Драко едет в Хогвартс (джен)

После слов директора Хогвартса в зале на секунду воцарилась оглушительная тишина, а потом последовал взрыв веселья одних и негодования других. Директора других школ были шокированы таким отношением. Мадам Максим начала было:

— Но послушайте, Дамблёдорр, так же нельзя…

Однако великий чародей и обладатель многих титулов со словами «Доброй ночи!» покинул коллег и резво потрусил в сторону боковой двери, через которую вышел, не оглядываясь.

Фадж с огромным интересом наблюдал за происходящим. План действий, который он себе наметил, скоро можно будет претворять в жизнь.

Снейп встал и, ни на кого не глядя, подошел к столу Слизерина.

— Все в общежитие. Старостам проследить, — после чего удалился.

Игорь Каркаров, который на пиру сидел рядом с Северусом, после разговора с последним теперь смотрел на младшего Малфоя гораздо спокойней. Бывший коллега-пожиратель уверил директора Дурмстранга, что возрождения Лорда можно не опасаться и что Драко, став лордом Блэком, далек от идей Волдеморта и не желает его вернуть, чтобы освободить отца.

Драко не мог поверить, что Дамблдор так выделил его из общей массы учеников, легко превратив его достижения в недостатки. Родной факультет сейчас разделился на два лагеря: одни явно поддерживали Драко, высказываясь о подлости и пристрастности директора, другие считали юношу виноватым в том, что сорвал планы Слизерина на чемпионство. В числе таких студентов был, конечно, Уоррингтон, который бросал на Малфоя гневные взгляды и, казалось, был готов на него наброситься, сдерживаясь лишь потому, что они были в Большом зале.

— Пойдем скорее, — сказал Тео, наблюдая за старшекурсником. — В таком состоянии наш несостоявшийся Чемпион наделает дел, если декана не будет рядом.

Молчаливые слизеринцы, не столь сплоченные, как обычно, потянулись на выход. Грифы начали выкрикивать оскорбления, в ответ те обнажили волшебные палочки. Столкновение было бы неминуемо, если бы Макгонагалл не пригрозила своим львятам:

— Прекратите немедленно, иначе я как заместитель директора введу такое же ограничение для Гриффиндора!

В гостиной факультета учеников поджидал Снейп. Отправив студентов младше четвертого курса по комнатам, он велел дождаться его возвращения от Дамблдора:

— Я к директору, попробую воззвать к его здравому смыслу и убедить хотя бы принять письменные заявления от наших претендентов, а не заставлять их являться лично. Надеюсь, к моему приходу здесь не произойдет ничего непоправимого, мистер Уоррингтон, о чем вы бы пожалели впоследствии.

Кассиус, не выпускавший палочку из рук еще с момента недостолкновения с гриффиндорцами, мотнул головой, что можно было истолковать как угодно. Декан удовлетворился этим жестом и ушел; в гостиной, где центральное место заняли сторонники Кассия, повисла тишина, прерываемая только редкими перешептываниями.

Драко и ученики, поддерживающие его, расположились возле одной из стен. Учеников в обеих партиях набралось примерно равное количество, и, таким образом, сложился своеобразный паритет. Лорд Блэк, невзирая на то, что Уоррингтон, поигрывая своей палочкой, бросал на него кровожадные взгляды, свою не доставал и велел друзьям спрятать свои палочки. Он был абсолютно уверен в том, что сможет прикрыть всех беспалочковым Протего, как тогда в стычке с Роном. Теперь Драко было понятно, почему в тот раз ему ничего не было за то, что дал рыжему такой мощный отпор: Дамблдор уже запланировал свой ход конем.

Наконец вернулся Снейп, но он не принес ожидаемую весть; напротив, старый волшебник уперся и отказался внимать доводам разума. Но это было как раз неудивительно.

Декан Слизерина встал у стены рядом с Драко, скрестив руки на груди. Он сказал, обращаясь к своим мятежным ученикам:

— Сейчас вам предстоит решить для себя, кто мы: сборище неудачников, легко поддающихся на провокации врагов, или факультет аристократов, славящихся своим единством? Хотите, чтобы маги, из-за которых ваши отцы оказались в Азкабане, радовались вашим склокам? Или вы потеряли последнюю гордость и хотите лишиться чести на глазах иностранных гостей, которые потом расскажут об этом всей Европе?

Снейп обвел цепким взглядом собравшихся в гостиной студентов. Видимо, его темпераментная, очень откровенная речь произвела нужное впечатление.

