Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

Должен признать, что профессор Дамблдор перенёс нашу неожиданную встречу лучше, чем я. Если не считать намека на приподнятую бровь, которая исчезла так быстро, что я был наполовину уверен, что мне это показалось. Он вёл себя так, как будто для нас было совершенно нормально сталкиваться друг с другом в доме Фламеля.

— Альбус, — весело позвал Николас, — рад тебя видеть.

Несмотря на то, что я овладел искусством держать людей подальше от своей головы, мне с трудом удавалось не показывать свои эмоции. Должно быть, во время этого визита профессор Дамблдор убедит Николаса отдать ему философский камень, чтобы положить его на хранение в «Гринготтс».

— Я тоже рад тебя видеть, друг мой, — блеснули ярко-голубые глаза профессора Дамблдора. Повернув голову в мою сторону, он с улыбкой добавил: — Мистер Фоули, я не ожидал встретить вас раньше сентября.

Мама, увидев профессора Дамблдора, выглядела так, будто чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она никогда раньше не встречала его, а он обладал ощутимой магической силой. Не говоря уже о том, что он один из самых могущественных и влиятельных волшебников в мире.

— Приятно, наконец-то, познакомиться с директором Алекса, — она встала, чтобы пожать ему руку, и сказала: — Надеюсь, Алекс в школе не причиняет вам слишком много хлопот?

— Учителя Алекса говорят, что он замечательный ученик, и я считаю, что его оценки самые высокие в классе, — глаза профессора Дамблдора радостно сверкнули, когда он пожал маме руку.

— Должен сказать, всегда приятно сопоставить лицо с голосом, — добавил профессор Дамблдор, подмигнув мне.

Мама озадаченно моргнула.

— Думаю, я скажу от имени большинства сотрудников Хогвартса: нам всем понравилось ваше поющее письмо с поздравлениями сыну, — объяснил профессор Дамблдор.

Мама выглядела абсолютно счастливой от того, что хоть кому-то понравилось её письмо, а я свирепо посмотрел на профессора Дамблдора, чтобы он не вбивал ей в голову никаких идей. Я едва убедил её больше не присылать мне поющих писем, пока я учусь в школе.

Судя по ликующему выражению маминого лица, у меня возникло ощущение, что мне пора приступать к изучению учебников за пятый курс. Там есть сведения о заглушающих заклинаниях, и будь я проклят, если кто-нибудь в школе ещё раз услышит серенады моей мамы.

Когда профессор Дамблдор сел за стол, я заметил, что его взгляд на мгновение переместился на философский камень, лежавший перед Николасом Фламелем.

— Надеюсь, мой незапланированный приезд не помешал чему-то важному? — поинтересовался профессор Дамблдор.

— Ерунда, — отмахнулся от беспокойства Николас, — я только что объяснял основы алхимии юному Александру. У него пытливый ум. Он чем-то напоминает мне вас, каким вы были много лет назад.

Профессор Дамблдор некоторое время изучал меня, прежде чем ответить:

— Любопытство может быть полезным для молодого волшебника. О чём вы говорили до моего прихода? Возможно, я смогу внести свой вклад в этот вопрос.

— Я просто спрашивал, почему это золото является настоящим, — я поднял золотую ложку, которую преобразовал Николас. — Профессор МакГонагалл сказала нам, что невозможно создать золото с помощью трансфигурации.

— Понятно, — профессор Дамблдор наклонился вперёд и принялся объяснять: — Во-первых, вы должны знать, что существует четкая разница между трансфигурацией и трансмутацией. Я уверен, что профессор МакГонагалл сообщила вам, что при трансфигурации вещь обретает иную форму.

Для демонстрации своих слов, профессор Дамблдор взял стеклянную чашку, вытащил палочку и постучал по ней. Чашка превратилась в тарелку, он снова дотронулся до неё, но на этот раз тарелка стала золотой. Продолжая свою лекцию, Дамблдор добавил:

— Но, независимо от уровня мастерства, это всегда будет трансфигурированный объект.

