Ольга (джен)

Настроение главы: Лора Провансаль. Маленькое предательство.

https://givemp3.com/search/%D0%BB%D0%BE%D1%80%D0%B0-%D0%B1%D0%BE%D1%87%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0?page=2

Знаменитое трехэтажное здание Дворянского собрания, почитай с самой постройки, стояло обнесенное строительными лесами*. Каждый извозчик, работавший на Итальянской и Михайловской, точно знал, что господа дворяне с первых дней сильно негодовали из-за опасности пожара, отсутствия места для верхнего платья, и духоты. С жиру бесились, в общем. Видать, много чего переделывать пришлось. Здание уже лет двадцать перестраивали, и все никак не могли те работы закончить. Иногда в запыленные двери все же входили какие-то люди. Рабочие, несшие в руках кто сверток с обедом, а кто и шкалик**. Беднота, в жизни своей гривенника на проезд не потратившая. Прибывали молодые инженеры — строгие и рассеянные, длинноволосые мужчины в очках, с кожаными папками, линейками, и длинными футлярами для бумаг. Эти тоже извозчика нанимали, редко. Все больше на своих колесах передвигались.

Сегодня же в дом на Итальянской народ зачастил. Многие подкатывали на своих сверкающих авто, даже дамочки. А были гости на извозчиках, и верхом. И пешком, кто победнее. Нынче в недостроенный особняк заходили все, кто мимо шел. И дворяне, и разночинцы. Странное дело, все это разнообразие людей, одежд и транспорта ничем не удивляло постоянных посетителей окружающих магазинов, прохожих и тех, кто много лет наблюдал за строительством из окон своих квартир. Напротив, встретившись взглядом с очередным бедно одетым мужичком, вежливо пропускающим впереди себя разодетую в полупрозрачные шелка и страусовые перья даму, прохожие тут же об увиденном забывали. Народ тем временем все прибывал. В окнах горел электрический свет, да и музыку было слышно прекрасно.

Ольга прибыла одной из последних. Рассеянно оглядела выставку транспортных средств у парадного подъезда, и плюнув, оставила своё ярко желтое авто прямо на дороге. Кому надо, тот объедет. В дверях она столкнулась с целителем Деревянко. Тот крякнул, поправил напомаженный ус, приложил руку к бескозырке, и чуть склонил голову. Видимо делал он все это по въевшейся за долгие годы дворцовой привычке. Все отлично знали, что никакого отношения к флоту мужчина не имеет. Дозорной даже стало интересно, как лекарь выкручивается, когда сопровождает царскую семью на яхте. Ведь он, скорее всего, не знает ни одной команды, да и названия снастей и такелажа для него пустой звук. В то время, как сам царь, его жена и дети прекрасно ориентируется на корабле, и даже плавают в Грецию на маленькой семейной яхте без прислуги и команды. За прошедшие годы Андрей Еремеевич располнел, хотя наследник становился все больше и тяжелее, и носить его на руках было все труднее. Уж давно пора было пересадить мальчика в кресло на колесах, но царица не дозволяла.

Несмотря на музыку, танцы, яркий электрический свет и обильные закуски, собрание носило деловой характер. Дашкова, взявшая под свое покровительство целителя Распутина, вызвала многочисленные протесты и непонимание с обеих сторон, и, в конце концов, была вынуждена пойти на переговоры с участием инквизиции. Операция по смене власти шла полным ходом, и контролировать её становилось все труднее. Дозоры всей Европы давно и с большим интересом следили за ходом событий. Настало время для сбора предварительных данных. Судьба арестованного целителя в действительности интересовала лишь немногих. Старца поместили в Шлиссельбургское отделение Ночного Дозора, и без команды пресветлой отпускать не собирались. Темные, разумеется, упирали на незаконное лишение свободы, и требовали старца выпустить хотя бы на поруки. На том же настаивал целитель Деревянко, оставшийся при наследнике престола в одиночестве. Ему с его пятым рангом не хватало Силы, да и мастерства для лечения мальчика.