— Хорошо, декан, мы поняли, — сказал Роберт Эккерсли, один из тех, кто хотел бороться за Кубок. — Слизерин не участвует.

Уоррингтон не стал ничего говорить, вместо ответа он спрятал палочку. Профессор удовлетворенно кивнул и пошел к себе. Остальные студенты тоже начали расходиться по комнатам. Многие из тех, кто поддерживал Кассиуса, недовольно поглядывали на Драко, но молчали.

— Ничего, Драко, — сказал Грег. — Добейся освобождения наших из Азкабана, и все снова будут на твоей стороне.

Учитывая, что отец Гойла погиб и у него в тюрьме никто не сидел, его слова произвели сильное впечатление.

— Ты зайдешь к декану? — спросил Тео.

— Нет, я спать, — буркнул Малфой.

Оказавшись в их с Тео комнате, он быстро разделся, задернул балдахин и запечатал его мощным заклинанием, чтобы его не беспокоили. Хорошо было бы отправиться отдохнуть от всех неприятностей на Гриммо, но идти туда надо было через камин Северуса. Меньше всего Драко хотел сейчас оказаться рядом с крестным. Он подозревал, что тот попытается заставить его отказаться от затеи с медальоном из-за усилившегося внимания Дамблдора. Но упрямство Блэков просто требовало назло Светлейшему посмеяться над его любимцами.

* * *

Утро в Хогвартсе ждали с нетерпением многие, а не только те, кто собирался пересечь запретную линию и приблизиться к Кубку, чтобы попытаться войти в анналы его истории. Гриффиндорцы толпой вышли из гостиной, не только чтобы поболеть за совершеннолетних претендентов, например, за Анджелину Джонсон, но и воочию увидеть триумф или же полный провал вездесущих близнецов Уизли.

Фред и Джордж, являясь организаторами общешкольного тотализатора, умудрились принимать ставки на самих себя. К всеобщему удивлению, на них ставил Слизерин, а против — Рейвенкло. Но в пятницу вечером в гостиной Гриффиндора произошло событие, в результате которого Уизли прекратили принимать ставки на то, что они смогут преодолеть защиту Кубка, потому что желающих это сделать оказалось слишком много.

Тогда в гостиной почти никого не было, так как большинство учеников бродило по школе, разглядывая, как она украшена по случаю завтрашнего приезда гостей. Лишь несколько юных волшебников, задержавшихся там, видели, как Гарри Поттер продемонстрировал своей подруге артефакт, который сделает из любого недоросля взрослого мага. Но то, что видел один гриффиндорец, через час знают все. А учитывая болтливость Рона, который не утаил, что его старшие братья собираются перекупить артефакт, ученики ало-золотого факультета были уверены в том, что у Уизли все-таки получится если не стать Чемпионами, то хотя бы в очередной раз бросить вызов правилам и свое имя в Кубок Чемпионов.

Рон, конечно, тоже был здесь. В группе однокурсников, в которой он стоял, слышались оживленные голоса, обсуждавшие шансы Фреда с Джорджем и других учеников, ставки, которые уже сделаны, и на что еще надо бы поставить, а главное, где взять на всё денег. Шестой Уизли в беседе участия не принимал, он поглядывал на Гермиону, которая только что подошла и по пути на завтрак задержалась посмотреть, что здесь происходит.

Гарри специально попросил подругу появиться в холле отдельно и к ним с Драко не подходить, чтобы ни у кого не возникало сомнений в ее непричастности. Сейчас, стоя в стороне от общей массы гриффиндорцев в ожидании близнецов с деньгами, Поттер замечал эти взгляды Рона на Грейнджер. Не такие сальные, как на француженку на пиру, но все-таки какие-то неприятные. Гарри очень не понравились, что Рон смотрит так на Гермиону.

Появились близнецы. Гарри, получив от них двадцать галеонов, украдкой передал их Малфою, который, в свою очередь, отдал медальоны. Возле тумбы с Кубком в холле стояли слизеринцы, многие из которых поставили на Уизли, а некоторые, в том числе друзья Драко, пришли сюда, чтобы позабавиться за счет близнецов. Драко обещал не просто увлекательное зрелище, а целое представление, а если повезет, настоящий спектакль. Единственное, что Малфой не рассказал заранее никому, кроме крестного и Гарри с Гермионой, было то, какой эффект вызовет артефакт, если его наденут гриффиндорские затейники.

