Большая Игра профессора Дамблдора. Продолжение (джен)

С начала июля (когда пропала Берта и была подготовлена Игра) до начала августа Дамблдор, в целом, только подбирает хвосты. Реддл готовит зелья и ругается с Хвостом, у Директора же тем временем формируется довольно большая команда союзников (надо отметить, не только для Игры этого года).

К Макгонагалл, Хагриду и Снейпу (который как бы не в Игре, но все мы понимаем, что, конечно, в Игре) добавляются Сириус и Люпин, Грюм, мистер Уизли, с которым Директор в это лето общается наитеснейшим образом (не замешан ли Директор каким-то боком в том, как в итоге закончилась конфронтация Артура с Али Баширом? Что бы ни говорили, мол, Артур всего лишь мелкий чиновник и не имеет никакого влияния, ему каким-то образом удастся остановить и Комиссию по злоупотреблению магией, и Башира… Или он действует не один? Как бы то ни было, тандем Артур-Дамблдор существует уже давно, а к лету 1994 только набирает силу), Гермиона (пока в полуслепом качестве), притягивается мадам Максим, на которую Дамблдор делает довольно большую (во всех смыслах) ставку, Дамблдор способствует переводу Билла в Англию, приближает Чарли, связывается с Наземникусом (думаю, работа по слежке за Гарри на — ахтунг! — Чемпионате мира по квиддичу пришлась ему по душе) и, судя по запаху в палатке на Чемпионате, с миссис Фигг тоже.

Слепыми Игроками становятся или вскоре станут Людо Бэгмен (через него Директор достает билеты на Чемпионат и передает их мистеру Уизли, который от Директора, как известно, не возьмет. Кроме того, как и Локонс в свое время, Людо для Игры — чрезвычайно полезный пример того, каким Гарри быть не надо), Фадж (само собой; Министр в деле всегда полезен, особенно сговорчивый и всем довольный Министр; не удивлюсь, если Директор помогал и в организации Чемпионата — хотя недоказуемо — но то, что Гарри оказался в одной ложе с Фаджем, однозначно неслучайно. «Ах, какие получатся фотографии, Корнелиус!» — мечтательно говорил Директор. «Да…» — отвечал Фадж, пуская слюни), Амос Диггори, Каркаров и, наконец, Рита Скитер (с которой летом Дамблдор виделся по меньшей мере раз — Рита написала «отменно омерзительную статью» о конференции Международной конфедерации магов, на которой, по всей видимости, выступал Дамблдор). Зачем Директору понадобилась Рита, постараемся разобраться позднее.

Между прочим, благодаря Рите же мы узнаем, что Дамблдор летом уже активно налаживает внешние связи — не только с приглашенными к участию в Турнире Францией и Болгарией. О чем на Международной конференции может говорить такой человек, как Дамблдор, зная то, что знает Дамблдор, и обладая, по выражению Риты, «устаревшими взглядами»? Естественно, о необходимости единения перед лицом врага, который появится во плоти крайне скоро.

Директор много вертится в Министерстве, агитирует начать поиски Берты и обратить внимание на пропажу Фрэнка Брайса, улаживает возникающие по поводу Турнира вопросы, прислушивается к новостям, ждет следующего известия от Реддла, продолжает делать вид, что до глубины души обижен на Снейпа и, приглядывая за Гарри, восхищается конспираторскими способностями пишущего ему письма Сириуса (видимо, Люпин в момент, когда Сириус ловил своих тропических птиц и привязывал к их лапкам письма, сидел крепко связанный и с заткнутым ртом), заодно прикрывая его от возможных наблюдателей.

Ну и, естественно, Директор не мог пропустить такое громкое событие, как Чемпионат. Ибо Игра, конечно, Игрой, политика — политикой, но надо же когда-нибудь и отдыхать. В конце концов, развлекаться — не значит отвлекаться от проблем.

