Большая Игра профессора Дамблдора. Продолжение (джен)

Следующие 3 дня Гарри и Ко продолжают разгребать завалы старых вещей в гостиной, а Кикимер, видимо, продолжает их потихоньку тащить к себе, очень сильно усложняя войну людей с домом, который крайне активно сопротивляется при поддержке эльфа-домовика.

Это весьма символично, между прочим — то самое прошлое Сириуса и тот самый семейный аспектик, от которого запросто не отмоешься. Да, если так посудить, никак не отмоешься.

К примеру, старая фарфоровая посуда с семейным гербом на ней и фотографии в узорчатых серебряных рамках из столовой, которую отряд миссис Уизли атакует после гостиной, бесцеремонно оправляются Сириусом в мешок для мусора (под громкие крики изображенных на фотографиях, когда стекла рамок лопаются и разбиваются) — однако в итоге оседают в каморке Кикимера, заклеенные магическим скотчем, так и не покинув дом.

С другой стороны, может, оно и не плохо — например, волосы на моей голове в ужасе приподнимаются всякий раз, когда я представляю, что было бы, если бы этим августом 1995 ребятам все-таки удалось к чертям выкинуть медальон Слизерина вместе со всем остальным.

Вероятно, в том, чтобы попытаться договориться со своим прошлым и хотя бы попробовать его усмирить, для начала, приняв его — вероятно, в этой идее действительно есть какое-то здравое зерно…

Пока команда миссис Уизли воюет, Орден продолжает свою работу. Грюм, ушедший из дома, едва он доставил Гарри на Гриммо, больше не появляется — к слову сказать, до самого конца августа, поэтому письменный стол в гостиной продолжает оберегать боггарта, поскольку без дополнительного подтверждения Грюма, что в столе именно боггарт, а не какая-нибудь очередная гадость в подарок от Вальбурги, ни Сириус, ни даже миссис Уизли не решаются оный стол вскрывать.

Отсутствие Грюма, в общем и целом, может дать нам очень мало информации к размышлению самим своим фактом, однако я больше склоняюсь к тому, что, раз один из самых лучших сотрудников Дамблдора не вертится вблизи Гарри так долго, на этом фронте он Директору не нужен, а значит, все спокойно.

Вполне возможно, весь Орден в данный период времени наиболее плотно работает по Отделу, и Грюм занят курированием вопроса о дежурстве и передачей коллегам своей мантии-невидимки — не думаю, что чем-то глобальнее этого (впрочем, и это достаточно важно).

В доме на Гриммо часто остаются Наземникус и Тонкс — с первым все понятно, а вот Тонкс захаживает, чтобы провести побольше времени в обществе своего новоприобретенного дяди Сириуса (чтобы тот не так грустил) и, я подозреваю, именно в этот момент начинает обращать все больше внимания на Люпина.

Люпин живет в доме Сириуса, однако нередко оставляет его, чтобы выполнять какие-то таинственные задания для Ордена. Я подозреваю, что это — попытки аккуратно отыскать оборотней и установить с ними более-менее нормальный контакт.

Замечу, кстати, что 10 августа намечается полнолуние — которое проходит настолько… никак, что, если бы я сейчас специально не перепроверила, когда оно там было, то и не узнала бы. Вполне возможно, долгие исчезновения Люпина связаны с этими тремя днями, когда он скрывался где-нибудь в образе волка, однако я обращу внимание на крайне важную для меня вещь: дело в том, что отсутствие упоминания — тоже упоминание.

Ни разу за все время мы нигде не читаем фразы типа: «О, бедный Римус, вновь скрывается…», — или: «Я волнуюсь за него, ему, должно быть, сейчас нелегко…», — или: «Боже, я так беспокоюсь за своих детей, живущих с, мать его, оборотнем, Артур!»

Маленькая мохнатая проблема Люпина вообще полностью исчезает с горизонта — лишь сам Люпин в ночь приезда Гарри вполне спокойно отмечает, что он «не самый популярный гость на ужине в большей части общества. Есть профессиональный риск в том, чтобы быть оборотнем». Да еще Кикимер 7 августа бросает: «…грязнокровки, и оборотни, и предатели, и воры…», — чем показывает, что прекрасно знает, кто такой Люпин и, скорее всего, чем он для Ордена занимается — но в этом нет даже намека на его опасность, просто Кикимер относится к оборотням, как и всё «приличное общество».

Святой Мерлин, нам даже про жизнь гиппогрифа в комнате Вальбурги известно всю дорогу больше, чем про то, где тусит Люпин в образе волка, хотя эта деталь будет посущественнее деталей, связанных с Клювокрылом. Или Люпин-волк делит комнату с птичкой?

Я хочу сказать, похоже, ощущение, будто мохнатой проблемы не существует, складывается потому, что ее действительно не существует — потому что тот самый Снейп, из-за которого Люпина теперь не ждет на ужин большая часть «приличного общества», варит ему то самое зелье, которое варил весь 19931994 учебный год. И, судя по всему, не только в этой Игре, но и в следующей. Что заставляет меня решительно усвуниться.

Ибо Люпин постоянно живет в доме Сириуса, часть лета проводит вместе с детьми — разве мог Дамблдор допустить, чтобы оборотень, не помня себя, шатался по дому? И как иначе мог бы Люпин выполнять свое задание для Ордена и втираться в доверие к оборотням? Хотя бы пару раз он просто обязан был провести с ними ночь полнолуния, чтобы они хоть убедились, что он действительно оборотень. Насколько я понимаю, после перевоплощения он на волчьем запросто мог выболтать им все планы Ордена — и кому это надо?