В целом это был бы самый безвредный из артефактов, если бы не одно «но»: надевать парные медальоны могли только юноша и девушка. Если по несчастливой случайности его наденет однополая пара, её ожидали «видения разной силы, не всегда приятные». Под «видениями» писавший инструкцию по использованию этого магического предмета подразумевал галлюцинации. Драко страстно желал, чтобы этим двоим отморозкам привиделись боггарты, не реагирующие на Редикулус.

Наконец Форджи получили коробочку с заветными предметами. Гарри многозначительно переглянулся с Драко. Колин Криви, ждущий выхода героев дня, переключил свое внимание на Седрика, который шел под руку с Чжоу в окружении студентов Хаффлпаффа, желающих лично посмотреть, как их кумир делает первый шаг к победе в Турнире. Седрик бросил кусок пергамента со своим именем и отошел, а на его место перед Кубком, успешно преодолев запретную линию, встали два молодых мага.

Форджи не сильно изменились, повзрослев на пару месяцев, если только прибавили в росте, хотя они и так уже были здоровенными лбами. Они не спешили бросать свои имена, а посылали воздушные поцелуи всем вокруг, кривлялись и делали все, чтобы не уложиться в обещанные изготовителем медальонов пять минут. Колин без устали щелкал своей колдокамерой, и Драко начал опасаться, что у того не хватит пленки на самое главное: на то, что начнется через несколько минут.

Вдоволь повеселившись, Уизли все-таки бросили свои имена под беспрестанное щелканье камеры и возгласы группы поддержки.

— Мы сделали это!

— Мы теперь герои Хогвартса! — стали выкрикивать братья.

Наступление переломного момента зрители заметили не сразу, и не удивительно: рыжая парочка в жизни вела себя так, что любое сумасшествие, навязанное артефактом, не казалось чем-то, им несвойственным. Сначала Фред, толкнув брата в бок, заливисто расхохотался и показал пальцем на Диггори, стоящего с подружкой почти обнявшись:

— Смотри, кентавры, парочка: он и она! Как романтично!

Седрик, еще не забывший близнецам их выходку в поезде, при новом оскорблении решил не тратить время на словесные баталии, а сразу перейти к делу. Хаффлпаффец вынул палочку и решительно наставил её на Фреда. Заклинание готово было сорваться с его губ, но тут раздался голос Дамблдора, властно спрашивающего:

— Что здесь происходит?

Седрик не успел ничего объяснить, как оба Уизли повернулись на голос и, увидев Дамблдора, испуганно сжались. Но оказалось, что испугало братьев вовсе не появление строгого директора. Пытаясь проморгаться, Джордж громко сказал:

— Больше не пьем огневиски в «Кабаньей башке» у Аберфорта! Смотри, его козел надел мантию в звездах и трясет бородой!

Дамблдор согнал с лица свою вечную полуулыбку и достал волшебную палочку, направляя её на Уизли, чтобы наложить диагностирующее заклинание.

— АААА! — закричал Фред, хватаясь за голову. — Джордж, ты знал, что у Аберфорта козлы ходят с палочками?

Что ответил бы ему брат, узнать было не суждено: директор заткнул и обездвижил обоих нарушителей спокойствия.

— В Больничное крыло! — распорядился он.

Близнецов подхватили Локомотором двое старшекурсников с Хаффлпаффа; Драко был уверен, что друзья Седрика уронят их пару раз где-нибудь в безлюдном месте.

— Кто это сделал? — грозно спросил Верховный чародей. В его суровом облике не было и намека на обычно декларируемое им всепрощение.

Рон, напуганный тем, что могло произойти с ним, согласись Гарри на его предложение самим использовать артефакт, завопил:

— Это всё Малфой! Он подсунул Фреду и Джорджу какие-то медальоны, они их надели и… потеряли голову!

Младший Уизли был в ужасе от увиденного, а еще больше от того, что ему подсказывало услужливое воображение.

На словах «потеряли голову» среди учеников раздались смешки: ведь это выражение лучше всего характеризовало близнецов Уизли в обычном состоянии.

Между тем зрелище собрало толпу, в которой среди хогвартских мантий виднелись красные мундиры учеников Дурмстранга и голубые одежды Шармбатона. Кроме студентов за происходящим наблюдали и преподаватели, а также директора школ-участниц. «Похоже, международной огласки не избежать», — подумал Драко. Радовало только то, что другие члены жюри, а главное, Фадж, ожидались только вечером, когда зажжется Кубок Огня. Хотя министр мог появиться в любой момент — чем меньше его хотелось видеть, тем больше была вероятность его неожиданного прихода.