Точных и косвенных свидетельств тому, что Директор лично присутствовал на Чемпионате, у меня нет. Впрочем, это и не принципиально. Дамблдору вполне достаточно и того, что он, достав билеты через Людо и связавшись с мистером Уизли, помог последнему в доставке на матч Гарри, предоставив мальчику отличный шанс насладиться жизнью.

Впрочем, и Директор такого шанса не упустил, в очередной раз напомнив Дурслям, что они плохо относились к оставленной им на попечение надежде магического мира. На Директорские уши прямо указывают два факта: Дурслей подключили к каминной сети волшебников, что делать не разрешается, и Гарри за волшебство в доме, где он числился единственным проживающим волшебником, на сей раз ничего не было (ничего — и за это, и за тетушку Мардж прилетит в следующем году). Я же говорю: Дамблдор все лето вертелся в Министерстве.

Вообще, отметим: после того, как Гарри в прошлом году убежал из дома родственников, его под тем или иным предлогом каждое лето забирают люди Дамблдора. Видимо, когда мальчика потеряли в 1993, Директор действительно встревожился не на шутку, что естественно, и решил больше таких экспериментов не повторять.

Дамблдор организовал способ доставки Гарри в Нору, а оттуда — на Чемпионат, где, с ведома Дамблдора же, безопасность мальчика должны были обеспечивать мистер Уизли и Наземникус Флетчер (может, еще пара невидимых наблюдателей, вроде Дедалуса Дингла и Гестии Джонс). Однако в ночь на 16 августа случилось непредвиденное — жуткий демарш подпитых Пожирателей во главе с Люциусом и запущенная впервые за 13 лет Черная Метка, разогнавшая давно позабывших страх перед хозяином Пожирателей — с сопутствующей появлению Метки странной сценой в лесу.

И вот тут Дамблдор понял, что отдыха летом ему, видимо, ждать не имеет смысла.

Можно с уверенностью предположить, что о произошедшем ночью Директору известно уже ранним утром 16 августа, ибо информационных каналов у него полно: Наземникус, прибежавший с выпученными глазами; люди в Министерстве кроме Артура; сам мистер Уизли, успевший черкануть что-то вроде: «Смотрите утренние газеты», — убегая в Министерство; другие наблюдатели за Гарри на Чемпионате; миссис Уизли, которая могла обратиться за поддержкой к Директору, начитавшись газет; наконец, даже Снейп — полагаю, у всех Пожирателей в ту ночь загорелись Метки, а Люциус Малфой мог и загодя намекнуть старому приятелю: «Смотри, что ща будет!» Не суть важно — утром 16-го Дамблдор уже знал.

Позже наверняка состоялся обстоятельный и подробный разговор с мистером Уизли, во время которого Дамблдор мог и к Омуту Памяти прибегнуть, чтобы лучше все рассмотреть. Ибо вопросов очень-очень много.

Связан ли демарш Пожирателей с возвращением Реддла в страну? Кто запустил Черную Метку? Зачем он это сделал? Когда именно Гарри потерял свою палочку? Как эта палочка оказалась потом в руке у Винки? Что вообще скрывает Винки? Что она дела под Меткой? Почему так странно ведет себя Крауч? Почему его не было в ложе? Что за глупость — кто-то займет место начальника Департамента международного магического сотрудничества Бартемиуса Крауча, и поэтому он отправляет эльфа его постеречь? Но неужели Крауч намеревался сидеть в ложе с эльфом — ведь место самого эльфа никто не занял? Или, если наоборот, и Винки стерегла место, непосредственно сидя на нем, почему никто не занял пустующее рядом с Винки место? Какие такие дела были у Крауча, что он не пришел на матч? Почему после того, как Винки нашли, Крауч, резко поменявшись в лице, сбегал еще раз проверить кусты? Почему он, говоривший до этого больше всех, замолк и явно принялся ждать прокола Амоса? Почему он спустил Винки ее явную ложь и не приказал ей выложить всю правду прямо на месте преступления? Почему он не позволил Амосу забрать Винки в свой Департамент для допроса? За что он уволил Винки? Короче, что скрывает Крауч? И чем занимался Бэгмен? И как сильно Диггори попадет за его поведение в лесу?..

