Подмастерье и Некромант (гет)

С Новым годом и Рождеством, дорогие читатели! Праздничные дни (и выходные у переводчика) подарили нам всем долгожданное обновление. С нетерпением ждем отзывов)

* * *

Если бы не потрескивание пламени в камине, библиотека погрузилась бы в мертвую тишину. Северус стоял, повернувшись к ней спиной, вглядываясь из окна в сумерки. Гермиона смогла лишь рассмотреть тусклое сияние водной глади. Ноябрь определенно был одним из самых темных месяцев года в Хогвартсе.

— Да.

Одно слово, сказанное так тихо, разрушило тишину более опустошительно, чем взрыв от проклятия.

Ритм её сердцебиения, казалось, сбился, когда Гермиона наконец сдвинулась с места. Шаг за шагом она начала неуверенно приближаться к окну, храня молчание, потому что просто не могла придумать, что сказать. Когда она оказалась возле Северуса, он даже не пошевелился, являя ей и всему остальному миру лишь каменное выражение лица, составленный из резких углов и горестных морщин профиль и темнее сгущающегося снаружи мрака глаза.

Вздохнув, она встала перед ним, обвивая его руками и положив голову ему на грудь. Сначала он не реагировал. Обнимай она дерево, оно и то было бы более податливым.

«Как бы я поступила, если бы Гарри убили, — размышляла она, — если бы у меня была сила вернуть его обратно?» Гермиона содрогнулась. Она была рада, что никогда этого не узнает.

Дрожь, охватившая её тело, в конце концов заставила Северуса отреагировать на её присутствие. Он напрягся, и на секунду она испугалась, что он оттолкнет её, закрываясь от нее и от всех остальных так же, как делал это большую часть своей жизни. Вместо этого он обнял её за плечи и крепко прижал к себе.

— Даже некроманту не под силу вернуть обратно к жизни того, кто преодолел Завесу Девятых Врат, — произнес он, наконец. — Максимум, что могут сделать Поднимающие — это с помощью волшебных орудий, таких, как Воскрешающий или Философский камни или Святой Грааль, вернуть назад зомби или инфернала. Но я не Поднимающий. Я — тот, кого называют Связующим. Тот, кому легче, чем другим, изгнать и связать демонов, зомби и призраков. Как правило, по крайней мере. Несколько веков назад Инквизиция заплатила бы хорошие деньги за мои услуги, — он глубоко вздохнул, и его дыхание пошевелило кудри над её ухом, щекоча её. Но теперь, когда он начал говорить, она боялась пошевелиться. — Тем не менее, путь от Первых Врат до Завесы Последних Врат и точки невозврата может быть очень долгим, особенно если есть незаконченные дела, зовущие тебя назад. Течение тогда не такое сильное или даже оборачивается вспять. Река или дорога может стать длиннее.

— Дорога? — любопытство победило. Она откинула голову назад, чтобы видеть его лицо.

— Мне казалось, я упоминал об этом однажды. Есть две стороны смерти. Объективная — Река Смерти — и субъективная сторона. Хотя, я не уверен, насколько действительно «объективна» эта сторона. Моя личная теория заключается в том, что ее формируют столетия мифологии и общих верований. Возможно, в других культурах или в будущем нет и не будет никакой Реки. Гарри может рассказать тебе о субъективной стороне больше, чем я. Я всегда вижу лишь Реку. Думаю, он был на вокзале, не так ли?

Гермиона кивнула.

— На Кингс-Кроссе. Хотя на поезд он так и не сел, — она слабо улыбнулась. — Полагаю, у него было очень много незавершенных дел.

Губы Северуса изогнулись в невеселой усмешке.

— Думаю, что так.

Гермиона сделала шаг назад и дотянулась до его рук.

— Давай присядем и выпьем немного чаю, ладно?

Он приподнял бровь.

— До тех пор, пока ты не предложишь мне лимонный шербет.

Гермиона фыркнула.

— Ни за что на свете.

Вскоре они уже устроились на большом диване в библиотеке, и на кофейном столике перед ними стоял поднос с чаем и песочным печеньем. Гермиона сбросила туфли и сидела, тесно прижавшись к Северусу, несмотря на доставляемое ему неудобство.

— Так ты нашел Лили прежде, чем она достигла Девятых Врат?

— Да.

И снова повисло длительное молчание, расползшееся по темным углам комнаты, прежде чем он продолжил.

— Возможно, она погибла по своему выбору, жертвуя своей жизнью ради сына. Но ребенок есть ребенок, и любовь — один из сильнейших якорей, привязывающих душу к этой плоскости существования. И все же я догнал её лишь в глубоких водах перед Девятыми Вратами.

Вдруг Северус притягивая к себе Гермиону, прижимая ее крепче.

— Теперь я думаю, что не в моих силах было бы вернуть её назад, даже если бы она и позволила мне это, — он содрогнулся.

Гермиона поняла то, чего он не сказал. Она почти умерла на Хэллоуин.

— Ничего себе, — произнесла она тихо. — Ничего себе. Так вот на что будет похожа смерть? — она повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Его подбородок дернулся, и он тяжело сглотнул, прежде чем спросил:

— На что это было похоже?

Она не смогла ответить сразу.

— Красиво, — произнесла она, наконец. — Река изменилась с тех пор, как я побывала там с Алиной. Вода была коричневато-зеленоватой и живой, и там были зеленые деревья, растущие по бокам в воде, как… думаю, как мангровый лес. Передо мной были огромные круглые листья водяных лилий, а за ними — высокий стебель лотоса. Там были также и цветки кувшинки и лотоса, сверкающие, словно драгоценные камни. Меня несло течением, и я могла замедляться и ускоряться, лишь подумав о том, как быстро я хотела бы двигаться. Но открытая вода передо мной становилась все уже и уже, пока не превратилась в извилистую дорожку вокруг кувшинок. Я остановилась и посмотрела туда, где было окончание водной дорожки. Прямо передо мной находился один из этих гигантских листов водяных лилий. А за ним была птица, окруженная ярким светом. Я думаю, что это была цапля, — Гермиона сделала глубокий вдох. — А потом я проснулась в нашей кровати.