Драко едет в Хогвартс (джен)

— Применяли ли вы какие-либо артефакты или заклинания, подавляющие волю других волшебников?

— Да.

— Назовите имена.

Дамблдор помедлил, прежде чем отвечать. Похоже, даже под действием зелья, которому он не мог сопротивляться, Альбус не хотел говорить на эту тему. Однако ему пришлось подчиниться, и он успел назвать десяток имен волшебников, многие из которых присутствующие не знали, прежде чем Амелия сообразила уточнить:

— Не ранее шестидесятых — семидесятых и более поздние годы, пожалуйста.

— Из министров Нобби Лич, Юджина Дженкинс, Гарольд Минчум, Корнелиус Фадж…

В зале кто-то ахнул, а Фадж, услышав своё имя, выкрикнул:

— Имериус? Дамблдор, это был Империус?

— Нет. — Альбус явно не различал, кто его спрашивал, и отвечал на любой вопрос. Модифицированная сыворотка своеобразно, но действовала, в этом не было сомнений.

— Что это было? Назовите заклинание, — продолжала уже мадам Боунс, а Фадж даже привстал и так и не сел обратно. По его позе было видно, что он готов выскочить на огороженную площадку, чтобы разобраться с подсудимым, но его удержал заместитель. Персиваль с трудом уговорил министра вновь занять своё место.

— Gaudete, это было Gaudete. Его можно наложить на человека, волшебника или на предмет.

— Как оно действует?

— Это заклинание усиливает негативные чувства, которые испытывает заколдованный. Это очень редкое заклинание, я сам его доработал, и теперь никто не может обнаружить его применение, разве что легилимент. Поверьте, это вовсе не тёмная магия. Gaudete усиливает только те плохие стороны волшебника, которые уже есть, доброму магу оно не страшно.

— Как именно вы заколдовали свои жертвы?

— Корнелиусу я запустил заклинание в спину, а семейство Уизли я заколдовал с помощью чулка-портключа.

Услышав в очередной раз своё имя, Фадж не выдержал и закричал, вновь вскакивая с места:

— Вот видите, я не сам придирался к Драко Малфою! Меня заколдовали, чтобы я так себя вёл! Я требую, чтобы Дамблдор ответил за это и возместил весь вред, ведь я мог с самого начала установить отличные отношения с этим чудесным молодым волшебником!

Выкрикнув всё это, министр огляделся вокруг, сконфузился и поспешил сесть.

— Подсудимый, с какой целью вы наложили описанное вами заклинание Gaudete на Корнелиуса Фаджа и семью Уизли?

— На Фаджа — чтобы не давал спуска Драко Малфою, от чего мальчик должен был проявить себя с самой худшей стороны. На Уизли — с той же целью. Важно было, чтобы и Корнелиус, и Уизли постоянно испытывали устойчивую неприязнь к Драко Малфою, чем провоцировали бы его на опрометчивые, и, может быть, на противоправные поступки.

Амелия сердито выдохнула. Как женщина она была возмущена до глубины души. Если бы не её поддержка, её племянница Сьюзан, подобно Драко Малфою, могла после смерти родителей так же оказаться на попечении чужих людей.

— Расскажите об этом подробнее, — потребовала ведьма.

Дамблдор заговорил о разногласиях с Гарри Поттером, возникших по вине Драко Малфоя. Именно поэтому Альбус старался с самого начала ограничить общение мальчика узким кругом, куда входил выбранный лучшим другом Рональд Уизли. Последний был полностью под влиянием старого волшебника. Когда появился Сириус Блэк, крёстный Гарри, мальчик уже пытался выйти из-под влияния Альбуса, а Сириус в силу своего безалаберного характера был излишне снисходителен и позволял крестнику абсолютно всё. Дамблдору приходилось следить за ними обоими, а между тем героя нужно было настраивать на предстоящую борьбу и натаскивать сражаться с посильными врагами. Например, на втором курсе был василиск…

Глаза мадам Боунс округлились, а кто-то из судей негромко произнёс:

— Надо перечитать «Пророк», помнится, у Скитер была любопытнейшая статейка об этом чудище и о том, как Гарри Поттер его одолел.

Амелия одёрнула себя, чтобы не отвлекаться на посторонние выкрики. Она потребовала:

— Подсудимый, продолжайте!

— Я не сам придумал отправить юного Малфоя к Уизли, но когда это получилось, я был доволен. Мальчик, помещённый в дом, где живёт скромное семейство с очень ограниченными доходами, должен был быстро показать свой мерзкий характер. Порочные наклонности Драко быстрее дали бы всходы, если бы он был окружен волшебниками, подобными Уизли. Ещё я был уверен, что проживание в семье Артура и Молли приведёт к крупной ссоре с Гарри Поттером, который должен был подружиться с Роном Уизли.

