Большая Игра профессора Дамблдора. Продолжение (джен)

В принципе, как позже ночью, оставшись без взрослых, согласятся Гарри и Рон, ничего сверхнового они от членов Ордена не услышали: «Мы и так знали почти все, что они нам сказали, спасибо Удлинителям Ушей».

Учитывая, что Сириус, Люпин, мистер и миссис Уизли, Тонкс и, скорее всего, Билл знают об Удлинителях, я уверена, на то и было рассчитано — мол, видите, ребята, мы, как и торжественно обещали, ввели вас в курс дела, поэтому большего не просите.

Но давайте уж пробежимся галопом по основным пунктам еще разок, на сей раз подтверждая выводы соответствующими цитатками.

Смертей пока нет. На вопрос, что делает Реддл, Сириус и Люпин отвечают не сразу. На вопрос, где он находится, вообще не отвечают. Бедный Гарри — несмотря на то, что он, в общем, умеет задавать неприятные вопросы, против него выдвинулась тяжелая артиллерия аж полным составом, и это заметно усложняет процесс проникновения в суть того, что детям знать не надо.

— Это потому что не было никаких странных смертей пока что, — поясняет Сириус. — Во всяком случае, тех, о которых нам известно… а мы знаем довольно много. — Ну да, сам себя не погладишь по Звездному пузику — никто не погладит.

— Больше, чем ему кажется, во всяком случае, — удовлетворенно сообщает Люпин. Какой изящный реверанс в сторону Снейпа — он бы слышал!

Том, как я уже отмечала, не хочет привлекать внимание к своему возвращению, однако теряет запас времени, потому что Гарри сбежал с кладбища, в результате чего Директор созвал Орден всего через час после восстания Реддла из когорты бестелесных и очень обиженных духов.

— …он облажался, — сообщает Сириус.

— Или, скорее, ты нарушил его планы, — еще более удовлетворенно поправляет друга Люпин, улыбаясь Гарри.

— Как? — в удивлении спрашивает парень.

— Ты не должен был выжить! — поясняет Сириус в не меньшем удивлении («Эй, ты чего? Джеймс быстрее соображал!»). — Никто, кроме его Пожирателей Смерти, не должен был знать, что он вернулся. Но ты выжил, чтобы свидетельствовать.

— И последним, кого ему хотелось оповещать о своем возвращении в тот же миг, когда он возродился, был Дамблдор, — добавляет Люпин. — А ты сделал так, что Дамблдор узнал об этом сразу.

Молчаливо предполагалось, во-первых, что Дамблдор бы абсолютно спокойно отреагировал, если бы Гарри не вернулся из лабиринта или вернулся мертвым («Ой, надо же, какая неприятность! Ну… тогда расходимся. Ночь на дворе, прохладно. Министр, стаканчик бренди?»).

Во-вторых, Сириус (как помним, непосредственный участник тех событий в вечер третьего тура) и Люпин (его прямой куратор, бывший в курсе дел Дамблдора на протяжении всей Игры-4) совершенно серьезно хотят убедить детей — и убеждают! — что, если бы не Гарри, Директор бы ни в жизнь не догадался, что Реддл возродился. Видимо, у Люпина сегодня очень хорошее настроение, вот он и раздает изящные реверансы на все стороны.

— Как это помогло? — уточняет Гарри.

— Ты шутишь? — недоверчиво переспрашивает Билл. — Дамблдор был единственным, кого Ты-Знаешь-Кто когда-либо боялся!

Фраза, давно и прочно сидящая у всех на подкорке сознания, и ничего бы не было в ней нового, если бы не это маленькое словечко «был». Причем именно «был» — как окончившееся действие («Dumbledore was the only one…»). Я бы поняла, если бы Билл употребил выражение «всегда был», что логически значило бы, что им Директор и остается. Однако здесь — категоричное и завершенное «был единственным».

То есть уже не единственный? Как же так? Кто же тогда еще?

