Пятеро в молчании (гет)

Я замер, стараясь вникнуть в его слова. Ещё не до конца осознав, почувствовал, как нутро покрылось льдом.

— В каком смысле? — тупо спросил я, глядя на встревоженного напарника. Тот вмиг посуровел.

— А в каком ещё смысле это может быть? — грубовато поинтересовался он. — В прямом! В моей машине кто-то установил подслушивающее устройство!

Холод прокатился от макушки до пят, и я тут же начал припоминать, о чём мы говорили со Стюартом, находясь в машине. Лично мне скрывать было нечего, но и цель подслушки была не понятна. Кто это сделал? И зачем? Что такого мог сделать Стюарт, чтобы его подслушивали?

— А как ты вообще обнаружил это?

Стюарт помахал телефоном, который держал в руке.

— Когда вчера ехал домой, болтал по телефону с сестрой. И услышал помехи. Жучок закрепили на водительском сидении, где-то сзади, там помехи были сильнее всего. Что, чёрт возьми, происходит? Кому это надо? И ещё: когда он там появился?

Я глядел на Стюарта, который продолжал пыхтеть — теперь уже от нескрываемого волнения. Он вытащил из кармана пиджака помятую пачку сигарет, достал одну и закурил. Одновременно с огоньком зажигалки вспыхнуло воспоминание, такое яркое и чёткое, что я даже подивился тому, как это сразу не додумался.

— Как минимум со вторника, — мой собственный голос показался чужим. — Чёрт… я должен был тебе сразу сказать. Почти уверен, что это сделала Грейнджер!

Стюарт прекратил метания и уставился на меня с непониманием. Сигарета зависла в воздухе, зажатая между его пальцами, испуская сероватую струйку дыма.

— Что? — изумился он. — Как?

И я рассказал, что во вторник видел заместительницу, которая тёрлась возле его машины.

— Слушай, это всё неспроста. Прослушка, её вопросы про Тейлора, постоянные уходы в рабочее время! — подытожил я свою мысль. — Вспомни, до этого ты говорил по телефону в машине?

— Не знаю… Не помню. Но помехи я бы сразу услышал. Ты считаешь, что мисс Грейнджер поставила жучок из-за тебя? Из-за того, что произошло с Тейлором в пятницу?

— Она может думать, что сделал ему что-то в отместку! Ты бы видел, как она в лице изменилась, когда я сказал, что в курсе его «личных обстоятельств» и этого внезапного отпуска!

Стюарт бросил окурок на асфальт и затоптал его носком ботинка. А после с силой потёр ладонями лицо, будто пытался содрать с него кожу.

— Так. Подожди. Выходит какая-то ерунда… — сказал он, оторвав руки от своей покрасневшей физиономии.

— Это ещё почему?

Он приподнял одну бровь, вид мгновенно изменился: теперь он глядел на меня чуть ли не с усмешкой.

— Давай рассуждать логически, — напарник с умным видом начал загибать пальцы. — Во-первых, вспомни: мисс Грейнджер приходила в отдел в пятницу, почти сразу после ситуации с Тейлором. Откуда она могла так быстро узнать? И зачем ей вообще приходить по этому поводу? Неужели эта стычка чем-то отличается от тех, что происходят между другими? А они происходят, так ведь? Вашу ситуацию даже дракой-то не назовёшь.

Я закатил глаза, поняв, к чему он вёл.

— Во-вторых, — настойчиво продолжал он, — она даже на вашем дисциплинарном заседании не была. И не могла знать заранее, что Тейлора отстранят. Или что ты решишь отомстить! По-моему, ей вообще плевать на вашу драку. И на вас двоих, кстати, тоже.

— Но вчера она спрашивала о нём! Зачем? Как ты это объяснишь?

— А как она сама объяснила? — спросил напарник, помотав головой.