В общем, отложив воспоминания мистера Уизли, Директор отряжает свои «уши» в Министерство, которое — прошу прощения — стоит на ушах, чтобы внимательно послушали, что там творится, а также замяли историю с Винки для Скитер (ибо мы ж ведь делаем вид, что ничего не видим и не знаем) и с Амосом — для Крауча. Сам же Дамблдор, поедая лимонные дольки, пытается ответить хотя бы на часть возникших вопросов.

Для начала: без сомнения, раз Реддл набирает силы, Метки Пожирателей начинают жечь. В прошлый раз, когда Реддл был в Хогвартсе в затылке Квиррелла, Снейп это чувствовал, ощущал это и Гарри, следовательно, теперь все повторяется. Следуя свидетельствам Артура, Люциус Малфой напрямую замешан в дефиле Пожирателей на Чемпионате — подозрительно его поведение в ложе, странна реакция Нарциссы на мужа, кроме того, проговаривается Драко. Зная Люциуса, Дамблдору несложно предположить, на кой черт тому понадобилось организовывать выступление — страх перед возможным возрождением Реддла заставляет его искать себе оправдания уже сейчас.

Ясно, что компанию Малфой себе собрал среди старых «коллег» — во всем этом много мерзкого, но нет ничего удивительного — ни для Дамблдора, ни в целом. Такова уж одна из особенностей жизни — убийцы и палачи прячутся под масками, которые снимают в повседневности, становясь приличными прилизанными частичками общества.

Гораздо интереснее другое — кто запустил в небо Метку? Сделал ли он это затем, чтобы выказать поддержку Пожирателям или чтобы прогнать их? Однозначно ясно, что это были не Гарри, не Винки и не Крауч. Запустить Метку мог лишь Пожиратель (или человек, когда-то им бывший), ибо только они знают, как это сделать.

То есть неизвестный Пожиратель воспользовался палочкой Гарри, которую тот потерял, сотворил Метку, выбросил палочку и исчез.

«Выглядит так, будто они трансгрессировали», — сказал той ночью мистер Уизли.

Что ж, это действительно так выглядит. А как на самом деле? Верен ли этот Пожиратель Реддлу? Мог ли им быть кто-то из компании устроивших дефиле? Вероятно, он мог бы просто слететь с катушек и выкрикнуть заклинание, не подумав? Но зачем тогда он сделал это в середине леса?

Нет, сей акт был явно задуман кем-то со стороны. Но единственный свободный Пожиратель, не участвовавший в дефиле — это Хвост. Ну, и Снейп. Ну, и Каркаров.

Последнему смелости не хватит провернуть нечто подобное. Снейпа Дамблдор даже не рассматривает. Хвост сидит в засаде вместе с Реддлом, ибо последний имеет твердое намерение не высовываться до конца Чемпионата (по крайней мере, Дамблдору хочется верить, что у бывшего ученика еще достаточно мозгов) и вообще не желает привлекать внимание к своему возвращению, ибо не знает, кому из оставшихся на свободе Пожирателей может доверять.

В сухом остатке имеем: Метку наколдовал некий находящийся на свободе Пожиратель, о котором не известно остальной компании, и который действует независимо от Реддла. Очень интересно.

Далее. Палочка Гарри. Мальчик мог действительно выронить ее в лесу, спасаясь от Пожирателей, но тогда у нашего неизвестного должно быть просто кошачье зрение — чтобы в такой толпе выследить Гарри, дождаться, пока он потеряет палочку (а если не потеряет?), и в темноте ее найти. И невероятная удача в случае, если он обнаружил ее случайно. Более вероятен факт кражи оной палочки. Тогда возникает вопрос: когда?