В принципе, на эту роль кандидатов не так уж и много, и я даже склоняюсь к тому, что вариант один из одного — Гарри. И это, если смотреть на ситуацию глазами бедного Томми (увеличившимися в размерах), вполне логично.

На момент возрождения Тому 66 лет (и без 6 дней 6 месяцев), он — величайший Темный маг в истории, сделавший столько крутых вещей, часть из которых не удавалась никому в мире, один из самых сильных ныне живущих волшебников, который начинает дуэль с ничем не блещущим мальчишкой почти 15 лет от роду. Который вдруг умудряется наколдовать тьму теней людей, убитых им, Томом, вполне самостоятельных, чтобы вступить с ним в противостояние (ведь это же кошмар наяву — Реддл до панического ужаса боится смерти и мертвых), загораживая от него этого убегающего мальчишку, который сумел отбиться от его Пожирателей и исчезнуть с кладбища черт знает как.

Об этом мальчишке также известно, что он уже успел уничтожить один из его крестражей, а также, черт бы его побрал, явился непосредственной причиной тому, что он, Том, провел 13 лет в виде полудохлой теньки, потому что, видите ли, на паренька не подействовало Смертоносное, мать его, проклятье!

Не зная всех нюансов и того, что дело, по большому счету, не в силах Гарри, а в протекции того же Дамблдора, я бы тоже начала сильно Гарри побаиваться. Тем легче, между прочим, было Дамблдору и Снейпу внушить Тому мысль, что ему необходимо завладеть пророчеством, чтобы уничтожить одну вторую самой прямейшей угрозы для своей драгоценной жизни — Гарри. А то мутный он какой-то. В 12 лет стер с лица земли один из кусков его души, к 15 годам смылся от него уже в четвертый (!) раз… Мерлин, что ж дальше будет-то?!

В общем, хорошая такая проговорочка Билла, мне нравится. Не удивительно, что члены Ордена, тоже не слишком осведомленные о том, как все это у Гарри получается, в общем, довольно спокойно реагируют, когда парень вдруг проявляет себя едва ли не как главнокомандующий.

Итак, одно из направлений деятельности Ордена — далеко не основное, если судить по довольно скромному ответу Люпина («Так вы пытаетесь остановить его вербовку новых сторонников?» — «Мы делаем все, что в наших силах») — наладить контакты с людьми, чтобы они хотя бы были на чеку.

Затем — Орден ведет борьбу с Реддлом за Министерство («…он однозначно не собирается пробовать брать Министерство лишь с дюжиной Пожирателей Смерти», — говорит Сириус, ясно давая понять, что, когда у Тома будет больше дюжины Пожирателей, именно этим он и собирается заняться), о чем пространно и горько рассказывают, собственно, Министерские работники.

В Министерстве сейчас любого, кто подозревается в поддержке Директора, сошедшее с ума руководство предает анафеме, распинает на дверях офисов, хлещет по щекам трупиками отживших свое сов и делает прочие непотребные мерзости.

— Фадж боится его, понимаешь? — грустно говорит Тонкс.

— Боится Дамблдора? — удивленно переспрашивает Гарри.

Ну, в самом деле, как такого милого старичка можно бояться? То, что нам полминуты назад популярно объяснили, что его боится даже самый Темный маг всех времен — это так, не в счет.

— Боится того, что он может сделать, — говорит мистер Уизли. — Фадж думает, что Дамблдор планирует сместить его с должности. Он думает, Дамблдор хочет стать Министром Магии.

— Но Дамблдор не хочет -

— Конечно, нет, — подтверждает мистер Уизли («…но, поскольку здравый смысл в голове у Министра даже не ночевал, нам остается лишь развести руками»).

— …а Дамблдор, с его точки зрения, просто сеет панику ради паники, — уточняет Люпин, с помощью Сириуса в красках описав, что за вялотекущая диарея мозга творится в стенах Министерства.

Причем как-то сразу становится понятно, что это она пока вялотекущая, и дальше может быть хуже:

— …если он [Дамблдор] продолжит бросать вызов Министерству в том же духе, это может окончиться Азкабаном, — резко заявляет мистер Уизли.