— Она сказала, что если сотрудник берёт отпуск вне очереди, то ей нужно знать: почему. Какая-то чушь. Думаешь, она за всеми так бегает и спрашивает, где они и что с ними?

Откровенно говоря, я ждал, что он пожмёт плечами, не найдётся, что сказать. К моему удивлению, он снисходительно покивал.

— Тебе хочется, чтобы она была в чём-нибудь виновата. Не знаю, что у вас там произошло, но твоя ненависть к ней тебя же и ослепляет. И сейчас ты просто ищешь повод, чтобы эту ненависть оправдать.

Он сказал это с совершенно серьёзным лицом. Я опешил от такого заявления. Но замешательство длилось недолго. Хотел ответить, что поводов у меня и так предостаточно, да и вообще, моя подозрительность не имеет никакого личного отношения к этой особе. Но Стюарт не дал мне такой возможности.

— Может… знаешь, может дело не в тебе? И не в Тейлоре? Ты правильно сказал. Вряд ли она бегает за каждым сотрудником и расспрашивает о таких вещах.

Стюарт многозначительно на меня посмотрел.

— Дело в… расследовании? — тут же догадался я, и напарник покивал.

— Сам посуди. Расследование Тейлора длится уже несколько месяцев, и никого не могут поймать. Ограбления банков, шутка ли? Они там наверняка все на ушах стоят, тем более, в этом замешаны волшебники. Думаю, мисс Грейнджер, если у неё и правда есть какая-то другая цель, может быть послана сюда именно для того, чтобы разобраться во всём этом.

— Ага. Но почему её не приставили к делу ограблений? — парировал я. — Почему она не работает с напарником Тейлора? Почему занимается нашим расследованием, если её цель — ограбления?

Стюарт тяжело вздохнул. Я оглядел узкую улицу, где мы стояли, в тени здания музея магии. Мусорные баки, обшарпанные и побитые стены, вдалеке шумела улица. Разыгравшаяся паранойя с особым усердием подсовывала образы того, что за нами кто-то наблюдал.

— Этого я не знаю.

— Ладно, — отмахнулся я, прекрасно понимая, что Стюарт отрицал всякую возможность причастности Грейнджер к подслушке, хотя объяснения её странностям найти не мог. — Другой вопрос: кто поставил жучок, если не она? У кого ещё была возможность?

— Моя машина всегда стоит на улице. Если предположить, что это сделал волшебник…

— Волшебник, который хорошо знаком с магловскими методами подслушивания, — с недовольством в голосе, уточнил я и бросил взгляд на часы. — По-моему, она отличный кандидат.

— Как и каждый второй здешний полицейский, если уж на то пошло!

Мы замолчали. Я понимал, что имел в виду Стюарт. И в самой глубине души не мог не признать, что в его словах была доля здравого смысла. Но кое-что другое, сказанное им, заползло куда глубже.

«Твоя ненависть тебя же и ослепляет».

Неужели вся эта чрезмерная подозрительность по отношению к Грейнджер — не хвалёная интуиция, а просто прихоть, какое-то помешательство обиженного много лет назад подростка? Я так хотел видеть её виновной, что сам и выдумал «преступление»?

Это не просто звучало паршиво, так ещё и было очевидно для Стюарта. Я помнил, что на днях он говорил нечто подобное. Вроде того, что я недоволен её появлением как самим фактом, и теперь искал поводы для того, чтобы объяснить это самое недовольство. Чтобы не выглядеть в глазах коллег взбалмошным, капризным и, как итог, некомпетентным.

Это слегка отрезвило, но не хотелось думать, что Стюарт прав. Но зато думалось о ситуации с Кэти.

С одной стороны — Грейнджер ничего не потребовала взамен, хотя сделала больше, чем было необходимо, итогом чего стала полная свобода Кэти. С другой — всё-таки, я спас её от падения, и она могла чувствовать себя обязанной. Ещё совершенно искренне советовала поговорить с бывшей подружкой, если мне и правда было до неё дело. Но: Кэти следила за ней, и её слова могли быть попыткой уберечь себя от действий странноватой незнакомой девицы, а не благородным порывом.

