Подмастерье и Некромант (гет)

Ребенком Рон больше остальных праздников любил День подарков. Были подарки. Была вкусная еда и даже магазинные сладости. А его старшие братья приезжали домой на каникулы.

Но, прежде всего, это был день квиддичных матчей. Как и в маггловском мире с его футбольными матчами на следующий день после Рождества, волшебный мир тоже отмечал этот праздник спортивными событиями. В течение многих лет Рон мечтал позволить себе посетить матч его любимой команды. Конечно же, «Пушек Педдл». Но он не был против «Уимбурнских Ос». Или «Паддлмир Юнайтед». Или... он почувствовал, как пересохло во рту… «Холихедских гарпий». Не то чтобы ему не нравилось ходить в Оттери-Сент-Кэчпоул или Стоатсбут-ин-зе-Вуд на игру местных команд. Но, в конце концов, квиддич — это квиддич.

Рон посмотрел в зеркало на свое только что выбритое лицо и покачал головой.

Сегодня, в День подарков двухтысячного года, он наконец скопил достаточно галлеонов, чтобы увидеть игру «Пушек Педдл». Более того — ему даже хватит денег, чтобы пригласить на матч своих братьев и сестру. Конечно же, если он сделает это, от его сбережений ничего не останется. Но суть в том, что его мечта об идеальном Дне подарков могла осуществиться.

Так что же, черт возьми, он сейчас делает? Почему готовится провести этот день вместе с человеком, которого любит меньше всего на свете?

Возможно, это как-то связано с тем, что в данный момент две его самые любимые женщины скрылись во второй ванной комнате и прихорашиваются для человека, которого он любит меньше всего на свете. И, так уж случилось, которого они высоко ценят. И когда только Гермиона успела превратиться в его третью самую любимую женщину?

И если уж на то пошло... Когда Снейп перестал быть его самым нелюбимым человеком на свете?

Рон сердито посмотрел на свое отражение.

— Дорогой, тебе не кажется, что для рождественских праздников больше всего подходит улыбка? — высказалось зеркало.

* * *

Рон хмуро посмотрел на маггловскую фотографию, которую Гермиона послала ему, чтобы он смог безопасно аппарировать в Паучий тупик. Затем он улыбнулся миниатюрной темноволосой женщине, которую держал за руку, и озорной девочке-подростку, что вертелась справа от него.

— Прекрати, Алина. Твоя мать убьет меня, если тебя расщепит. А Снейп проклянет. И кто тогда будет тренировать тебя для квиддичных проб в следующем году, если я стану жабой?

* * *

...и, ради Мерлина, крепче держи этого чертова раздражара!

* * *

Его первой мыслью было: «Цирцея, да этот дом крохотный! Даже Нора — и та больше него».

Эркеры не соответствовали остальной части дома. Видимо, идея добавить их пришла в голову уже после его постройки, и, вероятнее всего, для этого использовали магию. Еще Рон не понимал, зачем ставить забор вокруг палисадника меньше трех футов шириной. И он очень удивится, если наверху окажется больше двух комнат.

Так вот где вырос профессор Снейп? Неудивительно, что он был... раздражительным и... такой занозой в заднице.

* * *

— Счастливого Рождества, Гермиона!

Он смотрел на свою лучшую подругу. Он знал, что уставился на нее, но не мог ничего с собой поделать. Она была слишком худой. И что она сотворила со своими волосами? Они выглядели, как темный цветок одуванчика — много пуха на хрупком стебле. Но ее щеки раскраснелись, а глаза сияли... Затем за ее спиной появился Снейп, высокий и тощий, но со слабым румянцем и с блеском в глазах.

Рон тяжело сглотнул. Им обязательно было выглядеть на обеде в честь Дня подарков так, будто они только что выбрались из спальни, где отнюдь не отдыхали?

— Рон! Лойс! Привет, Алина!

— Мистер Уизли. Лойс, спасибо, что пришли. Мисс Петрел. Пожалуйста, заходите.

* * *

Рон мельком посмотрел на Алину. Девушка рассматривала обстановку с выражением полного блаженства. Книги. Повсюду стояли книги. Если бы он сомневался, что Гермиона здесь счастлива, всего один взгляд на гостиную развеял бы его тревоги.

На какой-то миг Рону захотелось ущипнуть себя за переносицу так же, как это всегда делал профессор. Почему дочь его девушки должна боготворить землю, по которой ходил Снейп?

Маленький раздражар на руке Алины тоже заметил, что она отвлеклась. Он принялся извиваться как угорелый, пытаясь сбежать.

— Держи Цицерона, если не хочешь, чтобы потом тебе подали его в качестве жаркого, — прошипел Рон на ухо Алине. Она удивленно посмотрела на него и робко улыбнулась. Лойс сжала руку Рона и закатила глаза, глядя на свою дочь.

Рон же задавался вопросом, почему именно в этот момент он чувствовал себя таким счастливым.

* * *

— Это феникс! — завизжала Алина.

И хотя птица на деревянной подставке перед эркером не выглядела, как Фоукс, она определенно являлась фениксом. Молодым фениксом — клюв был огромен по сравнению с телом, а перья, особенно на голове, торчали во все стороны. Своей взъерошенностью они напоминали волосы Гарри.

Дочь Лойс медленно приближалась к птице. Ее раздражар, мгновенно забытый своей хозяйкой, прижался к сгибу ее руки, напоминая шелковистый черный кусочек меха.

«Веди себя хорошо, — мысленно обратился к животному Рон. — Хотя бы раз веди себя хорошо».

Птица и девочка уставились друг на друга. Большой клюв и взъерошенные перья с одной стороны. Огромные глаза, длинные нескладные руки и ноги быстро растущего подростка — с другой. На какой-то призрачный миг между птенцом феникса и молодой ведьмой, казалось, исчезли все различия.

— А-а-а-ах, — выдохнула Алина и протянула согнутый указательный палец к клюву птицы, чтобы погладить. — Ты выглядишь в точности как Вудсток, правда?

Птица склонила голову и дважды прочирикала. Даже для Рона, у которого не было музыкального слуха, эти щебетания прозвучали так же, как «Вудсток».

— Вудсток? — хихикнула Алина.

И феникс снова защебетал. Дважды. Алина радостно рассмеялась. Но Рон имел несчастье именно в этот миг посмотреть в сторону Снейпа.

«О, Мерлин, — подумал Рон. — Пожалуйста, пусть это будет сном. Неужели Алина только что назвала феникса Снейпа в честь желтого друга Снупи?»