Ольга (джен)

Настроение главы песня Хеловисы "Травушка"

Кубок подносила девочка лет десяти. Брюс, любивший детей, дружелюбно подмигнул ей, и чмокнул в высокий чистый лоб. Басманов вздохнув, отпил из кубка совсем немного. А девочку просто погладил по голове. Ольга от поднесенного кубка сперва отказалась. Но у ребенка на глазах выступили такие крупные слезы, что девушка тут же о своей холодности пожалела. В соседней горнице она слышала знакомое шуршание. Женщина спешно покрывала голову шелковым покровом, надеваемым сейчас прямо поверх простого домашнего платка.

Марья постарела. Как и Ольге, ей перевалило за сорок лет. Волосы, скрытые под светлой тканью, верно уже частью поседели. На щеке была небольшая впадинка, знакомая только кузнецам, цирюльникам, да тем, кто уже терял зубы. Морщин глубоких не было, но вокруг губ и глаз уже пролегла сетка мелких. А между бровями наметилась будущая суровая складочка. Хозяйка глянула на гостей недобрым но понимающим взглядом, и указала на стол, покрытый светлой узорной скатертью. Редкий для Москвы чинийский самовар недавно вскипел. Чугунок с кашей окружало несколько плошек со сладостями.

-Не побрезгуйте, гости дорогие!

Говорила она слишком громко. Девочка, ей дочь, судя по всему, воспитанная в лучших придворных традициях, удалилась. Вместо неё в комнату вышел боярин Годунов. Он тоже постарел, располнел, и только это не давало его лицу покрыться крупными морщинами. Годуновы с интересом разглядывали нежданных гостей, что заявились без приглашения в столь ранний час. Басманов без тени смущения сел на хозяйское место во главе стола, сам налил себе кипятка из пузатого котла на ножках, подлил отвара трав. Его спутники тоже присели к столу. Хозяева остались стоять.

-Ты, Фёдор Алексеевич, ещё краше стал, — по свойски, как старому знакомому, улыбнулась Марья, — с чем пожаловал?

-Да вот, — инквизитор был очень спокоен, — батюшку твоего помянуть пришел. Друга своего. На тебя поглядеть. Да на мальчика твоего, иного. Ты же знаешь, что мы таких детей к себе забираем?

-Не пойму, о чем ты, — пожала плечами женщина, — мои дети все люди. И Ксеньюшка, И Феденька.

-В честь меня ребенка назвали, — Басманов бросил Ольге кривую недобрую ухмылку.

-Дружбою твоей зело дорожу, — вступил в разговор Борис.

-Я по вашей милости едва жив остался, — Фёдор кивнул на приставленную к стене палку, — А Ванечку, которого ты в честь второго своего друга нарек, куда дели?

Марья побледнела, будущий царь чуть отступил ей за спину.

-Кабы убить пришли, — неожиданно спокойно изрекла женщина, — так нас бы уже в живых не было. Стало быть нужны мы вам?

-Твоя правда, боярыня, — кивнул Басманов, — вот добыли бы вы Фуаран заветный, так я вас, как иных-отступников на месте бы сжег. С детьми вашими и всею прислугой. Или ты одна на бессмертие нацелилась? Дети-то все от Бореньки? Али Михайловичи тоже есть? Сами повинитесь, али помочь?

Поскольку хозяева старались отмолчаться, инквизитору пришлось «помогать» почти все время. Отец всем троим дочерям своим добра желал. Всех обвенчал со знатными боярскими сыновьями, у который в линиях судеб мелькал трон, хотя бы призрачно. И только Боренька, который в опричники-то случайно попал, боярином не был. А вот царская шапка в его будущем просматривался весьма отчетливо. Поэтому только Марье Дэвид рассказал об иных все. Да она и сама догадывалась. И даже что-то такое в человеке разглядеть могла. По крайней мере, Басманова и всех до единого вампиров без труда от остальных опричников отличала.