Что задумала Грейнджер? Кто она на самом деле такая? Но я знал одно: нельзя верить ни словам, ни поступкам, ни даже её эмоциям, которым она позволяла отражаться на своём лице. Никакая мысль не вылезет наружу, если Грейнджер сама того не захочет.

Стюарт несколько раз глубоко вздохнул, привлекая моё внимание.

— Что делать-то будем?

Я с удивлением поднял на него взгляд.

— Ничего не будем делать. Но можем спросить у Грейнджер про жучок напрямую, если хочешь.

— Ерунду не неси, — хмуро ответил он. — Я серьёзно.

— Я тоже. Ничего не будем делать. И виду не подадим, что в курсе прослушки. Так мы только её спугнём и тогда вообще ничего не узнаем.

— Я думаю, что это не её рук дело, — поморщился он.

— Да. Я понял, — сказал это, и сжал зубы. Но выглядеть склочным и обиженным идиотом больше не хотелось. — Хорошо. Подумаем, кому это могло понадобиться. Слежка? Странные звонки?

Стюарт нахмурился, как бы припоминая, но тут же пожал плечами.

— Ничего необычного. Но… слушай… — тут он вытаращил глаза и даже слегка приоткрыл рот. — А может, это по нашему делу? Кто-то следит за расследованием убийства Софи?

— Бред. Кто? Билли? Майкл? Сам Дэниэл? — слегка усмехнувшись, сказал я. — Если и так, то они должны быть где-то неподалёку. Но они в розыске!

— Подумай, Малфой, — с горячностью вступил в рассуждение напарник. — Человек, который знает о жучках не понаслышке, знает об убийстве Софи и заинтересован в нём!

Лицо Стюарта выражало одновременно и ужас, и потрясение от собственной догадки.

—Ты имеешь в виду кого-то конкретного?

Напарник закусил нижнюю губу, глядя на меня прищурившись.

— Что думаешь насчёт Джима?

Я чуть не захохотал от неожиданности, от того, с какой заговорщической физиономией он произнёс это имя.

— Ты имеешь в виду того самого Джима Харрисона, бывшего помощника шерифа? Из Уолсингема? А ему-то это зачем?

— А зачем это мисс Грейнджер? — огрызнулся Стюарт, явно обиженный такой реакцией. Я прекратил ухмыляться, а он сказал:

— Он человек знающий все тонкости полицейской работы, это во-первых. Во-вторых, у него есть к этому делу интерес, которому нет никакого обоснования. Кроме, конечно, того, что он просто заскучал от безделья.

— По-моему, ему были не безразличны ни Майкл, ни Софи, — тут же отозвался я. — Ты видел его лицо, когда он понял, что Майкл убил какую-то женщину? Да и как бы он залез в машину? И расстояние? Что, он слушает нас из Уолсингема?

— Может, он приехал? — не уступал Стюарт. — Или у него были помощники?

— Так. Ладно. А ты рассмотрел само устройство?

— Да. Это диктофон, активируется при помощи голоса. Мы работали с такими ещё в полиции, до перевода в …

Он замер на секунду, а потом его лицо просияло.

— Что?

— Знаешь, а ведь тот, кто жучок поставил, должен и забрать его! — сказал он, обернувшись через плечо, проверить, нет ли там кого-нибудь. — Забрать, чтобы послушать запись. С такого жучка информацию можно получить только так, он не передаёт сигнал!

— Тогда Джим точно отпадает. Если сигнал не передаётся, значит отследить местоположение жучка нельзя… так? Или я что-то путаю? 

— Ну… вообще, нет, не путаешь, — кивнул он.

