Большая Игра профессора Дамблдора. Продолжение (джен)

Собственно, с границами и задачами Игры Года мы худо-бедно определились — и все бы шло прекрасно, если бы Снейп вдруг не выкинул весьма интересный финт.

По моим прикидкам, происходит это эпохальное событие аккурат в день поднятия занавеса — 6 июля. Я имею ввиду, конечно, человеческо-пожирательские разборки Снейпа с Нарциссой Малфой и Беллатрисой, которые внезапно приходят к Снейпу в гости в его дом в Паучьем Тупике в Коукворте.

Эпизод прелюбопытнейший.

Нарцисса и Беллатриса трансгрессируют в Коукворт, где находится старый дом родителей Снейпа, который прячется где-то в лабиринте множества маленьких улиц, забитых домами рабочих по меньшей мере одного завода, чья огромная заводская труба торчит над городишком, будто гигантских размеров указательный палец, а трубы поменьше сливают многочисленные отходы в несчастную реку.

Именно в этот город дядя Верном перевез семью в самом начале Игры-1, кстати, в надежде спрятаться от наплыва назойливых писем из Хогвартса для Гарри, когда Дамблдор, помнится, достиг нового уровня мастерства в своих шуточках (чего стоит одна только дюжина писем, спрятанная в яйцах). Интересно, каково было Петунье возвращаться в городок, где прошло их с Лили детство?.. Но я отвлеклась.

По всему видно, что Нарцисса целенаправленно бежит к Снейпу, а Беллатриса столь же целенаправленно бежит за ней, надеясь остановить сестру.

— Цисси, подожди! Цисси — Нарцисса — послушай меня -

Беллатриса ловит сестру за локоть, но та выворачивается:

— Иди назад, Белла!

— Ты должна послушать меня!

— Я уже слушала! Я решила. Оставь меня!

Кроме прочего, по всему видно, что сестры едва ли не на грани ссоры — и что-то произошло между ними еще до трансгрессии в Коукворт. Нарцисса находится в состоянии, близком то ли к истерике, то ли к убийству. Когда Беллатриса вновь ловит ее за руку и разворачивает к себе, та, вырываясь, достает палочку, направляя ее прямо в лицо Беллатрисе.

— Цисси, свою собственную сестру? — смеется Беллатриса. — Ты не станешь -

— Больше нет ничего, что я бы не стала делать! — с ноткой истерики в голосе выплевывает Нарцисса, обжигает руки сестры и бежит дальше.

А чуть раньше Беллатриса произносит: «…нам сказали ни с кем не говорить о плане. Это предательство Темного Лорда -», — после чего Нарцисса, ничуть не смутившись от подобного обвинения, как раз и достает палочку. Не, ну а чего ей? Она никогда не носила Метку и официально никогда не входила в ряды Пожирателей, хоть и поддерживала мужа в его нелегкой деятельности. О каком предательстве может идти речь?

Да и что предательство какого-то там Темного Лорда, если женщине, по всей видимости, буквально только что и в обстановке строжайшей секретности рассказали, какое задание получил ее новообращенный в Пожиратели сын? Ведь Нарцисса далеко и очень не глупа, она мигом понимает, что это не задание, а приговор Драко и всей их семье — не удивительно, что теперь она в состоянии, близком к безумию от горя, страха и отчаяния, вопит, мол, что больше нет ничего, что она б не стала делать.

Любопытно, что даже в таком состоянии она практически без труда (если не считать остановки, вызванные хватанием Беллатрисы ее за руки) находит нужную улицу в лабиринте абсолютно одинаковых улиц и абсолютно одинаковых домов и с уверенностью тормозит у последнего в Паучьем Тупике.

Тогда как Беллатриса явно удивлена обстановкой: «Он живет здесь? Здесь? В этой магловской навозной куче? Мы, должно быть, первые среди нашего вида, кто когда-либо -», — что не менее явно свидетельствует о том, что она здесь впервые.

Но что, в таком случае, раньше здесь делала Нарцисса? Что ж, мне остается заключить, что это вовсе не первая, так скажем, неофициальная встреча жены Люциуса Малфоя с его старинным другом в доме родителей последнего.

Нарцисса стучит в дверь. Спустя пару мгновений, бранясь себе под нос, ее нагоняет Беллатриса, и они вместе ждут на пороге. Секунды спустя дверь отворяется, и в проеме показывается кусочек лица Снейпа. Говоря точнее — его подозрительно настроенный черный глаз.

Тут надо прерваться и рассказать о неофициальном, но вполне действенном законе Парных Случаев. Вкратце смысл его в следующем: если вам встретился больной с чем-то редким и тяжелым, ждите в ближайшее время второго; если вчера вы наткнулись на удивительного урода и скандалиста, вскоре ждите второго такого же; а если недавно вас поставили в исключительно неудобное положение, максимум через пару дней вас поставят в похожее.

Так что хотя бы поэтому я бы не сказала, что Снейп гостьям сильно удивляется, внимательно обозрев бледное (то бишь испуганное, но решительное) лицо Нарциссы, которое больше похоже на лицо утопленника (какая-то такая отличительная черта присуща вообще всем Блэкам), когда она снимает капюшон. Впрочем, не думаю, что о приближении дам ему загодя не сообщили привычные 394 охранных заклятья и сигнальных чар.

Снейп приоткрывает дверь шире, так что свет падает и на Беллатрису, и… начинает прикалываться:

— Нарцисса! Какой приятный сюрприз! — говорит он, умудряясь полностью проигнорировать второй приятный сюрприз в виде Беллатрисы, который в общем и целом скорее походит на приятный сюрприз, убивший гончих, выпотрошивший гонца и сожравший его лошадь.

— Северус, — напряженно шепчет Нарцисса, — могу я поговорить с тобой? Это срочно.

— Ну, конечно.

Он отступает назад, разрешая ей пройти внутрь. Беллатриса следует без приглашения, коротко бросив: «Снейп», — проходя мимо хозяина дома.

— Беллатриса, — отвечает Снейп, насмешливо ухмыляясь.

Кажется, вечер кое-кого становится все более веселым.

