На крючке у Фортуны (гет)

Глава 76.

— Все-таки Блэки поголовно психи отмороженные, — пробурчал я, на что Сириус лишь грустно покачал головой, — Это ж надо было догадаться посреди толпы сотворить Туман Зеркал, — я удрученно склонил голову, — У Беллы точно не все дома. Сейчас, наверное, отделение для душевнобольных в Мунго битком забито. Это хорошо, что ты успел его блокировать сразу, иначе мы сейчас составили бы компанию Долгопупсам.

— Ты тоже молодец, вовремя сориентировался, чтобы применить Темное Поглощение. В противном случае все те, кто попал под удар, не в Мунго были бы, а на кладбище. Ты, кстати, сам-то как? Все ж таки не чарами щекотки разбрасывались, — Блэк участливо посмотрел на меня.

— Да в порядке я, подустал только и всего. Отосплюсь и буду лучше, чем был, — махнул я рукой на глупое беспокойство, — Как там Нимфадора, кстати? Мы с ней разминулись немного после всей заварушки.

— О, племяшка дралась, как настоящий барсук, хотя, ее тоже достали, — задорно рассказывал Бродяга, — Кажется, она получит даже выговор за применение «неуместных» заклинаний. Видите ли, не гуманно это, да и какой пример, как аврор, она подает. Хотя, как по мне, так ее поступок достоин звания почетной шутки, хоть и немного жестокой, но этот скот заслужил.

— А что она сделала? — с удивлением спросил я.

— О, по сути, ничего необычного или сверх темного. Всего лишь проклятие тотальной импотенции, примененное к одному из шайки. Кажется, это был МакНейр, — крестный залился лающим смехом.

— Надо поздравить ее с посвящением в наши круги, глядишь, и совсем своя станет. Тебе самому-то что сказали? Все ж таки, вряд ли они не определили проклятье Деймоса, которым ты жахнул по тому придурку.

— А ничего они мне не сказали, побоялись, как всегда. Но самое смешное, что они нам еще и благодарность выразили, как там… «За содействие спец. службам Министерства в предотвращении опасных действий со стороны преступных элементов и их поимку». Ха! Да мы сами там преступные действия совершали, но если бы они попробовали нас после того, как мы спасли большую часть народа, засудить, то их бы общественность сожрала и не подавилась бы.

— Хорошо, что хорошо кончается. Но впредь надо бы поосторожней быть, а то иной раз пойди, докажи, что ты не купался в крови девственниц, а всего лишь готовил бифштекс с кровью.

— Ну не ступефаями же было разбрасываться. По нам, значит, Непростительными лупят, а мы у них отберем палочки и пальчиком погрозим… Не, так не пойдет. И, кстати, Грозный Глаз полностью со мной согласен.

— Когда ты успел с ним увидеться?

— Никогда, он письмо прислал. Говорит, что правильно сделали, что отделали этих уродов по-свойски. Дамблдор только недоволен, но он всегда был гуманистом.

— Не всегда, когда-то он тоже строил великие планы по порабощению мира… — загадочно пробормотал я.

* * *

Когда мы добрались до тварей в масках, то большая часть народа уже пересекла половину поля, так что масштабных жертв не предвиделось, но, тем не менее, погибло несколько человек, когда один из отсеков не выдержал атак заклинаний и рухнул, погребая под собой пятерых. Добровольцев, что бросились на помощь аврорам, было не слишком-то много. Самих авроров еще меньше. Очень смахивает на то, что Министр свято верит в силу своей харизмы и способность убеждения, в первую очередь самого себя. Он, вероятно, был так уверен, что навел порядок в Британии, что не особо озадачился охраной данного мероприятия. В результате, в общей численности нас было около пятнадцати человек против толпы в двадцать. Да там одна Белла пятерых заменяла по разрушительности! Правда, мы тоже не лыком шиты, особенно Сириус. Даже Римус не стал церемониться. Очень похоже, что взыграл инстинкт хищника, в результате чего он голыми руками выдрал глотку какому-то придурку, атаковавшему Нимфадору со спины. Личность убитого опознать не удалось, очень вероятно, что Темный Лорд снова начал вербовку, чтобы пополнить ряды вместо тех, кто еще в Азкабане.