Заговор оборотней происходил буквально у девушки на глазах. Умом и хитростью она пошла в отца. Понимала, что иные, суть те же люди. И страсти у них такие же. Они только колдовать могут, да не помирают. А жить вечно ей хотелось даже больше, чем царствовать. Ведь какая там власть у царицы? Только что наследников царственных плодить. А опосля смерти мужа прямая дорога в монастырь. Такой судьбы себе Марьюшка никак не желала.

Темрюков был хитер, хоть и не шибко умен. В равновесии сил не смыслил ничего. Но договорные отношения неплохо понимал. Марья, умная, начитанная, но отстраненная самим укладом жизни от участия во всех почти делах, с ним быстро сошлась. Оба они почитали жизнь весьма несправедливой. К счастью, обе их беды были поправимые, коли с умом подойти. Существующую династию Рюриковичей с дороги отпихнуть для иного было раз плюнуть. Михаил не мог просчитать будущее достаточно далеко. Не мог сплетать чужие судьбы. А те, кто мог, были для него недоступны. Поэтому заговорщики пошли простым путем. Вознамерились расчистить себе путь механически.

Но тут вставал вопрос времени. У Михаила впереди была вечность. Марья таким запасом оставшихся лет не обладала. Женщины умирали и в тридцать. Так для чего ей, собственно, стараться? Тут Темрюков ей про Фуаран и поведал. Думал он, что книга та в Китеже. Куда пройти может лишь осужденный, или инквизитор. Ждать, пока оборотень сядет в инквизиторское кресло, можно было вечность. Но в не самой отдаленной стране, Речи Посполитой, проживал ещё один недовольный жизнью «темный». Витезслав никак не мог добиться для вампиров права пить человеческую кровь. Он, собственно, и выяснил, кому Ярина свои книги на хранение отдавала. К сожалению с тою же легкостью он не узнал, что именно его в Московской инквизиции не ждут.

Но вампир уже примерял заветное кресло. В его власти было нанять оборотней для расправы над семьей Святослава. У него были средства подкупить старого заклинателя молний. Были возможности послать заговоренные амулеты в Московию. Он смог долго скрывать Михаила от инквизиции. Мог на равных торговаться с Гесером. Но что-то все же подозревал, поэтому приставил к Темрюкову его же сестрицу, а к Марье соглядатая-оборотня. Который и поведал ей, что Ванечка, её первый сын, и вероятный наследник престола, иным родился. А что для его счастливого детства надобно другого мальчика попросту убить, так кому нужны чужие царевичи? Боясь ответного хода, сыночка-иного супруги почти тут же мертвым объявили, да в монастыре спрятали. Поди найти теперь тот монастырь!

-Да что вы, ослепли что ли? — неожиданно резко вскрикнула Марья, — не видите, как мы тут живем? Как в захолустном монастыре! Ни книг доступных, ни школ! Сколь на Москве грамотных? А сколько средь них женщин? Вы ж вроде, иные, о людях заботиться обязаны? Рюриковичи тянули нас всех во тьму! Стране нужна свежая кровь! Новая, молодая династия! Боги на троне! Мы будем бессмертны! Мы пригласим ученых, архитекторов. Построим университеты, академии, обсерватории! Московия станет третьим Римом!!!!!

Ольга слушала её, а сама раздумывала, как бы половчее ухватить нож со стола, да перерезать этой женщине горло. А ведь кабы все устроилось, она пожалуй, светлая стала. Интересно, во что выльется такое нарушение равновесия? И тут только девушка осознала, что она не просто иная, дозорная, воевода. Это она в ответе за то самое хрупкое равновесие. Ольга почувствовала, что встала вне порядка. Вот так. Тихо и незаметно.

-Инквизиция выслушала вас, — кивнул Басманов, — и решение вынесено. Вы оба не иные. Развоплощению не подлежите. Для вашего наказания оба Дозора получают право на одно воздействие седьмого порядка. Дневной Дозор своим правом уже воспользовался. Что скажет воевода Ночного Дозора?