Конечно, Снейп, мягко говоря, догадывается, зачем здесь сестры Блэк и о чем они будут с ним говорить — если им буквально только что Том рассказал о своем плане насчет Драко, то Снейп, узнавший о плане намного раньше, вполне мог знать, когда в него посвятят Нарциссу, и подозревал, что дамочки (о, Беллатриса непременно увяжется за сестрой) заявятся. Да и, полагаю, в любом случае с самого начала предложил Нарциссе любую свою помощь, отдавая дань Люциусу и прекрасно понимая, что дама осталась без защиты. Ну, а потом у Реддла рождается план, и Снейп понимает, что с Нарциссой ему взаимодействовать еще долго и довольно плотно.

Он указывает ей на потертый диван, и Нарцисса с размаху усаживается, бросив дорожную мантию в сторону и уставясь на свои трясущиеся руки. Беллатриса, оглядев комнату с таким видом, будто сделала ей громадное одолжение, изволив ее осмотреть, медленно снимает капюшон и, не сводя глаз со Снейпа, останавливается позади сестры.

Снейп, чувствуя себя все лучше и лучше, непринужденно занимает кресло напротив гостей.

— Итак, — произносит он, — чем я могу помочь?

— Мы… мы одни, не так ли? — тихо уточняет Нарцисса.

— Да, конечно. Ну, Хвост здесь, но мы ведь не считаем паразитов, правда?

Снейп указывает палочкой на секретную дверь в книжных шкафах за его спиной — та с громким треском отворяется. На явившейся миру лестнице стоит Хвост, очевидно, не ожидавший такого быстрого разоблачения. А он-то хотел пошпионить, бедненький, для чего его, собственно, здесь жить и поселили…

Теперь же можно не сомневаться, что Снейп заглушит ему все, что можно и нельзя, предварительно хорошенько проехавшись по несчастному большим катком сатиры — так что суждено Хвосту сообщать Его Темнейшеству лишь то, что сестры Блэк пришли выпить вина с дорогим Снейпом — а уж о чем они говорили, Ваше Лордство, извиняйте, мы не знаем-с…

— Как ты однозначно понял, Хвост, у нас гости, — лениво сообщает Снейп.

— Нарцисса! — пищит Питер, спустившись на пару ступенек. — И Беллатриса! Как замечательно -

— Хвост принесет нам напитки, если вы пожелаете, — перебивает Снейп, по-прежнему не оборачиваясь. — А затем он вернется в свою спальню.

Питер вздрагивает, словно Снейп бросил в него что-то острое и тяжелое.

— Я не твой слуга! — пищит он, на всякий случай пряча глаза.

Снейп чуть приподнимает бровь («О, оно заговорило?»):

— Правда? Я находился под впечатлением, что Темный Лорд оставил тебя здесь помогать мне.

Изящно. Ни слова лжи, ни единого намека на отношение Снейпа к подобному решению Тома, а также ни единого разоблачительного укола в адрес настоящей причины пребывания Хвоста в его доме. Все как бы всё поняли, но никто ничего не докажет.

— Помогать, да — но не делать тебе напитки и — и чистить твой дом!

Снейп поднимает вторую бровь («О, оно изволит фехтовать?») и шелковым голосом произносит:

— А я и не знал, Хвост, что ты страстно стремишься к более опасным заданиям. Это можно легко организовать: я поговорю с Темным Лордом -

— Я сам могу с ним поговорить, если захочу!

— Конечно, можешь, — насмешливо отвечает Снейп, чем-то очень напоминая мне своего любимого супруга. О, Хвост-то может — и непременно поговорит — прямо-таки побежит докладываться Тому, что увидел и успел услышать — и Снейп это знает, и это еще одна причина, вернее даже Повод, проехаться по Питеру своим убийственным катком. — Но, между тем, принеси нам напитки. Немного вина из эльфийских запасов будет достаточно.

Хвост колеблется мгновение, будто намереваясь спорить, но что-то в позе Снейпа, очевидно, подсказывает ему, что лучше всего будет просто принести вина и сделать это быстро, иначе он, Питер, узнает, почему. Что он и делает — грохотом бутылки, бокалов, подноса и потайной двери ясно выражая, что думает по поводу Снейпа.

Сам же Снейп невозмутимо разливает вино, передает бокалы сестрам под пронзительным взглядом Беллатрисы, которая не благодарит его за вино, и усаживается поудобнее, жутко довольный собой и положением. Честное слово, иногда ему так не хватает седой бороды и длинных белых волос!

— За Темного Лорда, — говорит Снейп и опустошает бокал («Слышишь, Хвост? Пусть земля ему побыстрее станет пухом»).

Сестры повторяют за ним.

Когда Нарцисса принимает еще вина из его рук, ее прорывает:

— Северус, мне жаль, что ворвалась сюда так, но мне нужно было тебя увидеть. Я думаю, ты единственный, кто может мне помочь -

Однако Снейп, который очевидно знает, зачем пришла Нарцисса, поднимает руку, останавливая ее. Он направляет палочку на потайную дверь — следует громкий хлопок; Хвост визжит и спешит прочь вверх по лестнице.

— Прошу меня извинить, — произносит Снейп. — В последнее время у него вошло в привычку подслушивать под дверью, понятия не имею, что бы это значило…

И вновь — блестяще. Нет, Снейп не свою шкуру спасает, а шкуру Нарциссы, ибо знает, насколько опасным может оказаться этот разговор. И Беллатрисы, кстати, тоже, только она этого усиленно не понимает — ее ведь можно было бы привлечь, как соучастницу. Но, видимо, она просто не может похвастаться живым воображением.

— Ты говорила, Нарцисса?

Нарцисса вновь вздыхает, дрожа, и начинает сначала:

— Северус, я знаю, я не должна быть здесь, мне сказали ничего никому не говорить -

— Тогда попридержи свой язык! — выплевывает Беллатриса, во все стороны распространяя цунами неправедного негодования. — Особенно в данной компании!

— «В данной компании»? — сардонически повторяет Снейп. — И что бы это могло значить, Беллатриса?

— Что я не доверяю тебе, Снейп, как ты прекрасно знаешь!

Нарцисса тихонько всхлипывает и прячет лицо в ладонях. Снейп ставит свой бокал на столик и усаживается в кресле, положив руки на подлокотники и улыбаясь Беллатрисе в лицо. Свободная, открытая поза уверенного в себе человека. Видимо, логично рассудив, что у его гостьи налицо запущенный случай куриного бешенства, Снейп произносит:

— Нарцисса, я думаю, нам придется выслушать, что Беллатриса рвется сказать, это спасет нас от утомительных прерываний. Что ж, продолжай, Беллатриса. Почему же ты мне не доверяешь?