То есть Министерский работник в категоричной форме заключает, к чему ведет игра с властью — иными словами, уже в начале августа со всей уверенностью можно сделать вывод, что разговоры о том, что Директору было бы неплохо отдохнуть в Азкабане, активно ходят по некоторым Министерским кабинетам.

О, как. Волнение мистера Уизли вполне понятно («…если Дамблдора уберут с пути — что ж, у Ты-Знаешь-Кого развяжутся руки»), однако неужели он действительно думает, что Дамблдор позволит посадить себя в Азкабан? Нет, серьезно. Всякий раз, когда кто-то заявляет, что способен тягаться с Директором, мне становится, мягко говоря, очень смешно…

Так вот, пока Министерство закрывает себе глаза на правду и насильно делает то же с окружающими, Ордену трудно набирать себе сторонников. Поэтому, поскольку задача, стоящая перед этой работой, заключается в том, чтобы убедить Министерство (помахав Реддлом у Фаджа перед носом), вербовка сторонников — не основная сфера деятельности Ордена. Потому что Дамблдор-то может себе позволить кривляться перед Фаджем, а вот остальные — нет.

— Тонкс и Артур потеряют работу в Министерстве, если станут раскрывать рты, — говорит Сириус, — а для нас очень важно иметь шпионов в Министерстве, потому что можно поспорить, что у Волан-де-Морта они есть.

Ага, то есть этому старому интригану в Министерстве нужны свои люди, чтобы следить, по большому счету, даже не за Министерством, а за людьми Реддла, которые следят за Министерством. Хорошо.

Кого-то удалось перевербовать — например, Кингсли становится крайне ценным членом Ордена, который «ответственен за поимку Сириуса, так что он скармливает Министерству информацию, что Сириус в Тибете». Надо полагать, с блондинками. В буддизм подался.

Судя по тому, что в Англии Сириуса уже давно никто не ищет, Кингсли занимается скармливанием фигни Министерству уже довольно долгое время. То есть Директор вербует сторонников не все лето 1995, а, простите, всю Игру-4.

А теперь самолично трубит на всех углах, поигрывая с властью, видимо, для снятия нервного напряжения, что Реддл вернулся, из-за чего у Директора… ну, я бы не назвала исключение из рядов председателей Визенгамота и членов Международной конфедерации магов проблемами… мелкие неприятности, на которые он реагирует весьма спокойно.

Ну, пишут о нем в «Пророке» под давлением Фаджа, что он-де «стареет и теряет хватку» — ну так эти оригиналы не могут потягаться даже с Ритой Скитер, которая в прошлом году и не такое писала — и ничего, все живы остались.

— Но Дамблдор говорит, ему все равно, что они делают, — ухмыляясь, произносит Билл. — Главное, чтобы не убрали с карточек от Шоколадных лягушек.

Я его обожаю, серьезно. Дамблдора.

В переводе на русский это звучит примерно так: «Да ведь я ничьим мнением особенно не интересуюсь, а потому отчего же и не побыть пошляком, когда это платье в нашем климате так удобно носить и особенно, если к тому еще и натуральную склонность имеешь».

Дамблдор всегда знал цену хорошей шутки, он всегда был оптимистом (в лучшем смысле этого слова). Не потому, что дурак, как всю дорогу думают души глупые и непосвященные, а потому, что сильный. Этим серьезным отношением ко всему, что важно, и смешливым ко всему остальному гениальные люди только и спасаются, отмывая от себя всю налипшую грязь и не обращая внимания на тех, кто ее кидает. Ибо то, что делает и собирается продолжать делать Министерство — суть есть мелкая игра мелких людей. Не более. А потому и относиться к ней следует соответственно.

Разговор, меж тем, сворачивает в совершенно замечательную область.

— Но, если Волан-де-Морт пытается набрать больше Пожирателей Смерти, — говорит Гарри, — должно быть ясно, что он вернулся, разве нет?

— Волан-де-Морт не ходит по домам, стучась во все входные двери, Гарри, — поясняет Сириус. — Он обманывает, накладывает проклятья, шантажирует. Он очень хорошо умеет действовать скрытно.

