Пятеро в молчании (гет)

Раздражение, привычное, как чашка кофе после пробуждения, было уже тут как тут. Я не знал, как ощущал себя Стюарт, но мои собственные чувства болтались где-то на отметке «жертва гнусного заговора».

— Да… Мистер Малфой, вы уже знакомы. А вам, мистер Миллер, — Форд обратился к Стюарту, который уже вежливо кивал моей соседке, — я хочу представить мисс Гермиону Грейнджер, заместителя начальника отдела магического правопорядка. Вряд ли вы встречались до сегодняшнего дня, верно?

Стюарт кивнул.

— Верно, не имел счастья познакомиться раньше. Очень приятно, мисс Грейнджер.

«Не имел счастья…» Он это серьёзно?

— И мне очень приятно, мистер Миллер. Будем знакомы, — ответила она без всяких эмоций.

Я тихо фыркнул, и прекрасно знал, что Грейнджер это услышала. Острые коленки, обтянутые плотной тёмно-синей тканью, чуть сдвинулись вбок, подальше от моих. Сидела так, словно палку проглотила! И в каждой черточке — фирменная «каменная» надменность. Между тем, Форд продолжал:

— Мисс Гермиона Грейнджер прибыла в наш отдел по моей просьбе, чтобы помочь в поисках.

— С чего бы это? — не сдержался я, поймав недоуменный взгляд Форда. Но с ответом выступила всезнающая Грейнджер, не терпевшая, видимо, вопросов без ответов.

— Поиск людей — одна из моих специализаций, — чётко и без запинки отрапортовала она.

На секунду мне показалось, что она вообще ненастоящая. Что-то вроде робота. В ответ на такое заявление я широко улыбнулся и обратился к Форду.

— Я уже вычислил, где прячется подозреваемый.

Форд и Грейнджер уставились на меня с налётом лёгкого недоумения во взглядах. Стюарт, сидящий рядом, медленно сползал на стуле.

— В каком это смысле? — пролаял Форд, бросив осторожный взгляд на гостью.

— Я знаю, где этот Билли. Сэр.

— И откуда это? Малфой… Ты был отстранён. Что ты имеешь в виду? Миллер, надеюсь, ты тут не при чём?

— Он тут не при чём. Я был отстранён, но не упоминал ни полицию, ни министерство магии, ни даже сочетание «расследование убийства». Просто поговорил с несколькими людьми, которые, по моему мнению, могли знать Билли. И ещё я выяснил кое-что о том «друге» Софи, которого упоминали Макдэниэлы.

— Что? — Форд совсем обалдел от такого заявления и снова посмотрел на Грейнджер. За дело взялась она, чуть развернувшись и слегка сведя брови.

— То есть, вы хотите сказать, что во время отстранения продолжали работать над делом без ведома начальства и своего напарника? Без поддержки? Без плана? На удачу?

— Я хочу сказать, что в свой выходной, без значка и удостоверения сотрудника отдела магического правопорядка во время прогулки встретился и поговорил с несколькими людьми, которые кое-что знали о том, что могло бы помочь в расследовании.

— Значит, вы обсуждали личность подозреваемого с третьими лицами? — Грейнджер слегка приподняла бровь. Отступать она была не намерена.

— Нет, я с ними ничего подобного не обсуждал, — выходя из себя, ответил я.

— Но откуда нам знать, что это не так? — не замедлила отозваться она. Я не сдержал раздражения.

— Оттуда, что до субботы мы вообще о нём ничего не знали!

Все замолчали. С каменным лицом я посмотрел на Форда.

— Но я видел его фотографию и знаю, как он выглядит. Описания трёх свидетелей полностью соответствуют внешности того человека, которого я видел на том фото. Мне не удалось сделать копию, это было бы слишком подозрительно.

Форд прокашлялся.

— Кхм, да… Так что там, про этого подозреваемого?

Я вкратце описал поход по кафе и удачный случай со «старым другом», про то, как вспомнил о татуировке и отправился в Лютный переулок (Грейнджер, услышав это, поёрзала на своём стуле), чтобы спросить в местном тату-салоне о некоем Билли с татуировкой на руке, а также поведал про его укрытие в Сейнт Кэтринс. Во время рассказа я представил всё так, будто Стюарта со мной не было, а его путешествие в школу искусств никак не связано с моими субботними приключениями.