Знаете, это действительно прекрасно. Правда. Дамблдор был бы очень горд. Снейп здесь на десять голов выше их всех — и не демонстрирует это только Нарциссе, ибо ее уважает — и как щенков-первокурсников раскидывает сначала Хвоста, а затем и Беллатрису, даже не напрягаясь. Право слово, даже с Гарри у него возникает больше сложностей, чем с этими якобы взрослыми дядей и тетей.

Следующая часть диалога той, которая, похоже, на протяжении многих веков холила и лелеяла свою оскорбленную истеричную недоцелованность, и того, у которого мастерски получается блефовать вообще без карт, вызывает во мне очень смешанные чувства.

С одной стороны, как здорово, что вся теория многогранных и прекрасных аспектов любви в треугольнике Дамблдор-Снейп-Большая Игра оказалась правильной! С другой стороны, чего было с ней так мучиться?!

Но кто ж знал, что в начале Игры-6 к Снейпу вот так прямо сразу нагрянет с аудитом милейшая Беллатриса, и он ей подробно и с душой выложит все доводы, которые Анна и Екатерина так долго и любовно выстраивали в цепочку, а я нюхом чуяла с малолетства?

Если кратко и не повторяясь слишком уж откровенно, цепочка такова: у Дамблдора есть ужаснейший недостаток (наивная вера в лучшее в людях), Снейп воспользовался этим, покинув ряды Пожирателей, скормив дедушке сказочку о своем глубочайшем раскаянии, и Директор принял его с распростертыми объятьями, не дав, впрочем (ах-ах!), преподавать Защиту от Темных Сил, по поводу чего Снейп ужасно страдает, по-прежнему остается верным Его Темнейшеству, хотя ошибался, считая, что тот исчез с концами, и передает ему очень много полезной (да-да) информации, накопленной за 15 лет удобной и безопасной жизни под боком у Директора.

Все это, само собой, Снейп выдает Беллатрисе на чистом глазу, невиннейше моргая, часто подшучивая и каждым своим неудобным вопросом («Ты думаешь, он ошибается? Или я каким-то образом обвел его вокруг пальца? Одурачил Темного Лорда, величайшего волшебника, самого опытного мастера Легилименции, которого когда-либо видел мир?» — да; я это сделал; сам; я одурачил Темного Лорда, величайшего волшебника, самого опытного мастера Легилименции, которого когда-либо видел мир! вы только вдумайтесь!) ставя дамочку в огромный тупик, и она чем дальше, тем больше корчит в муках ужасные рожи (что, надо признать, с ее приобретенными после Азкабана внешними данными совсем не сложно) и теряет все свои аргументы.

И, само собою, Снейп умудряется выдать все это, не произнеся ни слова лжи. Гениальная комбинация, Беллатриса в конце совсем поникла.

Серьезно, он не ошибается даже в таких мелочах, как окончания — я специально просканировала его речь несколько раз. Ну, например:

«И ты действительно думаешь, что, если бы я не мог дать удовлетворительные ответы, я бы сидел здесь и говорил с тобой?» — хорошая такая фраза; с двойным дном.

«Он не дает мне должность преподавателя Защиты от Темных Сил, видишь ли. Кажется, думает, что это может, ах, привести к рецидиву…» — ах, это мое любимое «кажется»…

«Я думаю, следующим ты хотела узнать, почему я встал между Темным Лордом и Философским Камнем. На это легко ответить», — действительно, легко, Дамблдор со Снейпом даже не напрягались, в свое время выдумывая ответ.

«Мои приказы были оставаться на месте», — произносит Снейп, когда речь заходит о сражении в Министерстве трехнедельной давности. Приказы. По одному от Тома и Дамблдора, какая прелесть.

Наконец: «Конечно, мне довольно быстро стало ясно, что в нем нет никакого особенного таланта, — когда речь заходит о Гарри, Снейп отрывается длиннющим монологом на тему. Но это естественно. — Он сумел выбраться из ряда тесных углов благодаря простой комбинации чистой удачи и более талантливых друзей».

Сердечно люблю эту фразу. Каких таких более талантливых друзей Снейп имеет ввиду? Рона с Гермионой? Но Гарри с ними примерно на одном уровне. Будь я на месте Снейпа, я бы занесла их вклад в успехи Гарри в разряд «чистой удачи». А какие же такие люди окружают парня? Чей опыт и талант несомненно выше, чем у Гарри? Очень просто: Дамблдор и Игроки. То есть и Снейп тоже. Сердечно люблю эту фразу.

Интересная еще и следующая, о Дамблдоре: «Ты упускаешь самую большую слабость Дамблдора: он должен верить в лучшее в людях». Должен? Это потому что заставляют — и потому что «должен, поскольку мы так придумали»?

Помимо этого, любопытны и другие детали: во-первых, Снейп в своей речи постоянно возвращается к реакциям и мыслям Тома. Оно и понятно — так легче будет убедить фиксированную на Его Темнейшестве Беллатрису, кроме того, само по себе есть красивейший финт и угол, в который можно загнать любого Пожирателя: «А ты считаешь себя умнее Лорда? Или меня умнее Лорда? То есть ты ставишь его ум и способности под сомнение? А за базар ответишь?»

Но по всему видно, что эти двое — Том и Снейп — уже находятся в настолько близком контакте, что их уровню взаимоотношений завидуют все, начиная с Драко и Люциуса и заканчивая вечно неудовлетворенной Беллатрисой. С другими Пожирателями Снейп практически не общается («Моя информация передавалась прямо Темному Лорду»), однако он знает невероятно много — о том, что Беллатриса ему, Снейпу, не доверяет, об отношениях Беллатрисы и Тома («…если он выбирает не делиться этой информацией с тобой -» — «Он делится со мной всем! Он называет меня его самым преданным, самым верным -» — «Правда? Все еще, после фиаско в Министерстве?»), о шепчущихся за его спиной («Можешь донести мои слова до остальных, кто шепчется за моей спиной и доносит ложные байки о моем предательстве Темному Лорду!»)…

Так и представляю эти ежевечерние сеансы психотерапии: «Ох, Северус, Белла совсем свихнулась после Азкабана… только о нем и твердит — так надоело, кто бы знал… а еще все время капает на тебя, моего вернейшего и преданнейшего… и другие капают, все ходят и ходят с доносами — совершенно невозможно работать…» — «Понимаю, мой Лорд».