— Джиму нас никак не найти, он ведь магл, о магии не знает. Думаешь, если кто-нибудь заявится в полицию и начнёт выспрашивать о нас, то ему тут же всё выложат? Скорее сразу сообщат в министерство магии. Мы бы узнали об этом.

Стюарт не стал спорить.

— Значит, надо дать возможность шпиону забрать жучок, — немного подумав, сказал он. — Так мы хотя бы будем знать, кому это понадобилось.

Внутри что-то ёкнуло. Сначала я не понял, что вызвало такую реакцию, но ответ пришёл мгновенно: вспомнил, как именно мы встретились с Джимом. Какова была вероятность того, что в излюбленном магазинчике отца Софи окажется бывший помощник шерифа точно в тот самый момент, когда туда заявимся мы? Тогда мне показалось, что он спал — но это было не так. Подозрительно? Не без этого.

Впрочем, догадку я свою не озвучил, ещё раз посмотрев на часы. Прошло целых двадцать минут, пока мы стояли возле входа в музей магии и пытались понять, что происходит и кто в этом виноват. Жажда докопаться до правды жгла затылок, горячим потоком неслась по венам, но неуместное любопытство было мгновенно остановлено. Необходимо было заниматься убийством.

— Уже половина девятого, не опоздать бы на планёрку, — напомнил напарнику и потянул ручку двери. Та со страшным скрипом поддалась.

— А зачем мы тут? Ты так и не рассказал.

— Точно, — спохватился я и принялся рассказывать Стюарту о пропавшей с фотографии картине. Вопреки моим ожиданиям, он скорчил разочарованную мину.

— Ты серьёзно? — он приподнял одну бровь, выражая самый глубокий скепсис, на который был способен. — Купер? Вор? Посмотри на него! Да и с чего ты так уверен, что картина была в наш первый приход?

Я закатил глаза. Неужели этот его настрой — месть за насмешку над его предположениями?

— Я точно помню, что была. У меня… да-да, доказательств нет, но картина-то всё же куда-то делась, так? На стене её вообще нет!

— Ну, ладно, — отмахнулся он. — И как картина связана с Софи и её убийством?

— Может, и никак, — проворчал я, замечая, что скептичное настроение напарника не прошло. — А может, самым прямым образом. Любая мелочь важна, разве нет?

— Любая, но это даже мелочью не назовёшь, — усмехнулся Стюарт впервые за тридцать минут.

— Ты-то что теряешь? Я сам поговорю с Купером, если ты такой упёртый.

Стюарт скорчил недовольную мину и принялся поправлять пуговицы на пиджаке.

— Ничего не теряю. Но ты не думаешь, что музей может послать нас куда подальше? Как считаешь, что теряют они, когда полиция ходит к ним как к себе домой? Вспомни, как мисс Гермиона разговаривала вчера с директором. Ты правда думаешь, что они нам обрадуются?

Что правда, то правда. Грейнджер разве что не угрожала прямым текстом. Хотя, можно было сказать, что и угрожала. Например — последствиями, если тот отказался бы нас впустить.

Я поморщился. Странно было сейчас думать о том, что я сам, намеренно, таскал её везде за собой и Стюартом, думая, что она и правда явилась для помощи. Всплыл ещё один момент, и тоже из вчерашнего: её реакция на слова о том, что она не помогает в расследовании. Может, Стюарт прав на её счёт? Может, её странное поведение обусловлено именно тем, что она занималась двумя делами сразу? Чёртова ведьма просто с ума сводила.

— Это просто разговор. Даже не будем упоминать слово «расследование». Простой разговор, это ведь не запрещено?

Стюарт пожал плечами, не желая больше спорить. Я его понимал, мысли наверняка заняты размышлениями об обнаруженном в машине жучке.

Мы прошли через знакомый огромный холл прямиком к стойке администратора. На лице женщины отразилось узнавание. Она была здесь в самое первое наше появление.