Если Директор знает о привычке Гарри носить палочку в заднем кармане брюк (а я почему-то подозреваю, что знает), тогда с этим вопросом разобраться легче всего: в ложе, во время матча, когда мальчик был отвлечен и палочка ему не требовалась.

Если Дамблдор о привычке Гарри не знает, то он, скорее всего, отметает этот вопрос в корзину пока не раскрытых и переходит к следующему: Винки.

Поведение Винки в течение всего вечера под стать поведению ее хозяина — странное. В воспоминаниях Артура Директор может заметить, что Винки, боясь высоты, все время сидит, прикрывая глаза руками — ей палочка Гарри, торчащая из кармана (кстати, в воспоминаниях все прекрасно видно), как гиппогрифу — очки. Нервничая, она оповещает всех, что стережет место хозяина (соседнее или то, на котором сидит?). И при этом постоянно бросает напряженные взгляды в сторону пустого места. Уходит из ложи в числе последних…

Если Директору в воспоминаниях мистера Уизли ничего не мешает, он может и заметить, как палочка Гарри радостно вылетает из его кармана в небытие. Впрочем, не суть важно — одних только косых взглядов Винки достаточно, чтобы Директор заподозрил, что в ложе есть кто-то еще, скрытый от чужих глаз.

Далее, сцена в лесу после вызова Метки. Ясно, что сама Винки Метку не вызывала. Но то, что она очень-очень к этому причастна, отрицать невозможно. И Крауч, позволивший ей соврать и не приказавший ей говорить правду, знает, как именно.

Затем еще эта просьба Амосу не уводить Винки в Министерство, формально замаскированная под необходимость допросить сначала эльфа самому…

На вопрос мистера Уизли, где Винки взяла палочку, она неуверенно сообщает, что нашла. Амос, резонно рассудив, что раз нашла, то находилась очень близко к наколдовавшему Метку, интересуется, видела ли она кого — Винки трясется, сглатывает, говорит, что не видела, и переводит взгляд с Диггори на Бэгмена, а затем вперивается в Крауча. Хороший такой немой ответ.

Винки видела по меньшей мере Бэгмена. Что тот делал в лесу, когда наколдовали Метку, совсем неясно (если не знать, конечно, о хобби Людо), однако к истории с Меткой он причастен явно меньше даже, чем к истории со шпионством 13 лет назад. Тем не менее, Бэгмена в дальнейшем следует держать в уме.

Итак, Винки явно что-то знает — и прикрывает своим враньем Крауча.

Если Директор видел, как в ложе исчезает палочка, он должен был догадаться, зачем Крауч бегал перепроверять кусты и почему Диггори в них никого, кроме Винки, не заметил. Если Дамблдор не видел, когда и как исчезла палочка, кусты его все равно должны были заинтересовать — Гермиона сказала, что голос наколдовавшего Метку был мужским и незнакомым. Снова маячит тень неизвестного — а что, если он не успел трансгрессировать прежде, чем попал под заклятия Министерских?

Наконец, за что Барти уволил эльфа? Официальная версия: она нарушила приказ и не стала сидеть в палатке, пока Крауч разбирался с беспорядками. Из чего вполне логично сделать вывод, что в палатке находилось нечто очень важное. В конце концов, не чай же Винки приказали заварить, пока хозяин воюет.

В общем, как ни кинь, а все равно выходит четкое ощущение того, что сей неизвестный мужской голос как-то связан с Краучем. О нет, лично Бартемиус, ввиду того, что он Бартемиус, Метку не колдовал, но кто-то… Как ни странно, подсказку, которую, вероятно, пока не замечает Дамблдор, дал сам Крауч, который на выпад Амоса насчет Винки стал вопить: «Где еще она могла научиться вызывать Метку?» Ага. Ни я, ни кто-либо из моей семьи… Но, позвольте, а сынок?