Причем вот сама Беллатриса, к примеру, совершенно не в курсе происходящего — она даже не знает, почему Снейпа не было в Министерстве. Снейп, конечно, не упускает возможность лишний раз надавить на больную мозоль: «Ты обсуждала этот вопрос с Темным Лордом?» — «Он… в последнее время мы… я спрашиваю тебя, Снейп!» Понятно, что после драчки в Министерстве досталось всем — однако, судя по тому, что и до Министерства даже Беллатриса не была в курсе, что же приказано делать Снейпу, Том уже давно и прочно отошел ото всех своих Пожирателей, не исключив из списка даже вернейшую и преданнейшую маньячку (по поводу чего упомянутая маньячка и пребывает нынче в состоянии непрерывной встряхнутости).

По всему видно: после своего возрождения Том обиделся, начал подозревать всех и каждого в предательстве и шпионаже и наглухо замкнулся в себе. В подобных условиях то, что он продолжает поддерживать контакт со Снейпом, практически бесценно для Дамблдора. Ведь где психотерапевт («Понимаю, мой Лорд… сочувствую, мой Лорд…»), там и советчик, а сие есть стратегически важная должность.

Мимоходом, раз уж мы упомянули битву в Министерстве, не могу не отметить и следующей плюхи от Снейпа дражайшей Беллатрисе: «…ты снова отсутствовал, пока остальные из нас подвергались опасности, разве нет, Снейп?» — спрашивает у него раздосадованная маньячка, на что ей закономерно прилетает: «…и, прости меня, ты говоришь об опасностях… вы столкнулись с шестерыми подростками, не так ли?» Браво. Ну, не может он не потешить душу, во-первых, изящной иронией, а во-вторых, успехами своих шестерых мелких гаденышей, среди которых один — тот самый бесталанный и очкастый.

Чуть раньше несчастной Беллатрисе прилетает: «Да, в самом деле, наиболее восхитительно, — сказанное скучающим тоном в ответ на ожидаемое замечание маньячки, как она здорово и героично чалилась в Азкабане во имя Его Темнейшества. — Конечно, от тебя не было много пользы в тюрьме, но жест, несомненно, вышел прекрасный -» — ну, не можем мы не поплеваться ядом, когда того столь настойчиво требуют истерически настроенные окружающие.

Впрочем, к чести (ээ… фигурально выражаясь) Беллатрисы замечу: она оказалась единственной, кто не побоялся в лицо задать Снейпу все волнующие вопросы, относящиеся к теме его лояльности — все остальные только шепчутся за его спиной. Снейп, ввиду того, что он Снейп, не отметить этого не может. Частично по этой причине он не раскатывает ее тонким слоем, как, например, того же Хвоста.

Кстати, о нем. По какому такому поводу Хвост взял за моду подслушивать под дверью «в последнее время»? Вполне очевидно, что Снейп с остальными Пожирателями держится на значительной дистанции, весь прошлый год Том вообще не подпускал Снейпа близко к своим людям и делам — так что подслушивает Хвост? Беседы Снейпа с самим собой? С Дамблдором через камин?

Вывод остается один из одного: Снейп не просто становится штатным психологом Реддла — он становится его правой рукой, именно через него теперь курируются те или иные операции, сообщаются Пожиратели и, возможно, с ними — сам Том. Не думаю также, что сия участь (быть руководимым Снейпом) избежала и Драко — очень может быть, что у мальчика и его декана уже состоялась парочка бесед.

Дом Снейпа в Паучьем Тупике становится своего рода связной базой, а сам Снейп — связным. Очень хорошее повышение после целого года почти полной информационной блокады — а все итоги Игры-5, со всеми их плюсами и минусами, включая и смерть Сири: «Темный Лорд удовлетворен информацией, которую я передавал ему по поводу Ордена. Это привело, как, возможно, ты догадалась, к недавнему захвату и убийству Эммелины Вэнс, и это однозначно помогло ликвидировать Сириуса Блэка, хотя это полностью твоя заслуга, что ты его прикончила».

Разумеется, тут Снейп выкручивает дело так, чтобы оно звучало, как оно прозвучало. Ну, какую такую информацию мог бы он слить Реддлу, чтобы у Тома таки получилось убрать двоих сильнейших членов старой боевки Ордена, учитывая, что он не является Хранителем тайн Ордена? Да примерно ту же, что сливал Тому Кикимер — что Сири любит Гарри и все в таком роде… что Эммелина Вэнс, например, любит покупать хлеб по вечерам, а колбаску — по утрам. Какие-то обрывки информации, использовать которые Тому удалось случайно — Снейп этого не хотел.

Он приписывает эти смерти себе на счет, но все-таки умудряется даже это использовать с пользой для дела. Ловушка хорошая — да, моя информация привела к их смертям; то, что это была на самом деле пустышка, а не информация, никто не узнает, ибо Снейп сообщает свою информацию прямиком Его Темнейшеству, видите ли, а Его Темнейшество, увы, отказывается сообщать подробности даже Беллатрисе.

В общем и целом, Снейп в своих доводах мучительно логичен, и Беллатрисе крыть нечем, хотя очень хочется. В очередной раз вынуждена признать, что человек, умеющий держать себя в руках, стройно излагать свои мысли, не обращать внимания (в нужную минуту) на свои бережно лелеемые комплексы, а также способный с изящным юмором и хладнокровием относиться к происходящему — в общем, человек взрослый — имеет большое преимущество перед так и не повзрослевшим (и немного свихнутым).

Да, пару раз Снейп раздражается и переходит на восклицательные знаки, однако не потому, что его схватили за хвост (цепочка доказательств выстроена идеально и прорепетирована тысячу раз; прокатила даже перед Томом), а потому, что Беллатриса задает глупые и детские вопросы, какие не от всякого первокурсника услышишь — Снейп, хоть и понимая, что ей нечем, просто погромче просит мадам все-таки постараться его понять.

Однако зачем ему в принципе тратить время на все эти разъяснения? Я имею ввиду, если отбросить очевидное (такой специальный педагогический прием, решил потешить и отвести душу, раскатав Беллатрису, и так далее), зачем ему тратить столько времени на спор, который, вне зависимости от того, кто в нем выиграет, ничего не изменит — Том будет по-прежнему доверять Снейпу. Какова практическая польза? На любое «докажи» от Беллатрисы можно было бы выдвинуть скучающее «опровергни» — и тема была бы закрыта.