А вот если предположить, что Люпин пьет зелье, тогда все становится на свои места, тогда и с собратьями можно побегать по лугам, как «вполне безобидный волк», никому ничего лишнего не взвыв и ничьих детей не покусав.

Кстати, о Снейпе, который за четыре дня успевает промелькнуть на Гриммо аж несколько раз — что он там делает? По длительности его пребывания в доме можно судить, что дела его крайне быстрые — что-нибудь из категории «принести-унести», ибо отчитываться перед членами Ордена вроде Сири и миссис Уизли, которые единственные из всех на Гриммо круглосуточно и находятся, ему нечего, дом убирать он не стремится, просто так проводить время в приятной компании за чашкой чая с Сириусом, Гарри и всеми Уизли — тоже.

Тем не менее, он посещает дом довольно часто для человека, который ни в жизнь не станет делать это без крайне весомой причины.

Писать отчеты Дамблдору, как все остальные, которые по нескольку раз на дню будят Вальбургу своими звонками в дверь, Снейпу явно не надо — они же пересекаются в одном замке, очевидно, что там им с Директором гораздо легче обмениваться информацией.

А вот забирать многочисленные отчеты остальных, которые все они оставляют для Директора там же, на Гриммо — это Снейп может. Быстро приходит — быстро уходит, забрав отчеты, чтобы избавить Дамблдора от лишнего риска встретиться с Гарри, а заодно посмотреть, всё ли в порядке, все ли живы, на месте ли Сириус, не сгорел ли дом его стараниями… Это очень подходит. Заодно я ставлю на то, что Снейп в свои краткие заходы на Гриммо передает Люпину то самое зелье.

Один раз в доме появляется Макгонагалл, которая, кажется, тоже слишком сильно занята, чтобы задерживаться. Тогда зачем она здесь? Ей, как и Снейпу, нет необходимости бывать на Гриммо в принципе — общих дел с членами Ордена у нее не наблюдается, все вопросы с Дамблдором можно решить в замке, это гораздо удобнее. Тем не менее, один раз за август она появляется. В период полнолуния и в тот самый день, когда Снейпа на Гриммо, кажется, не было (Гарри бы обязательно отметил что-то вроде: «А следом за ним появилась Макгонагалл» или «А следом за ней появился мерзкий крючковатый нос, который вел за собой мерзкого крючковатого хозяина»).

Я делаю вывод, что Макгонагалл (чьей обязанностью в это лето, насколько понимаю, становятся как раз попытки сбора союзников — пожалуй, единственный член Ордена с безукоризненно чистой биографией и репутацией, связями с Министерством, где она некоторое время до Хогвартса работала в Отделе обеспечения магического правопорядка, и с, соответственно, представителями «приличного общества», к тому же, прекрасно знающий магловскую культуру и способный вести работу в магловском направлении или маскироваться среди них) в этот день выполнила работу Снейпа за него — доставила зелье и забрала отчеты для Директора.

Значит, по какой-то причине Снейп не смог этого сделать самостоятельно. Причину я вижу одну из одной — был занят с Реддлом и своей шпионско-пожирательской деятельностью. Дальше этого, к сожалению, я проникнуть своей головой не могу.

В общем, работа в Ордене так или иначе не стоит на месте. У Сириуса есть, судя по всему, четкое указание не давать Гарри знать об этом больше, чем ему было позволено узнать в вечер прибытия, а у миссис Уизли имеется задание пристально следить за тем, чтобы дети не услышали чего лишнего ни от Сириуса, ни от кого другого.

В общем, все при деле.

Между тем, Гарри продолжают сниться сны о коридорах и запертых дверях, что неизменно вызывает жжение в шраме мальчика — следовательно, Реддл очень сильно убежден, что ему нужно пророчество, но, поскольку этот коварный Дамблдор понаставил своих людей у двери в Отдел, до пророчества Реддлу никак не добраться, и он уже начинает потихоньку истерить по этому поводу. Разумеется, есть вариант подобраться к Отделу, когда все будут достаточно отвлечены — в день слушания Гарри, например. И Тому бы очень хотелось этим воспользоваться.

Но пока он лишь мечтает об удаче, и Гарри потихоньку это считывает, конечно, не понимая, что к чему, и, в целом, чувствует себя довольно счастливым, находясь вместе с друзьями и будучи занятым делом. Страх перед слушаньем возвращается к парню только по ночам, когда он снижает защиту (то есть не может ни на что отвлечься), но он никому не говорит об этом — даже Рону и Гермионе, которые берут пример с него и не заводят эту тему, хотя парень нередко ловит их на том, что они шепчутся друг с другом и бросают на него взволнованные взгляды — подобное отдаление в полной мере проявит себя два года спустя, но, в принципе, Гарри и сейчас в силу обстоятельств уже в полной мере чувствует свое одиночество, и в этом нет ничего хорошего.

Стена между парнем и миром была всегда, так уж сложилось, однако теперь она растет быстрее и очевиднее, проводя четкую черту между Гарри и всеми остальными, даже самыми близкими друзьями. Особенности возраста накладываются на обстоятельства, и вещи становятся сложнее.

Разумеется, ни о чем таком Гарри не думает и не знает — в этот период он знает и думает твердо лишь одно: вне зависимости от исхода слушания он останется в волшебном мире, на Гриммо, с Сириусом (сильное волевое решение, уважаю. Посмотрела бы я, как бы он запел, если бы пришел Дамблдор и прямым указом запретил).

