Драко едет в Хогвартс (джен)

Утром в понедельник, четырнадцатого ноября, Гарри и Драко, несмотря на то, что последний любил поспать подольше, если ночевал на Гриммо, встали очень рано. Они намеревались позавтракать в Хогвартсе, а не в Блэк-хаусе, что было непросто, учитывая рвение обоих домовиков. Вместо еды молодые люди использовали это время, чтобы наложить чары гламура на лоб Гарри, чей шрам с каждым днем всё бледнел. Сегодня с утра Драко с тревогой обнаружил, что он вообще не виден.

Они хотели своими глазами увидеть, как совы принесут «Ежедневный пророк» со статьей Риты Скитер, в которой Гризельда Марчбэнкс обещала рассказать свою версию участия в своем похищении леди Лонгботтом и дать оценку личности Дамблдора, как того, кто оказывает пагубное влияние на волшебников, подобных Августе, а также охарактеризовать его деятельность в целом. Хотя репортёрша не известила лорда Блэка о том, что Гризельда с ней связалась, Драко ожидал, что всё получится. В крайнем случае у него будет статья Риты, в которой она сама как следует потопчется по неудавшейся похитительнице.

Ожидания не подвели Малфоя. Когда они вошли в Большой зал, газеты уже были доставлены. Разойдясь к столам своих факультетов, оба юноши с интересом подключились к процессу чтения.

«Визенгамот — не собственность Альбуса Дамблдора!» — гласил заголовок. Это оказалась цитата высказывания Гризельды Марчбэнкс, которая, как стало понятно из статьи, всё-таки интервью дала. Древняя волшебница не постеснялась язвительно прокомментировать каждое из более-менее значительных дел Альбуса Дамблдора за последние три года. Его неадекватное поведение на заседаниях высшего органа страны, его необоснованные нападки на одного из лордов Визенгамота, маниакальное стремление совершить самосуд над заключенными, всё это было перечислено Гризельдой. Со времени его последней победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть, по мнению Гризельды, политика Дамблдора существенно изменилась. Она опасалась, что это случилось потому, что изменился сам Альбус. Изменился настолько, что повлиял на свою сторонницу, поступки которой едва не привели к роковым последствиям. Гризельда надеялась, что Августа получит наказание по всей строгости закона, но опасалась, что кара не коснётся её вдохновителя — самого Альбуса.

«Хорошо, что его отстранили от руководства высшим судебным органом, плохо, что он остался директором», — ещё одна цитата из статьи. После этого мадам Марчбэнкс перешла к последней занимаемой Дамблдором должности. «Хогвартс — школа, а не филиал Альбуса Дамблдора. Надо бы рассмотреть вопрос о том, может ли он отвечать за сотни учеников. Я, к сожалению, уже не смогу это проконтролировать, но здравомыслящим ведьмам и волшебникам это вполне по силам».

Дочитав до этого места, Драко покосился на директорский трон. Он пустовал с самого начала завтрака, но Малфой предполагал, что директор ещё может его занять. Теперь же Драко был уверен, что его встреча с Дамблдором откладывается. Похоже, старый паук предпочёл читать творение злого гения Скитер в одиночку.

Вдруг его внимание привлёк шум со стороны стола Гриффиндора. Один из учеников — им оказался Невилл Лонгботтом — встал сам и за воротник поднял Рона Уизли. Тот пытался отцепить от себя Невилла, но бывший тюфяк не оплошал. Он несколько раз встряхнул рыжего и бросил в проход, после чего широкими шагами направился к выходу.

Ученики Слизерина с удовольствием читали газету, предвкушая реакцию Светлейшего. Друзья пытались вызнать у Драко, не приложил ли он руку к этой статье, но Малфой ограничился своими обычными туманными намёками. Когда время завтрака подошло к концу, он сказал:

— Давайте-ка отправляться на урок. Мы можем продолжить смаковать эту замечательную статью и на следующей перемене.