И вот тут Сириусу становится скучно долго подбираться к сути дела, и он изящно вворачивает:

— В любом случае, формирование последователей — не единственная вещь, которая его интересует. У него есть и другие планы, планы, которые нужно сделать действительно очень тихо, и он на них сейчас концентрируется.

Замечательно, прекрасный переход.

Сириуса я тоже обожаю — ровно с тем же изяществом наша Королева Драмы и Таинственности начинает весь разговор в целом, отчего миссис Уизли и приходит в такой восторг.

Но таинственность — любимая штука Гарри, поэтому парень клюет охотно и быстро:

— Что ему нужно, кроме сторонников?

Сириус и Люпин обмениваются молниеносными взглядами, прежде чем Сириус отвечает — и для меня это является самым большим доказательством верности моих предположений.

— Вещи, которые он может достать только хитростью.

Боже мой, какие тонкие намеки, я прямо не могу. А то, что секунду назад Сириус самолично говорил, что набор сторонников Реддл тоже производит с помощью хитрости, в принципе, уже можно забыть.

Когда Гарри продолжает недоуменно пялиться на крестного, Сириус решает намекнуть еще раз (лучше бы он этого не делал):

— Как оружие. Что-то, чего у него не было в прошлый раз.

«У нас есть такие ракеты… но мы вам о них не расскажем».

— Когда он был силен раньше? — уточняет Гарри.

— Да.

«Оно одушевленное или неодушевленное?» — «Неодушевленное». — «Оно большое?» — «Нет». — «Оно квадратное?» — «Нет». — «Круглое?» — «Да». — «Кислое?» — вот что мне напоминает этот диалог.

— Какого рода оружие? — продолжает игру Гарри. — Что-то хуже, чем Авада Кедавра?

Интересно, конечно, отмечать, что для Гарри смерть по-прежнему представляется чем-то самым страшным. А еще интереснее думать, как бы Сириус выпутался из очередного угла, в который сам себя загнал.

Но, на его счастье, в разговор вмешивается все еще воинственно настроенная миссис Уизли:

— Хватит! — ее трясет. — Посмотри на меня! Ты уже дал Гарри столько информации. Еще немного — и ты можешь с тем же успехом утвердить его прямо в должности члена Ордена.

— Почему нет? — быстро воспользовавшись шансом, встревает Гарри. — Я присоединюсь, я хочу присоединиться, я хочу драться -

Еще немного, и Сириус, вероятно, вскочил бы с места и принялся отплясывать, приговаривая: «Я знал! Настоящий сын своего отца!» — однако точку ставит не миссис Уизли, а Люпин, который непререкаемо произносит:

— Нет. В Ордене состоят только совершеннолетние волшебники. Волшебники, окончившие школу, — добавляет он специально для Фреда и Джорджа. — Это сопряжено с опасностями, о которых вы понятия не имеете, никто из вас… Я думаю, Молли права, Сириус. Мы сказали достаточно.

И Сириус, пожав плечами, не возражает.

Итак, что же столь изящно проделывает Сириус? Он возвращает Гарри к главному: сторонники — не единственная цель Реддла, которому сейчас необходимо сконцентрироваться на том, чтобы тихо добыть себе желанную запись пророчества.

Для того и нужны все его шпионы в Министерстве — чтобы освободить путь к Отделу. Люди Дамблдора необходимы там же для того, чтобы не допустить освобождения пути к Отделу. Вот на это Реддл благодаря Дамблдору и отвлекается весь год, что дает Директору достаточно времени, чтобы подточить сук, на котором Реддл расселся.

Но это не главное, это мы уже знаем. Главное то, что Сириус, как позже совершенно точно даст характеристику Фред, «проговорился» о некоем оружии — и сделал это специально, с молчаливого согласия Люпина.

Что мешало ему в принципе не начинать эту тему? Гарри бы не спросил — он бы не ответил, и все было бы честно. Что мешало Люпину сразу пресечь намеки Сириуса?