Что ж, Снейп сам дает вполне ясный ответ — он хочет, чтобы все, кто шепчется за его спиной и бегает с доносами к Тому, закрыли рты. А, поскольку самая авторитетная из них — Беллатриса, которая, ко всему прочему, еще и не боится в лицо сказать (и которую раскатывать втройне приятней), самый верный способ закрыть всем рты — закрыть рот ей.

Ибо Том, конечно, Снейпу вроде как доверяет, особенно теперь, однако все эти шепотки и доносы действуют ему, параноику, на нервы и мешают доверять в полную силу. Снейпу и Дамблдору же перед стартом Игры-7 срочно надо эту полную силу организовать. Понятно, что по многим причинам Снейп не будет лично бегать от одного Пожирателя к другому и стараться каждого убедить в своей лояльности — но если главная по тарелочкам сама бежит к нему за убеждениями, почему бы их ей не выложить? Когда можешь сделать лучше, лучше сделать лучше, верно ведь?

Наконец, перед тем, как Беллатриса окончательно захлопывает рот на тему, лишенная аргументов, Снейп выдает еще одну крайне сильную фразу: «Дамблдор был великим волшебником, — ну, чего сразу-то хоронить-то так? — о да, он был, — ибо Беллатриса возмущенно фыркает, — Темный Лорд признает это. Мне приятно отметить, тем не менее, что Дамблдор стареет. Дуэль с Темным Лордом в прошлом месяце встряхнула его. С той поры он понес серьезное ранение, потому что его реакция медленнее, чем была когда-то».

Замечательная и очень двусмысленная фраза — так сразу и не поймешь, «встряхнула» ли Директора дуэль в том смысле, что потрясла или взбодрила? И ранение он понес в результате дуэли или по другому какому поводу? Ни слова лжи — но и не слова истины. Если Хвост все-таки умудрится подслушать, он поймет и донесет хозяину не больше, чем все слышавшая Беллатриса. Между тем, реплика значительно облегчает нам задачу поиска временных рамок этого разговора, ибо я уверена, что Снейп имеет ввиду именно ранение Директора, полученное им в неравной схватке с кольцом-крестражем, а не в дуэли с Томом.

Однако зачем Снейп в принципе упоминает об этом ранении? Так или иначе до Тома бы дошли сведения, что рука Директора нынче выглядит, мягко говоря, странно — хотя бы от того же Драко, когда он вернется в школу. Зачем лишний раз обращать внимание Реддла и его Пожирателей на то, что Директор где-то серьезно пострадал?

А причин (здравых) нет никаких, кроме одной единственной: с точки зрения Дамблдора и Снейпа, Тому надо было знать об этом ранении. Надо было им заинтересоваться. Что, он не понял бы, что это за проклятье? И не вспомнил бы, что точно такое же проклятье он, Том, наложил на одно свое колечко? И не сложил бы два и два? Не верю.

Директор хочет, чтобы Том со временем узнал, что он, Директор, открыл охоту на его крестражи. И Снейп мастерски вворачивает нужную фразу, заодно показывая: я, ребятки, ничего не скрываю, напротив. Нарцисса, Беллатриса и Хвост, если он слушает, никогда ничего не поймут — но Том, когда придет время, въедет мигом. Вот такая вам нехитрая беседа…

Между тем, очень мне хочется, конечно, долго и заунывно порассуждать на одну мрачноватую тему — ибо Снейпа я люблю, а Пожирателей, его окружающих, не очень. Вот и выходит, что мучаюсь я с этим эпизодом, а вовсе не получаю удовольствие от вербально-языковой крутости Снейпа. Не получается никак абстрагироваться от мысли, с кем ему все время приходится сарказм оттачивать и в каких условиях. Не нравится мне весь этот темный антураж, его окружающий — пусть он лучше шипит и капризничает в полном теплого света кабинете Директора, отказываясь от дурацкого чая и лимонных долек, чем ведет себя так безукоризненно по-взрослому, распивая вино в обществе такого дерьма, как Беллатриса и Хвост, на которого ему противно даже не смотреть.

Можно себе представить, каким отдохновением была для него школа в предыдущий год и станет в этот — с ее учениками, с их идиотскими, но, в общем, милыми и безобидными проблемами, когда то и дело приходится возвращаться в эти мрачные места, ко всякому сброду…

Однако вдруг оказывается, что человеческому и светлому есть место даже в такой навозной куче. Ибо, когда Беллатриса, наконец, затыкается, Снейп вновь поворачивается к ее сестре:

— Итак… ты пришла просить меня о помощи, Нарцисса?

— Да, Северус, — вновь начинает та, до того сидевшая, схоронив лицо в ладонях и лишь единожды открыв рот — когда Беллатриса обвинила Люциуса в провале операции в Министерстве (Снейп быстро и дипломатично свернул разгоревшийся было спор). — Я — я думаю, ты единственный, кто может помочь мне, мне больше некуда обратиться. Люциус в тюрьме и…

Она закрывает глаза. По ее щекам бегут две большие слезы. Вот они, хваленые связи аристократии, которые есть, только когда все хорошо, но мигом куда-то испаряются, когда все плохо. Куда ж подевались многочисленные знакомые, когда стало необходимым поддержать оставшуюся без мужа женщину? Почему она бежит плакаться к тому, с кем никогда особо не дружила — ни в школе, которую закончила, когда он был на втором курсе, ни после?

Ведь Нарцисса здесь, конечно, из-за Драко — но по всему видно, что ей не то что помощи просить не у кого — ей даже выплакаться некому. И почему вместо родной сестры ее жалеет почти чужой Снейп?

— Темный Лорд запретил говорить мне об этом. Он хочет, чтобы никто не знал о плане. Это… очень секретно. Но -

— Если он запретил, ты не должна говорить. Слово Темного Лорда — закон, — сразу произносит Снейп, ибо должен был — вон как Беллатрису подбрасывает в триумфе:

— Вот! Даже Снейп говорит: тебе сказали не говорить, так что молчи!

Нарцисса пораженно ахает. Однако Снейп поднимается на ноги, не обращая внимания на ее сестру, подходит к окну, некоторое время оглядывает улицу, затем вновь — и очень резко — задергивает шторы и оборачивается к Нарциссе, хмурясь.

