Драко едет в Хогвартс (джен)

Двадцать четвертого января, во вторник, ровно за месяц до второго этапа Турнира, в малой гостиной Блэк-хауса собрались трое наиболее влиятельных молодых лордов магической Британии.

Они только что поужинали и сейчас обсуждали последние детали — завтра начинался суд над Дамблдором.

— Всё-таки жалко, что твой голос как лорда Пруэтт, ещё не может быть засчитан при голосовании, — проговорил Драко, обращаясь к Перси.

Он отставил пустую кофейную чашечку, игнорируя желание Добби подлить ещё. Домовик застыл с горячим кофейником, готовый услужить гостям во имя хозяина Гарри.

Однако ни Поттера, ни Уизли кофе и закуски не интересовали. Первый уткнулся в газету, краем уха слушая обсуждение подготовки к столь важному процессу, а второй, разговаривая с Драко, периодически делал пометки в своей записной книжке. Перси вычеркивал оттуда что-то, ставил галочки или делал иные пометки, но это не мешало ему внимательно следить за нитью разговора. Он сказал:

— Мы с тобой это обсуждали, Драко. Сейчас мне выгодней появляться на суде в чёрном. Как заместитель министра я принесу гораздо больше пользы, чем если просто надену сливовую мантию. К тому же, место в Визенгамоте, которое полагается занимать лордам Пруэттам, от меня никуда не денется. Как бы нам ни хотелось побыстрее осудить Дамблдора, процесс над ним займёт не один день. За это время я улажу все формальности и передам право голосовать от моего имени волшебнику, которому я доверяю. У меня есть такой на примете.

Словно продолжая разговор о мантиях членов суда, в комнату вошёл Кричер и доложил:

— Облачение молодых лордов на завтра готово. Будут ли ещё приказания, хозяин Драко?

Приказаний не было, поэтому Драко похвалил Кричера за проделанную работу — домовик, как всегда, делал всё безупречно и заранее — и отпустил.

Гарри поднял голову от газеты.

— Удивляюсь тебе, Перси, — заговорил он, с уважением глядя на собеседника, — как ты так хладнокровно относишься к тому, что пишут об Уизли.

— Очень просто — теперь я Пруэтт. Но я понимаю, о чём ты. Ты ведь читаешь о том, как Фреда и Джорджа с позором выперли из Хогвартса? Согласись, все, кто знает их хоть немного, ожидали чего-нибудь подобного уже давно, — ровным голосом ответил Перси.

* * *

Самый молодой помощник министра за всё время существования Министерства магии Персиваль Уизли, лорд Пруэтт, пережил обиду, которую нанесла ему его семья, и сделал выводы. Он решил, что будет относиться по-родственному лишь к тем, кто будет питать к нему аналогичные чувства.

За прошедшие полтора месяца после суда над Чарли, Перси несколько раз встречался с родителями. Причиной этих встреч была необходимость выплаты огромного штрафа за гибель дракона, и Молли, игнорируя предшествующие отказы сына платить, настойчиво требовала от самого состоятельного члена семейства найти десять тысяч галеонов.

Персиваль держался отстраненно, но вежливо. Зная, что намёки в его семье если и понимают, то успешно игнорируют, он прямым текстом дал понять, где взять денег. Однако Молли не собиралась идти на поклон к неблагодарному бывшему воспитаннику, так отплатившему семье Уизли за всё, что она — семья и, главным образом, сама Молли — для него сделала. Однако, других вариантов, где взять деньги, у Предателей крови не было. В банке, где должен был помочь Билл (но не помог, отговорившись смехотворным предлогом), с ними вообще не захотели разговаривать, не то что дать ссуду. Соваться в Министерство, где работал Артур, с просьбой о финансировании было бесполезно — там всем заправлял лорд Пруэтт. Дамблдор, занятый своим судом, не соглашался даже встретиться, игнорировал сов и каминные вызовы, ссылаясь на страшную занятость. Взвинченная Молли, совершенно забыв, ради чего она ищет деньги, исступленно требовала их от Перси.

В конце концов, время, выделенное Визенгамотом на выплату штрафа, подошло к концу. Приговор Чарли Уизли должен был стать окончательным — долгие годы страшной тюрьмы. И тут не выдержал Артур. Он попросил Перси устроить ему встречу с Драко Малфоем, лордом Блэк.