Но нет, Звезда кидает затравку, а Люпин молчаливо смотрит, как все детки ее дружно заглатывают поглубже: «Дети! Ни при каких обстоятельствах не прокладывайте свой путь к континенту, расположенному к югу от Средиземного и Красного морей, востоку от Атлантического и западу от Индийского океанов!» И результат, естественно, таков, что дети полночи сидят под кроватями, пытаясь понять, что это за континент и как туда добраться — вдруг там что-то интересненькое зарыто?

Ночью Фред скажет, что они «не слышали об этом из старых-добрых Удлинителей» — и это очень важное замечание.

Во-первых, сие есть прямое доказательство тому, что то, чего Орден не хочет, чтобы дети слышали, они и не слышат.

Во-вторых, все же дети подслушали затравку номер один — о том, что Орден «что-то охраняет, они все время говорят об охране», однако решили, что это про Гарри. Но что если это еще и об «оружии»? И что если Сириус говорит такими дико туманными намеками специально, чтобы деткам не удалось связать два и два? Очень на то похоже, однако вопрос, зачем было кидать второе «два» в принципе, остается открытым.

Но я же говорила: театр. Причем театр не только в том, что Гарри видит, но и в том, что он слышит. Ведь Люпин проговаривается об опасностях, которые таит в себе членство в Ордене, что очень ясно указывает нам на то, что за бутафорией, которая периодически смешна, а периодически очень смешна, прячутся по-настоящему серьезные дела.

Ясно, что весь этот разговор затеян специально, чтобы Гарри клюнул на наживку о некоем «оружии» — то есть в куче людей, которым на собрании было дано разрешение ввести Гарри в курс дела, есть еще кружок людей (Сириус, Люпин и чуть-чуть мистер Уизли), которым было дано задание ввести парня в определенный курс дела.

Кстати, тут прячется и причина конфликта номер два и номер четыре — миссис Уизли всего этого не понимает так упорно, что Сириус аж орет ей, потеряв терпение: «Давай-ка оставим в стороне мои инструкции от Дамблдора», — потому что, во-первых, ему неприятна часть этих инструкций, а во-вторых, другую часть инструкций он сейчас как раз пытается выполнить, чему миссис Уизли активно мешает.

Дополнительный нюанс в пользу того, что я права: Назем в течение всего разговора так красноречиво молчит, что можно даже нечаянно забыть, что он все еще сидит за столом. Почему? А не потому ли, что его вежливо вырубили на собрании, и он, слушая, как орут миссис Уизли и Сириус, догадывается, что говорить Гарри нужно только то, что продумано заранее — и лучше ему, в таком случае, вообще помолчать?

Ответить на вопрос о том, зачем нужен был этот театр с обязательной затравкой про «оружие» в конце программы, можно, поняв, чего, собственно, так боится миссис Уизли. Что такого Гарри может услышать, чего знать не следует?

Пунктов два — Отдел Тайн и связь Гарри с Реддлом, из-за которой (в том числе) парня так долго держали у маглов и продержали бы еще дольше.

Отталкиваться тут надо от того, о чем знает сама миссис Уизли — и я сильно сомневаюсь, что она (да и почти все остальные члены Ордена) знает что-либо о связи Гарри с Томом. Ибо Директор прекрасно осведомлен, что единственный способ избежать утечки информации — поменьше болтать языком.

С другой стороны, весь Орден однозначно знает, что охраняют они в Министерстве не что-нибудь, а дверь в Отдел Тайн, а там уж не сложно догадаться, что заинтересовать Реддла может явно не комната с мозгами. И явно не планетарная система объединяет Тома с Гарри — а вот зал с пророчествами подходит, по логике, идеально.

Таким образом, рано или поздно, но Орден начал интересоваться у Директора, что, собственно, они караулят у Отдела, что так нужно Реддлу, и у Дамблдора просто не оставалось выбора, кроме как ввести своих бойцов в… кхм… общий курс дела. Потому что ведь от таких, как Снейп, Люпин и Грозный Глаз с Макгонагалл, черта с два отвертишься.