Лефорт, затянутый в безукоризненный черный фрак, любезно беседовал с Дашковой, сверкая бриллиантовой брошкой для галстука. Екатерина Романовна, нарядившаяся по случаю собрания в нежно розовое шелковое платье от Ламановой* * *

, вздыхала и краснела. Со стороны могло показаться, что противники флиртуют. Но они отчаянно спорили, и этот разговор мог в любой момент перейти в магический поединок. К счастью, судьба операции, и самого Распутина, сейчас от них не зависела. Революция неумолимо приближалась с энергией разогнавшегося паровоза, и остановить её, как-то приблизить или оттянуть момент главного восстания не смог бы никто из Великих, даже если бы им в голову пришло объединить для этого усилия. А пророком и его предсказаниями занималась целая команда аналитиков.

Пока в большом зале выпивали за успех каждой из сторон в отдельности, танцевали и веселились, в маленьком прокуренном кабинетике под самой крышей собрался весь «цвет» интеллектуальной мысли обоих Дозоров. Трое лучших аналитиков от Темных Светлых и инквизиторов тихо переговаривались, обменивались короткими фразами и шутками. Но понять, что конкретно кажется им забавным, никто из присутствующих не мог. Аналитики это видели, и поглядывали на всех пренебрежительно и чуть рассеянно. Ольга тоже закурила, но к столу присаживаться не стала. Почему-то ей в компании этих троих холодных интеллектуалов было не комфортно. Некурящим Дашковой и Лефорту пришлось сесть рядом у небольшого окна, и довольствоваться одним заклинанием для очищения воздуха на двоих. Но тут распахнулась дверь, впуская в полутемную комнату немного свежего воздуха, и два светлых оборотня ввели Распутина. Следом, разгоняя дым рукой, втиснулся целитель Деревянко. В своем матросском костюме он смотрелся здесь дико и неуместно, но не смущался.

Тут же стало шумно. Директора заговорили разом. Лефорт требовал немедленно передать Распутина в Дневной Дозор. Но Дашкова глянула на него так, что претемный замолк и побледнел. После допроса пророка директор Темных стал в этом деле главным подозреваемым. И хотя все знали, что Франц Яковлевич убежденный монархист, ему никто не доверял. И то верно, из всей огромной семьи Романовых Лефорта интересовал только юный царевич. Остальными он с легкостью готов был пренебречь. Дашкова, не особо стесняясь в выражениях изложила собравшимся свою точку зрения, упирая на то, что по сценарию Светлых царская семья уже давно проживала бы в Ливадии. Царь в отставке, а его семья в безопасности. Да только Темные со своим не в меру амбициозным целителем все в кровавую баню превратить норовят. Лефорт в долгу не оставался, хотя смущался присутствующих дам, и крепкими словами не злоупотреблял. Слушая, как директора поливают друг друга помоями, Ольга поглядывала на Распутина. Тот выглядел на удивление бодрым и спокойным. Тень по его лицу пробежала лишь однажды, когда целитель Деревянко приветственно похлопал его по плечу. Старец вздрогнул, и брезгливо отодвинулся.

Инквизитор пока слушал молча. Лефорт также был Распутиным и его пророчествами весьма недоволен, но убивать старика не планировал. Зачем стараться, когда можно его в любой момент обратно в Тобольск отправить? Правда, сперва надобно дождаться инициации наследника. Мальчик стал плох, едва темный целитель в тюрьме оказался. А сейчас и вовсе при смерти. Отец хворого царевича в ставку повез, да по дороге кровотечение началось. Деревянко сделал уже все, на что был способен, но жизнь Алексея Николаевича висит на волоске. Ольга слушала, и не могла отделаться от мысли, что уже присутствовала на точно таком же собрании. Вот так же, недовольно поджав губы, сидел у распахнутого окна некурящий Завулон. Ворчал Гесер, скорбно хмурился молодой пражский инквизитор. А сама она зачитывала Великим вслух записку от Светлого воеводы королевства Шведского, Эрика. «Если с головы принцессы Дагмары упадет хоть один волос, я утоплю вашу дикую страну в крови!» Видение было коротким, но удивительно ясным. Девушка тряхнула головой, и, обернувшись, встретилась взглядом с Распутиным. Тот, как ей сперва показалось, хотел что-то сказать, даже рот открыл. Но после передумал, опустил глаза и отвернулся.