— Я уже составил запрос для получения ордера на изъятие записей с видеокамер, — закончил я и положил перед ним лист бумаги для подписи. — Мы с детективом Миллером это обсудили и готовы ехать в Сейнт Кэтринс, нужно только ваше разрешение и несколько человек в команду для поддержки. И ещё нужно поместить несколько наблюдателей в Лютный переулок. Если Билли надумает вернуться, то…

— А с чего вы взяли, что эти ваши знакомые не связались с подозреваемым и не предупредили его о том, что его разыскивают? — высказалась «помощница», прервав меня.

Я посмотрел прямо в лицо Грейнджер и вдруг подумал, что толком никогда её не рассматривал. Особенно так близко. Никогда бы не подумал, что у неё такие тёмные глаза. Впечатление было неоднозначное.

— Во-первых, не думаю, что это кому-то нужно. Во-вторых — у него сейчас есть проблемы поважнее, чем некий человек, который хочет стрясти с него очередной долг.

Снова повисла тишина.

— Будет в-третьих или аргументы закончились? — поразмыслив, сказала Грейнджер. — Уверена, в Сейнт Кэтринс вы его уже не найдёте. А что за «старый друг»? Вы должны ввести меня в курс дела. Уверена, я смогу помочь вам.

Я с сомнением хмыкнул, но промолчал под тяжёлым взглядом Форда.

— Ну… Хорошо, — наконец-то произнёс Форд в повисшей тишине. Грейнджер отвернулась.

— Сэр, вы не в курсе, где все документы по делу? — спросил Стюарт, оценив ситуацию и поняв, что никто больше ничего не хотел добавить. Форд кивнул на край своего стола.

— Да, нужно было сделать копии, можешь забрать. В общем…

Он бросил вопросительный взгляд на Грейнджер. Похоже, он её слегка побаивался.

— У вас, мисс, есть ещё вопросы?

— Нет, — безразлично проговорила она и взяла в руки сумку. — Если появятся, то…

— Обращайтесь. Кабинет я уже вам показал, — выдал Форд с приторной улыбочкой. Но… что он сказал? Кабинет? Так она ещё будет и ошиваться здесь на постоянной основе?

Грейнджер ушла, сказав, что ей нужно «срочно кое с кем связаться», а мы со Стюартом не двинулись с места. Оставалось только клокотать от злости, предвкушая все те проблемы, которые обязательно возникнут с появлением в отделе мисс-заместительницы.

Ещё минут двадцать обсуждали дальнейший план действий, не касаясь темы новой сотрудницы. Форд оставил свою подпись на принесённом мной документе, дал разрешение на поездку в Сейнт Кэтринс, позволив самим выбрать несколько человек из отряда волшебной полиции. Я рассказал Форду, что с некоторым сомнением отношусь к тому, что убийца Софи — Билли. Учитывая его сомнительную возможность увязаться за девушкой в Сохо, меня настораживало и то, что он вышел на работу спустя всего несколько часов после предполагаемого убийства. Форд отреагировал неоднозначно, но согласился, что найти Билли всё равно нужно.

Так хорошо начавшийся день очень быстро катился к чертям. Я искренне не мог понять, зачем тут нужна Грейнджер? Будто мы до этого не разыскивали тех, кто не хотел быть найденным. Какой у неё в этом деле интерес? Когда мы покидали кабинет Форда, я хотел было спросить его, что всё-таки значит появление такой «помощницы», но передумал. Вместо этого он сам меня остановил и попросил «ввести мисс Грейнджер в курс дела и ни в коем случае с ней не пререкаться». Из кабинета я вышел озлобленным и на Грейнджер, и на самого Форда.

В приёмной Нэнси вручила нам несколько конвертов, которые пришли во время нашей беседы с Фордом. Во-первых, мы наконец-то получили информацию от судмедэкспертов. В общем-то, мы оказались правы насчёт времени смерти. Произошла она в период с часу до двух дня. Во время первого осмотра тела, я решил, что Софи кто-то ударил по голове, и она упала, но выяснилось, что удар был всего один. Обнаруженные в ране следы говорили о том, что орудием убийства, по сути, стал асфальт — неудачное падение и последующая мгновенная смерть. Но зато на теле обнаружены следы какого-то сильного заклинания. В отчёте было указано: судя по магическому следу, который удалось обнаружить, это было что-то вроде заклинания обезоруживания или полностью парализующие чары — точнее сказать было невозможно. Обнаруженный на предплечье, возле сгиба локтя, синяк был получен незадолго до смерти. Во-вторых, удалось выяснить кое-что и о палочке. Последним выявленным заклинанием оказалось то, что расщепляет объекты. Мы сделали вывод, что им убийца, возможно, избавился от личных вещей Софи. Но почему не избавился от самой палочки? Никаких отпечатков, кроме отпечатков самой Софи, на палочке найти не удалось. Оставалось только ждать информацию из полиции маглов об отце Софи.