К тому моменту, когда Сириус добрался до Беллатрикс, троих магов, не успевших унести ноги, уже не было нужды спасать. На такую дуэль я бы смотрел вечно. Это было ужасающе прекрасно. Две пары дуэлянтов, находившихся рядом с Беллой и Сириусом в это время, слегли от случайных заклятий жертвами семейного скандала. В ход шло все. Дошло до того, что Сириус пытался достать кузину Темными Плетьми, спускаемыми с левой руки безпалочково, даже оставил ей на память черные полосы гниющей плоти на скуле, в то время, как противница умудрилась напустить Туман Зеркал, жертвами которого мгновенно стали около десятка находившихся рядом. Благо, что Бродяга успел защититься и блокировать распространение Тумана. Каждый, кто попадал под его действие, неумолимо замыкался в себе. Сознание человека обращалось против себя самого и начинало блуждать в лабиринтах собственных воспоминаний. Выбраться из подобного состояния возможно лишь самостоятельно, осознав себя, разложив всю память на полочки и приняв себя таким, какой есть. Из десяти человек трое навсегда стали овощами, так как к моменту проклятия были ослаблены Круциатусами и их разум был уже поврежден. Два аврора из трех смогли придти в себя уже в больнице на следующий день. Видимо, имели представление об окклюменции и данном проклятии в целом. К сожалению, среди не проснувшейся пятерки еще оставался один из Уизли — Билл. Парень магией Разума не владел, так что шансов у него мало, но пока он еще держался и не стал окончательным овощем. Семья рыжих в глубокой печали, в чем я им совершенно искренне сочувствую. Все же Билл нормальный парень.

Когда я увидел, что использовала Белла, а опознать я смог это по подозрительному зеркальному блеску тумана в его мареве, то я психанул не на шутку, так как понял, что нужно помочь Сириусу, иначе жертв будет в несколько раз больше. Два противника, что достались мне, оказались не столь искушенными дуэлянтами, особенно в защите против огненной плети, которой я их отхлестал, как нерадивых девиц за поступки отнюдь неблагородные. Визгу-то было. Как только два моих оппонента упали без сознания от болевого шока, я подобрался через несколько трибун к Блэку, где под его защитой смог спокойно сконцентрироваться на Темном Поглощении — универсальном заклятии Высших Темных Искусств против всяких ядовитых, ментальных, проклятых туманов и прочих неприятных проклятий, накладываемых на область. Минусом его использования было, то, что если ошибиться хотя бы в одном слове, то заклятие поглотит твой разум, твою личность. Довольно рискованно его применять, но по-другому с дрянью, что напустила Белла, не справиться так, чтобы обойтись минимумом жертв.

Закончилось все тем, что пока мы были заняты проделкой Беллатрикс, та собрала тех, кто был еще жив из ее группы, и исчезла в портальной вспышке. О только что присутствующих Пожирателях напоминали лишь тела убитых и раненых, а так же зеленый череп со змеей, выползающей изо рта, расположенный высоко в небе. Потери среди бойцов были равными — по три человека с каждой стороны. Вот только еще много гражданских погибло, так что это было поражение. Хотя, я бы сказал, что это была все ж таки победа, потому что мы спасли гораздо больше.

По масштабности битва заняла первое место за последние тринадцать лет точно, и стала одной из страшных по потерям за всю войну с Волан-де-Мортом. Хуже пришлось только раз, со слов крестного, когда они столкнулись с выпивающими Пожирателями в пабе, куда и сами пришли выпить. Тогда драка была почти равной. Погибло почти два десятка гражданских, двое орденцов и пятеро Пожирателей. Их спас только эффект внезапности и алкогольное опьянение противника. Хотя последнее стало скорее помехой, так как Пожиратели перестали себя контролировать и начали разбрасывать Непростительные налево и направо, из-за чего было столько потерь, причем парочка Пожирателей попала по своим же. Жуткие времена были. К тому же Министерство осудило действия Ордена Феникса за провокацию темных волшебников и гибель стольких гражданских. Паб тот сравнялся с землей, а владелец погиб при драке, так что на его месте сейчас было пусто в Косом переулке. После той стычки пришлось еще и от авроров прятаться.

Наша драка кончилась для меня серьезным ожогом левой руки от кисти и до плеча — постарался кто-то из тех двоих, что были потом наказаны мной. Всю руку измазали специальным противоожоговым кремом. Сириуса же почти что и не задело ни разу, так пару неглубоких царапин — залечили, не сходя с места. Люпин даже не пострадал, видимо, или, что более вероятно, на нем все заросло, с его-то регенерацией вервольфа. Досталось только Нимфадоре, в которое угодило проклятье со спины, но, к счастью, ничего опасного. Кажется, Римус немного винил себя за то, что не смог вовремя ее прикрыть. Я посоветовал ему загладить свою вину, сводив «бедняжку» в кафе, на что Блэк из-за спины друга показал два больших пальца. Хоть у кого-то все будет хорошо, как я надеялся.