Вместо того, чтобы использовать невербальное заклинание, профессор Дамблдор направил свою палочку на тарелку из золота и произнёс: «Репарифардж». Тарелка мгновенно приняла свою первоначальную форму стеклянной чашки.

Затем он взял золотую ложку, трансмутированную Николасом, и сказал:

— Никакое контрзаклинание трансфигурации не превратит эту золотую ложку обратно в металлическую. Она навсегда останется золотой, — и продемонстрировал это, превратив золотую ложку в стеклянную чашку, а затем, пробормотав: «Репарифардж», — обратно в золотую ложку.

— При трансмутации базовая форма меняется навсегда. В магии есть много правил, которым она следует, но знание алхимии помогает вам обойти эти правила. Однако по самой своей природе это чрезвычайно опасно. Осталось так мало алхимиков.

Я не мог не заинтересоваться, алхимия показалась мне увлекательной.

— Профессор Дамблдор, в Хогвартсе преподают алхимию?

— Технически да, — прежде чем ответить, профессор Дамблдор на мгновение задумался. — Она предлагается как курс уровня ТРИТОН. Но только если есть желающие пройти этот курс, а таких не было уже более десяти лет. Если вы заинтересованы в этом, вам нужно будет уделить пристальное внимание выбору факультативных предметов в этом году и обязательно выбрать арифмантику. Кроме того, вам нужны будут оценки «Превосходно» на СОВ по зельям, трансфигурации и арифмантике, чтобы начать изучение алхимии.

Я поднял брови, услышав о таких высоких требованиях. Неудивительно, что уже более десяти лет не было занятий. Трансфигурация, зельеварение и арифмантика были одними из самых сложных предметов в Хогвартсе. Тем не менее, теперь, когда мой интерес достиг пика, я был полон решимости заняться алхимией на шестом курсе.

— Кто преподает алхимию в Хогвартсе? — с любопытством спросил я.

— Ну, это было давно, но это моя привилегия, — подмигнул мне профессор Дамблдор. — Если решите выбрать алхимию, мы с вами будем проводить больше времени вместе, но на этот раз в классе.

После обеда профессор Дамблдор повернулся к Николасу и сказал серьезным тоном:

— Как бы мне ни понравился наш разговор, мне нужно поговорить с вами наедине.

Я в отчаянии наблюдал, как они направились к задней части дома, где у Николаса располагался кабинет. Я знал, что профессор Дамблдор попросит камень, и хотел услышать, что он скажет.

Пока мама и Перенель отвлеклись, я вышел из комнаты, стараясь не привлекать внимание. Я пробрался в комнату рядом с кабинетом Николаса. У меня было идеальное заклинание, позволяющее мне слышать то, что было сказано.

Я вытащил палочку и тихо пробормотал: «Аудитус».

Я вздрогнул, когда звуки усилились. Я смог услышать Николаса и Дамблдора, а также маму и Перенель. Изо всех сил старалась не обращать внимания на маму и Перенель, я сосредоточился на разговоре в соседней комнате.

— Вы уверены? — прошептал Николас.

— Да, я видел признаки его возвращения, — вздохнул Дамблдор. — Я не уверен, как он это сделает, но он вернётся.

— Как это возможно? Я думал, что он мёртв, — спросил Николас.

— У меня есть подозрения, как он выжил в ту ночь, когда потерял все свои силы. Но он никогда не умирал. Он просто сбежал и ждал своего часа. Я не верю, что его скорое возвращение — просто совпадение. Гарри Поттер возвращается в волшебный мир, и я думаю, что Волдеморт не сможет устоять перед встречей с ним.

— Какое это имеет отношение ко мне? Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы просить меня преподавать в Хогвартсе. Я слишком стар, чтобы заниматься всей этой ерундой.

— Об этом я и не мечтаю, друг мой, — усмехнулся Дамблдор. — Кроме того, свободную вакансию я предложил молодому волшебнику по имени Квиринус Квиррелл. — Дамблдор помолчал, а затем продолжил более суровым тоном: — Нет, боюсь, я здесь, чтобы предупредить и попросить прощения. Я убеждён, что Волдеморт выберет вас своей целью, или, точнее, ваш камень. Он хочет вернуть свою прежнюю силу. Крайне важно, чтобы этого не произошло. Гарри потребуется время, чтобы вырасти, прежде чем он сможет встретиться с Волдемортом на пике своих сил.