Стюарт всё суетился и суетился, а после отправился договариваться с отрядом волшебной полиции. Его, как и меня, неприятно поразил тот факт, что теперь к делу подключилась такая «помощница». Нехотя подумав о том, что придется тащиться в Министерство за ордером, я внезапно осознал, что наличие под боком заместительницы начальника избавляет от этой неприятной процедуры. Она вполне может выдать ордер, хотя в кабинете Форда об этом даже не заикнулась.

Поездку в Сейнт Кэтринс назначили на вечер, а потому было достаточно времени, чтобы собрать группу. Из кабинета мы вышли одновременно. Стюарт — на второй этаж, к сотрудникам, которые занимались связями между отделами. Я, сжимая подписанную Фордом бумажку, к соседней двери. Как бы комично это не было, но «подселили» Грейнджер именно в соседний кабинет. Наверное, чтобы удобнее было следить.

Я постучался, и ответом была тишина. Но через секунду за дверью застучали каблуки, а после раздалось приглашение войти. Я глубоко вздохнул.

— Мне нужно, чтобы ты подписала ордер на изъятие видео с камер. Чтобы не терять время в Министерстве.

Кабинет словно заволокло серой дымкой, за окном по-прежнему отбивал свой ритм не на шутку разошедшийся дождь. Похоже, кабинет до этого пустовал. Раньше я не особо обращал на него внимание. Грейнджер присела на краешек стола и важно сложила руки на груди. В тёмно-синем костюме и с тугим пучком из волос, она выглядела намного старше своего возраста. Единственным ярким пятном на лице была красная помада, чудовищно контрастирующая с бледностью. После некоторого молчания и рассматривания меня до нелепости надменным взглядом, она сказала:

— Конечно, давайте сюда.

Всё с тем же безразличием на лице, она протянула руку. Я сделал несколько шагов вперёд и передал ей документ, внимательно наблюдая за тем, как Грейнджер копается в сумке и вчитывается в документ, подписанный Фордом. Интересно, она вообще испытывала хоть какие-нибудь чувства? Ну хоть что-то?

— Зачем ты здесь? — ровным голосом спросил я. Она подняла глаза, не двинувшись при этом ни на дюйм. Теперь Грейнджер смотрела исподлобья, что выглядело весьма жутко.

— Меня пригласили, — и тут же опустила взгляд, продолжая читать документ.

— Я уверен, что помощь не понадобится. Или ты собралась и в Сейнт Кэтринс с нами тащиться? — с усмешкой проговорил я, многозначительно глядя на туфли на высоченных каблуках. Мне казалось, что если она встанет рядом, то мы окажемся одного роста.

— Нет ничего страшного, чтобы принять помощь в расследовании. Дело, всё-таки, важное. А некомпетентность, она, знаете, лечится, — с жутким подобием вежливой улыбочки, которую я назвал бы оскалом, она коснулась листа палочкой, шлёпнула по нему печатью и протянула мне. Мышца под глазом непроизвольно дёрнулась. Представив, как размазываю по её физиономии эту мерзкую помаду, злость удалось задушить на корню.

— Некомпетентность? — тут я позволил себе натужную саркастичную усмешку и выдернул лист из её пальцев.

— А как ещё назвать вашу необдуманную попытку узнать что-то о подозреваемом в то время, когда вы, мистер Малфой, были отстранены от работы?

— Значит, вы, мисс Грейнджер, явились сюда в качестве врача?

— Что-то в этом духе.

Я сжал кулак, свободный от документа, чтобы не заскрипеть зубами от злости. Сказать, однако, ничего не успел.

— Зайдите минут через двадцать, чтобы подробнее ввести меня в курс дела. И обсудить план действий. А мистер Миллер сейчас где?

Я изобразил на лице простодушие.

— А что, в мои обязанности входит следить за вашими пациентами?