* * *

Мы закончили с крестным дискуссию о том, что дальше предпримет Белла, и что произойдет в Министерстве, на том, что стоит ждать повторного нападение и срочной перестановки кадров в верхушке власти. Теперь даже Дамблдор не помощник Министру, из-под которого так жестко выбили кресло, что он себе не только пятую точку отбил, но и по хребтине от общественности получил.

Как бы там ни было, я поставил стакан с недопитым сливочным пивом на стол в столовой, где мы закончили свою беседу с Блэком в районе двух часов ночи, и отправился спать. Сделав около пятнадцати шагов вверх, я понял, что голова начала странно кружиться, и я покачнулся. В порыве удержаться я хотел взяться за перила, но не успел и последнее, что я запомнил, это обеспокоенное лицо крестного вверх тормашками, который спешил, кажется в мою сторону, а дальше была лишь темнота.

* * *

Когда я смог, наконец, осознать себя, то первым делом захотелось открыть глаза, но что-то пошло не так и свет я вновь не увидел, глаза так и оставались закрытыми. Это меня сильно напугало, и я захотел издать какой-нибудь звук, но и это у меня не вышло — язык не желал мне подчиняться. Я чуть было не запаниковал, но постарался вспомнить окклюменцию, и, сосредоточившись, сумел отстраниться от ситуации и проанализировать. Дальше я пытался поочередно пошевелить любой частью тела, даже ушами пробовал, но все тщетно. Было противно ощущать себя запертым в своем же теле без возможности оценить окружающее пространство и подать голос с просьбой о помощи. Радовало, что я мог время от времени слышать какие-то посторонние звуки, слышимые, словно сквозь толстый слой ваты, что не прибавляло звуку смысла.

Со временем я попытался закрыться в созданном мной мире в моем разуме во время тренировок в окклюменции, но почему-то у меня никак не выходило должной концентрации и меня выкидывало в несведущую о внешних событиях темноту. После долгих попыток нащупать или углядеть что-либо в этой темноте, я заметил бело-золотистый цвет с толикой примеси светло-серого потока. Постепенно свет приближался, и стало ясно, что это вроде как газообразная цветная лента, тянущая свои щупальца. Потом та стала распадаться на ленты поменьше, те на еще поменьше, пока она не превратилась на расбахромленную на конце ниточками ткани кисть. Эти нити стали целенаправленно расползаться по моему телу, придавая ему странное тепло внутри, словно бы я встретил старого друга, с которым не пил уж последние лет тринадцать. Вскоре я догадался, что это была моя магия, магия Поттеров, опутывающая меня повсюду. Когда одна из армии ниточек добралась до кончиков пальцев ног, все тело уже испытывало причудливое тепло, благодаря текущей по нему магии. Постепенно мне стало казаться, что я стал ощущать какой-то привкус, и уж было подумал, что ко мне возвращается управление телом и его чувствительность, но я отбросил эту мысль в тот момент, когда определил, чему может принадлежать подобный привкус. Было такое ощущение, что в воздухе присутствует побеспокоенная кем-то пыль, но пыль моя, родная, домашняя, которую обычно находишь на любимом снежном шаре, на полке, куда ты не заглядывал последние несколько месяцев или даже лет. Прямо вижу, как начинаю пересматривать старые сувениры и натыкаюсь на задвинутый в задние ряды такой родной, несущий в себе нечто, связанное с твоим детством, предмет. И ты аккуратно стираешь пыль с поверхности и глупо улыбаешься, а в груди разливается прекрасное тепло памяти. Те же ощущения бывают, когда я беру в руки мантию-невидимку. После чего мой язык как будто ощутил прохладный поток воздуха, хотя губы точно были сомкнуты. Свежий воздух приятно холодил мои рецепторы. Так и вижу, как всколыхнулись ветви деревьев под строгим прохладным ветром, который обдает своими потоками мое лицо. В очередной раз сменившийся привкус оказался отдаленно напоминающим вкусовую расцветку полыни, но не той, приторно-горькой, а именно те ее ароматы, по которым определяют даже с закрытыми глазами, что это полынь, когда она цветет, а не шалфей или клевер. Вот ты стоишь в траве по пояс, а вокруг благоухают различные запахи, но ты ощущаешь именно этот терпкий и горьковатый, присущий такому близкому тебе по духу растению. И все это так умиротворяло, что я успокоился и смирился со своим положением. Но мой покой был вновь нарушен.