Ибо он, в отличие от ее сестры, знает, что ничего не может быть важнее любви и помощи. И если слово Темного Лорда рушит семью, следует засунуть это его слово, которое закон, куда-нибудь подальше, где солнце не светит. Высчитав такую нехитрую формулу путем оглядывания улицы за окном и насилия над шторами, Снейп принимает свое решение — он собирается помочь Нарциссе; да, несмотря на всякие слова-законы.

Поэтому разговор, который мог так резко завершиться, продолжается дальше:

— Так вышло, что я знаю о плане, — тихо произносит Снейп. — Я один из немногих, кому Темный Лорд рассказал. Тем не менее, если бы я не знал об этом секрете, Нарцисса, ты была бы виновна в предательстве Темного Лорда. — «Соберись, женщина, включай голову! Ты хочешь оставить Драко вообще сиротой?»

На Нарциссу предостережение почти не действует — у нее мозг занят слегка другим:

— Я думала, что ты должен знать об этом! Он так тебе доверяет, Северус…

Беллатриса впадает в очередную стадию встряхнутости:

— Ты знаешь о плане? Ты знаешь?

Однако на сей раз Снейп решительно исключает ее из списка людей, на которых он готов обращать внимание:

— Разумеется. Но в какой помощи ты нуждаешься, Нарцисса? Если ты воображаешь, что я могу убедить Темного Лорда поменять решение, боюсь, на это нет надежды, совершенно никакой.

О, Снейп прекрасно знает, чего хочет Нарцисса. Однако ему и самому необходимо время, чтобы согласиться с этим. Ну, или попытаться уклониться. Но Нарцисса переходит к использованию тяжелой артиллерии:

— Северус, — по ее щекам струятся слезы. — Мой сын… мой единственный сын…

— Драко должен гордиться, — равнодушно бросает Беллатриса. — Темный Лорд оказывает ему большую честь. И, к чести Драко, он не уклоняется от своей обязанности, он, кажется, рад шансу проявить себя, в восторге от перспективы -

Знаете, возможно, Беллатриса является наилучшим ходячим доказательством того, что человек эволюционировал из животного постепенно. Впрочем, даже животные так себя не ведут.

И ведь она даже не понимает — или упорно отказывается понимать — мотивы своего дражайшего хозяина. Не удивительно, что ему с ней как минимум скучно — тупое поклонение без малейшего рассвета разумности, который бы озарил широкие просторы лица свихнувшейся маньячки.

А ведь любовь к плохим властным людям — это тоже рецидив неизжитой глупой младости. Почему бы подобному так и не повзрослевшему народу, однако, не фанатеть от сильных, но добрых? Зачем надо обязательно сильного и жестокого? Откуда вообще идет восхищение сильной рукой, которая наведет порядок?

В принципе, можно даже не быть плохим человеком, любя такое — но быть хорошим уже нельзя. Потому что любить вот это можно еще в том случае, если не выдавлен из себя, что называется тихонько Анной, по каплям раб. Когда подобное плохое, но властное создание удовлетворяет инстинктивное желание не думать, а подчиняться и жить в страстном восторге, какой хороший этот Волан-де-Морт, мой кумир, он разрешает мне, недалекой Беллатрисе, не думать своими мозгами!

Тьфу. Противно. Подобные фанатики и фанатички вербуются не только из недалеких, но еще и из тех, кто не желает думать головой. Вон — Беллатриса — вроде умная, но уж чем-чем думает, но явно не головой. Я бы сказала даже, что местом в противоположной от нее, головы, стороне.

Те, кто думает (если они нравственны), потянутся к сильному и доброму. Он, именно потому, что добрый, не только разрешит головой думать, но еще и настаивать на этом будет. Именно поэтому так сложно представить в рядах Пожирателей Джеймса, Сири и Люпина, Рона и Гермиону, Макгонагалл и Хагрида и многих, многих других. Именно поэтому с Пожирательской карьерой в свое время весьма эффектно развязал Регулус, брат Сириуса. Именно поэтому у Снейпа никогда в жизни не случится Пожирательского рецидива. Именно поэтому Нарцисса так и не приняла Метку и, ослушавшись прямого приказа, все-таки пошла к Снейпу. Не те это люди — чтобы они, как говаривал Сири, пресмыкались перед кем-то, кто сильнее их? Да бросьте.

Зато Метка очень даже к лицу сброду типа Люциуса, Беллатрисы и Питера Петтигрю. Вот это прям их, да. Ибо ах, как неуютно дуракам и рабам жить своим умом! И как все-таки с ними скучно…

Однако Нарцисса, рыдая все сильнее, смотрит только — и только — на Снейпа:

— Это потому, что ему шестнадцать, и он не имеет понятия, что это значит! — умоляюще произносит она. — Почему, Северус? Почему мой сын? Это слишком опасно! Это месть за ошибку Люциуса, я знаю это!

Нарцисса попадает в точку. Снейп ничего не отвечает. Он отворачивается, чтобы не смотреть на ее слезы, от которых, я почти физически ощущаю это, у него внутри все обрывается. Но он не может притвориться, будто не слышит ее.

— Вот почему он выбрал Драко, не так ли? Наказать Люциуса?

— Если Драко преуспеет, его вознаградят выше всех остальных, — Снейп все еще не смотрит на Нарциссу.

Неплохая попытка продемонстрировать умение мыслить позитивно, однако все присутствующие в комнате знают (по крайней мере, те, что с мозгами), что его слова — пустышка.

И только Нарцисса в состоянии это озвучить:

— Но он не преуспеет! Куда ему, если сам Темный Лорд -

Упс. Беллатриса ахает. Ее сестра мгновенно затыкается. Можно себе представить, до какой степени маразма дошла жестокая муштра Тома своих комнатных пираний, если они боятся произнести что-то против него даже в пустующей комнате. Впрочем, все трое знают, что рядом с ними имеется Хвост. И только Снейпу известно, может ли Хвост что-нибудь расслышать.

— Я только имела ввиду… — говорит Нарцисса, — что никому еще не удавалось… — «И всем известно, что попытка убить Директора обойдется крайне дорого — посмотрите на Лорда…» — Северус… пожалуйста… ты был и всегда будешь любимым преподавателем Драко… ты старый друг Люциуса… я умоляю тебя… ты фаворит Темного Лорда, советник, — о, я же говорила, советник, — которому он доверяет больше всего… ты поговоришь с ним, убедишь его -?