— Да, — коротко ответила. — Если они приходятся вам напарниками. До встречи.

Я покинул её кабинет с непреодолимым желанием что-нибудь разгромить. Тут как раз вернулся Стюарт и объявил, что группа будет готова к назначенному времени. Сделав несколько глубоких вдохов, рассказал ему о предстоящем «введении в курс дела».

Очевидно, вид у меня был совершенно обалдевший от таких кульбитов судьбы, потому что Стюарт очень осторожно поинтересовался, в порядке ли я. Если быть честным, то я не знал, что ему ответить.

— Может, она и не человек вовсе? — высказался Стюарт, когда выслушал меня. Мы сидели в столовой для сотрудников, я то и дело бросал взгляд на часы.

— Чего? — рука с чашкой чая дрогнула. — Ты о чём?

— Не знаю. Может, она и правда… какой-нибудь… робот? Я тоже был в кабинете Форда, между прочим, и слышал, как она разговаривает.

Я выдохнул.

— Стюарт, ты поосторожнее с такими вот высказываниями.

— М? — промычал Стюарт, не отрывая взгляда от Лолы, которая сидела за пару столиков от нас.

— Я говорю, ты уже год знаешь о магии. Стоит ли разбрасываться такими фразами?

— А, вон ты про что… М-да, прости. Конечно, она человек.

— Ты уже пригласишь её?

— Что? — встрепенулся напарник. — Кого?

— Да брось. Вы уже пару месяцев в гляделки играете. Соберись и пригласи её. И повод есть.

— А как же твоё правило «не говори со мной о личном, иначе заколдую»?

— Да, но когда тебя это останавливало? — я усмехнулся. — Просто меня раздражает эта ваша… неопределённость. Стоит только Лоле…

Стюарт зашипел, махнув на меня рукой.

— Ну ладно, ладно. Стоит только ей появиться в поле твоего зрения, как ты тут же отключаешься.

— Неужели? — он снова бросил взгляд на Лолу. Она помахала ему рукой. Стюарт чуть не опрокинул свою чашку.

— Стюарт!

— Ничего подобного, — он скорчил равнодушную мину.

— Что и требовалось доказать. Ты и правда слышал об этом бале раньше? Или просто так сказал?

— Да, слышал. Где-то пару недель назад, — ответил он, шмыгнув носом и делая глоток из своей чашки.

— А почему я не слышал?

— Ты слышал, вообще-то. Я думаю, что ты просто фильтруешь всё, что не касается работы. Чем ты, к примеру, интересуешься вообще?

— Ну… Я сплю, ем, и всё такое.

— Отличное хобби, — хмыкнул Стюарт. — А ты-то с кем пойдёшь? С Нэнси?

— Ага, сейчас же. Ещё чего не хватало. Форд и так бесится. Не думаю, что стоит трепать его нервы ещё и этим. Ты представляешь, что с ним будет, узнай он… Впрочем, не важно. Пошли уже отсюда, нас там одна ведьма заждалась.

По пути к Грейнджер размышлял о том, что её появление стало не просто какой-то неприятной неожиданностью. Это откровенно выбивало из колеи. Главным образом потому, что лично мне казалось это лишним, просто глупой блажью. Теперь-то я сообразил, что имел в виду Форд, когда произнёс ту самую фразу: «есть у меня одна идея…». И её приход в тот же день, после выходки Тейлора, тоже укладывался в эту историю. Грейнджер вовсе не было дела до разбирательств между подчинёнными. И уж тем более до дисциплинарной комиссии.

Я решил держаться отстранённо, памятуя о просьбе Форда. Бесить начальницу было бы просто глупо. Лучше по-быстрому решить вопрос с поисками, и тогда она отправится обратно в свою министерскую обитель. Тихо, без скандалов, упрёков и эмоций — именно под таким девизом должно пройти время её пребывания в отделе. Билли найдётся в Сейнт Кэтринс, «старый друг» обнаружится на камерах и — прости-прощай, мисс Грейнджер, было бы приятно больше никогда с вами не видеться.