— Снова полиция? — с нотой довольства, совсем не подходящей к ситуации, поинтересовалась она. Оглядывала меня с ног до головы и не обращала никакого внимания на значки, которые мы со Стюартом сунули ей под нос.

— Верно, — улыбнулся я самой приятной улыбкой, на которую был способен. — Простите, что снова приходится вас тревожить.

Она кокетливо повела плечами.

— Ничего страшного, — но тут же на её лице нарисовался испуг. — А начальство знает?

— Мы хотели только задать пару вопросов мистеру Куперу, — объяснил я, продолжая улыбаться. — Он уже на месте?

Женщина смотрела на меня не моргая полных пять секунд, а потом закопошилась в тетрадях.

— Да, он отметился буквально двадцать минут назад. А что случилось?

— Сущая мелочь, говорю же, просто пара вопросов, — небрежно бросил я, облокотившись о стойку. Но женщина выжидающе смотрела и слегка улыбалась, как бы подталкивая к более подробному ответу. Я добавил, состроив беспечную мину и пожав плечами: — Формальности. Вы ведь поможете мне?

— Сейчас попрошу, чтобы ему сообщили. Подождите… м-м-м… здесь. Хорошо? — проворковала она, на что я с облегчением кивнул.

Женщина ушла, пару раз обернувшись по пути до самой дальней двери, что находилась в холле. Стюарт усмехнулся, замаскировав смешок под кашель.

— Может, её пригласишь на бал? Похоже, ты ей нравишься!

— Ой, да пошёл ты, Стюарт, — беззлобно огрызнулся я, и мы переглянулись. Стюарт поджал губы, чтобы не расхохотаться на весь холл.

Вскоре она вернулась, а через пару минут подошёл и сам Купер. Вид у него был такой, будто он всё ещё находился под впечатлением от вида Грейнджер: напуганный и какой-то всклокоченный. Женщина-администратор уже приготовилась слушать наш разговор (несомненно, для свежих сплетен), но Купер отвёл нас в сторону билетных касс, чтобы до любопытных ушей ничего не донеслось.

— Что ещё вам нужно? — грубо осведомился он, поправляя сползавшие на кончик вспотевшего носа очки. — Разве мало вы меня доставали? Я всё вам уже рассказал! Что подумают мои коллеги?

В этот раз Купер не заикался, наоборот, говорил очень чётко, со злобными нотами в голосе. Я проигнорировал такую нелюбезность и сказал:

— У нас к вам только один вопрос. В доме мистера Шоу, в его кабинете, мы обнаружили вырезку из газеты со статьей о музейных экспонатах, которая была напечатана примерно в конце мая. Там мистер Шоу был сфотографирован на фоне стены с картинами. Помните такую статью?

— И что? — рявкнул он, сложив руки на груди и втянув шею в плечи. — Я-то тут при чём?

— А при том, что там была одна картина… с домом. Я видел её и в первый наш приход сюда. Но вот какая странность, — я сделал недоуменный вид, — вчера этой картины я не заметил. Понимаете? Она была на месте в мае, была на месте пару дней назад. Но вчера её уже не было. А вот и сам вопрос. Где картина, мистер Купер?

Купер даже глазом не моргнул и спокойным голосом произнёс:

— Ещё раз спрашиваю: при чём тут я?

— Ключи от кабинет есть только у вас и Дэниэла. У администратора мы уточнили, что запасной ключ никто не брал.

Купер снова поправил очки, одёрнул край слегка потрёпанного свитера. Бросил взгляд на краешек часов, что вылез из-под рукава, и поднял взгляд.

— А с чего вы взяли, что я вообще туда заходил в дни между вашими посещениями?

— Вы точно туда заходили, — резко ответил я. — Чемоданы с книгами, те новые экспонаты, которыми занимался мистер Шоу, исчезли. Вы сами сказали, что теперь придётся вам с ними разбираться. Значит, вы всё-таки туда заходили. Или я ошибаюсь?

