Подмастерье и Некромант (гет)

Рука, прикоснувшаяся к её плечу, проникла в теплую негу сна.

— М-м-м?

— Я стану разговаривать с тобой, только если ты откроешь глаза, — прошептал вкрадчивый голос ей в ухо. По шее пробежала дрожь, волной распространяясь по коже и заставляя её соски затвердеть под тканью ночной рубашки.

Гермиона, моргая, открыла глаза. Первым, что она увидела, был взгляд её мужа, теплый и темный. Затем она заметила, что его волосы вымыты и расчесаны, а сам он одет. Она не смогла сдержать разочарованного вздоха.

Легкая улыбка тронула его тонкие губы. Он коснулся ее щеки, нежно гладя её кожу. Затем отодвинулся, но кончики его пальцев продолжали очерчивать контуры её лица, висков, уха, подбородка…

— Ты заснула за чтением ночью, — промурлыкал Северус.

— Прости, — пробормотала она. — Просто я так волнуюсь. Может быть, где-то, в книгах или свитках, есть то, что поможет тебе.

Она так сильно хотела поцеловать его. Нет. Она хотела его. Очень сильно. Она едва могла дышать от горько-сладкой боли, вызванной желанием обладать им, наслаждаться этими бездонными глазами, длинными волосами, тонкими губами, чуткими пальцами, худощаво-жилистым крепким телом, пахнущим мускатным орехом, ветивером, бергамотом…

— Мне кажется, я что-то упускаю, — заставила она себя продолжить. Сейчас неподходящее время для того, чего хотела она. Сначала о главном. — В течение нескольких дней я изучала разные версии легенд о Дарах Смерти. И…

Покачав головой, Северус прижал палец к её губам.

— Я говорил, что гриффиндорцы безрассудные? «Безудержные», пожалуй, подходит гораздо больше.

* * *

Несмотря на пылающий огонь, в кабинете было прохладно. Конечно, возможно, это просто означает, что ситуация наконец повлияла на нее, размышляла Минерва Макгонагалл, садясь по другую сторону своего стола и придвигая к себе приборы для послеобеденного чая.

Она взглянула на застывший портрет Альбуса Дамблдора и покачала головой. Благодаря широким мазкам краски и насыщенным цветам картина могла бы получить награды на любой экспрессионистской выставке.

Минерва наполнила чашку и сосредоточилась на приготовлении чая по своему любимому рецепту. Полная ложка молока для ее внутренней кошки и совсем чуть-чуть сахара. Какое-то время она рассматривала свои пальцы, обхватившие чашку, тонкую кожу на тыльной стороне ладони, едва видный голубовато-зеленый узор из вен. Наконец она вздохнула и подняла взгляд.

— Что ж, Альбус. Прошла еще одна неделя, и на следующей большинство студентов уедет на каникулы. Всех студентов маггловского происхождения в этом году мы оставляем здесь. Стены Хогвартса обеспечивают некоторую защиту от действия проклятия, — она подняла чашку и сделала глоток. — Северус, Гарри и мадам Дюбуа обнаружили, что магическая сила оттягивается куда-то в глубину Царства Смерти, по крайней мере, за пределы Первых Врат. Сейчас я уже и не надеюсь, что твое состояние и проклятие не связаны.

Минерва поиграла ложкой.

— Драко и Перси пытаются выяснить, замешано ли — или, скорее, кто из Министерства замешан в этом. Их главный подозреваемый — Амбридж. Но я с трудом могу поверить, что эта безмозглая кретинка в состоянии успешно управлять какой-либо могущественной магией, не говоря уже о некромантии. Драко обыскал её кабинет и не нашел ни одного доказательства каких-либо злодеяний. Но, конечно же, это ничего не значит.

— Целитель Магворт и мадам Дюбуа придумали способ противодействовать проклятию. Можно использовать вторую татуировку с руной Эйваз на другой руке для сдерживания эффекта проклятия. Проблема в том, что контр-татуировка усилит силу заклинания для остальных ведьм и волшебников, находящихся под проклятием. Это означает, что когда число контр-татуировок достигнет критического значения, оставшиеся ведьмы и волшебники погибнут. Контр-татуировки дадут лишь некоторую передышку. В настоящее время Орден пытается обеспечить контр-татуировками лишь самых слабых — очень молодых или очень старых и больных. Нам необходимо найти источник проклятия и разрушить его. А также виновников, ответственных за происходящее.

— Я волнуюсь за Бруствера, Альбус. На него давят. Да, да, я знаю, что он очень талантливый политик. Но он все еще молод, и его положение в Визенгамоте по-прежнему ненадежно. Поскольку пока существует возможность, что за всем этим стоит кто-то из Министерства, Бруствер чувствует, что не может никому доверять. Боюсь, что отказ от присоединения Ордена к Министерству был ошибкой. Тогда Кингсли не оказался бы так одинок. А положение и влияние Ордена… Я все думаю о том, что случилось с Северусом, — её голос задрожал. — Если бы мы только могли предотвратить это, — Минерва нахмурилась, пытаясь разглядеть лицо, отблеск подмигивающих глаз в ярких красках на холсте, но не смогла. — Я знаю, Альбус, знаю — я помню все, что ты говорил о независимости Ордена, что Орден нельзя превращать в секретную службу. Но все изменилось с тех пор, как ты умер, и еще больше — с тех пор, как ты… — она покачала головой. Долгое время она молчала, глядя на странную картину на стене позади своего стола. Снова и снова она отпивала глоток чая, хотя он уже успел давно остыть.

— Хотелось бы, чтобы я могла хоть что-то сделать. Но я анимаг, и мои силы принадлежат жизни и живым. В этой ситуации я совершенно бесполезна, — прошептала Минерва Макгонагалл. — Просто я так волнуюсь о Гарри.

Она уставилась на свою руку, словно её пристальный взгляд мог удержать ладонь от дрожи.

— И Гермионе.

Чашка звякнула о блюдце.

— И Северусе.

Изображение Альбуса Дамблдора оставалось неподвижным, в то время как обитатели других портретов неловко шевелились в своих рамах.