Конечно, немного странно, что никто из взрослых не заговаривает с Гарри о слушании, однако я усматриваю в этом влияние Директора и, скорее всего, Люпина — они знают Гарри лучше всех и прекрасно понимают, что длинные душевные беседы о том, что его пугает — это то, что, на самом деле, нужно парню меньше всего.

Накануне слушания, 11 августа, миссис Уизли очень тихо произносит лишь:

— Я погладила твои лучшие вещи к завтрашнему утру, Гарри, и я хочу, чтобы сегодня ты вымыл голову. Хорошее первое впечатление может творить чудеса.

Ну прелесть, а не женщина. Серьезно.

Рон, Гермиона, близнецы и Джинни разом замолкают и принимаются пялиться на Гарри.

— Как я туда доберусь? — интересуется парень у миссис Уизли, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно (вот мужик растет!).

— Артур возьмет тебя с собой на работу, — отвечает Молли мягко.

— Ты можешь подождать в моем кабинете, когда подойдет время слушания, — улыбается мистер Уизли.

Гарри переводит взгляд на Сири, но Молли и тут демонстрирует полнейшую материнскую включенность:

— Профессор Дамблдор не думает, что это хорошая идея — брать Сириуса с собой, и я -

— Думаю, что он абсолютно прав, — сквозь стиснутые зубы заканчивает Сириус.

Миссис Уизли поджимает губы.

— Когда Дамблдор сказал тебе это? — удивляется Гарри.

— Он приходил вчера вечером, когда ты был в постели, — отвечает мистер Уизли.

Сириус угрюмо тыкает вилкой в картошку. Гарри опускает глаза, чувствуя себя еще хуже оттого, что Директор не пожелал увидеться с ним даже накануне слушания.

Ну, отбросив крайне эгоистичные позывы сердца парня, сосредоточимся на главном.

Итак, Дамблдор был на Гриммо в ночь на 11 августа, и при разговоре с ним присутствовали мистер и миссис Уизли и Сириус (и, вероятно, Люпин; вероятно, все еще слегка подвывающий). Обсуждалось, как будет лучше доставить Гарри в Министерство, а также Сириус, видимо, вновь поднял вопрос о сопровождении крестника — Дамблдор отказал ему, с чем Молли охотно согласилась (судя по поджатым губам обоих, вновь не обошлось без скандала).

Зачем Директор приходил ночью, думаю, понять легко — чтобы не встретиться с Гарри, который непременно попытался бы встретиться с ним, если бы узнал, что он в доме. Меня сейчас больше волнует вопрос, зачем он вообще приходил?

Я имею ввиду, легче было бы послать Патронуса с сообщением, что мистер Уизли должен будет сопроводить Гарри в Министерство, чем заявляться на Гриммо и вновь пытаться усмирить Сири, слушая очередной скандал.

Однако Дамблдор приходит ночью, и его явно ждут минимум трое (то есть о своем прибытии он дал знать заранее — может, в том же Министерстве перекинулся парой слов с Артуром). Следовательно, какие-то вещи требовали более детального и конфиденциального обсуждения. Общее состояние Гарри, например, для разогрева, затем — план доставки парня в Министерство. Без Звезды, с Артуром и — магловским способом, через весь Лондон.

И как вообще, мне интересно, это было подано?

Я имею ввиду, ни у кого вопросов не возникло, что это, во-первых, нерационально, а во-вторых, глупо и небезопасно, велика вероятность нападения? Зачем тащиться с мальчиком повышенной важности через весь город, если можно воспользоваться той же каминной сетью? Я понимаю, что сеть могут внимательно отслеживать, но дом под защитными заклинаниями Ориона и Дамблдора, так что выглядит, как пустота, из которой Гарри появляется в камине Министерства — в любом случае, гораздо безопаснее, чем тащить надежду магического мира по всем улицам и все равно светить некое невидимое место, из которого она, надежда, выходит на улицу. А если этой надежде организовать дополнительную, скрытую, охрану, то, простите, тоже как-то очень затратно выходит… Ладно, об этом — чуть позже, я слишком долго ломала над этим голову, чтобы выдавать все так сразу.

Второй крайне важный вопрос. Мистер Уизли говорит, что Гарри сможет «подождать в кабинете, когда подойдет время слушания». Сколь помнится, именно из-за того, что Гарри с Артуром прибудут в Министерство значительно раньше положенного, они и успеют на слушанье, время которого окажется внезапно перенесено.

Однако фраза «подождать в кабинете» уже автоматически отменяет случайность подобного совпадения — я прихожу к выводу, что Директор намеренно делает так, чтобы Гарри и мистер Уизли оказались в Министерстве раньше необходимого. Видимо, на объяснение своих причин Дамблдор и тратит время той ночью, с глазу на глаз беседуя с исполнителями.

Почему Директор принимает такое решение, в принципе, догадаться не трудно — невероятно умный, мудрый и хитрый Дамблдор, имеющий в Министерстве достаточное количество ушей и глаз, а также периодически лично сующий туда свой нос, однозначно что-то такое учуял.

Я не говорю, что Директор знал заранее о коварных планах Фаджа, нет. Часто понятие полной информации путают с похожим — совершенной информации. Для последнего достаточно лишь знаний всех доступных противникам стратегий — знание всех их ходов не так уж и обязательно.

Директор прекрасно знает, на что способен Фадж, поэтому весьма мудро советует мистеру Уизли, мол, придите-ка пораньше, хуже не будет, мало ли.

Надо сказать, это самое «мало ли» не медлит произойти — ибо, пока Гарри накануне слушания всего лишь до смерти боится следующего дня, на больших полях Больших Сражений поочередно мобилизуются все — Реддл, Фадж и Дамблдор.