В присутствии Стюарта сдерживаться было гораздо проще. Но дело было совсем не в этом. Я никогда не разговаривал с Грейнджер дольше, чем было необходимо для нескольких оскорблений. Сидя в кабинете и наблюдая за её странным, будто натянутым, как тетива лука, поведением, испытывал вместо привычного раздражения одно лишь недоумение. С ней и правда что-то происходило. Или наоборот, не происходило вообще ничего? Почему она такая дёрганая? Она ни разу не улыбнулась, даже ради приличия. Её лицо вообще не выражало никаких эмоций. Хотя, в отсутствии сосредоточенности её нельзя было упрекнуть. Она так внимательно смотрела на Стюарта, когда он говорил, что несколько раз напарник сбивался и начинал заикаться, чего раньше за ним не наблюдалось. Похоже, Грейнджер на всех производила подобное впечатление, и постепенно у меня и вовсе исчезло желание с ней огрызаться.

Она выслушала всё, что мы готовы были ей предоставить по делу, потом что-то записала в свой блокнот с выпуклой двойной буквой «М».

— Значит, в Лютный переулок вы ходили за тем, чтобы расспросить о татуировке подозреваемого? — обратилась она ко мне. Тут Грейнджер позволила себе слегка прищуриться.

Странновато было слышать от неё «вы». И до жжения в лёгких — неприятно. Какую бы строгость не источал её деловой костюм и тугой пучок из волос, покоящийся на затылке, всё это выглядело не как попытка соблюсти приличия, а как самая настоящая насмешка. Я не имел понятия, как на такое реагировать. И тут же представил, как удивился бы Поттер, если бы я обратился к нему на «вы». К чему это глупое соблюдение субординации? Будто мы не знакомы. Будто не учились вместе. Будто нас не связывали семь, пусть и неприятных, школьных лет.

Как бы ни отмахивался, из головы никак не лезла мысль, что судьба нашла ещё более изощрённый способ поиздеваться надо мной. Грейнджер, которая стояла на много карьерных ступенек выше и от чьего взгляда шугался даже Форд, теперь здесь, передо мной, собралась работать над нашим со Стюартом делом. Но что особенно неприятно удивило — ещё и ехать с нами на задание. Видимо, чтобы воочию убедиться в своей правоте. Начальница, чёрт бы её побрал. Конечно, она и так считалась нашей начальницей, но осознание того расстояния, которое нас разделяло, очень грело душу.

— Да, я был в Лютном переулке именно за этим. Повторюсь: в своё свободное время. Это, надеюсь, не проблема?

— Конечно, нет, — тут же ответила она, и в голосе послышались нотки сарказма. — Всего лишь сотрудник отдела магического правопорядка, повторюсь — в своё свободное время — разгуливает в Лютном переулке. Очевидно, это может произойти с каждым.

Я тупо уставился на неё. Во мне боролись две половины: одна очень хотела съязвить, другая предлагала благоразумно промолчать. Как оказалось, Грейнджер не только превратилась в надменную стерву, а, как бы смешно это ни звучало, ещё и отрастила зубы.

— Сарказм, мисс Грейнджер, низшая форма юмора, — с вежливой улыбочкой проговорил я. К несчастью, та половина, что убеждала заткнуться, с треском проиграла.

— А вы, мистер Малфой, как я погляжу, в этом очень хорошо разбираетесь?

Воцарилась тишина. Её физиономия приняла вид лёгкого удивления, как бы говоря: «очко в мою пользу». Я фыркнул и покачал головой, безмолвно отвечая: «мне это не интересно».

— А что было в пятницу?

— А что было в пятницу? — лениво отозвался я, всем своим видом давая понять, что присутствовать здесь мне в тягость.

— Я имею в виду, чем вы занимались.

С ответом выступил Стюарт, решив, что мне и правда нужно заткнуться. Похоже, от нашей «беседы» он слегка обалдел. Грейнджер слушала внимательно и с таким видом, будто не нахамила несколько минут назад. Казалось, она о чём-то сосредоточенно размышляла, и это навевало необъяснимое чувство тревоги.

— Да что с тобой? — прошептал Стюарт, когда мы вернулись к себе.

— Что со мной? Со мной? — возмутился я, но тоже приглушил голос. — Да ты слышал, как она разговаривала? Будто я в чём-то провинился!

— И что, будешь теперь играть с ней в игру «кто-кого-переязвит»?

— Переязвит? Ты в курсе, что нет такого слова?

— Но ты меня понял! Что тебе Форд сказал? Так что держи-ка ты себя в руках. С этой дамочкой, по-моему, шутки плохи.

Я с сомнением фыркнул.

— Ну да.

— Ты ведь не собираешься проверять это?

