Подмастерье и Некромант (гет)

— А теперь второй вопрос: какая проблема лежит в основе конфликтов и войн, маггловских или магических? Новейшей истории будет достаточно.

Гермиона нахмурилась, затем прошлась по очевидному списку в своем сознании. Первая и вторая мировые войны. Корея. Вьетнам. Фолклендская война. Война в Персидском заливе. Гриндевальд. Волдеморт.

Она торопливо выдохнула.

— Сила, — прошептала Гермиона.

Снова Северус кивнул:

— Поверь, Гермиона, лучше, если наши миры останутся разделенными. Магия — люди с магией — станут не чем иным, как инструментами силы для влиятельных людей. Видом оружия, которое контролируют и используют. Ты можешь представить, что это будет означать? Для тебя, для Гарри, для Алины? Ты думаешь, что кому-либо, любому ребенку с магическими силами позволят вести обычную жизнь? — он покачал головой. — Нет — Договоры и Статут о секретности, возможно, имеют множество недоработок, но первоначальной идеей этих соглашений было спасение для обоих наших миров.

Что касается твоего первоначального вопроса: если мои подозрения окажутся правдой, думаю ли я, что мы столкнемся с официальным «крестовым походом» Церкви? — он пожал плечами. Затем устало сжал переносицу. — Не могу сказать. Все, что у нас есть, — это более или менее смутные подозрения. Но согласованные действия, по моему мнению, маловероятны. Вовлечение Амбридж и пожирателей смерти…

— Так ты думаешь, что убийства, проклятие и церковные волшебники как-то связаны?

— Я бы не прожил так долго, веря в совпадения, — сухо ответил он. — Но да, я думаю, что события последних двух лет в большей или меньшей степени связаны. Однако вот в чем загвоздка: не могу представить себе, чтобы Церковь официально сотрудничала с пожирателями смерти; или даже неофициально, если быть честным. Мир магглов приобрел столько же, сколько и волшебный мир, от ослабления напряженности со времен реализации Договоров и Статута. И Церковь очень хорошо осознает сей факт. Или почему, ты думаешь, конгрегация была переименована в 1908 году?

— Времена изменились, ты это хочешь сказать? — спросила Гермиона.

Северус выглядел усталым и обеспокоенным. Ей стало интересно, как давно он размышлял обо всем этом? Как давно это тяготило его? Как давно он молчал о своих подозрениях? По крайней мере, с ноября, когда он дал ей редкую копию Договоров для прочтения. Надеялся ли он, что она придет к таким же выводам? Ждал ли он от неё, что… Она мысленно встряхнулась и заставила себя сосредоточиться на теме их разговора. Она могла бы поразмышлять о своих умственных просчетах позже. Все верно. Значит, времена изменились. Но, принимая в расчет недавние события и подозрения Северуса, что это означало?

— Но времена снова могут измениться, — отважилась она. — Передышка может закончиться. Перемирие может быть нарушено.

Северус глубоко вздохнул. Наклонившись вперед, он оперся локтями о колени и спрятал лицо в ладонях.

— Да, именно. Именно это я и сказал Андромеде. Инквизиция может сегодня называться «Конгрегацией Доктрины Веры», и Папа Иоанн Павел II может организовать официальный симпозиум для исследования истории Инквизиции. Но это не значит, что Церковь вдруг с распростертыми объятиями примет магию как Божий дар. Старое выражение «ворожеи не оставляй в живых» никогда не забудется в определенных кругах, — он снова поднял взгляд. — Однако, учитывая все обстоятельства, я считаю наиболее вероятным, что мы имеем дело с группой мстителей. Весьма похожей на Орден Феникса, вероятно? — он невесело улыбнулся.

— Но… — Гермиона помедлила. Она хотела сказать, что Орден был другим. Но так ли это? Он определенно не являлся частью ведомства. Или даже отдаленно законным. Хотя это могло измениться теперь, когда Андромеда — министр магии. — Но… — она замолчала. Она покачала головой и расправила плечи, вероятно, в типичной гриффиндорской манере. — Но они магглы. Я имею в виду, они могут иметь парочку волшебников-предателей на своей стороне. Но, в конце концов, они просто магглы. Мы справимся.

— Справимся ли? — язвительным тоном спросил Северус. — И как же, скажи на милость, среднестатистический волшебник сможет увернуться от твердых пуль, перемещающихся быстрее скорости звука и пронзающих мягкие, незащищенные тела? Чтобы убить волшебника, магия не нужна.

Гермиона сглотнула. Она совершенно забыла о маггловском огнестрельном оружии. Северус был прав. Кто их волшебников вообще опознает пистолет как оружие? И кто окажется достаточно быстрым, успеет увернуться и наложить «Протего» между выстрелом и попаданием пули? Если это реально.

— Это вообще возможно? — спросила она. — Увернуться, я имею в виду.

Северус одарил её долгим взглядом. Затем кивнул.

— Да. Я… сделал это. Однажды. У Гарри могло бы получиться, — он нахмурился. — Даже хотя бы потому, что ему предназначено быть вечной занозой у меня в заднице.

* * *

Гарри уставился на полупрозрачное лицо Драко.

— Драко? — прохрипел он. — Как? Почему?

Драко закатил глаза.

— Выражение «неоконченное дело» тебе о чем-нибудь говорит? Это был такой облом — лежать там, с чертовым аквариумом, сломавшем мне ребра, и делать последний вдох, так и не узнав, действительно ли я отыскал вторую половину Воскрешающего Камня.

Драко заерзал. Это заставило его приподняться на несколько дюймов над столешницей, прежде чем он уселся обратно, идеально копируя свою обычную беззаботно-скучающую позу, дополненную изучением своих не совсем видимых ногтей.

Гарри тяжело сглотнул. Ему не хотелось представлять, каково это — лежать там, с ядом крильмара, циркулирующем по венам, со сломанными аквариумом ребрами. Гермиона была права. Что за глупый способ умереть. Очевидно, Драко — или душа Драко — был с этим согласен.

— Боже, — ахнул Гарри. — Мне действительно жаль, Драко. Но, надеюсь, ты не возражаешь, если я скажу, что также ужасно рад. Что ты вернулся, понимаешь?