— Глупости ты говоришь! — Гарри вышел вперед, готовый, если потребуется, защищать партнера изо всех сил. — Драко не предлагал ничего твоим братьям, они сами просили меня тайком выкупить амулеты!

Лорд Блэк, вернувший себе за ночь весь потерянный апломб, тоже отделился от группы студентов Слизерина.

— Я понятия не имел что артефакт может ТАК подействовать! — нагло заявил Драко, и это было правдой: кто мог предположить, что священная борода директора будет уподоблена какой-то козлиной!

Колин Криви тихонько уносил ноги и камеру, пока не отобрали. «Особенно хороши будут снимки, — думал он, — где Уизли показывают на директора с криком «Козел в мантии!» Сколько же просить за такое? Галеон, не меньше».

Директор обвел действующих лиц тяжелым взглядом; видно было, что он не верит Малфою, но не рискнет при иностранных гостях опровергать свои же слова о том, что он беспокоится о молодом неопытном лорде. Да и вмешательство Мальчика-Который-Выжил делало эту защиту стопроцентно надежной.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор, и всем показалось, что градус давления директорской магии заметно понизился. — Мальчики Уизли всегда отличались горячими головами и безрассудным поведением. Пусть произошедшее послужит им хорошим уроком. Я не буду наказывать Драко Малфоя за то, что он передал ученикам школы непроверенный артефакт, поскольку нет фактов, что он сделал это намеренно, как и, полагаю, нет свидетелей? — молчание послужило ответом. — Вот если бы были доказательства, или кто-то знал, что это сделано лордом Блэком специально, то тогда молодого человека могли бы осудить со всей строгостью закона.

Директор оглядел учеников своей школы со скрытой надеждой на донос, но все промолчали. Тогда он отправился в Большой зал, куда и шел ранее на завтрак. За ним потянулись ученики, после того как посмотрели, как свои имена кидают представители иностранных делегаций.

Драко не стал подходить к Поттеру; простого обмена взглядами им хватало, чтобы дать понять друг другу, что все под контролем и они следуют плану.

Увидев то, что он хотел увидеть, Драко не стал завтракать в школе во избежание лишних столкновений с Уизли и грифами. Он отправился на Гриммо, счастливо разминувшись со Снейпом. Юноша не сомневался, что последний еще выскажет свое неодобрение тем, что шутка зашла так далеко. Но Драко ни капли не сожалел. Мало того, что он теперь мог вычеркнуть близнецов из своего списка мести, заставив придурков вести себя как придурки в квадрате, так он еще умудрился доставить себе ни с чем не сравнимое удовольствие измазать в козлином дерьме белоснежную бороду Великого Светлого.

На Гриммо Драко просидел до вечера. Он вкусно поел, отдохнул душой и телом, даже велел Кричеру приготовить горячую ванну с какими-то ароматами, в которой провалялся больше часа. Он даже выпил бокал вина, символично подняв его со словами: «За величие Малфоев!». У отца был еще один излюбленный тост, но юноша побоялся пить второй бокал, а то бы с удовольствием произнес: «Малфоям достается все самое лучшее!»

Единственное, чего Драко не сделал, так это не заглянул в книжку, подготовленную для него Кричером и Вальбургой, чтобы улучшить контроль магии. Вернее, это был дневник одного волшебника из рода Блэк, в котором, по словам верного домовика, «хозяин Драко мог найти что-то очень-очень важное». Малфой принял из рук Кричера дневник с двумя закладками из ярких павлиньих перьев, но смотреть не стал, отложив на потом.

Вечером Драко вернулся в Хогвартс и был в числе последних студентов, вошедших в Большой зал, где все уже собрались и ждали официальной церемонии объявления Чемпионов. Даже Дамблдор, имевший привычку появляться в самый последний момент, восседал на своем кресле. Кубок Огня стоял перед ним на столе.

Малфой сел между Тео и Панси, чтобы расспросить обоих о том, что он пропустил. Друзья, отдавая дань только что поданному праздничному ужину, кратко сообщили ему самые важные новости.