Встреча состоялась. Артур с первой минуты нашёл правильный тон. Он сразу же попросил прощения у Гарри, который, конечно же, тоже присутствовал, за жену, за её попытки свести Гермиону с Роном, а Джинни с самим Гарри. Повинился он и в том, что не смог помешать ей опустошать сейф Поттера, и не утаил, что ему самому в тот момент казалась правильной идея взять оттуда немного галеонов на первоочередные нужды.

Хотя мистер Уизли пришёл не ради того, чтобы получить прощение у Поттера, то, что он всё же это сделал, тронуло Гарри, и он сказал, что не держит зла на Артура.

Подошла очередь просить прощения у Драко. Малфой, вероятно, дал бы денег в любом случае, на такое он не рассчитывал, но не стал мешать мистеру Уизли. Тот сказал:

— Драко Малфой, я виноват перед тобой только в одном: мне не стоило уступать министру и брать тебя на воспитание. В любом случае, как бы мы ни старались, мы не смогли бы обеспечить тебе тем, к чему ты привык. — Мистер Уизли обвёл рукой парадную гостиную Блэк-хауса, куда Драко пригласил его для беседы.

Гарри нахмурился, а Малфой только усмехнулся: Уизли!

— Однако, — продолжал Артур, — я, как глава семьи, должен был следить за женой. Я знал, что она покупала тебе самые дешёвые вещи — одежду и школьные принадлежности — и тратила на тебя гораздо меньше, чем получала на твоё содержание. Я должен был одёргивать своих детей, когда они тебя задирали. Но я этого не сделал и допускаю, что сейчас ты, возможно, откажешься дать денег и…

Не договорив, Артур опустил глаза.

— Я обещал Перси, что дам эти деньги, если вы попросите, — сказал Драко. — Вам было необязательно виниться в чём-то. Однако, мистер Уизли, вы это сделали, хотя это нелегко. Я понимаю, что у вас личная неприязнь ко всем Малфоям. Вам действительно не стоило забирать меня, но это дело прошлого. У меня сейчас нет времени и желания разбираться с такими мелочами. Что было, то прошло, верно?

Мистер Уизли только кивнул — ему изменил голос. Он особенно не надеялся, что лорд Блэк пригласил его не за тем, чтобы посмеяться, но всё равно не мог отказаться, переживая за Чарли.

— Итак, мистер Уизли, я дам вам в долг десять тысяч галеонов, чтобы вы могли заплатить штраф. Я понимаю, что у вас сложное финансовое положение, и не ожидаю, что вы выплатите их в ближайшее время, однако, я не собираюсь их вам дарить. Я напишу своему адвокату, чтобы он подготовил документ, позволяющий вам выплачивать ежемесячно посильную сумму, чтобы погасить долг.

Мистер Уизли поспешно кивнул и собрался было уходить, но Драко поднял руку, останавливая его.

— И ещё, мистер Уизли. Я не собираюсь преследовать лично вас, но это не означает, что я прощу близнецам то, что они чуть не убили меня, что Рон периодически подвергал мою жизнь опасности и что Джинни поливала мое имя грязью. И, конечно, я не собираюсь прощать Чарли. Если ваши дети посмеют предпринять против меня что-либо ещё, я не задумываясь поставлю их на место и примерно накажу. И главное: я не хочу, чтобы вы думали, что извинившись за всех Уизли, получили для них моё прощение. Это далеко не так. Вам это понятно?

Мистер Уизли вздохнул и пробормотал:

— Да-да, конечно.

Драко снова заговорил:

— Вы принесли мне извинения от своего лица, я действительно готов простить вам то, что вы меня забрали. Вы поддались не самым благородным чувствам, когда это сделали, но не мне судить вас. Но что-то мне подсказывает, что на то, как со мной обходились в вашей семье, влиял ещё кое-кто…

Малфоя перебил Гарри:

— Да ради всего святого, Драко! Хватит танцевать, скажи прямо, что это Дамблдор! Мистер Уизли, я столько времени провёл у вас в гостях и постоянно слышал разговоры. Вы постоянно, прямо как Хагрид, повторяли: «Великий человек Дамблдор, великий человек Дамблдор!» И чем он вам теперь помог?

— Ничем, — убито ответил Артур. — Ты прав, Гарри, мне следовало иметь собственное мнение. Наверное, мне нет оправдания, но…

Позднее, когда Драко показывал Персивалю это воспоминание в думосборе, тот был потрясен таким жалким видом отца. Но то, что Артур нашёл в себе силы, наступив на гордость, пойти к Малфою и даже попросить прощения, тронуло Перси. По его словам, он был счастлив, что у него остался хотя бы отец.