Однако сам Драко, несмотря на то, что отправил друзей учиться, подошел к Гарри, который в компании Грейнджер поджидал его на выходе из Большого зала. Гермиона, взяв Гарри под руку, старательно изображала из себя девушку героя, если судить по тому, как ласково она заглядывала ему в лицо и нежно на него смотрела.

Драко поздоровался с Гермионой и спросил:

— Что это Лонгботтом набросился на Уизли?

— Ты же читал статью? — спросил Гарри. На людях они изображали полное неведение о том, что содержание статьи им было известно заранее. — Там же говорится о бабке Невилла. Она — его единственный живой родственник, он за неё очень переживает. А в статье требуют для леди Лонгботтом сурового наказания, вот он и не сдержался и высказался в том духе, что она не виновата. Ведь это Дамблдор втянул её во всё.

— А Уизли, как верный сторонник, потребовал от него проявлять к директору уважение. Невилл не стал с ним церемониться. По-моему, он бы его поколотил как следует, но он вовремя понял, что делать это при стольких свидетелях было бы уже чересчур, — заговорила Гермиона. У неё была своя, выстраданная, точка зрения на участие рыжих в авантюрах директора.

— А к вам Уизли не цеплялись? — спросил Малфой.

— Нет, — снова заговорила Гермиона. — Гарри рассказал мне, что профессор Снейп в магической коме. Драко, поверь, мне очень жаль, но я уверена, что он выкарабкается.

Гермиона запустила руку в сумку, висящую у неё на плече. Она достала оттуда несколько золотых монет.

— Когда Гарри прислал письмо, что он с тобой, я очень волновалась, но узнать, что происходит, хоть какие-то подробности, было просто невозможно, — сказала она. — Я побоялась посылать письма, потому что ваш ответ могли перехватить. Я не знала, чем себя занять, и пошла в библиотеку.

На слове «библиотека» Гарри и Драко переглянулись.

— Сами понимаете, что меня волновал вопрос коммуникации. Я заколдовала эти галеоны, чтобы мы могли быть на связи. На одной стороне монеты можно написать короткое сообщение. Гарри, пообещай мне, что будешь этим пользоваться!

— Конечно! — с готовностью откликнулся Поттер.

Драко тоже получил свой галеон и в свою очередь пообещал держать Грейнджер в курсе и быть на связи.

— Уверен, что это средство связи нам понадобится. Ведь уже через десять дней первое испытание турнира. В самое ближайшее время мы начнём подготовку. Гермиона, помнишь, я приглашал тебя в Блэк-хаус? Скоро ты там окажешься.

Обговорив интересующие их вопросы, троица уже собралась уходить, как они заметили Дамблдора, спускающегося по мраморной лестнице.

— Поздний завтрак? — сквозь зубы проговорила Гермиона.

Однако Малфой точно знал, почему здесь оказался директор. Наверняка сейчас им предстоит неприятный разговор.

* * *

Альбус сурово смотрел на приближающихся Малфоя, Поттера и Грейнджер. Малолетний пожиратель с трудом скрывал на лице усмешку, Поттер, как более совестливый, прятал глаза, а вот Грейнджер гневно сверкала своими. Не простила, наверное, то, что Молли Уизли так хотелось с ней породниться, и теперь девушка обвиняет во всём его, своего директора.

Как же всё так получилось? Когда всё окончательно вышло из-под контроля? В чём он ошибся? Он должен это побыстрее понять и поскорее исправить ошибку.

