Подмастерье и Некромант (гет)

Гермиона лежала, прижавшись щекой к груди Северуса, и слушала размеренное биение его сердца. Наконец она перевернулась на спину, положив голову ему на бедро и согнув ноги в коленях. Его левая рука отыскала ее живот и теперь нежно поглаживала его успокаивающими круговыми движениями.

— Так что же произошло, когда ты нашел Лили?— всё-таки спросила Гермиона.

Северус откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза.

— Возвращение ее назад обратило бы эффект жертвы. Ее сын умер бы, а она осталась бы жить. Лили попросила меня отпустить ее.

— И ты сделал это.

— Да.

Его рука остановилась и теперь неподвижно лежа на ее животе. Гермиона взяла его руку, притянула его ладонь к своим губам и поцеловала пальцы. Она обожала ощущение его рук на своих губах. Прохладная кожа с тонким запахом специй и трав, а под ними его собственный, уникальный мужской аромат и вкус.

— Ты никогда никому не рассказывал об этом раньше.

— Нет.

Гермиона села и повернулась. Его голова по-прежнему была откинута на спинку дивана, а волосы до плеч, которые так часто скрывали его лицо, упали назад, позволяя ей внимательно его рассмотреть. Он выглядел усталым. И грустным. Таким невероятно грустным.

На какое-то мгновение она ощутила жалящий укол ревности глубоко внутри, потому что была не первой. И тут же следом за приступом боли пришло осознание, что хотя она и не была первой, кого полюбил он — она была первой, кто искренне полюбил его.

Она дотянулась до его рук и крепко сжала их.

Спустя еще несколько минут он глубоко вздохнул, распрямил плечи и открыл глаза. Ее взгляд он встретил спокойно. Выражение его лица было удивительно умиротворенным, словно он наконец скинул тяжелую ношу.

Она снова прижалась губами к его рукам.

— Северус Снейп, — произнесла она. — Ты храбрый и самоотверженный человек, и я горжусь тем, что знаю тебя.

* * *

Клэр Дюбуа была выразительной женщиной.

Она была маленькой и худой, почти хрупкой, но сильная индивидуальность, вибрирующая энергия движений заставляли ее казаться выше. Она могла завладеть вниманием в комнате так же легко, как Северус Снейп, не повышая при этом своего мелодичного, с легким акцентом, голоса. Как и он, она могла заставить свою черную, без рукавов, мантию взметнуться и развеваться за ней. Как и Северус, она носила всё черное: узкие, в маггловском стиле, брюки, кашемировая водолазка, и, по всей видимости, заколдованные туфли на высоком каблуке от Маноло Бланика. Но вокруг шеи она носила экстравагантный шарф — полувидим ярких оттенков фиолетового и пурпурного. Ее макияж воспроизводил эти цвета в аккуратных приглушенных тонах.

Гермионе она казалась кем-то сверхъестественным.

Кроме того, она оказалась одним из лучших специалистов по портретной живописи в волшебном мире. Северус, Гермиона и Минерва встретили ее у центральных ворот Хогвартса. Она трансгрессировала с таким тихим хлопком, будто прибыла из Хогсмида, а не из Нью-Йорка. С директрисой и Гермионой она поздоровалась с дружелюбной улыбкой и французским шармом, поцеловав воздух у их щек так, словно они были старыми друзьями. Встретив хмурый взгляд Северуса, она улыбнулась еще шире и протянула ему руку.

— Всегда приятно встретить коллегу.

Гермиона едва не фыркнула, увидев сердитый взгляд своего супруга, хотя и не совсем поняла, что именно мадам Дюбуа имеет в виду. Северус — не художник, а мадам Дюбуа — не зельевар и не профессор.

— Итак, Минерва, я слышала, у вас какая-то проблема с портретом?

Директриса кивнула, и они направились к замку сквозь ноябрьскую изморось.

— Да, по всем внешним признакам портрет Альбуса Дамблдора превратился в обычную маггловскую картину маслом. Он не обездвижен или оглушен. Мы не можем найти остатки каких-либо чар, хотя, видит Мерлин, мы пытались.

— Хм. Звучит как вызов, — французская колдунья улыбнулась, ничуть не обескураженная. — Ваш некромант смотрел картину?

Минерва встала как вкопанная.

— Некромант?

Мадам Дюбуа приподняла брови.

— Минерва — могу я называть вас Минервой? То, что вы описываете, похоже на проблему, вызванную магией некроманта или какой-то разновидностью магии души. Я ожидала, что вы используете все доступные ресурсы, прежде чем прибегать к помощи извне.

Казалось, Северус застыл на месте, в то время как Гермиона задохнулась от осознания, что же именно мадам Дюбуа имела в виду, назвав ее мужа коллегой. Так значит, искусство живописи волшебных портретов на самом деле являлось видом магии некромантов? Как интересно!

Гермиона откашлялась.

— Отношения моего мужа с... с человеком, изображенным на этом конкретном портрете... э-э… немного натянуты из-за того факта, что он был тем, кто убил… э-э… прототип.

— Ах, да! — живо воскликнула Клэр Дюбуа. — Конечно же. В "Волшебном Вог" была об этом статья. Вы приглашали Мону написать портрет, не так ли? Ей и правда хорошо удаются улыбки и подмигивания. Но это же у нее, в конце концов, в крови.

Когда она повернулась к Северусу, ее улыбка исчезла, словно ее выключили. Вместо этого взгляд мисс Дюбуа стал обеспокоенным, даже настороженным.

— Вы осознаете, что если проблема действительно некромантического характера, вполне возможно, что только вы, как тот, кто убил Альбуса Дамблдора, способны исправить ситуацию?

Северус пристально посмотрел на миниатюрную француженку. Гермиона заметила, как на его виске пульсирует крошечная жилка, лишь этим выдавая то, насколько он шокирован. И то, как ему удалось в данных обстоятельствах придать своему голосу обычную вкрадчивость и шелковистость, было просто выше ее понимания.

— Теперь да, — сказал Северус Снейп.

* * *

В кабинете директора мадам Дюбуа прошла прямо к картине. Неподвижность Дамблдора ее, в отличие от остальных, не поразила. Хмыкнув, она достала палочку и молча взмахнула ею вдоль рамы и над холстом.

Когда Клэр Дюбуа наконец заговорила, ее голос был очень серьезным.

— Существует три разновидности людей: те, кто видит; те, кто видит, когда им показывают; и те, кто не видит. Не думаю, что мне доводилось видеть что-либо подобное раньше.

* * *

Примечание автора: Мона, конечно же, потомок не кого иного, как Леонардо да Винчи, чью цитату и приводила Клэр.