12 августа Гарри просыпается в половину шестого утра так резко, будто кто-то крикнул ему в ухо. Одевшись, парень выходит из комнаты под похихикивание невидимого Финеаса — какого черта ему так весело, я понятия не имею, однако не вижу в этом никакой особой Игры. Гарри сорвался с постели, потому что очень волнуется, а Финеас развеселился, потому что никогда не отличался большим тактом в обращении с детскими переживаниями. С его точки зрения, волнение Гарри и впрямь смешно, поскольку Директор, потихоньку продумавший защиту своего любимого студента, никогда не допустит исключения Гарри из школы.

В кухне, куда спускается печальный Гарри, между прочим, очень интересно.

Полностью одетые, Гарри встречают мистер Уизли, Сириус, Люпин, Тонкс и миссис Уизли (она — в стеганом пурпурном халате), что-то усиленно обсуждавшие до того, как Гарри открыл дверь кухни. В 5:30 утра. Здорово.

Логичный вопрос: какого черта они все тут делают в полной, можно сказать, боевой готовности? При том, что Тонкс, по ее собственному признанию, не спала всю ночь, а Сириусу в принципе можно тут не быть, ведь он все равно остается на Гриммо.

Что ж, с парочками все более-менее ясно. Мистер Уизли встал пораньше, ибо ему необходимо отвести Гарри на эшафот в Министерство, а вместе с ним встала и жена, которой не нужно менять халат на более презентабельную одежду, поскольку она не собирается покидать дом. Одновременно с ними поднялся Люпин — и потащил за собой Сири, чтобы Звезда поработала моральной поддержкой крестнику.

Однако зачем тут в принципе Люпин и Тонкс, которой лучше бы пойти отоспаться, а то она своими зевками сейчас весь дом проглотит? Если допустить, что милейший Люпин поднялся (с него станется), чтобы вместе с Сириусом оказывать Гарри моральную поддержку, почему он полностью одет (я про Люпина, а не Сири — Ярчайший, подозреваю, вообще не переодевается)? И не надо мне рассказывать про этикет в половину шестого утра.

— Завтрак, — произносит миссис Уизли, вскакивая с места, едва Гарри заходит, как всегда, прервав интересную беседу взрослых. — Что бы ты хотел, Гарри? Кашу? Оладьи? Рыбу? Яйца с беконом? Тосты?

— Просто — просто тосты, спасибо, — произносит парень, не привыкший к подобному вниманию.

Люпин косится на Гарри и поворачивается к Тонкс:

— Что ты говорила о Скримджере?

Тактичнейший, участливейший, милейший Люпин великолепно понимает, что Гарри сейчас лучше вообще исключить из разговора и не возиться с ним, как с маленьким несчастным мальчиком, проявляя жалость. Гарри это не нужно, он к этому не привык и вообще не выносит — когда, подав тосты, миссис Уизли, которая подобных тонкостей не рубит, примется поправлять футболку парня, Гарри будет неприятно. Я люблю Люпина искренне и бесконечно. Не уверена, что когда-либо знала другого такого по-настоящему тонкого человека — кроме Дамблдора, разумеется.

— О… да… — Тонкс собирается с расползающимися вздремнуть мыслями. — Ну, нам нужно быть чуть осторожнее, он задавал нам с Кингсли странные вопросы…

Это имя появляется в жизни Гарри впервые и, судя по настороженности Тонкс, его носитель уже успевает доставить Ордену некоторые неприятности.

О лояльности Скримджера мне, откровенно говоря, всегда было трудно судить — он будет бороться против Реддла и умрет в этой борьбе, однако так и не станет поддерживать Дамблдора по-настоящему.

Впрочем, не думаю, что этот умный, хитрый и очень волевой человек когда-либо лебезил перед Фаджем. Полагаю, у Скримджера во всей мути, что устроил Фадж в этот год, как водится, где-то плавают свои интересы, и остается он не с Фаджем, а, скорее, с Министерством — возможно, искренне считая, что этот орган управления в хороших руках вполне неплох, и Министерству, как идее, можно и нужно посвятить жизнь.

Если смотреть на Скримджера с такой стороны, вполне можно понять, отчего он начинает мешать Ордену — он видит, что сотрудники его Отдела в последнее время суетятся и явно не по поводу своих прямых обязанностей, что, разумеется, рождает в его голове ряд «странных» вопросов. Плюс, возможно, с маразматичного верху в этот период поступает указание всем главам всех Отделов проверить своих подчиненных на вшивость — кто знает?

Факт есть факт — Ордену определенно стоит быть аккуратнее со Скримджером. Это раз. Два — Ордену определенно стоит быть аккуратнее в принципе — и трех месяцев не проработали по Министерству, а Скримджер уже начинает интересоваться деятельностью двоих из лучших своих мракоборцев.

— …и мне придется сказать Дамблдору, что не смогу выйти на ночное дежурство завтра, я просто с-с-слишком устала, — заканчивает Тонкс, снова зевая.

Если только Орден не использует одного человека в качестве дежурного целую неделю, то у меня возникает вопрос, где же Тонкс была этой ночью? Получается, на дежурстве для Министерства (не Ордена) вместе с Кингсли, где их и подловил «задержавшийся» на работе Скримджер — и, я делаю вывод, новости за ночь были достаточно важными, потому Тонкс ими и делится полутра, а не идет спать.

Однако я не думаю, что они были настолько важными, что ради них «слишком уставшая» Тонкс поспешила прибежать на Гриммо, поступившись сном и разбудив всех остальных. Нет, для чего-то эти люди здесь сидят специально и коротают время, слушая рассказы Тонкс о ночном дежурстве для Министерства и явно ожидая, пока настанет время будить Гарри и провожать в путь. Однако будить мальчика не приходится.