— Темного Лорда не убедить, — ровно произносит Снейп, — и я недостаточно туп, чтобы пытаться. Не стану притворяться, что Темный Лорд не сердится на Люциуса. Люциус должен был быть ответственным за операцию. Он позволил схватить себя, как и многих других, и в придачу провалил попытку захвата пророчества. Да, Темный Лорд зол, Нарцисса, действительно очень зол.

— Тогда я права, он выбрал Драко из мести! — задыхается Нарцисса. — Он не хочет, чтобы у него получилось, он хочет, чтобы его убили, пока он пытается.

Снейп ничего не отвечает. Да и что тут скажешь? Что дело обстоит еще хуже? Ведь не Дамблдор убьет Драко, если мальчик провалится, а сам Том. Его — и всю его семью. Наверное, этого не стоит говорить Нарциссе.

Пошатнувшись, Нарцисса поднимается на ноги, приближается к Снейпу и хватает его за отвороты мантии. Ее лицо теперь очень близко к его. Ее слезы падают на его грудь.

— Ты мог бы сделать это, — выдыхает она. — Ты мог бы сделать это вместо Драко. У тебя бы получилось, конечно, получилось, и он бы вознаградил тебя превыше нас всех -

Наконец она приблизилась к тому, от чего Снейп так усиленно убегал всю дорогу, но что, уверена, подозревал, ожидал и даже, возможно, готовился принять. Взяв ее за запястья и убрав ее руки со своей мантии, он смотрит прямо в ее заплаканное лицо и очень медленно произносит, решившись признаться в надежде, что это успокоит Нарциссу:

— Он намеревается передать задание мне в конце концов, я полагаю. Но он решил, что Драко первым должен попытаться. Видишь ли, в том маловероятном случае, если Драко преуспеет, я сумею оставаться в Хогвартсе немного дольше, выполняя мою полезную роль шпиона.

Шпиона за кем? За телом Директора, простите? Снейп, конечно, отбрыкивается от неизбежного руками и ногами, и его отговорки становятся все слабее. Между тем, прошу заметить, он, по всей видимости, как раз и нарушает приказ Тома — скорее всего, ему не полагалось говорить кому-либо о том, чьей задачей станет убийство Директора после провала Драко. Однако железобетонность Снейпа трещит по швам, столкнувшись со страданиями Нарциссы, и он плюет на приказ Реддла. С этим он разберется позже.

— Другими словами, ему не важно, убьют ли Драко! — Нарцисса совершает открытие Америки.

— Темный Лорд очень зол, — тихо повторяет Снейп. — Он не смог услышать пророчество. Ты знаешь так же хорошо, как и я, Нарцисса, что он легко не прощает.

Нарцисса падает на пол, к ногам Снейпа, продолжая рыдать.

— Мой сын… мой единственный сын…

— Ты должна гордиться! — беспощадно заявляет та, что обладает материнским инстинктом и чувственностью обыкновенного кирпича. — Если бы у меня были сыновья, я была бы рада отдать их служению Темному Лорду!

Тихонько, но искренне порадуемся, что несчастным детям маньячки так и не выпало появиться на свет.

Нарцисса, вскрикнув, в отчаянии запускает руки в волосы. Тут уж суровое сердце старого солдата не выдерживает окончательно. Наклонившись, Снейп берет Нарциссу под руки, поднимает на ноги и усаживает на диванчик, дав ей бокал с вином.

— Нарцисса, хватит. Выпей это. Послушай меня.

Женщина, немного притихнув, повинуется, проливая вино на себя, но все-таки поднеся бокал к губам. Ничего другого я от Снейпа не ожидала бы, даже если бы не знала финала этого эпизода. Как любая мать, Нарцисса беспокоится о сыне. «Он просто мальчик», — едва не срывается с ее губ, как годом ранее сорвалось с губ другой матери, миссис Уизли, когда она говорила о Гарри. Перед Снейпом мать, которая разрывается от отчаяния, страха и боли. Мать мальчика, за которого он пять лет нес немалую долю ответственности и которого любил, как ни крути. Оставшаяся в полном одиночестве жена его старого друга, которой совершенно некому помочь. Женщина, которую он знает давно, и которая рыдает у его ног, причиняя ему тем самым немалый душевный дискомфорт.

С другой стороны у него имеются Дамблдор, который умрет все равно, и договор с ним — на известных условиях.

Не знаю, как поступил бы Снейп, окажись он в такой ситуации без этой самой другой стороны — скорее всего, резко отказал бы Нарциссе, сославшись на то, что приказы Реддла не обсуждаются, а потом всю жизнь сжирал бы себя за это — но Бог любит не только Дамблдора, а еще и его любимого сотрудника. Снейп попадает в ситуацию, в которой может помочь. И выбирает помочь.

— Это может оказаться вероятным… что я помогу Драко, — произносит он в лучших стилистических традициях Директора.

Нарцисса выпрямляется, глядя на него во все глаза.

— Северус — о, Северус — ты поможешь ему? Ты присмотришь за ним, посмотришь, чтобы ему не было вреда?

— Я могу попытаться.

Пока для Директорского стиля все идет хорошо. Однако куда ему, стилю, в борьбе с отчаявшейся матерью? В такие критические для жизни своих детей моменты матери становятся столь же решительными, сколь валуны, летящие в голову. Тут вывернуться не поможет никакой стиль.

Нарцисса отбрасывает бокал в сторону, порывается к Снейпу и, упав перед ним на колени, прижимает его руку к своим губам.

— Если ты защитишь его… Северус, ты поклянешься в этом? Ты дашь Непреложный Обет?

Лицо Снейпа становится непроницаемым. Такой поворот оверштаг он явно не предусмотрел.

— Непреложный Обет?

Беллатриса триумфально хохочет:

— Ты не слушаешь, Нарцисса? О, он попытается, уверена… обычные пустые слова, обычное ускользание от действия… о, по приказам Темного Лорда, конечно!

Да, Беллатриса явно хорошо сечет, что между «вероятно» и «определенно» лежит большая пропасть. Чего она не сечет, так этого того, что она говорит о Снейпе.

