Подмастерье и Некромант (гет)

Когда Северусу удалось открыть глаза, первой, кого он увидел, была Гермиона. Гермиона!

Она сидела, скрестив ноги, на своей половине кровати, внимательно наблюдая за ним. Выбранная ей одежда казалась нелепой: зеленые леггинсы, вязаные шерстяные носки в черно-зеленую полоску и одна из его черных рубашек. Она оделась в его цвета! Её коротко остриженные кудри образовывали вокруг головы непослушный коричневый ореол и подчеркивали выступающие на худом лице скулы.

Она выглядела невозможно юной. И хрупкой.

— Ты проснулся, — прошептала она. — Слава Богу, ты в порядке.

Она подползла к нему на руках и коленях и прикоснулась губами к его губам. Первое её прикосновение было осторожным, робким, словно она боялась причинить ему боль. Но когда он приоткрыл рот, её поцелуй немедленно углубился. Она впилась в его губы почти с отчаяньем, словно его поцелуй был манной и спасением от голодной смерти в пустыне.

Когда она подняла голову и улыбнулась ему, лишь одно слово, способное описать выражение её лица, всплыло в его спутанном сознании: радость.

Чистая, светящаяся радость.

* * *

— Так Дамблдор ошибался? Насчет Смерти, я имею в виду?

Она не могла сдержать желание постоянно прикасаться к нему. Снова и снова её рука медленно скользила вдоль его плеча, через грудь, к животу. Тыльной стороной согнутых пальцев она провела по его ключице. Кончиками пальцев очертила его подбородок… Он даже позволил ей пригладить назад его волосы, нежно прикоснуться к щеке.

Обоим было необходимо чувствовать друг друга. Прикасаться кожей к коже, прижаться грудью к его груди, физически ощущать каждый вдох, первую липкость пота, ноги, что переплелись под толстым одеялом.

— Не обязательно, — пробормотал Северус.

Пока Гермиона продолжала убеждать себя, что он по-прежнему цел, касаясь руками каждой части его тела, до которой могла дотянуться, он устроил одну руку у неё под головой, в то время как другая лежала на её талии так, чтобы он мог легко притянуть её ближе при необходимости.

— Как ты можешь так говорить после…

— После встречи с самой Смертью? — он стиснул свои объятия. Почувствовав кожей завитки волос на вершине её бедер, он ощутил слабый укол желания. Она лежала так близко к нему, как только было возможно для человека, минуя полное физическое единение тел. С некоторым удивлением Северус испытал острый приступ сожаления из-за того, что был все еще слишком уставшим для занятий сексом. Гермиона прижалась к нему и задрожала. Когда он приподнял её подбородок, она не сопротивлялась и позволила ему увидеть свои слезы.

— Ш-ш-ш, — он вздохнул и прикоснулся губами к её губам. — Я здесь, я здесь.

— Я знаю, — прошептала она, откидывая голову на подушку, чтобы было удобнее заглядывать ему в лицо. Он дотронулся пальцами до её щеки, и его ладонь мягко овеяло её дыханием. — Я глупая.

— Не глупая, — не раздумывая, возразил он. Внезапно у него болезненно перехватило горло. Он на мгновение прикрыл глаза, борясь со словом, овладевшим его разумом.

«Любимая».

Он откашлялся.

— Насчет Смерти — личность или феномен, с которым мы столкнулись за Завесой, вполне возможно, не что иное, как скопление волшебной энергии. Воплощение крох магии, оставшихся в душах умерших после пересечения ими Девятых Врат.

Когда Гермиона, очевидно, немного сбитая с толку, заморгала, он усмехнулся:

— Я сегодня великодушен, поэтому дам тебе подсказку: ты прожила с двумя подобными воплощениями последние десять лет.

— Подсказку? — она подняла руку к его лбу, делая вид, что измеряет его температуру тыльной стороной ладони. — Ты уверен, что чувствуешь себя лучше, Северус?

Её пальцы принялись разглаживать морщинки на его лбу. Рисуя крошечные круги, её большой палец массировал вертикальные складки над его переносицей.

«Хм-м-м…»

Он попытался сосредоточиться на её лице, на том, как она сморщила в задумчивости нос, на едва заметной россыпи веснушек, на этих прекрасных карих глазах… И всё же он, должно быть, задремал.

— Ха! — воскликнула Гермиона. От ее звонкого голоса он проснулся, резко вздохнув.

— Пивз! — её голос завибрировал от радости. — И сам Хогвартс! — добавила она. — С Пивзом было просто. Но тебе удалось меня озадачить вторым воплощением. На мгновение я решила, что вторым воплощением могут быть дементоры… Но мы же не жили с ними. И хотя боггарты, безусловно, связаны с магией отдельных ведьм и волшебников вокруг них, они просто обычные существа. Но потом я вспомнила эпитафии.

Хогвартс — сам замок — создал эпитафии повсюду, где во время Финальной Битвы кто-то погиб.

— Поэтому Смерть во плоти — это суть нашей магии, а не реальная мифологическая… Нет, подожди, это не совсем правильно… — она нахмурилась от противоречивости выражения «реальная мифологическая личность».

Северус улыбнулся; его не удивило, что Гермиона предпочла научное объяснение.

— Чем бы ни объяснялось его существование, Он определенно реален.

— Да, — вздохнула Гермиона. — И даже если бы Он был совсем не реален, нам все еще необходимо отыскать вторую половинку Воскрешающего камня и Старшую палочку, чтобы разрушить проклятие. — Она опустила голову, чтобы спрятать лицо у него на груди. Её дыхание защекотало его кожу. Он резко вдохнул, когда его сосок среагировал на это ощущение.

Разрушить проклятие…

И удовольствие покинуло его тело. Дамблдор.

Он зажмурил глаза, хотя понимал, что этот детский жест был не в состоянии сдержать воспоминания.

Северус… Северус… пожалуйста…

Он вздрогнул.

— Северус? — с тревогой в голосе позвала Гермиона, крепко обнимая его. — Что с тобой, любимый? Что случилось?

Он знал, что необдуманно обременять её своими сентиментальными муками совести. Но почему-то слова сорвались с губ прежде, чем он успел себя остановить.

— Разве было не достаточно того, что мне пришлось убить его, Гермиона? Разве не достаточно того, что мне пришлось жить с чувством вины за то, что отнял у него жизнь? Теперь я должен забрать еще и его душу?