Подмастерье и Некромант (гет)

Алина и Баррет остановились перед огромными песочными часами. Когтевран значительно опережал и Слизерин, и Гриффиндор. Баррет нахмурился и изобразил пинок по часам своего факультета.

— Каждый раз, когда я вижу эти штуки, мне так и хочется пнуть их, — он сердито посмотрел на первокурсницу-пуффендуйку, которая уставилась на них с совершенно возмущенным видом. Алина не решила, была ли девочка шокирована тем, что впервые увидела разговаривающих слизеринку и гриффиндорца, или же явным отсутствием с их стороны уважения к часам. Какой бы ни была причина, выражение её лица раздражало Алину.

Она подняла руки вверх и нацелилась на ребенка пальцами.

— БУ! — крикнула она, с удовольствием наблюдая, как девочка подскочила и со всех ног помчалась к входу в гостиную Пуффендуя.

— Остался час до отбоя, — пробормотала Алина. — Ей все равно уже нужно быть в общежитии.

Алина снова повернулась к Крудассу.

— Но почему? — спросила она.

— Ну, потому что они все еще ЗДЕСЬ, — проворчал он. — Ничего не изменилось, — он не стал добавлять, как это было несправедливо по сравнению с тем, как все изменилось для него.

— Но это не так, — возразила Алина. — Разве ты не заметил, что главы факультетов больше не снимают и не раздают баллы? Поэтому риск предвзятости в присуждении баллов стал меньше.

Баррет нахмурился:

— Но у них у всех теперь есть подмастерья. Они просто будут заставлять их снимать баллы со студентов, которые им не нравятся.

Алина удивилась:

— Ты честно считаешь, что Гермиона стала бы подыгрывать слизеринцам?

— Ну, она точно не благоволит гриффиндорцам, — вчера на зельеварении он потерял пять баллов за то, что его зелье «убежало». Алина закатила глаза.

— А чего ты ожидал? Да ее инструкции мог бы легко выполнить любой, потрудившийся послушать. Если тебе от этого полегчает, я только что получила нагоняй от декана моего факультета.

Баррет тут же заинтересовался:

— Почему? Что ты сделала на этот раз?

Алина скривилась. Затем приняла решение.

— Он также дал мне задание не из учебной программы.

— Взыскание?

Алина наморщила нос.

— Не совсем. Что-то вроде. В любом случае, мне может потребоваться кое-какая помощь.

— Опять содействуешь сотрудничеству между факультетами, Петрел?

— Ты хочешь узнать побольше о тех некромантских колокольчиках, которые я нашла, Крудасс, или же мне просто вернуться в свое общежитие?

* * *

— Гермиона. Поговори со мной. Будь добра хотя бы взглянуть на меня. Ты в порядке?

Она стояла у окна, пытаясь игнорировать жжение от свежей татуировки на левой руке.

«Заклейменная», — думала она. — «Как корова. Помеченная. Прямо как…» Она попыталась собрать воедино скачущие мысли и не стала окунаться в дебри истории. «Это не маггловский мир 30-х и 40-х годов 20-го столетия. Это не эпоха Гриндевальда».

— ТВОЮ МАТЬ! — воскликнула она, наконец, и повернулась к нему лицом. — Да я и жабьей селезенки не дам за их добрые намерения. Ты видел, какой довольной выглядела Амбридж? Она и её омерзительная розовая палочка. И с каких это пор выпускают палочки таких отвратительных расцветок?

Гермиона скрестила руки на груди и сердито посмотрела на Северуса.

— Все свои годы в волшебном мире я потратила, пытаясь вписаться. Пытаясь соответствовать. А теперь достаточно просто внимательно посмотреть на мою руку, чтобы узнать обо мне все. Чтобы понять, что…

Она остановилась, заметив нарастающий в его глазах гнев.

— Ты закончила свою истерику? — его голос был ледяным. — Это просто смешно, Гермиона. Даже нелепее этих чертовых татуировок, — его рука рассеянно блуждала по собственному левому предплечью. — Ты когда-нибудь одеваешь эти глупые футболки? Тебя или не тебя этот оборотень назвал «исключительно умной для твоих лет колдуньей»? Ты или не ты являешься моим подмастерьем?

Гермиона просто смотрела на Снейпа, её нижняя губа дрожала. «Я не вынесу всего этого. Столько всего произошло. Недели беспокойства. Усилия, потраченные на то, чтобы вернуть его. Теперь эти чертовы татуировки. Неужели это никогда не кончится? Неужели моя жизнь никогда уже не будет нормальной?»

Северус вздохнул и шагнул к ней. Он дотянулся до её рук, потянув их на себя, пока они свободно не опустились по бокам. Затем он провел по её плечам и пригладил её мантию с боков, до тех пор, пока его ладони не легли ей на талию. Северус притянул её ближе к своему телу.

— Ты, безусловно, являешься частью этого мира. И никакого другого. Ты ведьма, и всегда ей будешь. Твое место здесь. Никогда не сомневайся в этом.

Он поднес руки к её лицу, нежно обхватывая ладонями щеки и заставляя посмотреть ему в глаза. Её сердце пропустило удар (или два), и дрожь внутри её тела сменилась безошибочной пульсацией желания.

— И больше всего, — промурлыкал он, — ты являешься частью меня.

Они долгое время стояли в объятиях друг у друга, молча ища ту поддержку, которую давала им их близость.

* * *

Её разбудили его крики.

В одно мгновение Гермиона еще крепко спала, дрейфуя сквозь лабиринт тревожных снов, в следующее — уже стояла рядом с кроватью, с палочками в руках, её ноги уже стояли в соответствующей дуэльной позиции, а сердце бешено колотилось.

Северус лежал на животе, его тело дергалось, а крики заглушались подушкой.

— Северус? — он не реагировал. — Северус!

Она отбросила свои палочки в сторону и залезла на кровать, опускаясь возле него на колени. Звуки агонии разрывали её. Гермиона закусила нижнюю губу. Будить его сейчас было рискованно. Если уж она, очнувшись от сна, не думая, приняла дуэльную позу, он мог бы швырнуть в неё проклятием, даже не проснувшись.

Решительно она положила ладонь на его правую руку.

— Северус! Проснись! Это всего лишь сон!

Его кожа горела. У него был жар?

— Это всего лишь сон, — повторила она.

Вдруг его тело напряглось, и Гермиона отдернула руку. Со сдавленным стоном Северус перекатился на спину. Его черные глаза сверкнули в темноте. Лицо было призрачно бледным.

— Нет, — голос Северуса надломился от боли. — Не сон.