Альбус оседлал своего любимого конька и начал пространно разглагольствовать о волшебниках, как о шахматных фигурах, оценивая живых людей лишь с точки зрения возможного использования; видно было, что ему даже под сывороткой правды доставляет удовольствие рассказывать о своих многоходовых комбинациях.

— Люциус Малфой преподнёс мне роскошный подарок, отправившись за решетку. Корнелиус Фадж уговорил Артура Уизли взять на воспитание Драко, вероятно, чтобы отомстить старшему Малфою, потому что по его вине чуть не потерял власть. Когда мне представился случай оставить всё как есть, а не передавать мальчика его дедушке, Сигнусу Блэку, я поддержал Долорес Амбридж на заседании Визенгамота. Время показало, что я был прав. Если мальчик стал таким порочным, будучи воспитанником в честной семье, то что было бы, если бы его вырастил потакающий во всём родственник?

Амелия прищурилась. Она с трудом сдерживала злость: в великом волшебнике не осталось ничего светлого, если вообще когда-либо было. Боунс ясно понимала, что после признания Дамблдора, что он желал гибели Гарри Поттеру, нет никакой силы на свете, которая помогла бы Альбусу избежать самого сурового приговора. Конечно, за покушение на убийство Драко Малфоя, теперь лорда Блэка, старого мерзавца тоже следовало покарать, но всё же слишком многие ещё связывали этого юношу с Люциусом Малфоем, который успел натворить дел, и Драко в глазах общественности вызывал гораздо меньше симпатии, чем Гарри Поттер.

Вопросы в списке кончились. Амелия не знала, о чём ещё спрашивать, всё было предельно ясно — виновен. Её терзал червячок сомнения и почему-то казалось, что она что-то упустила, забыла о чём-то важном. Это было вполне вероятно — допрос превратился в балаган, и у неё совсем не было времени сосредоточиться и подумать. Боунс в поисках поддержки заглянула в шпаргалку, но лишь удостоверилась, что она задала все вопросы, записанные там.

Однако, сыворотка правды ещё действовала, и ведьме захотелось воспользоваться ситуацией по полной. Какие ещё грешки Альбус Дамблдор накопил за свою долгую жизнь? Пожалуй, это был последний шанс и единственный способ узнать о них.

— Дамблдор, назовите противозаконные поступки, которые вы скрываете. Начните с самого значительного.

Начальница Отдела магического правопорядка опасалась, что задала слишком общий вопрос, но Альбус, мотнув головой, как будто пытался отогнать от себя призрак, сбивчиво ответил:

— Я вступил в сговор с Геллертом Гриндевальдом… мы хотели захватить мировое господство… а потом, когда у нас не вышло, я договорился с ним… инсценировать сражение и спасти его от суда…

Всегда невозмутимая мадам Боунс второй раз за это судебное заседание — немыслимое дело! — потеряла присутствие духа. Она закричала:

— Хватит! Довольно! Ещё немного, и он договорится не знаю до чего! Колдомедик, срочно дайте ему антидот!

Драко запоздало спохватился, что не знает, как подействует обычное противоядие к модифицированной сыворотке правды. Северус не мог оставить этот вопрос без внимания, только сам Малфой прослушал и не запомнил ничего на эту тему, вероятно, занятый чем-то другим, на тот момент более важным. Сейчас уже нельзя было что-то предпринять, и оставалось только ждать, как отреагирует подсудимый.

К счастью, антидот подействовал. Дамблдор медленно приходил в себя. Его глаза расфокусировано оглядывали пространство вокруг.

— Итак, подсудимый, у нас теперь есть достаточно материала для того, чтобы обойтись с вами со всей строгостью закона, — холодно возвестила мадам Боунс.

— О чём… О чём вы говорите? — Голос Дамблдора был непривычно хриплый.

— О вашем признании, которое вы дали под сывороткой правды. Вы во всём признались, Дамблдор, слышите?

— Я не мог ни в чём признаться! — злобно выкрикнул Альбус. Он уже полностью стряхнул с себя навеянное зельем оцепенение.

— Здесь целый зал свидетелей, и есть протокол, вот, ознакомьтесь. — Амелия взяла у секретаря длинный свиток и передала Дамблдору.

Альбус начал было чтение, но тут же отбросил его с криком:

— Чем вы меня напоили? Я требую, чтобы этот допрос был аннулирован! Я был под влиянием зелья, вызывающего бред!