— Я заменю тебя, — произносит мистер Уизли. — Я в порядке, мне все равно заканчивать отчет…

На коленке у двери в Отдел он его заканчивать собрался? Нет, я допускаю, что мистер Уизли может спокойно сделать это на рабочем месте, но что за отчет? Если для Дамблдора, то о чем он и не слишком ли опасно светить его в Министерстве?

Все-таки склонюсь к тому, что это просто какой-то скучный отчет для Министерства — вон, Кингсли, сколь помнится, позже утром тоже отчеты начнет требовать.

Мистер Уизли рассказывает Гарри о предстоящем слушании («Ничего не бойтесь, мы вырвем вот этот зуб вот этими щипцами, а потом вот эту трубочку вставим вам меж зубов. Видите? Они стерильны. Я буду подробнейшим образом описывать, что с вами делаю, чтобы вас не пугала неизвестность…»):

— Скоро все закончится. Через несколько часов ты будешь освобожден ото всех обвинений. — Ну прямым же текстом!

Через пару реплик вклинится и Люпин: «Закон на твоей стороне. Даже несовершеннолетним волшебникам разрешено использовать магию в ситуациях, угрожающих жизни». Прямейшим текстом. И как-то никого (ладно уж, только Гарри и, вероятно, других детишек) всю дорогу даже не заботит, что, вообще-то, существование ситуации, опасной для жизни, неплохо было бы как-то доказать — и начать с того, что продумать, как.

Однако, разумеется, в чем смысл этим заниматься кому-то другому, если Директор и без того все держит под чутким контролем? Ерунда какая.

— Слушанье будет на моем этаже, — продолжает мистер Уизли («Если что, кричи, мне бежать недалеко»), — в кабинете Амелии Боунз. Она — глава Департамента магического правопорядка, и она будет задавать тебе вопросы.

— Амелия Боунз нормальная, Гарри, — серьезно произносит Тонкс. — Она справедливая, она выслушает.

Тут, видимо, Люпин пинает Сириуса под столом ногой, потому что Звезда, до того сидевшая молча, вдруг резко произносит:

— Не теряй самообладания. Будь вежлив и держись фактов.

На этом моменте я всегда очень долго и громко хохочу.

Нет, вы не подумайте, совет очень хороший и важный, и это отнюдь не банальная вещь, что с представителями власти следует держаться предельно вежливо, абсолютно спокойно и слегка отстраненно. Однако число людей, гораздо более взрослых, чем Гарри, которые в схожих ситуациях начинают нервничать, грубить, впадать в истерику и вестись на провокации, очень велико, так что в самом совете нет ничего смешного.

Смешное есть в том, кто его дал. Ну-ка, ну-ка, погодите, дайте вспомню… кажется, это тот самый человек, который принялся орать: «Да! Да!! Это я убил Поттеров! Я, слышите?! Я убил их!!» — и рвать на себе тельняшку, когда его арестовали 14 лет назад? Ну-ну… был предельно вежлив, держался фактов и ни в коем случае не потерял самообладания. Я даже не знаю, какой из пунктов он выполнил великолепнее всего.

Очень важная деталь: хотя Дамблдор порхает по Министерству, по его собственному признанию, с пяти утра, никто из Ордена около шести еще не в курсе о перемене места и времени слушания, все пребывают в полной уверенности, что слушание ведет Амелия Боунз в своем кабинете. Запомним это.

После ряда телодвижений собравшихся на кухне людей мистер Уизли наконец смотрит на часы и сообщает, что ему и Гарри лучше пойти. Гарри поднимается на ноги, уронив недоеденный тост. Действительно, лучше уж парень куда-нибудь поскорее пойдет, отвлечется, чем продолжит сидеть на кухне и накачиваться страхом по самые уши. Нет, не зря мистер Уизли стал именно тем человеком, который вырастил семерых прекрасных детей.

— Все будет хорошо, — говорит Тонкс.

— Удачи, — произносит Люпин и добавляет для непонятливых максимально открытым текстом, — я уверен, все будет нормально.

— А если нет, я увижусь с Амелией Боунз для тебя, — мрачно шутит Сири.

Гарри слабо улыбается крестному в ответ. Конечно, увидится. И это будет последнее, что Звезда увидит — и Дамблдор, скорее всего, тоже, потому что такого мадам Боунз, прикрывавшая эпичную доставку Гарри на Гриммо, уж точно ему не простит. Грустная шутка, на самом деле. Знает Сириус, знает вся кухня — ни с кем он ни для кого не увидится.

Итак, Гарри и мистер Уизли быстро и бодро отстартовывают с Гриммо примерно в 6:45 утра. Мистер Уизли всю дорогу до метро держит сомкнутую в кулак руку в кармане куртки — очевидно, сжимая свою палочку. И прежде, чем я разовью прямо-таки напрашивающуюся сюда мысль, восхитимся сообразительным Гарри, который задает очень хороший вопрос:

— Обычно вы не ходите на работу пешком, правда?

С удовольствием и гордостью сообщу, что мальчик-то вырос! Впрочем, мистер Уизли явно был готов к такому вопросу:

— Нет, обычно я трансгрессирую, но ты, конечно, не можешь, и я думаю, будет лучше, если мы прибудем полностью не магическим способом… создаст лучшее впечатление, учитывая причину твоего слушания…

Класс. Хорошо, а… какова реальная причина того, что мистер Уизли тащит юную, но небезнадежную надежду магического мира в центр Лондона пешком?

