Подмастерье и Некромант (гет)

Северус рассеянно потирал правой рукой рваные шрамы на левом предплечье.

— С Ранной ты уже знакома, — сказал он. — Другие колокольчики: Дайрим — говорящий; он может вернуть способность речи тем, кто потерял её в результате смерти или другого несчастья, и Бельгаер — хранитель памяти. Обманчивый колокольчик. Он может возвратить мертвым мысли и память. Но попав в неосторожную руку, сотрет их.

Со смесью любопытства и опасения Гермиона приблизилась к столу. В конце концов, любопытство победило. Она протянула руку, позволяя ей нерешительно замереть над рукоятками. Запоздало пришла мысль, что прикасаться к ним для нее может быть небезопасно. Она подняла взгляд на мужа:

— Могу я… Можно?

Он кивнул, едва заметная улыбка коснулась его губ. Этой легкой смены выражения лица было достаточно, чтобы отвлечь её. Она любила его рот. И его глаза. Её щеки жарко запылали, и она быстро повернулась обратно к колокольчикам.

Они были сделаны из серебра, с величайшим мастерством. Странные символы и руны, слегка мерцая, обвивали их внутри и снаружи, захватывая и рукоятки из красного дерева. Колокольчики были прекрасны. Когда Гермиона прикоснулась к Дайриму, крошечные волоски у неё на затылке встали дыбом, и она задрожала от внезапного холода, не имевшего ничего общего с температурой в комнате.

Она чуть не уронила колокольчик, но прежде, чем смогла пошевелиться, вокруг её руки сомкнулась ладонь Северуса, и он уверенно поставил колокольчик обратно на стол.

Гермиона тяжело сглотнула. Северус Снейп ничего не делал без причины.

— Почему… Почему ты рассказываешь мне все это?

Его черные глаза спокойно изучали её:

— У тебя не должно было получиться сопровождать Алину. Ты не родилась Некромантом.

Каждое его слово, казалось, отдавалось тяжелыми ударами её сердца.

— Что ты пытаешься сказать?

— На данный момент все, что у меня есть — это тщательно обдуманная гипотеза… или, если угодно, догадка, — его ноздри расширились от отвращения. — Некромантия, по существу, является магией крови. Когда ты спасла меня от Нагайны, твоя кровь оказалась в… тесном контакте с моей. А в моей крови была магия Некроманта…

— Твои воспоминания!

Он кивнул:

— Именно так. Кажется, что… моя кровь передала тебе отголосок моих собственных талантов, — Северус стоял совершенно неподвижно, скрестив руки на груди. Гермиона почувствовала, что морщит лоб. Она знала, что должна быть шокирована, да она и была, но все же первой её мыслью было: винил ли он себя? Линии вокруг его рта прорезались глубже, чем прежде. Она слегка вздохнула. Конечно же, винил.

Гермиона сделала несколько шагов к Северусу, пока не уперлась грудью в его скрещенные руки. Она подняла голову, решительно прогнав панику, которая начала просачиваться в её мысли. Встретив его взгляд, она вздернула подбородок.

— Я только рада, что смогла прийти к тебе.

Он закрыл глаза, облегченно вздохнув. В его бормотании можно было расслышать ставшую уже знакомой мантру:

— Глупая, глупая женщина.

* * *

Алина налетела прямо на Баррета, убегая из подземелий, чтобы провести последний час перед отбоем там, где никто не увидел бы её опухших глаз и покрасневшего носа. Она заморгала и присмотрелась к внешнему виду Крудасса. Он выглядел почти так же, как она сама: красные глаза, мокрый нос, а на руках было множество тонких царапин.

Она подавила желание сказать: «Мне так жаль» и крепко обнять его, возникающее, казалось, всякий раз, когда она видела Баррета в эти дни. Она не могла представить себе, каково это: в один момент потерять сразу и родителей, и малютку-сестру. Одна только мысль об этом заставляла её живот сжиматься и вызывала тошноту. Но Крудасс, похоже, не хотел никакого утешения. Его характер стал совсем отвратительным.

Поэтому Алина только нахмурилась, глядя на него с, как она надеялась, равнодушной отстраненностью, и, взглянув на его руки, спросила удивленно:

— Что с тобой случилось? Ты выглядишь так, как будто пытался чистить Мимбулус Мимблетонию голыми руками, притом безуспешно.

Крудасс фыркнул, но настороженность в его взгляде несколько угасла.

— Мне разрешили навещать котят.

— ОХ! — Алина мгновенно отвлеклась. — Ты был в кабинете у Филча? Ты действительно трогал котят? Божежтымой! Как они выглядят? Почему они тебя расцарапали?

Уголок широкого рта Крудасса приподнялся от её воодушевления.

— Да, я был в кабинете у Филча. Моя мама — заводчик… была заводчиком книзлов. Они… они считают, что я могу помогать Филчу с котятами. И что это, возможно, поможет мне, — добавил он кисло, — смириться с вещами, ну, ты поняла.

Алина кивнула. Это имело смысл.

— Так как они выглядят? И почему царапают тебя?

— Алина, тебе кто-нибудь говорил, что ты — заноза в заднице?

Она пожала плечами:

— Конечно. Моя мама. Рон. Чарли. Гермиона. Хотя декан моего факультета использует более причудливые слова. Но смысл был бы тот же.

Крудасс только покачал головой. Но затем ответил на её вопрос.

— Их пять, трое рыжих, все мальчики. И две девочки пыльно-серой расцветки. А царапаются они, потому что игривые, но еще глупые, чтобы понимать, что когда играешь с человеком, когти надо убирать, — он слабо улыбнулся Алине. — Уверен, ты скоро сама сможешь их увидеть.

Алина заморгала, удивленно глядя на него.

— Но… Как? Филч не выпускает их наружу, а внутрь впускает только директора Макгонагалл. И тебя.

Крудасс запустил пальцы в волосы песочного цвета.

— Филч не знает самого первого о книзлах. Котята осмелеют. И они пока не знают, что стены должны быть твердыми. Или что невежливо просто брать и исчезать! Они станут проходить прямо сквозь стены. Думаю, скоро они уже будут повсюду в школе.

— О, БОЖЕ МОЙ! — захихикала Алина. — Не могу дождаться. Филч будет просто в ярости!