Драко едет в Хогвартс (джен)

Стало ясно, что проход больше не открывается по команде Гарри Поттера. Лорд Слизерин остался без своей резиденции.

— Проход должен открыться, — гриффиндорец не хотел сдаваться.

— Гарри, нужно отсюда уходить, — сказал Северус растерянному парню. — Сейчас не время и не место обсуждать, что произошло, и почему это случилось.

— Вы правы, профессор, — Гарри словно очнулся. — Я был уверен, что всё получится.

— Что вы намерены делать теперь? Вернётесь на Гриммо?

— Нет, останусь в школе. Гермиона прислала мне письмо, может, оно поможет разобраться, почему не открылся проход.

* * *

Драко отправился бы в кровать, даже если бы крёстный не велел ему это сделать. После посещения Норы, то есть теперь уже Дыры, юноше требовался отдых. Он с удобством расположился в постели, принял зелья и, гадая, вернётся ли Поттер к ужину, принялся размышлять, чем бы заняться.

Самочувствие было не настолько хорошим, чтобы встать и заняться делами, но и не настолько плохим, чтобы заснуть. Драко оглядел в поисках занятия свою спальню, то есть спальню главы рода. Комната была оформлена в тёмных тонах, но Малфою это не мешало, хотя он с детства привык к светлым обстановке и отделке покоев в своём родном мэноре.

Парню пришла в голову мысль, что родовое гнездо соответствует лорду, вернее, это скорее лорд подбирается под стать своему роду, иначе магия его не признает. Лёгкий и воздушный Малфой мэнор и изысканный Люциус, аскетичный Слизерин-холл и непритязательный Поттер… Ну да, каким ещё остается быть лорду Слизерину, если он устроил резиденцию в пещере? Интересно, а какой дом у рыжего лорда Пруэтта?

А он сам, разве он подходит тяжелому и давящему Блэк-хаусу? Драко ещё раз оглядел комнату, но уже другими глазами. Нижнюю часть стены закрывали панели, обтянутые кордовской кожей насыщенного фиолетового цвета, первоначально напоминавшего Малфою баклажан, но теперь, когда он привык, ему даже понравилось. Этого же оттенка были тяжелые кожаные кресла, как и бархатный балдахин на кровати. Занавеси Драко сразу велел подвязать, ему не хотелось ни от кого прятаться в своей собственной спальне, всё же это не школьное общежитие. А уединения ему и так хватало, огромный пустой особняк, населённый лишь портретами и домовиками, давал его достаточно.

Остальные предметы и декор комнаты были красными, самых разных оттенков — охра, терракотовый, бордовый, киноварь… Очень гриффиндорские цвета, но Драко их такими не воспринимал. Убранство комнаты казалось уютным и согревающим. Вероятно, всё-таки он подходил этому дому и роду Блэк, хотя сам, возможно, первоначально этого и не подозревал.

Поразмыслив, Драко решил, что может заняться теми делами, которые не требовали большого физического напряжения. Разбор корреспонденции и ответ на письма входил в их число. Юноша приказал Кричеру принести почту и самопишущее перо из кабинета.

Драко, по примеру отца, предпочитал писать свои письма собственноручно, и делать это в серьёзной, располагающей к работе обстановке кабинета, но сейчас выбирать не приходилось. Понадеявшись, что его партнёры по переписке не обидятся, если он поставит в письме лишь подпись, а остальное напишет самопишущее перо, Драко принялся за работу.

Первое письмо в стопке адресованных лорду Блэку посланий было от адвоката Кларксона. Он писал, что после того, как Драко покинул Нору Дыру, не произошло ничего неожиданного или незапланированного. Десмонд пока отпустил магловских строителей, но был готов в любое время снова привлечь их по требованию Малфоя.

Оказалось, что такая полезная и вовремя собравшаяся массовка была организована самим адвокатом совместно с Ритой Скитер. Они сумели всё устроить, несмотря на нехватку времени на подготовку, ведь посещение Норы организовывалось в спешке. Десмонд отчитался о деньгах, которые ушли на оплату «зевак». А вот авроров вызвал на всякий случай чиновник Герберт Макфи, он предполагал, что станет свидетелем реального сноса ветхой постройки, и опасался, что бывшие владельцы слетят с катушек и пойдут вразнос. Откуда взялись другие репортёры, Кларксон не знал. Он ждал новых распоряжений, но Драко не планировал сейчас никаких действий, поэтому велел адвокату следить за ситуацией и ждать дальнейших распоряжений.

Ещё одно важное письмо пришло от Перси Уизли, лорда Пруэтт. Тот спрашивал, когда они могли бы встретиться и обсудить накопившиеся вопросы, многие из которых требовали беседы тет-а-тет. Перси просил назначить время и указал несколько вариантов, когда ему будет удобно, — расписание у помощника министра было плотным. Драко выбрал из предложенного подходящее ему самому время и написал Персивалю, что согласен встретиться.

Следующие письма были от сторонников Малфоя из числа новых знакомых, а также старых, которые возобновили общение с Драко после того, как он стал лордом. В основном, это были выражения сочувствия и пожелания скорейшего выздоровления. Письма от членов Визенгамота содержали намёки на то, что присутствие лорда Блэка на заседаниях скоро понадобится, поскольку будут обсуждать интересующие их альянс вопросы.

Драко читал письма и продумывал тщательные формулировки ответов. Диктовать самопишущему перу оказалось очень неудобно, оно дёргалось и летало по бумаге, как бешеный пикси, занося туда не только диктуемые фразы, но и все слова, которые Драко нечаянно произносил вслух, пытаясь сформулировать мысль поточнее.