Может быть, причина в этом «слабо» от Беллатрисы. Может быть, самая малая доля причины. Может быть, в самой Нарциссе, к которой Снейп хорошо относится, а это очень дорогого стоит. Может быть, в том, что в минуту нерешительности надо всегда стараться сделать первый шаг, действуя быстро — пусть даже этот шаг окажется лишним. В конце концов, отказ принести Обет мог бы навлечь на Снейпа серьезные подозрения относительно его истинного отношения к Дамблдору. Может быть, причина кроется в слезах Нарциссы, до сих пор блестящих на ее бледном лице, в которое смотрит Снейп, не обращая внимания на Беллатрису.

А может, в том, что Снейпу уже однажды слишком дорого стоила материнская любовь, причиной страшного и крайнего проявления которой стал когда-то он сам — и сейчас он в точности понимает, что двигало Лили, когда она не согласилась отойти в сторону, и к чему это что-то может привести Нарциссу — если он снова окажется не в состоянии что-либо изменить…

Может быть, причиной становятся все сразу и еще тысяча иных нюансов — как бы то ни было, Снейп подставляет шею под очередное ярмо:

— Конечно, Нарцисса, я принесу Непреложный Обет, — тихо произносит он. — Возможно, твоя сестра согласится скрепить его.

Лицо Беллатрисы меняется, когда ее челюсть падает сама собой. Снейп опускается на колени напротив Нарциссы — ее рука в его.

— Тебе понадобится твоя палочка, Беллатриса, — голосом Снейпа можно заморозить годовой запас дохлых лягушек для зелий. — И тебе понадобится подойти немного ближе.

Удивительное дело — эта маньячка, по-прежнему не поднимая челюсть, беспрекословно подчиняется. Изящнейший акт укрощения укротителя.

Снейп приносит Непреложный Обет, условия которого заключаются в следующем: Снейп будет присматривать за Драко, защищать мальчика от вреда; если покажется, что Драко не справляется с заданием Реддла, Снейп должен будет выполнить приказ Тома вместо мальчика.

На последнем условии рука Снейпа трогательно дергается, но он не разрывает связь и медлит с ответом ровно один удар сердца — невероятно долгий в этот раз: «Да».

Эх… Вот я всегда считала, что где-то глубоко-глубоко в душе он все-таки очень хороший человек. Однако до серьезной исследовательской работы у меня все никак не доходили руки — а тут — на тебе — такой… воистину золотой эпизод.

Ведь Нарциссу в конце концов он жалеет вполне по-взрослому.

Настоящий мужик. Никаких тебе благородных кровей, как у всех этих Пожирателей-аристократов, но благородство всегда было и остается у него в крови. В отличие от всех этих Пожирателей-аристократов.

Ехидне понятно, что о визите двух дам Тому будет доложено незамедлительно — Питер, может, их разговора и не слышал, однако точно видел, что сестры приходили к Снейпу в гости. То есть Снейпу еще предстоит ответить на ряд неудобных вопросов. Впрочем, к чести (ээ… ну, так это назовем) Беллатрисы, она, похоже, доносить на сестру не собирается (хотя бы потому, что может пойти, как соучастница — кто скреплял Обет-то?) — а значит, содержание беседы Том может и не узнать. По крайней мере, в точности.

А в общих словах Снейп ему, конечно, расскажет, ибо великая сила честность (при отсутствии откровенности). Можно сколько угодно использовать Легилименцию и устраивать всем троим перекрестные допросы — по итогу все равно выяснится, что Снейп не соврал (но всю правду таки не сообщил). Скажет Снейп, что басурманская истеричная женщина на него надавила, скрутила и вообще наплакала, вот он и согласился на Обет — тем более, что эти обещания Снейпа нигде не выходят за рамки желаний Тома. Нет, ничего компрометирующего он не сделал. Но пара крайне неприятных и лишних минут с Томом ему обеспечена.

Зато теперь Снейп может смело отрапортовать Дамблдору, мол, вы мне хотели жизнь испортить? спасибо, справился я сам! а теперь я пойду — и ничего не буду делать — и умру — а вы выкручивайтесь самостоятельно!

А что Дамблдор? А Дамблдор только добавляет, но ничего никогда не меняет и не разрушает. По крайней мере, если тому нет веской причины (вспомнился мне тут фонтан в Атриуме…). Собственную смерть в разряд веских причин, по всей видимости, он никогда не возводил.

В общем и целом, принятие Снейпом Обета ничем не противоречит планам Директора. Самому Снейпу для исполнения Обета не надо делать ничего сверх того, что он уже пообещал Дамблдору. Надо только сдерживать Драко от истеричных поступков, чтоб его преступность, коль уж она неизбежна, была строго организована и не влекла за собой ненужные жертвы (ну, с мнением Дамблдора насчет нужных и ненужных жертв мы тоже еще разберемся).

Самого же Директора Обет стесняет только в том смысле, что отныне он вынужден будет следить, чтобы остальные Игроки не сильно вмешивались в линию Игры с Драко, а то Обетом это может быть расценено, как угроза или причинение вреда Драко — а ну как Снейп не успеет среагировать, или Дамблдор вовремя не остановит мыслительный команды?

Да и что есть вред? Для кого — вред? В общефилософском плане (для души и тела мальчика) — или в плане того, что Драко не хочет, чтобы ему помогали? Ведь и слишком активное вмешательство в действия Драко самим Снейпом по просьбе Директора можно посчитать за вред… В общем, штука здесь тонкая, и Дамблдору надо ее учитывать, она отныне может его немного стеснять.

В остальном же все в порядке — Снейп пока может сколько угодно радоваться, что вывернулся из капкана Директора, но каждый из нас сам за ручку ведет себя к своей судьбе. Гарри привел себя в Министерство пару недель назад. Сири и Дамблдор — к своей смерти. Снейп — приведет к убийству Дамблдора. И так далее. Какие поступки ты совершаешь, такое и будет у тебя будущее.

Директор же, в отличие от Снейпа, спокойно принимает вещи такими, какие они есть — и какими их делает далеко не только он один. И Снейп, добровольно закинув себе на шею неслабое ярмо в виде Обета, будет расплачиваться именно за свои, а не за чужие ошибки. У Дамблдора есть год, чтобы воспитать его еще лучше. И это воспитание неизбежно приведет к осознанию необходимости искупления этих самых ошибок.

Но Снейп, показывая Директору язык и счастливо помахивая Обетом у него перед носом, пока ничего об этом не знает.