Как бы то ни было, ясно одно: после увольнения Винки Крауч остался один на один со своей тайной. Следовательно, если Директор хочет в оную тайну проникнуть, ему следует найти Винки — и постараться ее разговорить. Крауч, с легкостью отказавшийся от своего помощника, роет себе могилу в ускоренном темпе; Дамблдор же, милосердный и внимательный к тем, кто меньше, проявляет свойственную ему разумность.

Захочет ли эльф говорить сразу или нет — это одно дело. А вот допустить, чтобы столь ценный свидетель просто так пошел по миру, нежелательно (попутно Директор может видеть реакцию сердобольной Гермионы на ущемление прав эльфов. «Что ж, — думает Дамблдор, — возьмем на заметку»).

Но как прибрать к рукам эльфа Крауча, чтобы о цели не догадались ни Крауч, ни сама эльф?

Вспомним, что между Винки и Гарри произошел разговор в ложе, в котором мелькнуло имя старого знакомого Добби. Из разговора можно узнать, что Добби до сих пор наслаждается жизнью свободного эльфа, ибо требует оплату за свой труд (очень интересно, при этом, откуда Винки знает Добби, и где это они умудрились пообщаться? в пабах для эльфов, что ли, пока Крауч спал? у Винки же нет выходных и всего такого… ладно, пока оставим). И, раз Винки видится с Добби, беседует с ним и в принципе знает, где можно его найти, значит, Добби тоже знает, где можно найти Винки.

Таким образом, чтобы заарканить к себе Винки, Дамблдору нужно сделать самую малость — найти свободного эльфа Добби и немного с ним побеседовать.

Уж я понятия не имею, как Дамблдор найдет Добби (впрочем, как помним, во время Игры-2 Дамблдор оказался настолько чуток к домовику, и вообще хорош, что тот не прекратит свуниться с него до конца жизни, поэтому, вероятно, эти двое сумеют найтись довольно легко), а Добби отыщет Винки, но известно, что домовики приступят к работе в Хогвартсе в начале декабря — то есть пройдет чуть более трех месяцев.

Вероятно, конечно, некоторое время придется потратить на то, чтобы уломать Винки работать в школе. Ибо мне слабо верится в историю Добби о том, что он сам вместе с Винки обратился к Директору с просьбой о работе. Нет, если бы так было, то, без сомнения, Дамблдор бы им работу обеспечил — но Директор, не будем отрицать, гораздо больше заинтересован в этих эльфах, чем они в нем.

Ибо Добби уже полтора года ведет свободную жизнь (привирая Гарри опосля, что «целых два года путешествовал по стране в поисках работы». От силы — полтора, может, и меньше), а избалованные рабским трудом волшебники «захлопывают дверь перед носом Добби» — но вряд ли ему самому пришла бы в голову мысль о Хогвартсе. Точнее, прийти-то она ему, может, и пришла бы, но смелости постучаться в двери замка бы вряд ли хватило. Винки же до самого конца продолжит считать себя домовым эльфом Крауча, работу, соответственно, не ищет, выглядит грязной и неопрятной.

В общем, если к Добби обратится лично Дамблдор — с предложением о работе с зарплатой, выходными да еще и неподалеку от Гарри — Добби, разумеется, согласится, ибо «любит работать». Одно лишь условие — согласиться должна и Винки.

К началу зимы Добби совершенно точно ее отыщет: «И затем… Добби нанес визит Винки и узнал, что Винки тоже свободна!»

Спрашивается, куда нанес? Если Винки уже не работала у Крауча, значит, эльфу известно, в каком другом месте ее искать.

«А затем Добби посетила идея… почему бы Добби и Винки не поискать работу вместе?.. А где достаточно работы для двоих домашних эльфов?.. И Добби придумал, и к нему пришло! Хогвартс!»