Потому что я не могу рассматривать, как причину, то, что парень не умеет трансгрессировать — парную трансгрессию абсолютно никто не отменял, Дамблдора не остановит неумение Гарри трансгрессировать всего через год. К тому же, раз трансгрессию, как мы уже поняли, не секут даже радары Министерства, о том, как Гарри прибыл к зданию, никто бы даже не узнал.

Хорошо, допустим, парню и впрямь пока слишком рано трансгрессировать, Портал и метлы Орден решил не использовать — но по-прежнему остается Летучий порох. Я сомневаюсь, что Министерство следит за сообщением с собственными же каминами в атриуме, так что, вероятнее всего, даже Гриммо бы не засветился (то есть «пустота», из которой бы в атриуме материализовались Гарри и мистер Уизли).

И неужели риск засветить необнаружимый, превосходно защищенный дом на Гриммо гораздо более велик, чем риск вести Гарри через весь город, стискивая палочку в кармане на случай, если нападут? Каминная сеть — это ведь даже не магия Гарри, так что, пользуясь ей, парень бы абсолютно ничего не нарушил (тремя годами ранее чуть ли не все дети Уизли плюс Гарри преспокойненько отправились вертеться в каминах, чтобы попасть в Косой переулок перед началом учебного года — и ничего; как минимум Рон и Чарли, будучи маленькими, бывали с отцом на работе — как они попадали в Министерство, если мистер Уизли никогда не пользовался входом для посетителей? вестимо, через те же камины — и ничего). И никого бы не подставил.

Повторюсь, Гарри нельзя было переправлять по каминам из дома маглов, поскольку за ним следят (что, вы думаете, мистер Уизли прошлым летом просто так орал на близнецов за ириски «Гиперязычки»? после их шутки ему, вероятно, пришлось прятать от Министерства и факт шутки, и факт того, что он сам использовал магию в магловском доме — и ведь он спрятал, ибо Фадж на слушанье припомнил бы и это), и Орден бы засветил Гриммо, однако из Гриммо Гарри можно отправляться куда угодно, этот траффик не проследить никак.

И, раз уж я затронула этот вопрос, почему из дома Дурслей на Гриммо Гарри сопровождала чуть ли не дюжина охранников, а сейчас — один мистер Уизли? Это учитывая, что уж Реддловы-то наблюдатели просто обязаны торчать у дома номер 12. Или мистер Уизли не один?

В общем, выходит, зачем-то Директору так сильно понадобилось показать Гарри точный путь до Министерства, что он пошел на риск, заставив мистера Уизли тащить парня через весь город, а часть других своих людей, возможно, — невидимкой следовать за обоими, прикрывая от вероятных опасностей. Ой, это должна быть очень веская причина, ибо операция получается слишком затратной. Или глупой.

У меня есть две версии, и я полагаю, что обе они справедливы. Во-первых, я думаю, что Директор показывает Гарри, где находится Министерство, для Самой Последней Игры (когда бы она, по его расчётам, ни должна была случиться).

Я заглядываю слишком далеко вперед? Ну, например, про Выручай-Комнату Дамблдор упомянул за год до того, как Гарри она реально понадобилась. О том, кто такой Грегорович, Гарри стало известно за три года до повторного знакомства с этой крайне важной фамилией. Вот и получается, что какие-то черновики Самого Финального квеста есть у Дамблдора еще с начала Игры-4, если не раньше — ибо он, разумеется, все время смотрит далеко не на год вперед.

При подготовке подобного квеста просто невозможно обойти вниманием локацию Министерства — не важно, понадобится это или нет. Директор знает о крестражах и знает, что Гарри придется их искать, чем заниматься парень будет, явно не сидя в школе. Кто знает, когда этот квест должен был начаться, возможно, по плану, Гарри следовало сначала доучиться, и Директор смог бы «поискать» крестражи вместе с Гарри на 7 курсе — однако заканчивать квест парню в любом случае пришлось бы, вроде как, самостоятельно.

И что? Гарри должен будет бродить по стране, совершенно не предполагая, где находятся узловые институты власти магического мира Британии? И, раз парню известно местоположение Хогвартса и Гринготтса, разве мог Директор забыть про Министерство?

Конечно, непонятно, когда и как Дамблдор планировал все это дело показывать, но, раз уж подвернулась удобная возможность убить одного из стада зайцев, почему бы ею не воспользоваться?

Заяц номер два выглядит менее внушительно, но в Игре Года он чрезвычайно важен — и имя ему Театр. Тот самый, который делают в голове Гарри на случай, если туда заглянет Том. И даже если не заглянет — Снейп отрапортует по всей форме: да, вели пешком через весь Лондон ко входу для посетителей. Результат прогулки — Гарри теперь знает, как добраться до Министерства, и Реддлу об этом известно.

Картинка (или спектакль — как угодно) на выходе получается просто превосходная: все образы в голове Гарри указывают на то, что парень знает о пророчестве. И Том всю дорогу будет ставить на любопытство Гарри — что он прибежит, чтобы послушать полный текст. Реальность, к несчастью для Томми, совершенно иная — до самого Финала Гарри не узнает о пророчестве ничего.

Хорошо, но как Директор объяснил все это своей команде? Думаю, исключительно с позиций полезности убиения зайца номер один — ведь, если начать рассказывать о театре, придется слишком многое рассказать.