-А я своё приберегу, — Ольга встала, и направилась к двери, — вмешательство Ночного Дозора сейчас не будет способствовать делу Света. Бездействие же приведет к невиданному ранее подъему патриотизма.

-Значит, у нас все получится? — с надеждой бросила ей вослед Мария.

-Университет в Москве определенно будет, — кивнула Ольга.

-Ты только не препятствуй! — затараторила женщина, — я ведь никому зла-то не желала! Кабы знать, что и с вами договориться можно было! Мстить нам не будешь?

-Я клятву дала, — равнодушно отозвалась девушка, — не буду. Пальцем ради вас не пошевелю.

Ольга сдержала слово. Более двадцати лет никто в Ночном Дозоре не понимал, отчего воевода бездействует. Но все до единого молча исполняли приказ не вмешиваться. Когда юный Григорий Отрепьев бежал из Чудова Монастыря, поддавшись заклинанию внушения седьмого порядка. Когда в казарму приходили депеши от Марины Мнишек, что Речь Посполитая признала в нем чудом спасшегося царевича Димитрия. Юноша был настолько убежден в своей правоте, что его в лицо узнала даже мать покойного царевича. Ночной Дозор молча наблюдал невиданный ранее неурожай, и последовавший за ним голод. Бунты и эпидемию. Поговаривали, что незадолго до своей безвременной кончины от лошадиной дозы яда, Годунов в отчаянии предлагал Басманову руку своей дочери. Обещал все, что угодно. Он уже не мечтал сделать Москву третьим Римом. Он просто хотел выжить.

Когда беснующейся толпе вынесли на показ мёртвыми царевича Фёдора и вдовствующую царицу Марью, которых всего час назад душили их бывшие друзья, Ольга тоже пришла поглядеть. И Святослава с собой прихватила. Сложно было понять, получали они от увиденного удовольствие, или же это их печалило. Высшие они ведь себе на уме. Единственное объяснение полученное за эти годы Семеном, состояло в том, что «чаша постепенно наполняется». Но воевода определенно не держала зла ни на кого. Вампирша Мария, в обязанности которой входило вдохновлять своих мужчин на свершения и подвиги, между двумя своими мужьями-Лжедмитриями гостила у неё в тереме. Оставила в подарок несколько вилок, которыми заинтересовался только Басманов.

Фёдор Алексеевич лично улаживал отношения своей падчерицы с вампиром Витезславом. Тот во время польской оккупации даже в гости заходил. Земно кланялся за дозволение вампирам пить человеческую кровь. Благодарил бывшего гладиатора за рекомендацию для тогда ещё маленькой провинциальной инквизиции Праги. В ответ новоиспеченный инквизитор подарил Ольге полный гусарский доспех с крыльями. «Потому, что она ангел». Но улыбка у него все равно была слегка натянутая. Трудиться ему предстояло под началом юной Марией Старицкой.

Ночной Дозор. Наши дни.

-Постойте, — перебил шефа Антон, — я же был Праге, когда Витезслава убили. Но про инквизитора Старицкую не слышал. Да и заметил бы красивую женщину на процессе.

-Твоё счастье, что не слышал, — усмехнулся Борис Игнатьевич, — да она уже давно в головной офис перебралась. В Берне работает. И не сказать, чтобы по нашим временам она уж такая красавица была. Просто полная блондинка. Старицкая-Гданилецкая самые сложные кризисные переговоры ведет. Если она не справится, жди двуединого. Вот если баланс сил по Москве рухнет, и Дневной Дозор захватит наш офис, тогда и познакомитесь. Она кого хош уболтает. Под конец Завулон ей в ноги кланяться будет. Хотя, едва ли это когда-нибудь произойдет. Все мы давно уже не бойцы. Просто полиция. Чиновники. Бюрократы от магии.