Подмастерье и Некромант (гет)

В том месте, где он вошел в реку, течение было сильным и стремительным. Мертвенный холод обрушился на его тело желанным шоком. Боль прояснила голову и обострила чувства.

Северус на секунду потерял равновесие, когда поток обхватил его мантию, закручивая её вокруг коленей, но затем твердо стал на ноги. Не обращая внимания на водовороты, жадно кружившиеся вокруг его ног, и холод, вытягивающий из него жизнь, Снейп уставился прямо в темноту, пытаясь увидеть, услышать…

В этой части реки было тихо. Вдалеке можно было услышать стремительное движение реки ко Вторым Вратам, но здесь все было спокойно. Ни криков, ни всплесков. Ни еле уловимых фигур на краю поля зрения.

Он сделал глубокий вдох и вошел дальше в реку. По-прежнему ничего. Тогда он повернулся к Вратам, двигаясь медленно, напряженно. Ноги так замерзли, что, казалось, были уже не частью него, а двигались как отдельные существа.

Там кто-то двигался? Всего в нескольких футах впереди? Да. Не далеко. Но все же ближе к Первым Вратам. Слишком близко. Его сердце болезненно забилось в груди. Если она минует Врата прежде, чем он доберется до неё, это будет уже не та Гермиона, которую он знал и хотел вернуть назад.

* * *

Развернувшаяся перед ней сцена напомнила Минерве Макгонагалл готический роман 19 века.

Темная фигура мужчины нависала над распростертой женщиной. В руках он держал серебряный меч, украшенный рубинами. Голубые колдовские огоньки освещали сцену. Их сияние заставляло множество кристалликов инея, который покрывал тела, искриться в темноте. Они находились в середине круга с замерзшей травой не менее семи футов в диаметре. Лишь меч оказался неохваченным изморозью, его рубины горели столь же ярко, как восходящее солнце.

На тропинке, ведущей к лужайке в конце розария, над грудой маслянисто-темного пепла и разломанных костей вился дымок.

За пределами круга изморози стоял на коленях Невилл Лонгботтом, обнимая истерично рыдающую Алину Петрел.

Ошеломленная, Минерва повернулась к мадам Трюк, которая, как обычно, быстрее всех учителей появилась на месте происшествия.

— Свяжитесь с мракоборцами. Просто на случай, если призыв татуировок не сработал. И нам нужна Поппи, — попросила Минерва, хотя и сомневалась, что целительница смогла бы как-то помочь в том, что сегодня здесь произошло.

Затем директриса расправила плечи и вновь повернулась к обледеневшим фигурам на лужайке.

* * *

Там! Сначала Северус узнал её волосы, беспорядочно спутанные мокрые пряди, плывущие в темной воде. Белая рука держала её за горло. Северус прыгнул вперед, взмахнув мечом. За секунду до того, как обрушил меч, Северус понял, что белая фигура не тащила Гермиону к Вратам. Фактически она вообще почти не двигалась.

Существо осторожно держало Гермиону в руках так, чтобы её лицо оставалось над водой. Слабыми толчками тела оно сопротивлялось потокам, которые подталкивали их все ближе и ближе к Первым Вратам. Снова и снова его другая рука поднималась и убирала с лица Гермионы мокрые пряди волос. С каждой лаской её лицо становилось все бледнее, словно из неё утекало все больше цвета, тепла и жизни.

Мгновение спустя Северус добрался до них. Так близко к Вратам течение было почти непреодолимым. Его левая рука так мучительно заледенела, что он едва мог пошевелить ею. Такая ужасная слабость. Желание погрузиться в темные воды и поплыть по течению было почти невыносимым. Это было бы так просто. Шум бегущей реки стал сейчас колыбельной. Вода поддерживала на плаву. Холод не имел бы значения. Он так устал. Его руки и ноги были такими тяжелыми. Но здесь была Гермиона, его Гермиона. В голове мелькнуло воспоминание о ночи, когда она стала принадлежать ему целиком. И вместе с этим воспоминанием к нему вернулось немного тепла.

* * *

Гарри буквально прибежал, а не пришел. Вместе с другими дежурившими мракоборцами он трансгрессировал в уединенное место прямо за садами, куда они прибыли после возвращения Снейпа из Азкабана. Находящийся сразу за территорией, этот пункт для трансгрессии был ближайший к землям и садам Хогвартса. Но Гарри все же потерял драгоценные секунды, продираясь сквозь овощные грядки и кусты ягод.

Когда Гарри наконец добрался до розария, он уже ничего не мог сделать, кроме как подтвердить то, что рассказала Алина и подозревала Минерва: И Гермиона, и Северус вошли в Царство Смерти — Гермиону силой утащил Инфернал, Северус же отправился туда по собственной воле.

Остальные мракоборцы столпились вокруг зловещих останков Инфернала. Возможно, заклинание, оживившее Инфернала, все еще можно было отследить. Но Гарри очень сомневался в этом. Его быстро наброшенное диагностическое заклятье ничего не выявило. От существа просто почти ничего не осталось.

В конце концов, Гарри стал позади Невилла, по-прежнему сжимающего в объятиях дрожащую Алину, чтобы и успокоить её, и держать подальше от неподвижных фигур перед ними. Одну ладонь Гарри положил на плечо маленькой девочки, а другую — Невиллу на руку, и потянул их назад, прочь от ледяного круга.

— Мы ничего не можем сейчас сделать, только ждать. Вам лучше пойти внутрь.

* * *

Северус уставился на существо, находящееся перед ним.

В Смерти оно было еще белее, чем в царстве за рекой, почти сливаясь с туманом, танцующим над водой. Дикий голод и отчаянная жажда горели в глазах того, кто некогда был веселым, улыбающимся мальчишкой и — неохотно признал он — прилежным, старательным студентом.

Как и всех Мертвых, его притягивало к живым. Демоны и злые духи питались их энергией или пожирали их души. Остальных все равно привлекло бы присутствие жизни в реке, внезапный свет среди их тьмы.

Откажется ли он сам от жизни, которая теперь принадлежала ему?