По поводу медальонов, вызвавших такой переполох, никакого расследования не проводилось. Близнецы Уизли, закатившие такой концерт, уже вышли из Больничного крыла. По словам мадам Помфри, их жизням и здоровью ничего не угрожает. Драко посмотрел на стол Гриффиндора: Фред и Джордж ели молча, ни с кем, даже друг с другом, не переговаривались и впервые за шестнадцать с лишним лет выглядели серьезными и даже немного подавленными. Малфой удовлетворенно хмыкнул: близнецов Уизли можно смело вычеркивать из его списка мести.

Так и не ставшие Чемпионами старшекурсники Слизерина, хотя и подчинились приказу Снейпа не создавать проблем, держались вместе и обсуждали произошедшее с неугасаемым энтузиазмом. Судя по обрывкам их разговоров, они не собирались проглотить такое оскорбление лично себе и всему факультету. Панси не удалось выяснить, на кого была направлена их агрессия: на Драко, очевидно послужившего лишь поводом, или на Дамблдора.

Про то, как дела у Поттера, ни Паркинсон, ни Нотт не знали. При встрече с Гарри они лишь небрежно с ним здоровались, поэтому Драко оставалось лишь надеяться, что у того все в порядке и директор не стал давить на того где-нибудь в укромном уголке своего кабинета.

Драко собирался после оглашения имен Чемпионов подойти к партнеру и не только поболтать, но и узнать, не готовы ли колдофото с таким занимательным сюжетом: Фред и Джордж с выпученными глазами пятятся от бороды Дамблдора. Но и момент, когда Форджи тыкают пальцами в Седрика с подружкой и кричат, что те — парочка кентавров, тоже был неплох. Надо подарить эти колдо Северусу, может, смягчится и не будет принимать мерзкую выходку директора против его крестника и факультета слишком близко к сердцу.

Драко посмотрел на преподавательский стол, чтобы увидеть крестного. Тот ужинал, перекидываясь фразами с Каркаровым. Директор Дурмстранга, хотя и сидел рядом с Дамблдором, демонстративно делал вид, что не замечает коллегу. Другая соседка Альбуса — мадам Максим — придерживалась той же тактики. Однако по сосредоточенному лицу старого волшебника не было заметно переживаний по этому поводу. Казалось, директор Хогвартса о чем-то крепко задумался.

Остальные преподаватели и члены жюри ели, пили и весело общались. Даже нервная Муфалда Хмелкирк улыбалась, а Перси Уизли, удостоенный места за столом по правую руку от министра, сиял, как новенький галеон.

Наконец золотые тарелки, предмет неутихающих колкостей аристократов Слизерина, опустели. Дамблдор встал.

— Кубок Огня вот-вот примет решение, — сказал он. — Попрошу Чемпионов, выбранных Кубком, подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, где они получат инструкции к первому Туру состязаний.

Дамблдор взмахнул палочкой и погасил все свечи, кроме горящих в тыквах; хотя праздник был только завтра, зал был уже ими украшен. Драко поморщился: он, как и многие ученики его факультета, не переносил Хэллоуин. Поттер, с которым юноша был солидарен в этом вопросе, всегда говорил, что в это время с ним всегда происходят неприятности.

Все находящиеся в зале затаили дыхание: до момента, когда станут известны имена участников Турнира, оставались считанные секунды. Наконец пламя Кубка покраснело, и из него вылетел кусок пергамента, который Дамблдор ловко поймал и огласил его содержание:

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Не успели стихнуть восторженные крики и аплодисменты в адрес болгарина, как Кубок снова выплюнул имя.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

Француженка поднялась со своего места и кокетливо послала несколько воздушных поцелуев непонятным адресатам. Половина парней в зале решила, что им.

Как только Флер скрылась в комнате, где уже находился Крам, Кубок снова засветился красным. Ученики Хогвартса, составляющие подавляющее большинство, задержали дыхание: сейчас они узнают имя своего Чемпиона.

— Седрик Диггори!

Стол Хаффлпаффа взорвался криками, Слизерин, лишенный своих претендентов, тоже его поддержал. Гриффиндорцы с сочувствием посмотрели на Уизли, которые так хотели стать Чемпионами и столько для этого сделали, но так и не смогли.

Седрик последовал за другими участниками Турнира. Дамблдор молча стоял у Кубка и, казалось, чего-то ожидал. Возгласы стихли, взгляды всех присутствующих снова сосредоточились на нем. После нескольких томительных секунд Кубок Огня снова налился красным. Дамблдор подхватил обгорелый кусок пергамента с еще одним именем и сказал:

— Кажется, Кубок выбрал еще одного Чемпиона.