Кто всю дорогу ведет Гарри и мистера Уизли тихою невидимкою и ведет ли в принципе, я не знаю — чисто из логики и здравого смысла выходит, что кто-то рядом однозначно есть. Не думаю, впрочем, что это вновь целый табун из членов Ордена — в конце концов, дюжина невидимок в переполненном утреннем метро однозначно вызовет по меньшей мере недоумение и толкотню. Следовательно, это должен быть кто-то один, но сильный. Из самых сильных у нас однозначно Люпин, Грюм и Снейп (нет, их-то больше, но Кингсли вот, к примеру, занят, Макгонагалл — все еще дама, а лично прикрывать Гарри Директор не станет).

Грюма я отметаю сразу — у него нога цокает. Либо Снейп, то и дело шастающий на Гриммо всю неделю без видимой необходимости, либо Люпин, с раннего утра полностью одетый и явно к чему-то готовый. Либо, конечно, те наблюдатели, которые в принципе никогда не показываются и не покажутся — но здесь я замолкаю, ибо гадать бессмысленно, а фактов слишком мало, чтобы вычислить конкретного человека. Ясно одно: со стороны Дамблдора было бы глупо никого не поставить в помощь Артуру. А Дамблдор — не глупый.

Представление мистера Уизли в метро однозначно достойно Оскара.

— Просто невероятно, — шепчет он, разглядывая автоматы для продажи билетов, — удивительно изобретательно.

— Они сломаны, — Гарри указывает на табличку с объявлением.

— Да, но все равно… — находится мистер Уизли, продолжая любовно оглядывать чудо сломанной техники.

А на выходе из метро он зачарованно глядит, как турникет проглатывает его билет… Люблю Дамблдора за то, что он поручает людям ту работу, которая понравится именно и только им.

Я в принципе покатываюсь со смеху всякий раз, когда мистер Уизли начинает активно использовать свою вполне искреннюю любовь к магловским изобретениям в целях конспирации. В данном конкретном случае он, желая немного отвлечь Гарри, а заодно понаслаждаться столь популярным в кругах команды Директора костюмом дурачка обыкновенного, всю дорогу пускает слюни на то, чего, я уверена, насмотрелся достаточно и в магическом мире.

А затем, не желая расставаться со столь удобным костюмом, всю дорогу в поезде мистер Уизли сверяется с картой станций, якобы жутко нервничая: «Еще четыре остановки, Гарри… осталось три остановки теперь… две остановки, Гарри…» — что в переводе с эльфийского на человеческий означает: «Мы выходим на станции Чаринг Кросс, Гарри… ты запомнил? Чаринг Кросс… ты точно запомнил?!»

На выходе из метро мистер Уизли, впрочем, действительно теряется на мгновение:

— Где мы? Ах, да… сюда, Гарри, — и ведет парня вниз по улице. — Прости, но я никогда не ездил сюда на поезде, и все выглядит довольно другим глазами маглов. Собственно говоря, я даже никогда не использовал раньше вход для посетителей.

Сам собой напрашивается вопрос, откуда же тогда мистер Уизли знает, что он (вход) выглядит, как старая телефонная будка, где она расположена — и каков код набора?

— …так, посмотрим… шесть… два… четыре… еще раз четыре… и еще раз два…

Он не совсем уверен, в какую именно часть трубки ему следует отвечать на вопросы некоей невидимой женщины по поводу цели визита (и стоит ли вообще пользоваться трубкой), однако прекрасно знает все ключевые детали, включая пароль, необходимые, чтобы успешно попасть в святая святых Министерство (как видим, невероятно надежно защищенное от нежелательного проникновения). Хотя ни разу всем этим не пользовался.

Ну да, я и говорю, что потому Директор и приходил на Гриммо накануне, что все эти детали простым Патронусом не вышлешь — надо же сесть, карту нарисовать, все подписать, стрелочками на ней указать, куда идти и что делать…

Вывалившийся через отверстие для сдачи монет в телефонной будке беджик «Гарри Поттер. Дисциплинарное слушание» мистера Уизли вообще никак не смущает (в отличие от работающих по схожему принципу автоматов для продажи билетов в метро), и наконец он и Гарри спускаются в преисподнюю Министерство Магии.

Я сейчас не буду прохаживаться по внутреннему убранству, в котором все крайне символично и с этой точки зрения интересно для расшифровки — атриум мы оставим для самого Финала, там эти размышления будут больше к месту.

Гарри предъявляет свою палочку для регистрации дежурному охраннику Эрику Манчу, поскольку так проинструктировал женский голос в лифте, обеспечивающий надежную охрану здания. Очевидно, что процедура проверки палочки — что-то вроде удостоверения личности с помощью паспорта, но меня больше умиляет тот факт, что, если бы мистер Уизли и Гарри не подошли сами, доблестный охранник их бы даже не заметил (что немудрено, учитывая плотность потока людей в атриуме).

Цирк, конечно, знатный — абсолютно любой человек может легко проникнуть в Министерство через камины и делать там, что захочет, не светя свою личность и палочку, если очень того не желает. Демократия же. Не удивительно, что Директор якобы блюдет пророчество собственной охраной.

Поездка Гарри в лифте мимо практически всех этажей позволяет нам узнать подробности о структуре и работе Министерства, что весьма полезно для расширения кругозора, но совершенно не нужно в анализе Игры. Наконец мистер Уизли выводит Гарри на втором уровне, оба заворачивают за угол и попадают в Мракоборческий Отдел, где натыкаются на Кингсли, который прекрасно держится на ногах после бессонной ночи.

— Утро, Уизли, — безразлично приветствует он коллегу. — Я ждал вас на два слова, у вас есть секунда?

— Если действительно секунда. Я довольно спешу.

Ах, люблю я разнообразные шифровки-маскировки, в них столько всего веселого!