Вчера его источник в Министерстве сообщил, что в ведомстве мадам Боунс произошла утечка, в результате которой Гризельда Марчбэнкс покинула страну и стала таким образом недоступной для дачи показаний. Планы Альбуса рухнули, теперь она не могла засвидетельствовать, что Волдеморт вернулся. Теперь никакими силами нельзя будет доказать, что тёмный волшебник сделал своей правой рукой сына Люциуса Малфоя. Поэтому Альбус принял жёсткое решение о физическом устранении молодого приспешника Тома. Умный и амбициозный, Драко Малфой был способен натворить таких дел, что страна содрогнётся и будет вспоминать деяния былых пожирателей с ностальгией. «Но ничего, — думал Альбус, — ты можешь ухмыляться, сколько пожелаешь — тебе недолго осталось угрожать благополучию и мирной жизни остальных волшебников».

Даже статья этой выскочки Риты с интервью сумасшедшей Гризельды не окажет существенного влияния на общественное мнение, Альбус был в этом уверен. Всё же честные и здравомыслящий ведьмы и волшебники помнят о его подвигах, о его заслугах, о его чаяниях. Выжившая из ума старуха не сможет настроить их против него. Драко Малфой и ему подобные могут сколько угодно читать «Ежедневный Пророк» и заниматься злопыхательством, им его не сломить.

— Драко, мальчик мой, здравствуй. Как Северус? Пусть он поступил очень неблагородно, но я не держу на него зла, особенно сейчас, когда он на краю могилы, — заговорил Дамблдор.

— Благодарю, директор, всё в руках магии. Он в коме под присмотром домовика, — процедил Малфой.

Альбусу было совершенно ясно, что мальчишка храбрится и всё ещё не верит в неблагоприятный исход. А может, это Том обещал исцелить Снейпа? Но вряд ли даже у величайшего тёмного волшебника имеется такая возможность. Хотя обмануть в этом Малфоя ради выгоды он мог. Тем горше будет разочарование мальчишки. Ну так и поделом ему.

Альбус допускал, что он мог бы отменить День Икс, до которого оставалось всего десять дней. Если бы Драко Малфой раскаялся, выдал местонахождение Тома и оказал помощь в его уничтожении, то тогда Альбус, чьё доброе имя было бы таким образом восстановлено, пощадил бы мальчишку. Но тот был упрям, в чём походил на своего отца, поэтому вряд ли он одумается. Плохо, что он оказывал такое негативное влияние на Гарри и Гермиону. Но, когда Малфой будет нейтрализован, возможно, Альбус снова найдёт рычаги воздействия на строптивого героя и его своенравную подружку.

Несколько мгновений Альбус и Малфой мерились взглядами, а потом Дамблдор сказал с отеческой покровительственной улыбкой:

— Ну что же вы стоите? Если не ошибаюсь, колокол уже прозвонил. Ну-ка, кыш на занятия!

Малфой метнул в Альбуса последний злобный взгляд и, сопровождаемый обоими гриффиндорцами, обошёл его, чтобы отправиться на уроки.

«Пусть идёт, — думал Альбус, — пусть насладится своими последними школьными деньками».

* * *

Всю неделю у Драко дел было невпроворот. Утром — занятия, после обеда — возвращение на Гриммо. Там Малфой продолжал работать — готовиться к следующему учебному дню, выполнять упражнения на контроль магии из дневника Эдуардуса Блэка, работать с корреспонденцией и обсуждать планы с Северусом.

Крёстному становилось с каждым днем всё лучше и лучше. К концу недели он от безделья совершенно извёл Малфоя. К счастью, Снейп нашел благодарную слушательницу в лице Вальбурги, абсолютно игнорируя тот факт, что она — всего лишь портрет. По утрам, когда молодой лорд был в школе, Северус проводил пару часов в её обществе, сидя на удобной банкетке. Видя такое дело, Кричер, и без того благоволивший к крёстному своего возлюбленного хозяина Драко, исполнился к нему небывалого почтения.

За это время Драко успел несколько раз встретиться с адвокатом, с которым готовил очередную атаку на семейство Уизли. Согласно желанию своего клиента, Десмонд Кларксон занялся неприбыльными, но очень многообещающими инвестициями.