— Да плевать мне на неё, ясно? — со злостью прошипел я. — Мне вообще никакого дела до неё нет!

— Что-то незаметно! С чего ты вообще на неё накинулся? — допытывался Стюарт, бросая настороженные взгляды на дверь.

— Сдалась она мне.

— Вот и отлично. Всем на всех плевать, лучший расклад, — не без удовлетворения продекламировал он. — До поездки в Сейнт Кэтринс ещё три часа. Давай съездим в тот ресторан и разберемся с записями камер.

— Поехали, — продолжая клокотать от злости, пробормотал я.

Уехать подальше от ведьмы Грейнджер было бы весьма кстати. Да и побыстрее разобраться с поисками «старого друга» было бы отличным раскладом: возможно, завтра этой сучки в отделе уже не будет.

С камерами мы изрядно помучились. Похоже, что тот рыжий молодой бармен меня даже не узнал. С чисто выбритым лицом, минимально заметными остатками моей встречи с кулаком Тейлора и в официального вида одежде, я мало походил на самого себя с разбитой физиономией, щетиной и в кожаной куртке. Оно и к лучшему.

Софи на записи мы приметили сразу, пусть и изображение было чёрно-белым — слишком уж приметная у неё была внешность. Как на зло, тот самый мужик, которого описывал бармен, сидел к камере спиной. К другой камере он сидел лицом, но они с Софи слишком далеко от неё сидели, чтобы можно было хоть что-то разобрать. Камера, находящаяся на улице, показала, что мужчина вышел из кафе, и они с Софи разошлись в разные стороны. Надпись в уголке экрана гласила, что покинули они заведение в двадцать одну минуту второго.

С уличных камер проследить за Софи не удалось бы по двум причинам: огромное количество туристов и слишком большая отдалённость самих камер. Впрочем, всё было не так уж и беспросветно. Мы выяснили, что знакомый Софи отправился по Грэйт-Портленд-стрит, но после чего будто растворился.

— Он мог наложить на себя чары невидимости, к примеру. Как вариант, — рассуждал я вслух спустя часа два, пока мы сидели в машине. Стюарт закурил.

— Или просто куда-то свернул. Такой вариант ты не рассматриваешь? Может, он и вовсе не был волшебником? Софи училась в школе искусств, мало ли…

— Ладно, разберёмся с этим позже. Ты забрал распечатки?

Стюарт кивнул на стопку листов с распечатками фотографий с камер, которую уже упаковал в пластиковую папку. Теперь она покоилась на заднем сидении авто. Время уже поджимало. Явившись к складам в назначенное время, я с неприязнью заметил, что Грейнджер была тут как тут. Группа полицейских, девять человек, стояла вокруг автомобиля, разложив на капоте карту местности. Хозяин машины угадывался сразу. Я не мог сказать точно, чем были вызваны эти подозрения, но от тёмно-бежевого блестящего небольшого авто определённо попахивало занудством.

Дождь давно закончился, но было по-прежнему пасмурно. Тучи, бледно-серые, висели очень низко, а влажный воздух казался чересчур густым и тяжёлым. Грейнджер, увидев остановившуюся машину, властным жестом попросила подойти. Она была одета в чёрный защитный костюм сотрудника волшебной полиции: сплошной комбинезон, наглухо закрывающий все части тела. Благодаря тому, что чуть ли не каждая ниточка плотной ткани была пропитана чарами, костюмы защищали от многих мелких и средних заклятий. От смертельного заклинания, конечно, никакая защита не помогла бы.

Её повседневная одежда — брюки, свободного покроя пиджак и такая же рубашка, как выяснилось теперь, отлично скрывали тот факт, что Грейнджер была очень тощей. Без каблуков и высоко собранных волос, она казалась ещё и мелкой. Защитный костюм довольно плотно облегал её тело, и я, не без яда, подумал о том, что у неё, по-видимому, не было сисек. Только два нагрудных кармана определяли примерное расположение груди. Но надо было отдать ей должное — выглядела она очень собранной и серьёзной, хотя ранее утверждала, что никого в указанном Люси месте мы не найдём.

— Вот здесь, — она ткнула пальцем в кусок бумаги, и мы со Стюартом одновременно склонились над картой, — те самые склады. А тут, по бокам, похоже, сквоты. Две группы будут прочесывать их, другая пойдёт на территорию складов.