Допускаю, что Директор рассказал о пророчестве далеко не все, однако «общую картину» Орден уловил прекрасно. То есть по всем параметрам подходит, что, по твердому убеждению миссис Уизли, Гарри знать не нужно именно о пророчестве — ибо «у Дамблдора есть свои причины, по которым он не хочет, чтобы Гарри знал слишком много».

Хорошо, но, раз этого Гарри знать не нужно, почему же мальчику об этом столь усиленно намекают?

Мне вновь вспоминается удивление Люциуса в Финале Игры Года: «Может ли так быть? Дамблдор никогда тебе не говорил? Что ж, это объясняет, почему ты не примчался раньше, Поттер, Темный Лорд был удивлен, почему ты не прибежал, когда он показал тебе место, где это спрятано, во сне. Он думал, природное любопытство заставит тебя захотеть услышать точное содержание…». А почему вообще Реддлу вдруг приглючилось, что Дамблдор рассказал Гарри о пророчестве?

Все объясняется, если представить себя на месте Реддла, вдруг нечаянно влезшего в голову Гарри, что начнет у него прекрасно получаться после Рождества. Что он там увидит, кратенько покопавшись?

Например, серию таких вот отрывков: «…а часть из них что-то охраняет. Они все время говорят об охране…», «…у него есть и другие планы, планы, которые нужно сделать действительно очень тихо… вещи, которые он может достать только хитростью… как оружие. Что-то, чего у него не было в прошлый раз», — а потом еще и милую картину того, как мистер Уизли ведет Гарри к Министерству через весь Лондон, ко входу для посетителей, то есть Гарри знает точный путь до Министерства уже с середины августа и — а вот это уже счастливая для Реддла случайность — до Отдела Тайн, между прочим, тоже…

Конечно, после такой серии отрывков из головы Гарри Реддл всю дорогу даже мысли допустить не сможет, что в Ордене мальчику никто о пророчестве так ничего и не сообщил. Таким образом, Том не просто не догадывается, как много о его деятельности знает Орден — затравка про «оружие», на которую Гарри радостно клюет, приводит еще и к тому, что Том совершенно не понимает, сколь многого не знает Гарри.

Это дает Дамблдору возможность очень долго водить Томми за то место, где у нормальных людей нос, попутно делая свои дела и не боясь, что Реддл, полностью увлеченный плясками вокруг пророчества, займется по-настоящему важными вещами.

Одновременно с этим Дамблдор не просто тянет время — он тянет жилы Тома, который теряет терпение и начинает действовать все более опрометчиво. Опасное занятие, да. Но дает массу преимуществ.

Довольно забавно, я полагаю, было Дамблдору ушами Финеаса Найджелуса позже ночью слушать, как проглатывалась затравка, и что Гарри, Рон и близнецы вынесли для себя из разговора на кухне — особенно тот момент, когда Джордж проводит параллель между «оружием» и Философским Камнем.

Эта вот параллель очень долго сбивала меня с толку. Ведь так похоже — полоса препятствий, в которую Директор заманивает Реддла, который охотно на это ведется; некая важная штуковина, которая вроде как у нас — а вроде и не у нас — и вообще, иди-ка, Гарри, ее спасай.

Это очень отвлекало, аж пока я не поняла две вещи: во-первых, Реддл тоже видит эту параллель, и она его сбивает; во-вторых, это — перевертыш.

Если в случае с Философским Камнем Дамблдор хотел, чтобы Гарри пришел и защитил артефакт от злого Томми, и предпринимал ряд последовательных действий, которые Гарри, собственно, и приближали к артефакту, то теперь он делает то же самое — только не хочет, чтобы Гарри пришел.

Уловка классная, Реддл на нее клюет, решив, что старичок повторяется, а старичок ловко обводит Тома вокруг пальца.