Ой, ну прям святочный рассказ о предрождественском чуде. Становится очевидно, что он рассчитан скорее на сентиментальные детские уши и саму Винки, а также — что в нем опущены некоторые подробности. Вроде той, куда нанес визит. Или почему решил поработать вдвоем, или как долго пришлось уламывать Винки, не желающую работать нигде, кроме как у мистера Крауча…

Стоит, кстати, обратить внимание и на воспитательные методы, которые Дамблдор применит к Добби, окончательно завоевав его симпатию и доверие на несколько Игр вперед, одновременно проверив на испорченность свободой: «Профессор Дамблдор предложил Добби 10 галлеонов в неделю и свободные выходные… он сказал, что Добби может называть его старым чудаком, если хочет…» А не слипнется ли эльфу, который еще вчера в одной наволочке ходил?

Нет, запросы у Добби гораздо ниже, «он не хочет так много, он больше любит работать». В общем, итог торгов будет таков, что «Добби очень сильно любит профессора Дамблдора и с гордостью хранит его секреты для него», а еще может и в зуб дать тому, кто его обижает. Значит, секреты есть. И касаются они в данном случае именно Винки. Ну, вероятно, еще кое-каких ходов в Игре.

Итак, пока в Министерстве все носятся как ужаленные после инцидента с Меткой, Директор берется все это дело основательно расследовать, подойдя к нему с другого конца — того, который зовется Краучем. Таким образом в команду постепенно начинают втягиваться Игрок Добби и Слепой Игрок Винки. Крауч попадает под серьезные подозрения.

Тем временем Реддл и его небольшая свита в 20-х числах августа (то есть спустя около четырех дней после появления Метки) делают марш-бросок к дому Краучей, расколдовывают младшенького, околдовывают старшенького и растолковывают первому, в чем, собственно, дело. Далее сидят и ждут, пока он придет в себя от привалившего счастья.

Есть у меня подозрения, что именно в это время Директор теряет Реддла со своих радаров и долго не может его засечь — в отличие от дома в Литтл-Хэнглтоне, дом Краучей крайне сложно поймать на чем-то подозрительном, ибо в доме чистокровной семьи постоянно используется магия. И, кроме того, навряд ли дом высокопоставленного Министерского служащего стоит без высокой Министерской же магической охраны. В том числе — и антирадарной.

Если Директор и ждал следующего шага Реддла после того, как у Гарри заболел шрам, это, несомненно, был он — марш-бросок к дому Краучей.

И что же предпринимает Дамблдор? Удивительное рядом — почти ничего.

Команда продолжает собираться, Игра скоро начнется, Грюм принимается паковать чемоданы, Шармбатон и Дурмстранг — репетировать «Прощание славянки» на проводы директоров и выбранных студентов, Дамблдор до сентября мелькает в Министерстве то лично, то «ушами» и ждет прокола Реддла. Который, отмечу не без удовольствия, не медлит случиться.

Ранним утром 1 сентября в дом Грюма проникают Барти-младший и Хвост. Согласно плану Реддла, они должны были по-тихому обезвредить Грюма, заменить его с помощью Оборотного зелья на Барти и отправить в Хогвартс («Министерство никогда не узнает, что исчез кто-то еще».).

Однако с мракоборцем и членом Ордена Феникса Грюмом по-тихому не получается. Завязывается борьба, поднимается шум, соседи-маглы звонят в полицию. Тут же о происшествии становится известно в Министерстве (могут же, когда хотят), однако Комиссию по злоупотреблению магией подслушивает очень вовремя оказавшийся на работе в такую рань Амос Диггори (о, его величество случай!), который тут же дает знать о неприятностях мистеру Уизли (между прочим, то, что он поспешил предупредить Артура, а не лично Дамблдора, свидетельствует о том, что с Директором у Амоса прямых контактов нет — иначе бы, пытаясь выслужиться, сообщил бы прямо ему).

Мистер Уизли, аки Скуби-Ду, спешит на помощь, попутно дав знать о возникшей проблеме Дамблдору. Вдвоем им удается остановить разбирательство, затеянное Комиссией, в результате Барти под видом Грюма, хоть и с опозданием, но попадает в Хогвартс.