Опасаясь скрывать подробности от Снейпа, хотя это дело зельевара совершенно не касалось, Драко всё равно посвятил его в свои планы. Не то чтобы крёстный одобрил, но и не возражал. Семейство Уизли он любил не больше Драко, но предпочитал свои дела решать по-другому, о чём прямо и сказал Малфою.

Кричер доложил хозяину, что леди Блэк скучает по своим рыцарям — Драко и Гарри. А когда Северус вернётся в Хогвартс, она наверняка будет скучать и по нему.

— Передай бабушке, что верные рыцари Вальбурги обязательно будут находить время для общения с ней. Я уверен, что после первого испытания этого идиотского турнира это станет, наконец, возможным.

Драко рассказал Гарри, что они теперь — рыцари Вальбурги. Поттер только улыбнулся, он не очень хорошо знал историю предыдущих магических войн, и словосочетание «Вальпургиевы рыцари» ни о чём ему не говорило. А вот Северус, когда узнал, рассердился на легкомыслие крестника. Однако Драко категорически запретил ему огорчать бабушку.

— Пойми, Северус, Вальбурга — это прекрасное имя. Она не виновата, что оно было использовано Тёмным лордом.

Как бы то ни было, Снейп с трудом справился с желанием снять с портрета баллы — лишние проблемы Драко были ни к чему. Возможно, мысль о том, что завтра он собирался «воскреснуть», помогла ему сдержаться. Малфой был очень этому рад: деятельному декану Слизерина в последние дни сидение взаперти давалось с трудом. К тому же, Драко просто не мог дождаться, чтобы посмотреть, как вытянется физиономия Дамблдора при виде вернувшегося Снейпа.

* * *

Северус решил добить Дамблдора своим воскрешением прилюдно. Он запланировал это сделать при самом максимальном стечении народа — в Большом зале на обеде. Завтраки Альбус, бывало, пропускал.

Поттер был в курсе, но Гермионе не говорил, чтобы лишний раз не проколоться. Драко тоже не посвящал своих друзей со Слизерина в этот приятный сюрприз по тем же причинам.

Драко, забыв, что у него в руках полная ложка, смотрел не отрываясь на Северуса, решительно идущего по проходу. Тот держался прямо, на его губах играла слабая усмешка, обещающая страшные кары врагам. Снейп, игнорируя поражённые взгляды учеников, не отрывал своего от учительского стола. Драко повернул голову и увидел то, ради чего так ждал этого момента: Альбус Дамблдор, некрасиво приоткрыв рот, с ужасом взирал на воскресшего Северуса, который, должно быть, казался ему посланцем с того света. Секунда — и он уже взял себя в руки, но те, кто ждал этого, кто жаждал увидеть его фиаско, уже навсегда запечатлели в памяти этот бесценный момент.

— Северус, несмотря ни на что, я рад, что ты жив, — Дамблдор поприветствовал Снейпа надтреснутым голосом, который он тщетно пытался наполнить силой.

— Не скажу, что это взаимно, — презрительно бросил Снейп. — Но у нас ещё будет возможность побеседовать, не так ли?

Он теперь полностью избавился от удушающего влияния Дамблдора и не собирался больше терпеть его назойливость. Северус с невозмутимым видом уселся на свое обычное место и принялся за обед, отвечая на тысячи вопросов, которыми его забрасывали коллеги. Дамблдору лишь оставалось поспешно закончить трапезу и ретироваться, пока Снейп не решил прилюдно вступить с ним в яростную полемику.

Слизеринцы едва не задушили своего декана если не объятиями, то вопросами. Но Северус, будучи полностью здоровым, мог за себя постоять и парой предложений прекратил раз и навсегда сентиментальные излияния. Его змейки были не против, они были рады, что прежний Снейп — строгий тиран — вернулся. Это означало, что он — не безобидный книзл, и может постоять за себя, а значит, и за них.

А вот на Гриффиндоре кое-кто приуныл. И этот кое-кто был рыжей масти и откликался на фамилию Уизли.