Минус один, но большой — Гарри-то подсознательно тоже думает, что ему нужно распутать очередной клубок тайн и кончить тем, чтобы спасти что-нибудь очередное жутко важное. Ибо мальчик же привык, что глупые взрослые вечно без него не справляются… И результат таков, что на уловку Директора попадаются и Реддл, и Гарри, и это оканчивается, мягко говоря, плачевно.

В общем, Дамблдор закручивает все так, что подсознание Гарри, обитающее в правом полушарии, начинает мучительно пытаться найти ответ на вопрос (разумеется, скрытно от хозяина), хочет ли Директор, чтобы он, Гарри, помог Ордену не дать Реддлу заполучить это таинственное оружие, или он делает вид, что не хочет, но на самом деле хочет? В итоге Гарри всю дорогу настойчиво лезет туда, где ему быть остро не надо.

Повторюсь, от Гарри в этом году изначально требовалось лишь продлевать свое детство и думать об успешной сдаче экзаменов. Ну, и еще кое-что.

Самое смешное, что подсознание Гарри, обитающее в его левом полушарии, догадывается о том, в чем это «кое-что» состоит, прямо в ночь на 7 августа — мальчику снится странный сон о том, как за дверью в его спальню передвигаются многоногие существа, а Хагрид говорит: «Красивые, правда, Гарри? Мы изучаем оружия в этом семестре…» — и Гарри видит, что у существ пушки вместо голов, которые поворачиваются к нему, а он пригибается — и, собственно, просыпается утром 7 августа, чтобы отправиться на борьбу с домом.

Нет, я однозначно считаю, что Гарри придется рано или поздно занять место Трелони в школе, когда он устанет управлять Мракоборческим Отделом — это ж надо так провидеть! «Мы изучаем оружия…».

Оружия — они для того, вестимо, чтобы защищаться.

А ведь Дамблдор, прекрасно знающий, что Гарри уже сейчас неплохо проявляет качества и способности, не побоюсь этого слова, полководца, именно что собирается занимать парня в этом году Играми в полководцев.

Не уверена, что к началу августа у него уже готова Игра Года для Гарри, однако он совершенно точно выжидает и внимательно слушает, что происходит, в частности, в Министерстве. А в Министерстве явно думают давить на политику управления школой столь ненавистного всем Дамблдора.

Как?

Логично, что в оную школу внедрившись.

Как внедрившись?

Логично, что заняв либо свободную должность, либо должность, срочно по такому поводу выдуманную. Например, какого-нибудь инспектора.

Либо — заняв свободную должность с инспекторскими полномочиями, чтобы организовать, так сказать, подрыв изнутри, активно влиять на юные умы и ослаблять позиции Директора, попутно ведя за ним слежку, пытаясь придумать повод сместить его с Директорского кресла, а лучше — посадить.

Я замечу: уже начинается вторая неделя августа, а Дамблдор до сих пор не нашел никакого кандидата на вечно пустующую должность преподавателя Защиты от Темных Сил.

Получается, либо ему некогда этим заниматься, либо он не хочет этим заниматься — ибо я отметаю версию о том, что он не может никого найти. Ага, рассказывайте мне, что в такое захолустье, как единственная на всю Англию элитная школа магии, никто не хочет идти преподавать. В конце концов, когда Дамблдору надо, он, как позже увидим, легко и быстро находит преподавателей. Следовательно, ему зачем-то не надо.

Допускаю, что на данный момент Директор не знает, кого поставят ему Министерские (да и Фадж, вероятнее всего, пока не знает, кого поставить). Однако то, что этот кто-то будет заниматься чем угодно, но не учить детей настоящей Защите, крайне очевидно.

Вот тут-то и настанет час Гарри.

«Ах, мой дорогой мальчик, — с нежностью думает Дамблдор, глядя на Гарри откуда-нибудь из-за угла, — ты уже достаточно знаком с Защитой, чтобы начать учить других — ибо это лучший способ научиться чему-нибудь самому».

И как прекрасно все эти веяния считывает подсознание Гарри! «Мы изучаем оружия…».

Что ж, детки действительно довольно неплохо изучат способы драться и защищаться в новом учебном году, но об этом пока не знают даже сами детки.