— Вам был дан веритасерум, это подтвердит дежурный колдомедик из Мунго, — отрезала Боунс.

Заговорил молчавший почти весь процесс прокурор Хьюз:

— Подсудимый, от того, признаете вы результаты допроса или нет, ничего не изменится. Не тратьте наше время зря!

Похоже, он был мастером говорить общие слова, предпочитая не вдаваться в тонкости судебного процесса. Вряд ли после своего сегодняшнего фиаско он надолго задержится на прокурорской должности.

Дамблдор проигнорировал Хьюза. Он жестом поманил своего адвоката, чтобы посоветоваться с ним. Тот наклонился к самому уху Альбуса и что-то тихо ему сказал. После этого подсудимый минуту сидел неподвижно, уставившись немигающим взглядом прямо перед собой. В зале установилась мёртвая тишина, и это было затишье перед бурей — все ждали признание Дамблдором своей вины и слова покаяния.

Дамблдор медленно поднялся со своего места. Он собрался с мыслями и произнёс:

— Ну что ж, если это случилось… Если вы заставили меня это сказать, я ничего не могу с этим поделать. Но есть то, что я могу и должен выполнить.

Дамблдор развернулся всем корпусом в сторону Поттера.

— Вы все слепо отрицаете, что Гарри Поттер, который стал лордом Слизерин, это вернувшийся Волдеморт, тёмный волшебник, который терроризировал страну не одно десятилетие и с которым один лишь я по-настоящему боролся. Доводы, которые я приводил, чтобы вы прислушались к здравому смыслу, не подействовали. Ну что ж, возможно, я ошибался, и Гарри — не Волдеморт. Но очень скоро он может стать им, потому что Гарри Поттер — крестраж! Я был уверен, что Гарри в этом теле больше нет. Я отдал приказ убить не мальчика, а жестокого злобного колдуна! Я заботился о вас, обо всех и о каждом, и вы должны меня понять!

В очередной раз присутствующие в зале волшебники разразились криками — что ни высказывание Дамблдора, то сенсация! И неважно, говорил ли Альбус под Веритасерумом или в здравом уме, его слова производили фурор и переполох.

— Не может быть!

— Гарри Поттер — наша надежда! Что у нас останется, если это отнять?

— Как же так?

— Враньё! Дамблдор придумал себе оправдание!

— Что за ерунда — разве бывает крестраж в живом объекте? — басил Юлиус, оказавшийся неожиданным экспертом.

Боунс стиснула зубы и смотрела на Дамблдора, как на пикси, которого требовалось прихлопнуть. Министерские приводили в чувство Фаджа, авроры едва успевали отлавливать волшебников из числа зрителей, которые хотели прорваться к трибуне. На этом фоне молодые лорды Блэк и Слизерин, казалось, излучали спокойствие.

— Тихо!

Установилась тишина, и волшебники обратили внимание на Огдена, который Сонорусом навёл порядок.

— Мы не можем игнорировать заявление, сделанное Альбусом Дамблдором, хотя он больше не находится под влиянием сыворотки правды — слишком серьёзное обвинение он выдвинул. Необходимо удостовериться, для нашего же с вами спокойствия, что всем известный и всеми любимый Гарри Поттер, находящийся здесь в зале, который теперь ещё и лорд Слизерин, не является вместилищем души для… Сами-Знаете-Кого.

Несколько судей изъявили готовность тут же наложить нужное заклинание и закрыть столь щекотливый вопрос, после чего какая-то нервная дамочка с галерки выкрикнула:

— Объясните же мне, наконец, что такое эти крестражи! О них тут говорят, а я и не знаю, что это!

На неё зашикали, но она не унималась:

— Не затыкайте меня! Вдруг это опасно? Честные волшебники должны уметь от них защищаться, если они нападут. Научите нас заклинанию!

К счастью, кто-то догадался произнести: «Силенцио!», и нарушительница порядка умолкла.

Хмурый Тиберий, переждав непредвиденную помеху, продолжал:

— Я не сомневаюсь, что среди членов Визенгамота хватает знающих волшебников, которые способны квалифицированно использовать нужное нам заклинание. Однако, хотел бы напомнить, что полученные вами результаты нельзя будет занести в протокол, поскольку ни один из вас не является экспертом. Вывод один — обратиться в Отдел тайн.

Огден сделал паузу и обвёл тяжелым взглядом притихший зал.

— Сейчас я прикажу послать в Отдел тайн за специалистами. Объявляется перерыв на тридцать минут!