А теперь внимание, вопрос Дамблдора: что, мерлиновы панталоны, это вообще было?!

По версии «Грюма», к нему в дом полезли грабители, и он принялся защищаться («Я сказал Артуру Уизли, что слышал, как кто-то входит в мой двор, они запустили мусорные баки»). По версии Комиссии и Амоса, скорее всего, это была забредшая кошка, в которую Грюм спросонья принялся палить проклятьями.

Дамблдор, знающий Грюма очень хорошо, вряд ли верит в эти версии — с реакциями у старого друга все, конечно, прекрасно, однако палить проклятьями просто так он никогда не станет; грабители же… кому в голову придет полезть в дом исполосованного шрамами человека без ноги, половины носа и одного глаза? Я имею ввиду, покажите мне этого психа.

Кроме того, мог бы прибывший на место происшествия мистер Уизли заметить странности в поведении Грюма? Барти, обладающий психологическим строем, как у 20-летнего, неужели сумел привести себя в порядок после битвы с Грюмом, спрятать Хвоста, забрать у Грюма ногу и глаз, положить Грюма в сундук и перевести дыхание, дабы выдать связную речь в манере Грозного Глаза, которого он, я замечу, еще не успел ни изучить, ни допросить, до того, как прилетел запыхавшийся Артур? Ой, ну не знаю…

Кроме прочего, Барти еще и забирают в Министерство для выяснения обстоятельств и заполнения всяких бумажек — ему необходимо каждый час придумывать предлоги и отлучаться куда-нибудь в уборную, чтобы выпить еще зелья.

И последнее. Не кажется ли самому Дамблдору странным нападение на человека, который сегодня же должен приступить к новой работе в Хогвартсе? Еще и эта откровенно мутная история с баками…

В общем, к Грюму надо будет присмотреться, вне зависимости от того, говорит ли он правду, что-то скрывает, или это все козни Министерства, которому Грюм очень мешает (при том, за спиной Фаджа, ибо тот же не самоубийца, он портить отношения с Дамблдором сейчас не намерен).

Подведем итоги бурного лета Директора.

Понимая неизбежность скорого возрождения Реддла, Дамблдор, желая поднять уровень владения Гарри магией и его же уровень смекалки, устраивает в школе Турнир Трех Волшебников, в котором мальчику и предстоит участвовать — это обеспечит специально приглашенная в Хогвартс новая правая рука Директора и его старый друг Аластор Грюм. Параллельно в Игру привлекаются все, необходимые Дамблдору, члены команды, некоторые из которых будут Играть вслепую.

В начале июля исчезает Берта Джоркинс, в ночь на 13 августа умирает Фрэнк Брайс, и у Гарри болит шрам, а Том возвращается в страну. В ночь на 16 августа в небо впервые за 13 лет запущена Черная Метка — Директор догадывается о существовании левого Пожирателя (кто может быть достаточно умным, чтобы не оставить следов? только тот — и потому — о ком не знает Дамблдор) и о причастности к этому Бартемиуса Крауча. 1 сентября происходит нападение на Грюма, и чутье Директора подсказывает ему не доверять ни одной из предложенных версий объяснения произошедшего.

Таким образом, на момент 1 сентября Директор знает о перемещениях Реддла, его ходах и промахах, представляет себе конечную цель его манипуляций (Гарри и возрождение), но пока не догадывается о способах ее достижения, тем не менее, связывая воедино убийства Берты и Фрэнка, боль в шраме Гарри, появление Черной Метки и неизвестного Пожирателя, а также — нападение на Грюма.

Чего не знает Директор, так это того, что уже в 20-х числах августа Бартемиус находится под Империусом, а в его доме обретаются Реддл, Хвост и Нагайна, а также того, кто этот неизвестный Пожиратель на Чемпионате и что на самом деле произошло с Грюмом.