Заброшенные склады располагались недалеко от доков Сент-Катрин, и, к нашему счастью, людей там было совсем мало. Немногочисленные прохожие обходили нашу компанию чуть ли не за милю, ни один не решался, как это иногда бывало, подойти и спросить: в чём тут дело и что происходит. В большинстве случаев, магловские полицейские не носили с собой оружие, но так как Стюарт был маглом, на это задание Грейнджер вручила ему пистолет, грозно сверкнув при этом взглядом. Сам Стюарт оружие не очень любил, хоть и клялся, что стреляет отменно.

Разобравшись с картой и планом действий, мы со Стюартом, прямо поверх брюк и рубашек, натянули защитные костюмы, которые он попросил прихватить для нас. Грейнджер с особым занудством напомнила об антитрансгрессионных чарах. Никто не сказал ни слова в ответ на это напоминание. В принципе, такие вот облавы — явление вполне обычное. Главное действовать по чётко определённому алгоритму и быть предельно внимательным и собранным.

Стюарт заявил, что поведёт группу в один из сквотов. Грейнджер решила пойти в другой, а мне достались поиски на территории складов. Разделившись на три группы, мы разошлись в разные стороны. Я пошёл вперёд, разбрызгивая лужи, остальные шли за мной. Вокруг стояла оглушительная тишина, разве что из доков до нас доносилось размеренное, с правильными интервалами, гудение.

С обеих сторон кусок земли был зажат глухими грязными стенами выставленных в длинные ряды таунхаусов. Те самые сквоты, о которых говорила Грейнджер. У оснований дома поросли густыми кустарниками. Невысокий металлический решётчатый забор, огораживающий территорию складов, возвышался практически впритык к стенам. Тесно прижатые друг к другу низкие железные коробки, на манер вагончиков, образовывали (если судить по карте) что-то вроде лабиринта. Коричневые и проржавевшие, вагончики были щедро изрисованы яркими граффити. Дороги, шириной метра два, сильно развезло, и очень скоро ботинки и низ комбинезона были заляпаны вязкой грязью.

В петлях некоторых вагончиков болтались огромные амбарные замки, двери других были открыты нараспашку. Я то и дело готовился увидеть здесь шатающихся обитателей близлежащих сквотов, которые ищут, чем поживиться или собирают металлолом. Но было тихо, пусто и очень грязно. Я покрепче сжал в руке палочку, приготовившись к любой неожиданности. Шуршащие от порывов ветра блестящие обертки из-под чипсов, картонные упаковки от фастфуда, полиэтиленовые пакеты, бутылки, покореженные куски ржавого металла, вроде труб и каких-то деталей — казалось, будто этот хлам потихоньку захватывал всю территорию.

Наручные часы показывали ровно шесть часов двадцать минут, когда к нам присоединилась группа Грейнджер. По её каменному лицу я сразу понял, что они ничего не нашли.

— Там вообще пусто. Кажется, даже никто не живёт, — тихо, но очень чётко, сказала она, как только подошла.

— У нас тут тоже пока ничего, — ответил я, несколько разочаровавшись от такой новости.

Сами мы обошли лишь половину территории, и пока не обнаружили никаких признаков того, что здесь кто-то мог жить или иметь временное убежище. Грейнджер чуть приподняла подбородок, приобретя при этом вид такой самодовольный, что я в мгновение рассвирепел. Однако, промолчал. Не выяснять же отношения при полицейских?

Все вместе — я, шесть полицейских и Грейнджер — прошли немного вперёд и снова разбрелись, теперь уже по двое. Шестеро полицейских испарились моментально, чему я вообще не удивился. Похоже, находиться рядом с начальницей им не особо-то хотелось. Мы остались вдвоём.

— Я же говорила, что ваша идея… — начала она, и я тут же насмешливо фыркнул.

— Что?

— Ничего. Просто не могу понять, зачем ты всё усложняешь, — я свернул влево, к решётчатому забору, который отделял территорию от стены сквота. Грейнджер засеменила за мной, разбрызгивая грязь.

— Я? — вмиг ощетинилась она. — Это вы…

— Мы семь лет вместе учились, в конце концов, — закатив глаза, заявил я, не в силах слушать её дурацкое издевательское «вы». — Можешь и не соблюдать субординацию, тут тебя точно никто не услышит. И обращаться ко мне «вы» и «мистер Малфой» не обязательно.