-Промежуточные итоги неутешительны, — тихо произнес молодой бородатый аналитик от Светлых, бывший монах, Елизарий, — если операция пойдет далее по наметившейся линии вероятности, то Россия, какой мы её знаем, прекратит свое существование.

-Что останется? — тут же оживилась Ольга.

-Четыре каганата под управлением Великих князей, — равнодушно прошелестел аналитик, — страна сдвинет свои границы к прежним, «до Романовским». И впоследствии, лет через тысячу, будет полностью поглощена соседними странами, в частности, Китаем.

-Вот вам и Великая стена! — надулась Дашкова, — я считаю такой исход неприемлемым. Надеюсь, со мной все согласны?

Все закивали. Терять такую большую экспериментальную площадку, как Россия, никто не хотел, даже французы, главные конкуренты Петрограда.

-Назад, понятное дело, уже не откатишь, — вздохнула пресветлая, — когда по МОЕМУ плану страна мирно выходит из мировой войны, Николай второй отрекается от престола в пользу сына, а столица переезжает в Ливадию. Вот интересно, господин Лефорт, чем вам так не нравится Черное море? Там тепло, погоды отменные. Но нет! Вам войну подавай!

-Так планировать надо было тщательнее, — пожал плечами Темный, — мне не так сама война нужна была, как хворая немка на троне. Все остальное ваша недоработка. Мне, конечно, лестно было бы царя инициировать. Но это сколько ж лет ждать надо?! Пока свой срок на престоле отбудет, пока выучится. Возни больше. И там не так сам мальчик ценен, как потомство его.

-По поводу «Великой стены», — прервал его Елизарий, — возможно, пророчество о наследнике было истолковано неверно. Мы тут перерасчитали. Выживание один процент всего…

-Короче! — рявкнула Дашкова.

-Мальчик по цвету нейтрален, — вступился за Светлого аналитик от инквизиции, — выживание наследника без выживания господина Распутина примерно равно одному проценту. Можно предположить, что так называемой «Великой стеной» является сам целитель. Он же «долгожданный темный» у престола. Ведь нигде не сказано, кто именно должен его ожидать. Вся страна, или только убитые горем родители.

Повисло напряженное молчание.

-Остальные прогнозы? — деловито поинтересовалась Екатерина Романовна.

-При выживании наследника и целителя Распутина все довольно неплохо, — пожал плечами Темный аналитик, — Окончание войны через пять лет, а дальше, как обычно. Патриотический подъем, высветление молодого поколения. Исцеление Алексея Николаевича. Последующий расцвет науки, машиностроения. Большой просветитель растет.

-Отчего нельзя сейчас мальчика полностью исцелить? — набросилась на старца пресветлая, — что вам нужно? Деньги? Должность в столичном Дозоре?

-Сейчас нельзя, — пробурчал Григорий, ссутулившись, и уставившись в пол.

-В случае гибели целителя от рук крестьян все чуть менее оптимистично, — продолжал аналитик, — царь Николай, не выдержав нервного напряжения, умрет от инфаркта. В этом случае последует кровавая братоубийственная война, завершающаяся воцарением его старшей дочери, Ольги Николаевны. С последующей семидесятилетней военной диктатурой. Правда, последует расцвет науки, в частности медицины. Мальчик в этом случае также не выживает, уж извините. Но в память о нем будут построены и оборудованы многочисленные медицинские школы и больницы. Россия станет первой в мире страной, победившей гемофилию. А попутно ещё «испанку», оспу и чуму. К сожалению, дальнейший прогноз невозможен. Ольга не оставит наследников. И, как ни крути, Китай здесь опять выйдет в лидеры.

