Подмастерье и Некромант (гет)

— Или мы оба страдаем от крайне замысловатой галлюцинации, или Дамблдор ошибался насчет этого тоже, — произнес Гарри дрожащим голосом. — Полагаю, нам стоило быть более осторожными и всё же не снимать мантию.

— Гарри, — очень тихо проговорил Северус, — дорогой. Не окажешь ли ты нам услугу?

Гарри сглотнул:

— Да?

— Заткнись! — прорычал Снейп. — Живо!

Затем он сделал шаг вперед, заводя левую руку назад и тем самым отталкивая Гарри с дороги и фактически становясь между ним и Смертью.

— Сэр, — Северус низко поклонился.

— Вы знакомы? — пропищал Гарри, здорово напоминая Добби.

— Он немного туповат, не так ли? — заметил Смерть в ответ. — Я представлял себе Мальчика-Который-Выжил чуть умнее.

Как ни странно, Снейп не согласился. Вместо этого он продолжал молчать, незаметно переместив свой вес и слегка повернувшись, чтобы удостовериться, что стоит прямо перед Гарри, несмотря на то, что эта поза — с вывернутой назад рукой — была крайне неудобной. Гарри оставался стоять на месте (в конце концов, что еще он мог поделать). Но он попытался присмотреться к фигуре перед ними. Хотя он мало что мог увидеть, Гарри показалось, что из мрака, окутывающего лицо создания, на него уставилась пара бездонных и безжизненных черных глаз.

— Гарри Поттер, — прошептал Смерть. — Как приятно видеть тебя вновь. И я вижу, что ты взял с собой мою мантию. Как удачно.

Гарри содрогнулся. До этого он не обращал внимания на температуру в этих землях смерти и сумерек. Но сейчас ему было холодно. Очень, очень холодно. От его дыхания перед лицом образовывалось облачко, и он заметил, как заиндевели черные волосы Северуса. И там, в темноте, позади Смерти — что это? Огромный потрепанный черный пес или очередная тень? Был ли это адский пес из предсказаний Трелони, настоящий Грим? Или же, возможно, это… Сириус? Но если бы это был Бродяга, то он помог бы им, ведь так?

— Что касается твоего вопроса, — продолжил Смерть, и от его голоса повеяло ледяным ветерком. — Как же мне не знать одного из моих служителей? Хоть он и волшебник, но прежде всего Северус — некромант. Кстати о волшебниках… — Темная фигура двинулась вперед, и, хотя Снейп тоже сразу сделал шаг — назад, — Гарри ощутил, как им овладела ужасающая слабость. Ему было так холодно, что его суставы едва сгибались. Было сложно сделать даже этот нетвердый шаг назад. Его колени долго не выдержат.

— Он… — Гарри задохнулся. — Он настоящий?

Когда Снейп ответил, то понизил голос настолько, что его было едва слышно:

— Какая разница, является ли он нашей общей галлюцинацией, самой Смертью или воплощенным остатком скопившегося подсознания всех магических и маггловских душ, тысячелетиями проходивших сквозь эту арку? Он между нами и Вратами!

— Вообще-то, — прошептал Смерть и скользнул еще ближе. — Именно так меня представлял немецкий композитор восемнадцатого и начала девятнадцатого веков. Некто Франц Шуберт. Он умер от брюшного тифа и немного — от отравления ртутью, хотя даже и без этого сифилис быстро убил бы его. Очень… неприятная смерть. Хотя, кажется, он даже не возражал…

Смерть улыбнулся.

Гарри рухнул на землю. У него просто не хватало сил простоять хотя бы еще минуту. Северус по-прежнему прикрывал его своим телом. А Гарри гадал, как сильно это поможет, если фигура перед ними — действительно воплощение Смерти.

— Волшебники: проклятие моего существования, — в голосе Смерти прозвучало отвращение, а Гарри ощутил, что ему становится трудно дышать. — Философские камни, Воскрешающие камни, Дары, Крестражи и различные крохи магии душ… В противовес тому, чтó некоторые из вас думают, это не железнодорожная станция. Магглам (с редким, очень редким исключением), по крайней мере, хватает здравого смысла оставаться на месте, раз уж они прошли. А теперь будьте любезны вернуть мне мою мантию.

Северус прочистил горло. Когда он заговорил, его голос был хриплым и тонким, почти таким же, как в то время, когда он впервые очнулся от комы после нападения Нагайны.

— Мы были бы счастливы вернуть мантию — если бы не пустяковый вопрос о проклятии, относящемуся к вашим… владениям, сэр.

— Ах, да. Я слышал объяснение старого волшебника. Кажется, вам нужны все три моих Дара, чтобы предотвратить вселенскую катастрофу, — промурлыкал Смерть. — Вы хотите не допустить безвременной кончины нескольких тысяч магглорожденных волшебников и ведьм, мужчин, женщин и детей, и двух магических взрывов с, возможно, роковыми последствиями. Другими словами, вы хотите на вопрос: «Кто сильнее Смерти?» ответить: «Очевидно, я». Должен признать, что заинтригован.

Гарри беспомощно лежал на земле, безудержно дрожа. По какой-то причине он думал о трясущейся душе младенца с ободранной кожей, которую видел в своем персональном видении смерти на железнодорожном вокзале три года назад. Внезапно он ощутил, как магические ремни, надежно привязывавшие его к Северусу, исчезли. Его охватила паника. «Не оставляй меня здесь, — в отчаянии думал он. — Только не оставляй меня так».

Когда Северус почти до боли сжал его руку, Гарри чуть не всхлипнул от облегчения.

— Как насчет сделки? — предложил Смерть. — Но вы должны решать быстро. Смертные не могут долго выносить мое присутствие, не становясь жертвой моей силы. Я отпущу вас. Я отпущу вас назад. Вы избавитесь от этого маленького проклятия. Затем вы отдадите мне все три моих Дара. А затем — да, я, возможно, отпущу вас снова.

Колесная лира вновь заиграла, её странная гудящая диссонирующая мелодия пробирала Гарри до костей с каждым поворотом рукоятки.

— У нас нет выбора, — прошептал Северус.

— Да, — прохрипел Гарри. — Идет. Можем поклясться на волшебных палочках, если хотите.

— Ах, — промурлыкал Смерть. — В этом нет необходимости. Запомни, я всегда знал, когда вы вернетесь.