— Верно, — сказал Купер, голос его чуть дрогнул. — Но это не значит, что я… не могу вам ничего сказать по этому поводу. И честно сказать, не понимаю, о какой картине идёт речь. Хочу сообщить, что я специалист в областях кодикологии и палеографии, а не в живописи.

— Выходит, что никто, кроме вас, в кабинет не заходил, но картина исчезла? Тут никакой учёной степени не надо, чтобы понять такой простой факт, — вдруг встрял Стюарт.

Я не глядел на напарника, но внутренне улыбнулся. Скептичный настрой Стюарта испарялся, раз уж он сам принялся за дело.

— Обыщите мой кабинет. Кабинет Дэниэла. Мою квартиру. Да хоть весь музей, — в тоне Купера снова зазвучал металл. — Если найдёте эту неведомую картину, с моими отпечатками или ещё чем-то, то другой разговор. И больше меня не беспокойте!

Последние его слова разлетелись по всему холлу до самого стеклянного купола. Я еле сдержался, чтобы не вцепиться в него и не потащить прямиком на допрос. Купер уже развернулся и, сгорбившись, буквально полетел в сторону лестницы, ведущей на верхний этаж. Женщина-администратор проводила его недоуменным взглядом, потом посмотрела на нас.

— Ну, и что мы выяснили? — негромко проговорил Стюарт, сунув руки в карманы.

Я бросил ему злобный взгляд. Мы вышли на улицу, напарнику снова приспичило покурить.

— Кое-что. Ты видел его вообще?

Стюарт состроил гримасу и сделал затяжку.

— Н-да, вёл он себя как человек, которому есть что скрывать. А ещё он явно не идиот.

— Это ещё почему? — скрестив руки, я старался не вдыхать сизый дым, который лёгким облачком поднимался вверх.

— Похоже, он понял, что у нас на него ничего нет. И понял, наверное, что в ином случае он был бы арестован.

Борясь с подступающей злобой, отвернулся, разглядывая в узком проёме между домами дорогу и проносящие мимо автомобили.

— Я уверен, что картины стоят очень дорого. В ином случае, на какой чёрт Дэниэл бы организовал целую выставку дешёвок в своём кабинете?

— Если бы он выносил картину, это бы кто-то заметил?

Он сделал ещё одну затяжку. Оранжевый уголёк вмиг превратил чуть ли не треть дюйма сигареты в горстку пепла, которая тут же осыпалась на асфальт.

— Не знаю, но, мне кажется, вряд ли. Картина может быть всё ещё в музее. Но он был так уверен в своих словах, заметил? Он точно знает, что мы ничего не найдём!

— Значит, он её уничтожил? — Стюарт приподнял одну бровь. — Я вообще не понимаю, зачем он её снял, если не мог вынести из музея. И уж тем более — избавился от неё.

— Может, и не избавился. Пошёл сейчас и повесил обратно.

— А не всё ли равно? — спросил Стюарт, точным броском попав окурком прямо в щель водостока. — У нас ведь есть фотография, которую я сделал вчера. На ней картины нет, так?

— Так, — кивнул я. — Даже если он вернёт её на место, у нас будет доказательство того, что вчера её там не было. Это хорошо, а Куперу об этом знать не обязательно. Он ведь не в курсе, что ты вчера сделал снимки.

— Он выходил из кабинета в тот момент, когда я фотографировал. Думаешь, этого хватит, чтобы добыть ордер на обыск? — с усмешкой и скепсисом в голосе спросил Стюарт, когда мы шагнули внутрь музея, чтобы через камин отправиться в отдел.

— Вот именно. Похоже, придётся разбираться в этом самим. Чёрт, без пяти девять! Форд убьёт, если мы опоздаем!

Попрощавшись с администратором, которая глядела на нас во все глаза с самым любопытным выражением лица, мы быстро прошли к каминам и поочерёдно растворились в языках зелёного пламени.