-Все прогнозы, где гибнет Алексей Николаевич, заканчиваются гражданской войной, — уточнил Елизарий, затягиваясь дешевой папиросой, — а так же экспансией Китая.

-Что будет, — Лефорту, хоть и с трудом, удалось вступить в разговор, — если целитель Распутин погибнет от руки разночинцев? Должен же я быть уверен, что его не расселяют и не повесят в Шлиссельбургской крепости. Дворяне среди палачей большая редкость.

-Мальчик не выживет, — пролистав свои записи, отозвался Елизарий, — воцарение Ольги Николаевны девяносто процентов. Гражданская война сто процентов, но маленькая, с небольшим числом жертв. Экспансия Китая мирная, экономическая. Впрочем, есть вариации. Например, гибель Григория Ефимовича через пять лет, уже после исцеления наследника. Тогда все сгладится. Не сразу, и далеко не мирно, но постепенно бунты сойдут на «нет».

-А что мы прицепились к целителю? — рассердилась Дашкова, — Что, если погибнет вся правящая семья?

-Временное правительство, — охотно отозвался Темный аналитик, в чьем ведении находились все вопросы «плохих» сценариев, — гражданская война. Последующий период диктатуры. Расцвет науки и весьма специфического искусства. И, видимо, я где-то ошибся, идолопоклонство. После пересчитаю, не суть. Ну, а после…

-Дайте угадаю, — грустно усмехнулась Ольга, — экспансия Китая?

Аналитик тонко улыбнулся и кивнул.

-Значит так, — кашлянул все это время молчавший инквизитор, — Прага поддержит любой из сценариев. Но предпочтительным считает план с выжившим царевичем. Господина Распутина приказываю отпустить под домашнее наблюдение. А сейчас, если никто не возражает, он должен быть доставлен в Царское село к больному наследнику.

* * *

Дорога была неровная, каменистая. Автомобиль трясло. Распутин молчал, отвернувшись в окно.

-Проценты какие-то, — ворчал Деревянко, теребя в руках бескозырку, снятую им, дабы не соскальзывала с головы от тряски, — о живых людях и не думают. Они-то со своими рангами куда хочут, спрячутся. В другой стране пересидят. А нас в мясорубку! Слышь, Гришка, чего говорю-то?

-Ты почто Головиной записку от Арины не отдал, — огрызнулся Тёмный.

Мужчина, одетый матросом, глянул в ответ тревожно и непонимающе. Достал из кармана помятый листок, развернул. В записке было лишь два слова, написанных неумелой рукой: «Не лезь! Пропадешь!»

-Она тебя убить хотела, — зачем-то зашептал Светлый, хотя подслушивать было некому, — ты себя пожалей. Ольга, она ж Великая. У ней своя правда, у нас с тобой своя. Ей что жив мальчик, что нет, все едино. При другом государе жить станет, в Китае там, али у турок. Её в любом Дозоре с дорогой душей ожидают. А мы с тобой без мальчика кому надобны? Нам с тобой друг за друга держаться придется. Ни тебе ни мне здоровый наследник не нужен. Он на трон, а мы обратно в Тобольск, понял?! От, то-то же!

И он спокойно откинулся на подушки. Машина, подскакивая на ухабах, катилась в Царское село.

*В настоящее время — Филармония им. Д. Д. Шостаковича. Большой зал.

**Шкалик — — устаревшая российская единица измерения объёма жидкости, а также сосуд такого объёма. Применялась преимущественно для измерения количества вина и водки в кабаках. В настоящее время в разговорной речи относится к маленьким бутылочкам в 50 мл. 1 шкалик = ¹⁄₂₀₀ ведра = ¹⁄₂ чарки = 61,5 миллилитра.

* * *

Наде́жда Петро́вна Ла́манова (Каю́това) 1861 — 1941. Российский и советский модельер, художник театрального костюма. Имела звание «Поставщик Двора Ея Императорского Величества». Стояла у истоков российской и советской моды XX века.