Подмастерье и Некромант (гет)

Кабинет был полностью убран. Не то чтобы он был по-настоящему обжит. Драко никогда не приносил на работу какие-то личные вещи. Здесь не было вставленных в рамку сертификатов о сдаче С.О.В. или Ж.А.Б.А., фотографий его родителей, тети или маленького Тедди. После посещения Андромеды Гарри знал, что комната, в которой Драко жил, была такой же. Она всегда была безукоризненно чистой. Но в ней не было ничего, указывающего на то, что там жил именно Драко. Гарри гадал, вел ли Драко себя как-то по-другому рядом с Ханной.

Ханна. Ему действительно следует пойти и навестить её. На похоронах она выглядела ужасно. И когда он заскакивал на короткий завтрак на прошлой неделе, она совершенно позеленела от одного только взгляда на его яичницу с ветчиной. Очевидно, что она тяжело переживала смерть Драко.

Он вздохнул. Но кто не переживал?

Гарри рухнул в кресло, скрестил руки на столе и опустил на них голову.

— Проклятье, Драко, — пробормотал он. — Как, черт подери, мне справляться в этом дурдоме без тебя? Я безнадежен в политике!

Он сморгнул слезы, хотя и не понимал зачем: в конце концов, здесь не было никого, кто мог бы стать свидетелем его сентиментальности.

— Я бы определенно не называл тебя «безнадежным», — голос Драко прозвучал иронично. — И, похоже, я буду рядом, чтобы помочь тебе справиться. А теперь прекрати распускать нюни, Поттер. Это действует мне на нервы.

Гарри рывком поднял голову и ахнул, увидев серебристый силуэт, сидящий на углу стола.

— В самом деле, Поттер, — протянул Драко. — Ты что, никогда раньше привидения не видел?

* * *

— Когда ты планировала упомянуть о своей встрече с тем магглом?

Гермиона вздрогнула и уставилась на своего мужа. Северус снова стоял в дверях, нахмурившись и скрестив руки.

Она сидела за своим столом, перед ней лежала груда давно проверенных эссе. Она уставилась в эссе Баррета Круддаса о раздувающем растворе так, словно оно содержало все ответы. Однако он с трудом наскреб на «У».

— Как ты узнал об этом? — спросила Гермиона. «Мракоборцы, — подумала она и вдруг почувствовала себя очень глупо. — Держу пари, у каждого из нас есть тайный телохранитель, приставленный следить за каждым шагом. Вот почему он так просто сдался, когда я захотела отправиться в Лондон…»

— Вообще-то, невыразимцы, — произнес Северус, внезапно расслабляясь и делая шаг к ней. Он положил ладони ей на плечи. — Если мои подозрения даже отдаленно верны, это больше не то задание, с которым могут справиться мракоборцы.

— Это был священник, не так ли?

— Да.

— Невыразимцы обнаружили что-нибудь? Являлся ли он членом комитета, с которым работала Амбридж? — она откинула голову назад, прижимаясь к нему. Когда она взглянула вверх на него, это был странный угол: она видела только его подбородок и нос, обрамленные длинными, черными волосами.

Он покачал головой.

— Нет. Но это ничего не значит. Они, скорее всего, ожидали, что мы будем их разыскивать. Они позаботятся о том, чтобы ничего нельзя было найти.

Гермиона закрыла глаза.

— Если за всем этим стоит Церковь, думаешь, это официально? Я имею в виду… — она снова открыла глаза, — в наше время, со всеми этими политическими усилиями включить самые разнообразные группы в многонациональное мировое сообщество… Если они попытаются охотиться на нас… У ведьм и волшебников так много родственников-магглов — не думаешь, что если они объявят о себе… Не думаешь, что, возможно, магглы… люди… могут со временем принять нас? — она коротко рассмеялась, наполовину горько, наполовину истерично, представив, что последует за этим: «Магически отсталые. Подходим ли мы под антидискриминационную программу, субсидируемую правительством?»

Северус отошел и сел по другую сторону стола. Он долго молчал, внимательно вглядываясь в неё, словно оценивая её настроение, и водя правым указательным пальцем по своим тонким губам.

— Просто ответь на два вопроса, Гермиона. Первый: что такое магия?

Её глаза расширились, и она открыла рот только для того, чтобы снова захлопнуть его. Такие вопросы нервировали её, особенно когда задавал их он. Открытые вопросы, все ответы на которые могут быть неправильными и правильными одновременно. Её сердце забилось чуть быстрее, когда она начала размышлять над вопросом. Ей хотелось дать хороший ответ, грамотный, содержательный ответ, которого он, очевидно, ждал от неё. В то же время она ощущала себя огорошенной. Такой простой вопрос, а она не могла вспомнить, чтобы он когда-либо обсуждался на занятиях. Конечно, философия магии была хлебом насущным для невыразимцев, поэтому, возможно, для такого упущения в учебной программе Хогвартса были причины.

Дар. Совершенно особенный дар.

«Мы всегда знали, что у тебя совершенно особенный дар». Оглядываясь назад, она заметила, какой неестественной была радость её отца, когда он говорил это, — и что взгляд, которым он обменялся с мамой, на самом деле означал: «Слава Богу, это просто особенный дар. Она не совсем… другая. Не совсем… неполноценная». Гермиона вспомнила, что Лойс рассказывала ей о маггловских диагнозах Алины. СДВГ. Вот уж действительно особый дар.

И статью, которую она читала: «Несмотря на распространенное заблуждение, что люди используют лишь десять или меньше процентов своего мозга, разгадка не найдена, и мы по-прежнему не знаем, на что способен мозг человека…»

«Волшебство» для одного человека — это инженерное искусство для другого человека», — начинал цитировать её отец всякий раз, когда она заговаривала о волшебстве дома. Он утверждал, что это не столько дар или иной набор физических законов, а, скорее, иная перспектива, уникальный и исключительный подход к работе законов физики.

Она покачала головой. Приемлемая точка зрения, конечно. Но её ответ должен определить саму суть магии, не различные аспекты относительно физиологии, или физики, или…

Политики. Охота на ведьм в Средневековье. Международный статут о секретности. Договоры. Слоган Гриндевальда «Магия — сила». Волдеморт.

Гермиона сделала глубокий вдох и встретилась со взглядом черных глаз мужа.

— Сила, — сказала она. — Магия — сила.