— Значит, он Избранный, — хмыкнул Николас. — Я думал об этом. — После минутного молчания Николас спросил: — Где вы будете хранить камень?

— Пока в Гринготтсе, — с облегчением вздохнул Дамблдор.

— Почему ты не оставишь его у себя? — спросил Николас. — Волдеморт никогда не хотел встречаться с тобой, и я уверен, что последнее, чего он хотел бы — это встретиться с тобой лицом к лицу, когда он так ослаблен.

— Есть несколько причин. Во-первых, я тоже могу ошибаться. Кроме того, я прослежу, чтобы распространились слухи о том, что я охраняю что-то ценное. Мне нужно выманить того, кто помогает Волдеморту. В поисках камня он может потерять бдительность и выдаст себя.

— Но с камнем ты сильно рискуешь, — заметил Николас.

— Я знаю, — вздохнул Дамблдор, — но я кое-что предприму, чтобы минимизировать риск.

Тишина снова наполнила комнату, и на мгновение мне показалось, что моё заклинание рассеялось. Затем Николас тяжело вздохнул:

— Хорошо, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Поняв, что их разговор, похоже, подошёл к концу, я отменил подслушивающее заклинание и прокрался обратно в гостиную, где разговаривали мама и Перенель.

Когда профессор Дамблдор и Николас вернулись, их лица были мрачными. Профессор Дамблдор извинился и вскоре оставил нас. Я не мог не задаться вопросом, какие шаги он собирается предпринять, чтобы обезопасить камень в Гринготтсе.

Мне всегда казалось любопытным, что Квиррелл и Волдеморт пытались ограбить банк в тот же день, когда Хагрид вынул камень из хранилища 713. Было ли это совпадением? Чем больше я думал об этом, тем больше я сомневался. Профессор Дамблдор, должно быть, понял, что оставлять камень в банке небезопасно, и переместил его.

У Фламелей мы на долго задерживаться не стали. Николас пребывал в глубокой задумчивости, однако, пригласил меня вернуться и провести с ним время в лаборатории столько, сколько я захочу.

Следующий месяц был веселым. Когда я не был у Фламеля, я проводил время, исследуя Париж и посещая Тайную площадь. Это была французская версия Косого переулка, попасть в которую можно было через волшебную бронзовую статую.

Однажды, исследуя Тайную площадь, я заметил знакомое название магазина — «Аптека Ланкастеров». Я знал, что у мамы Анны очень успешная сеть аптек. Я просто не знал, что она международная.

Я сделал заметку встретиться с мамой Анны, когда вернусь домой. Хотя папа был великим чародеем, его магазин был довольно маленьким по сравнению с компанией «Нимбус Брум Рейсинг». Поскольку мы собрались потягаться с международной компанией, нам не помешает совет сведущего человека.

Вскоре пришло время отправляться домой. Я обрадовался, потому что все работы Игнатии уже прочитал и очень хотел вернуться в Англию, чтобы иметь возможность тайно пробраться в Хогвартс и взять ещё несколько книг. Кроме того, кажется, папа потихоньку начал сходить с ума. Он оставил свой магазин на своих сотрудников, а сейчас рвался поскорее вернуться к работе.

После инцидента с портключом он полностью погрузился в работу над «Молнией». Судя по его действиям, он планировал выпустить новую метлу в течение года. Немного подсчитав в уме, я прикинул, что «Нимбус 2001» выйдет в продажу примерно в это же время.

Я хотел отомстить Делвину за всё, через что он заставил меня пройти, поэтому считал, что должен внести свой вклад в проект «Молния», даже если это будет одно заклинание. Мне было любопытно, смогу ли я, используя знания, оставленные Ровеной Рейвенкло, изобрести заклинание, которое поможет проекту «Молния».