— Я делаю что-либо или не делаю не потому, что на меня кто-то смотрит или не смотрит, — витиевато ответила она холодным тоном, поравнявшись со мной. — А вам стоило бы субординацию соблюдать.

Я резко затормозил и жестом дал ей понять, чтобы она заткнулась. Мне послышалось какое-то движение. Но тут же сообразил, что это всего лишь ветер шуршит запутавшейся в ветках куста блестящей упаковкой из-под чипсов.

— Да как скажешь… те.

И пошёл вперёд. Внутри всё так и колотилось от злости. Вот же стерва.

По правую руку вдаль уходили ещё штук десять вагончиков. На одном из них, ближайшем ко мне, была надпись: «боролись ли мы за великое или за мелочь, поставив на колени совесть, благословленные убивать», сделанная яркой жёлтой краской, которую было отлично видно на коричневой металлической стене. Левее самой последней железной коробки, возле одиноко торчащего из земли металлического столба, кто-то вырыл яму. Комья влажной чёрной земли кучей были навалены возле решётчатого забора. Тупо подумав о том, что кто-то, наверное, хотел вырыть этот столб и получить немного деньжат, я бросил ещё один взгляд на режущую глаза надпись. Грейнджер молча обогнала меня на несколько шагов, чтобы первой заглянуть за угол самого дальнего вагончика. Я машинально ускорил шаг.

Лишь миг понадобился для того, чтобы понять, что произошло. Я видел, как Грейнджер развернулась, будучи уже возле самого последнего складского вагона. Видимо, для того, чтобы что-то сказать. И как только она это сделала, вокруг раздался такой оглушительный вой, будто тысяча кошек одновременно завопили над самым ухом. Раздирающий барабанные перепонки визг всколыхнул стаю птиц с крыш сквотов, десятки металлических вагончиков в ответ на это дребезжание завибрировали — и каждая клеточка тела будто затрепетала, готовая рассыпаться на куски.

Грейнджер, заткнув уши руками, выронила палочку. Она сделала шаг назад, ещё один. Её ботинки оставили след, примяв комья чёрной земли. Пятка опасно нависла над вырытой ямой. Грейнджер попятилась ещё, будто её что подтолкнуло: в следующий миг она отклонилась назад, широко распахнув глаза и открыв рот, готовая свалиться в зияющую чернотой яму. В несколько прыжков я подскочил к ней, выбросив вперёд руку, совершенно на удачу. В голове мгновенно пронеслись десятки, нет — сотни мыслей. Глубока ли эта яма? И что будет, если туда упасть? Сердце готово было вывалиться наружу, оно с бешеной скоростью билось уже где-то в горле.

Под жуткий вой, который абсолютно дезориентировал, пальцы схватились за плотную ткань. Мне показалось, что я почувствовал дикую вибрацию, которое распространяет отчаянно бьющееся под костюмом сердце. Я резко потянул Грейнджер на себя, мгновенно отпустив — так, что она кулём повалилась прямиком в грязь. Руки дрожали как после двухнедельного запоя, и отменить действие воющих чар мне удалось только с третьей попытки. Всё смолкло, но на каких-то пару мгновений. Со стороны того сквота, куда отправился Стюарт со своей командой, раздавались мужские выкрики.

Всё это произошло за какие-то несколько секунд, которые, будто жвачка, растянулись на целую вечность. Я пошатнулся — закружилась голова. Грейнджер по-прежнему сидела в грязи, завалившись на бок и склонив голову. Тут же из-за угла появились шестеро полицейских с палочками на изготовку, дико вращая глазами и не говоря ни слова. Я отправил их к сквотам. Все шестеро одновременно кивнули и поспешили в указанную сторону. Выстрелов я не слышал — хороший знак. Но их могли заглушить и воющие чары.

Я сделал несколько шагов в сторону, готовый пойти за полицейскими, которые уже скрылись из виду, но остановился. Грейнджер не двигалась. Я поморщился — не померла ли, от испуга? Нет, вроде жива. Спина сотрясается, голова опущена, одна рука, по локоть в коричневой жиже, держится за грудь. Я понадеялся, что это не какой-нибудь сердечный приступ. Волосы, заплетённые в толстенную косу, растрепались и тоже были заляпаны грязью. Подошёл, поднял из лужи её палочку и протянул ей. Но реакции не последовало. В ушах всё ещё шумело, но я с удивлением и весьма отчётливо услышал исходящие от неё рваные всхлипы.