Подмастерье и Некромант (гет)

Северус нахмурился. Складка между бровями стала глубже, и рука потянулась потереть переносицу.

Затем, не говоря ни слова, он взял свои волшебные палочки: тис с сердечной жилой дракона в правую руку, березу с пером сфинкса — в левую. Безмолвный жест правой рукой с тисовой палочкой. Подушка взлетела, зависнув в воздухе. Еще один взмах, на этот раз березовой палочкой. Подушка продолжила свободно парить в трех футах над полом.

Плавный взмах левой рукой, столь же изящный, как и правой, — толчок, рывок, беззвучный взрыв.

Гермиона громко чихнула несколько раз подряд. Когда она сморгнула слезы, буря из перьев уже улеглась, а Северус потрясенно смотрел на нее.

— Черт! — выругалась она и шмыгнула носом. — Что это было?

— К сожалению, я догадываюсь, — тихо произнес Северус. — Закатай, пожалуйста, левый рукав.

Гермиона нахмурилась, но выполнила его просьбу. Сняв ученическую мантию и тёмно-зелёный свитер, она расстегнула манжету на белой блузке, которую носила под свитером, и потянула ткань вверх.

— Чуть выше, — потребовал Северус. — Да, так.

Несколько секунд он с отвращением разглядывал черный рисунок руны Эльхаз, затем приложил к ней кончик своей тисовой палочки и прошептал:

— Вим Магикам Ревелио.

В то же мгновение вспыхнул мерцающий свет. Северус отвел палочку. Из татуировки хлынуло переливающееся сияние магической силы. Рядом с кожей цвет был насыщенным, полным глубоких янтарных тонов, а в воздухе над ее рукой тускнел до болезненно зеленоватого оттенка.

— Что это? — спросила Гермиона, рассматривая сияние.

— Это заклинание — вариация обнаруживающих чар «ревелио», используется для выявления магической силы, — ответил Северус, снимая мантию. Его пальцы уже расстегнули половину пуговиц сюртука, когда Гермиона наконец-то опомнилась.

— Ты хочешь, чтобы я наложила заклинание на тебя?

Северус бросил сюртук на кресло и закатал рукав.

— Да. Просто приложи кончик палочки к моей коже и четко произнеси слова.

— Ладно. — Гермиона сглотнула комок в горле. Пытаясь не обращать внимания на мерцающий свет вокруг ее левой руки, она прикоснулась к руне Северуса правой палочкой.

— Вим Магикам Ревелио, — медленно проговорила она, стараясь правильно произнести каждый слог.

В ее сторону хлынул поток света. Гермиона отскочила, чуть не выронив палочку. Голубые и сапфировые цвета сплетались над его рукой, бледнея до голубоватой дымки, которая приблизительно в футе от татуировки становилась тускло-зеленой. Когда больше ничего не произошло, Гермиона выдохнула.

— Это прекрасно, — прошептала она, с трепетом посмотрев на него. — Этот… этот цвет возле метки — цвет нашей магии?

Он кивнул и попросил:

— Покажи свою руку еще раз.

Прищурившись, Северус смотрел, как золотистые и голубоватые цвета, танцующие над их кожей, сменялись нездоровым зеленоватым оттенком.

— Почему их видно только в этом месте? — спросила Гермиона. — И что это за зеленоватые пятна?

— Ты опытная волшебница, способная контролировать свою магию. Пока ты ее не используешь, она живет внутри тебя, надежно заключенная в твоем теле. Если бы ты наложила это заклинание на первокурсника в сентябре, он засверкал бы, как светлячок. К Рождеству обычно находится лишь несколько излишне активных гриффиндорцев, по-прежнему излучающих магию подобным образом, — усмехнулся он. Но натянутая шутка ничуть не смягчила обеспокоенного выражения его глаз. — Тебе ведь известно, что зеленый — это цвет темной магии: вспышка Убивающего проклятия, сияние Морсмордре… — Северус внимательно посмотрел не нее, и взгляд его был темным, зловещим. — Эта игра красок означает, что кто-то или что-то вытягивает нашу магию через эти чертовы татуировки.

Выхватив палочку, он взмахнул ею над их руками и тихо произнес:

— Фините Инкантатем!

Яркие цвета исчезли.

* * *

— Северус, Гермиона, проходите. Мадам Дюбуа только что завершила первую серию тестов.

Сегодня на француженке была синяя рабочая блуза художника, надетая поверх черного костюма, а короткие светлые волосы придерживала голубая лента. Палочку, сделанную из тонкой бледной древесины, Клэр небрежно заткнула за ленточку над правым ухом. Сейчас волшебница казалась еще миниатюрнее, чем вчера, и выглядела уставшей и обеспокоенной.

Когда они уселись, Гермиона едва смогла заставить себя не коснуться левого предплечья. Но хмурый взгляд Северуса и его неестественно скованная поза заставили ее сдержаться.

— Что ж, могу сказать, что я провела достаточно тестов, как обычных, так и магических, — произнесла Дюбуа, указывая на стол, стоящий перед портретом Дамблдора, заставленный бутылочками, щетками, скребками и инструментами, которые Гермиона никогда раньше не видела. — И хотя я по-прежнему не имею понятия о происхождении паралича, по крайней мере, я могу сказать, что его не вызвало. — Клэр глубоко вздохнула. — Этот портрет — холст, краски или рама — не был испорчен какими-либо маггловскими или магическими способами. Не по эту сторону Завесы.

Гермиона ахнула. Минерва, внезапно побледнев, со стуком поставила на стол свою чашку с чаем. Северус не двигался и не произнес ни слова, но морщины на его лице, казалось, стали еще заметнее.

— Даже если мы отложим сейчас обсуждение того, насколько нелепа сама эта идея, — тихо произнес он, — то какое заклинание вызвало бы подобный паралич? И с какой целью его использовали? Я, конечно, могу ошибаться, но даже мне кажется перебором пересекать Завесу только ради того, чтобы заставить чертов портрет больше не подмигивать.

Дюбуа чуть заметно улыбнулась.

— Это было бы слишком даже для бывшего Пожирателя Смерти.