В момент, когда Гарри открывает рот, чтобы поздороваться с Кингсли, мистер Уизли легонько пихает его локтем. Троица проходит к отсеку Кингсли, где все кричит о бурной деятельности мракоборца, направленной на поимку Сириуса: небольшая карта мира, где переливающимися булавочками помечены какие-то далекие от Лондона точки, и десятки плакатов с изображением Сириуса, которые покрывают всю стену — это, видимо, чтобы Кингсли лучше запомнил, кого ловить. Так и представляю, как они с Сири долго хохочут надо всем этим, потягивая чего-нибудь покрепче вечерком на Гриммо.

— Вот, — Кингсли грубовато впихивает в руки мистера Уизли какую-то пачку пергаментов. — Мне нужно как можно больше информации о летающих средствах передвижения маглов, замеченных за последние двенадцать месяцев. Мы получили информацию, что Блэк может все еще использовать свой старый мотоцикл.

Ну, положим, нечто летающее у Сири и впрямь есть — Клювокрыл, например. Где находится мотоцикл — это совершенно другой вопрос. Скорее всего, отданный Хагриду в ночь гибели Поттеров, он у него и осел — прыгает сейчас по Запретному Лесу вместе с фордом «Англия» мистера Уизли. Меня больше волнует, от кого это Кингсли вдруг получил такую информацию — если он ее и впрямь получил?

Подозреваю, что Скримджер, недовольный результатами поисков маньяка, да еще и подстегнутый откровенно провокационной статьей «Придиры» о том, что Сириус не может быть виновен, ибо он на самом деле не Сириус, а Коротышка Бордман, в ночь гибели Поттеров встречавшийся с одной из своих фанаток (ибо солист группы «Гоп-гоблины»), начал разговор с Кингсли и Тонкс о том, чем они тут, собственно, занимаются, какие версии отрабатывают и почему все еще не проследили, где находится старый мотоцикл Сири — вот Кингсли и орет на половину Отдела, чтобы все слышали, что уже без десяти восемь утра он исправно работает над мотоциклами.

И мимоходом жутко веселится:

— Дай ему журнал, он найдет это интересным, — шепчет он Артуру, подмигнув Гарри с огромным энтузиазмом (этих людей явно плоховато учат скрываться в их Мракоборческом центре переподготовки после школы), и продолжает, повысив голос, чтобы вновь слышал весь Отдел: — И не задерживайтесь, Уизли, задержка с отчетом об огнеструйном оружии отложила наше расследование на месяц.

Месяц! Мерлин, даже я бы на месте Скримджера начала задавать неудобные вопросы.

Мистер Уизли, впрочем, веселится не хуже Кингсли:

— Если вы прочитали мой отчет, — «…а я знаю, что вы его не прочитали», — то вы должны знать, что речь идет об огнестрельном оружии. И, я боюсь, вам придется подождать с отчетом о мотоциклах; мы невероятно заняты в данный момент.

Разумеется, кому нужны эти мотоциклы, а вместе с ними и поимка беглого маньяка — о чем на весь Отдел и сообщает мистер Уизли начальнику розыскной группы. И тот молчит. Здорово. Видимо, в Ордене договорились, если что, валить вину за задержки по расследованию на Артура, чтобы Кингсли не страдал от нападок вышестоящего начальства так уж сильно.

Вообще, на самом деле, мне крайне странно слышать из уст Кингсли пассажи про «огнеструйное» оружие. То есть он перед всем Отделом прикидывается человеком, глубоко несведущим в магловских вопросах — а уже через год его назначат охранять магловского премьер-министра. Неужели того, кто изображает из себя дурачка, Скримджер бы поставил на такую должность — да еще и доверил бы ему поиски Сириуса, вроде как приспешника самого Реддла?

То ли уровень подготовки в Отделе мракоборцев так низок — то ли Кингсли шифруется вовсе не от всего Отдела, а от некоторых отдельных его служащих. В российских тюрьмах таких отдельных называют «наседками» — специальные люди, связанные с тюремным руководством, которых подсаживают в камеры, чтобы они внимательно слушали и передавали услышанное наверх.

Если Фадж собирается подтягивать Кингсли к себе (а именно это он делать и собирается), то ему необходимо проверить его на благонадежность. Как? С помощью такой вот незаметненькой наседки — о которой Кингсли знает и перед которой всю дорогу прикидывается дураком, но дураком, способным быстро и четко выполнять приказы руководства. Хотели о мотоциклах узнать? Получите, запустил процесс, узнаю. Что так долго? Уизли виноват, он, видите ли, очень занят. Я тут ни при чем, совсем тут ни при чем, огнеструйное оружие изучаю, как просили.

В общем, то, что нужно Фаджу. И результат таков, что Сириуса ищут где-то в Тибете, активно ведясь на известную буддийскую практику Канзас Сити Шаффл, а уши Дамблдора уже висят вплотную к голове Министра в виде молчаливого, невозмутимого, исполнительного, обязательного, не чересчур умного Кингсли. Хорошо.

— Если можешь, освободись до семи. Молли делает фрикадельки, — шепчет на прощанье мистер Уизли и проводит Гарри из Отдела к себе в кабинет, который мало отличается от чулана для метел напротив, ибо «они» считают, что мистеру Уизли не нужно даже окно.

Меж тем, разбираться с самоизвергающимися унитазами (в кабинет влетает докладная записка об очередном таком — в Бэтнал Грин) — нужно. А вот я бы не стала. Без окна — ни за что.

Запомним, кстати, что имеются такие унитазы — позже пригодится.

А далее события развиваются крайне быстро.