Неожиданно, в поток белого и золотого вмешались новые цвета: бархатно-черный, как сама ночь, которая тебя укроет, словно мама одеялком, и рубиново-красный, будто чья-то кровь, и совсем немного серебристого, слегка сверкающего в отсвете других цветов. Новый поток магии стал вихриться и бережно заворачивать вокруг золотого, белого и серого цветов, причудливо переплетаясь в одну прекрасную струю света. Когда новый поток начал заполнять меня, я ощутил изменившийся привкус, словно добавили каких-то новых продуктов в блюдо. Было в этом что-то отдаленно близкое, но в то же время чувствовалось, что не мое, но теперь уже от этого никуда не деться, как будто принял бездомного породистого кота в свой дом и берешься нести ответственность за того, кого приручил.

Разобравшись в измененном вкусе, я понял, что примешалась солоноватость, действительно напоминавшая о крови, свежей. И кровь эта твоего поверженного врага, она наполняет тебя чувством благоговения, ощущением победы, она пьянит, как хорошее крепленое вино. Вот я взял в руки бокал с полупрозрачной рубиновой жидкостью, что плещется до середины бокала. И лишь один глоток будоражит твою собственную кровь, заставляя прочувствовать этот момент, как момент превосходства над своим противником. Одновременно с этим чувствовалось послевкусие… запревшей хвои? Да, именно, то прекрасное ощущение, когда ветерок в лесу доносит до тебя сладкий хвойный запах от годами редко опадавшей хвои, принесенной в жертву, чтобы дать дорогу следующим поколениям зелененьких иголочек. Под ногами мягко шуршит слой перерождающейся хвои в перегной и тихонько хрустят веточки, и, конечно, чувствуется запах смолы… В конце проходящее послевкусие напомнило… о библиотеках? О, нет, не совсем, это книги. Книжная пыль, когда ты открываешь ветхий фолиант, а он исторгает из себя облачко пыли и запах пожелтевшей от времени бумаги. То чувство, когда ты прикасаешься к чему-то невероятному, древнему, скрывающему в себе множество знаний и тайн. В этот момент тебя переполняет желание познать написанное, разгадать тайны письма и ты вдыхаешь ту разлетевшуюся из книги пыль. О, это божественное чувство!

Проникнувшись полностью своей магией, я чувствовал себя полноценным? Определенно. Словно до этого не хватало какой-то части меня, как то нога или рука. И я уже не понимал, как до этого мог жить без этого чувства наполненности.

Чудовищным усилием раскрыв глаза, я, немного жмурясь, посмотрел в потолок гостевой спальни в Блэк-хаусе. Вспомнив, наконец, ЧТО я ощутил, я растянул губы в глупой счастливой улыбке, кажется, до самых ушей. Сейчас, вот именно сейчас бы у меня мог получиться самый сильный мой Патронус. Я нашел свое призвание — единение с магией, вот что приносит истинное счастье.

(Прим. от авт.)

Объясню кое-что касательно моих ассоциаций.

В моем понимании артефакт, как объект, приобретает сакральный смысл. Ассоциируется он с какой-то вещью, в которую создатель вкладывает душу и память. Поэтому серый поток магии Поттеров ощущается, как любимый когда-то предмет, связанный с определенным временным промежутком из жизни создателя и нынешнего владельца . (Поттеры имеют Дар артефакторов)

Магия пространства (так же Дар Поттеров) у меня плотно ассоциируется со стихией воздуха, какими бы ни были доводы разума, так что ветер, дикий и неудержимый — заслуженно белого цвета поток магии.

Не хочу ассоциировать личный Дар «Дитя Фортуны» с четырехлистным клевером, так что в моем понимании полынь, потому что судьба Поттера такая же терпкая и с привкусом горечи на языке, как и судьба владельца такого Дара . Золотой цвет магии, словно пыльца цветка.

Магия Певереллов имеет характерный красный оттенок в честь пролитой крови врагов отнюдь не мирными представителями этого Рода, а также в честь всех принесенных ими жертв во славу Рода.

Родовой Дар «Некромантия» прекрасно выражается черным цветом, но сама магия воспринимает любой дар как нечто прекрасное и хорошее, а единственное приятное на запах гниение для меня, это запах прелой хвои в хвойном лесу. Многое потеряли, если никогда его не ощутили.

Книга олицетворяет собой мудрость, а ветхий вид — древность. Род Певереллов достаточно стар, чтобы иметь серебристый оттенок магии, как знак седины. И такой Род не может не обладать своими тайнами и великими знаниями.

Мне кажется, так могла бы выглядеть Лавгуд, правда, не хватает чутка задумчивости. https://pp.vk.me/c636024/v636024448/18417/NKV4vMpNRmI.jpg