Взбежали на второй этаж, где располагался зал для проведения ежепятничных планёрок, взмыленные. Тут же внимание привлекли негромкие голоса, явно спорящие, но вот о чём — было непонятно. Прошли по левому коридору, свернули направо. Нашим взглядам предстали Грейнджер и Форд, которые вмиг замолчали, заметив нас.

— Так, господа, не опаздываем, — пролаял Форд и, распахнув дверь зала, возле которого они оба стояли, вошёл внутрь.

— Доброе утро, — сказал Стюарт Грейнджер, на что та молча кивнула.

Вид у неё был раздражённый. Я тоже кивнул в качестве приветствия и хотел проскользнуть вслед за Стюартом, но Грейнджер придержала мой локоть.

— Подожди, — тоном, в котором явно читался приказ, сказал она.

Быстро выдернул руку из её пальцев и развернулся, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. Я так и не смог выбросить из головы подозрения, которые уже успели намертво врасти в стенки черепной коробки. Находиться рядом с ней было неприятно.

— Чего надо? — огрызнулся я, глянув ей прямо в глаза.

И по одному лишь взгляду понял: желание выместить хоть на ком-то раздражение после разговора с Фордом полыхало внутри неё адским пламенем. Я прекрасно знал, какую песню она собиралась запеть. А ещё хотел выплюнуть прямо в лицо все свои подозрения. Но прикусил кончик языка.

— Ничего не хочешь сказать?

— Доброе утро? — с выражением удивления спросил я, и, не выдержав явного напора, отступил. Всего полшага, и ощутил спиной в стену.

— Ты идиот? — безо всяких претензий на вежливость спросила Грейнджер.

— Ты ведь читала моё личное дело. Там об этом что-нибудь написано?

— Ах, шуточки! — слегка улыбнулась она, что в контексте разговора выглядело жутковато. — Что за звонки, Малфой? Ты специально это делаешь?

Я вгляделся в её лицо. Такое же каменное, как тогда, в понедельник, когда я увидел её здесь впервые. И понял, неожиданно для самого себя, что уловил некоторую закономерность в этих её непроницаемых минах. Практически каждый раз, когда она приходила в бешенство, то, вопреки логике, будто отключала все эмоции. Чтобы наружу не выскочила её истинная натура?

Волосы были гладкими и блестящими, макияж — идеальным. Чёрное платье, наглухо застёгнутое под горло, аккуратное и без единой складки, сидело точно по фигуре. Если бы я не знал её, то подумал, что она слегка чем-то расстроена или озабочена. И ни за что бы не заподозрил в ней сотрудника отдела магического правопорядка: выглядела Грейнджер вполне безобидно. Внутренне усмехнулся. Кто бы заподозрил в ней что-то… не то? Однако, лучшее прикрытие из возможного. Волк в овечьей шкурке, который, примерив её как-то раз, тут же сообразил: а шкурка-то села весьма неплохо. Как упустить возможность вводить всех и каждого в заблуждение, лгать и добиваться своего такой вот милой мордашкой? Была бы у меня такая мордашка, давно бы сидел в кресле министра.

— Сказал же, что случайно. Если бы не орала в трубку, то услышала бы, — ответил я, отводя глаза от пристального взгляда. — Хотел позвонить Стюарту, но…

Дверь зала распахнулась и выглянула бордовая физиономия Форда.

— Особого приглашения ждёте?

Грейнджер шумно втянула воздух и первой шагнула внутрь. Форд смерил меня взглядом, в котором промелькнуло что-то странное, что именно — я так и не понял. Но очень было похоже на сочувствие.

Я занял место рядом со Стюартом за длинным столом и приготовился слушать Форда. Он стоял во главе стола с папкой в руках, явно готовый держать речь. Грейнджер, сидящая рядом с ним, смотрела на него с крайней степенью недовольства.

— Дамы и господа, вынужден сообщить вам… новость. Пропал один из наших сотрудников.