— Поэтому отец никогда не пользовался такой гадостью, — бормотал Драко, — и я бы не стал, если бы не необходимость.

Чтобы распечатывать письма, юноше приходилось постоянно помогать себе обожжённой рукой. Обезболивающее помогало, и она болела не сильно, но всё равно трудить руку не хотелось. Жаль, волшебная палочка всё ещё была у Северуса. Драко надеялся, что в этот раз у него не будет никаких препятствий для использования магии вследствие магического истощения.

Однако Малфой постепенно приноровился и очень скоро добрался до последнего конверта. Это оказалось письмо миссис Паркинсон, в котором она благодарила одноклассника и друга дочери, который сделал так много для заключенных Азкабана.

Благодаря полученным зельям и усиленному питанию, а также тёплом вещам, которые удалось передать, мистер Паркинсон шёл на поправку. Узнав об этом, Драко счастливо улыбнулся: всё-таки посещение тюрьмы оказало на него неизгладимое впечатление, а бедственное положение узников очень угнетало его всё это время.

Юноша порадовался, что ещё не отправил письмо адвокату. Он отыскал его в стопке и быстро сделал приписку о найме специального человека, который будет составлять списки нуждающихся Пожирателей в Азкабане, и, используя деньги лорда Блэка, оказывать им всемерную поддержку. Новый сотрудник должен отчитываться непосредственно перед Кларксоном, а тот — в сжатом виде передавать лорду Блэку отчёты о тратах и нуждах заключенных.

Решив, что таким образом он удачно закрыл вопрос, Малфой решил ещё раз перечитать письмо миссис Паркинсон, чтобы убедиться, что ничего не упустил. Но вскоре его улыбка сошла на нет: он посмотрел на дату отправки. По всему получалось, что послание миссис Паркинсон попало на Гриммо больше недели назад.

— Кричер! Кричер! А ну поди сюда!

Появившийся домовик посмотрел на хозяина со вселенской скорбью, как будто хотел вразумить. Драко прищурился.

— Объяснись немедленно! — потребовал он, кидая Кричеру лист бумаги. Тот невозмутимо заглянул в него и бесстрастно проговорил:

— Ах это… Не пойму, чем недоволен хозяин. Кричер всего лишь хотел уберечь его от ненужной работы.

— Не тебе решать, что нужно, а что — нет. Если ты ещё раз попробуешь выкинуть что-нибудь подобное, пеняй на себя!

— И что же сделает хозяин?

Драко показалось, что в голосе старого домовика явственно слышится скепсис.

— Не делай так больше, — процедил Драко.

Он испытывающе посмотрел на Кричера, пытаясь понять, дошло ли до его ушастой башки, однако по виду домовика невозможно было в этом разобраться. Но в чём Драко был точно уверен, так это в том, что мажордом не испытывал ни грамма раскаяния. Хотел бы Малфой посмотреть на того волшебника, который велел бы этому эльфу наказать себя за непослушание!

Драко уже хотел приказать Кричеру скрыться с глаз долой, но вдруг сообразил, что все письма, прочитанное им только что, были адресованы лорду Блэку.

— Кричер, а есть письма, адресованные Драко Малфою?

Интуиция не подвела: такие письма действительно нашлись. Кричер, поскрипев немного для порядка, принёс ещё несколько внушительных стопок. Драко поужинал в постели и оставшееся время до отхода ко сну провёл, читая их. Ничего особенно важного там не было, и в чём-то Кричер был прав, не показывая их хозяину, как недостойную его внимания писанину, но всё же Драко хотел решать сам, как поступать с приходящей на его имя корреспонденцией. Но теперь, по крайней мере, не надо было придумывать себе занятие на время, оставшееся до отхода ко сну. И ещё с этого дня придётся требовать у домовика рода Блэк приносить корреспонденцию для Драко Малфоя тоже.

Засыпая, юноша подумал, что давно не писал матери. Наверняка, во Франции пристально следили за Турниром, и новости о катастрофе уже известны там во всех подробностях. Со времени отъезда леди Малфой из Англии они с Драко регулярно обменивались письмами, но Нарцисса писала много, подробно, а Драко, ввиду нехватки времени, ограничивался небольшими записками. Он пообещал себе, что утром первым делом черкнет матери пару строк, чтобы не волновалась.

Письмо Драко действительно написал. К его величайшему огорчению, пришлось сообщить матери гораздо больше, чем ему хотелось бы, ведь как иначе было объяснить то, что он пользовался самопишущим пером вопреки своим привычкам?

Положив послание в шкатулку-артефакт, Драко направился в ванную. Ему всё это время очень хотелось помыться, потому что очищающие чары, наложенные в Больничном крыле, некомфортно стягивали кожу, и она чесалась.

Парень сам смог скинуть пижаму и залезть в ванну, но помыться одной рукой, не замочив рану, было просто невозможно. Пришлось звать Кричера. Тот явился, царственно важный и снисходительный, как будто хозяин не ругал его вчера. В глубине души Малфой понимал, что всё равно бы ничего не сделал Кричеру. Он очень привязался к домовику и был рад, что тот о нём заботится, проявляя гораздо больше усердия, чем требовалось правилами.

— Кричер, Гарри приходил? — спросил Драко, пока Кричер помогал ему вымыться.

Домовик ответил отрицательно, и Драко понял, что Поттер переночевал в школе. По крайней мере, друг принесёт оттуда новости. Малфою интересно было узнать, как отреагируют Уизли. Он даже не знал, что их больше разозлит: потеря дома или его оскорбительное переименование.