куски. Слишком мало было информации.

А что бесило больше всего, так это отсутствие в нашей компании Грейнджер. В её полномочиях было выписать ордер, чтобы нам немедленно предоставили всю личную информацию о Дэниэле, которую тот дал при устройстве на работу. Уж она бы сделала всё быстро, как вчера, когда понадобились записи с камер. А теперь из-за этой чёртовой бюрократии целый вечер, который можно было потратить на разбор по косточкам жизни Дэниэла Шоу, пойдёт коту под хвост. Дела у неё. Чёрт бы их побрал.

— Что, мисс Гермиону поминаешь?

— Чего? — я опешил и слегка съехал на стуле. — В смысле?

Стюарт усмехнулся и покачал головой. Он уже покончил со своим сэндвичем и теперь закурил.

— Когда ты говоришь с ней или смотришь на неё, у тебя точь-в-точь такое же выражение лица, какое было секунду назад.

— И какое же? — с натужным весельем спросил я, глянув на часы. В музее проторчали почти три часа. И я был уверен, что большая часть времени ушла на то, чтобы прорваться через неорганизованность.

— Ты её будто в чём-то подозреваешь, — подумав секунд десять, выдал он.

— А почему тебя это беспокоит?

— В чём же, если не секрет?

Поразмыслив, не стал рассказывать Стюарту, как она обтиралась возле его машины, да и про другие свои мысли. Чувства были смешанные. С одной стороны — она вела себя странновато. С другой — весьма ощутимо помогла, пусть и помощь эта была ответной любезностью. Но, надо отметить, Грейнджер сразу согласилась мне помочь и поговорить с Кэти. Более того, придумала провести её как свидетеля, что избавляло Кошку от наказания. Но её решение не ехать в музей никак не шло из головы. Что может быть важнее работы? Её дурацкая личная жизнь?

— Ну?

— Ни в чём я её не подозреваю. Но меня бесит, что она пошла по каким-то там делам посреди рабочего дня, хотя могла бы очень нам помочь в музее, ускорить процесс. Сама же нашла эту ниточку и свалила. Ну кто так делает? Вот ты бы так сделал?

— Может, и правда что-то важное? Не знаю. Может и сделал. Зависит от обстоятельств.

Я хмыкнул.

— Ты просто её не знаешь. Это же Гермиона Грейнджер. У неё хватка как у цербера. Она всегда такой была. И не могу поверить, что она так просто упустила возможность засветиться со своей неоценимой помощью. Ты думаешь, она за красивые глазки эту должность занимает?

— Не знаю, настолько пристально я её не рассматривал. Но, думаю, нет, — Стюарт сделал последнюю затяжку и потушил сигарету в пепельнице. — А ещё я думаю, что её появление раздражает тебя. Просто… как факт. И теперь ты ищешь причины, чтобы аргументировать своё недовольство.

— И зачем мне это? — с налётом сарказма ответил я, задетый, однако, таким заявлением. — Я могу раздражаться и без причин, ты ведь меня знаешь.

— Точно, как же я забыл! Но признайся, всё так и есть, — Стюарт откровенно рассмеялся. Его хорошее настроение начинало бесить.

— Признание подразумевает вину, а я ни в чём не виноват. И её появление — не моё чёртово дело, — отрезал я, и Стюарт тут же прекратил ухмыляться.

— Ну, ладно, — отмахнулся он, ставя точку в этом разговоре и переводя тему. — Поскорее бы разобраться с этим Шоу. Посмотреть, были ли у него приводы в прошлом, съездить к нему домой, поговорить с женой, осмотреться.

— Мне всё же не даёт покоя такой вопрос: как они познакомились? Дэниэл и Софи.

— Точно не в школе, так? — тут же подхватил Стюарт, наверняка обрадованный тем, что продолжения разговора про Грейнджер не последовало. — У них разница десять лет. Надо спросить у Макдэниэлов и миссис Хилл, слышали ли они эту фамилию.

— Надо, но вряд ли они знают её. Они из разных миров, я бы так сказал. И не могу представить, зачем начальнику библиотеки музея магии тащиться в старую лавчонку в Косой аллее, у которой даже вывески своей нет, — ответил я, представляя эту странную сцену. — Вряд ли Софи упоминала имя Дэниэла отдельно от понятия «старый друг».

Пока мы были в кабинете начальника библиотеки, то приметили на его столе рамку с фото и имели теперь полное представление, как выглядел Дэниэл Шоу. Худое лицо, слегка впалые скулы, длинный прямой нос, голубые глаза. Нельзя было сказать, что внешность его была выдающейся. Но зато рыжеволосая женщина рядом с ним была настоящей красоткой. Как я понял, это и была его жена Джина.

— Купер сказал, что он стал замечать Софи в…

— В середине июля, — ответил я. — Маловато пары месяцев, чтобы называть его «старым другом». Но всё-таки. Если они знали друг друга уже не первый год, то где пропадали всё это время? Оба жили в Лондоне, Дэниэл работал в музее уже давно, они могли там пересечься. Почему именно сейчас? И что такого было в июле?

Стюарт пожал плечами.

— Нет, серьёзно, почему она раньше не объявилась? Или другой вопрос. Почему именно сейчас Дэниэл стал проявлять к ней интерес?

— Согласен, — наконец-то согласился он. — Тут есть где копать.