С этой целью я решил съездить в соседний маггловский город Йорк. Хоть я и не помнил теперь свою прошлую жизнь, я знал, что магглы далеко опережают волшебников в технологиях. Возможно, я смогу найти книгу в одном из их книжных магазинов, посвященную их способам полетов. Хотя большинство волшебников этого не признают, вид маггловских самолетов, летающих так высоко в небе, впечатляет. Может быть, я найду что-то, что меня вдохновит.

Я знал, что мама не захочет отпустить меня одного, поэтому дождался, пока она повела близнецов по магазинам, прежде чем начать действовать. Надев браслет, который придал мне вид взрослого человека, я отправился в Косой переулок. Я знал, что мне понадобятся маггловские деньги, поэтому решил посетить Гринготтс.

Однако перед входом в банк мне пришлось снять браслет. Было бы верхом глупости приходить в Гринготтс с фальшивой внешностью. Меня не только обнаружат, но я также уверен, что гоблины будут в бешенстве.

Гоблины в Гринготтсе заинтересовали меня. Большинство волшебников редко обращают на них внимание, но я заметил несколько странных фактов. Каждый раз, когда я приходил с семьёй в банк, нас обслуживал гоблин по имени Гарнок. Это заставило меня задуматься о том, как гоблины управляют Гринготтсом и как они определяют, кто с кем будет иметь дело.

Когда я восхищался массивной каменной архитектурой, я почувствовал, как внутри пульсирует тонкая магия. Это не было большим сюрпризом. Гоблины отлично умели зачаровывать земные материалы. Каждый волшебник знает, что глупо бросать вызов гоблинам в их подземных логовах. Многие высокомерные ведьмы и волшебники в прошлых гоблинских войнах были убиты, когда пытались сражаться под землей.

Вскоре я увидел приближающегося Гарнока. Он был примерно в половину моего роста, с длинными тонкими пальцами, острым носом и раскосыми, чёрными как смоль глазами. Я всегда мог узнать его, потому что у него была привычка носить остроконечную шляпу с выгравированным на ней серебряным молотком.

— Что я могу сделать для вас, мистер Фоули? — прохрипел гоблин скрипучим тоном. — Боюсь, если вы хотите посетить своё хранилище, вам придётся подождать, пока вы не достигнете совершеннолетия, или привести кого-нибудь из своих родителей.

Я покачал головой, полез в кошелек и вытащил несколько галеонов.

— Я слышал, что могу обменять это на маггловские деньги.

Тёмные глаза Гарнока метнулись от меня к золоту:

— Я уверен, что мы сможем договориться, — сказал он со зловещей улыбкой, обнажив острые зубы.

Уходя из Гринготтса, я был уверен, что меня обокрали. К концу нашей сделки глаза Гарнока светились от самодовольства. Я сделал ещё одну мысленную пометку начать учить гоббледук, язык гоблинов. У меня появилось ощущение, что в будущем я буду иметь дело со множеством гоблинов, и будет полезно говорить на их языке.

Оказавшись снаружи, я снова надел браслет и направился домой через общий камин в Косом переулке. Вернувшись, я вышёл на главную дорогу, где вызвал «Ночной рыцарь», чтобы доехать до Йорка.

После того, как меня в третий раз швырнуло на пол, я, наконец, понял раздражение основной части населения, вынужденного пользоваться этим видом транспорта. Я не хотел рисковать, накладывая Приклеивающие чары на публике. Одно дело игнорировать надзор в пределах волшебного дома, и совсем другое — сделать это публично.

Когда автобус, наконец, остановился, мне не терпелось выйти. Оглядевшись, я понял, что никто из магглов, похоже, не заметил «Ночной рыцарь», который с грохотом исчез.

Благодаря большому опыту, полученному в последний месяц в Париже, я перемещался в маггловском мире не привлекая внимания. Немного побродив, я нашел книжный магазин. Как только я объяснил, что ищу, пожилая дама, управляющая магазином, направила меня к полкам, расположенным в самом конце.

Мне не потребовалось много времени, чтобы найти то, что я искал. Ожидая в очереди, я провёл пальцами по изображению маггловского самолета на обложке книги. Когда подошла моя очередь, пожилая женщина прочитала заголовок и улыбнулась:

— Вы хотите научиться летать?

— Что-то вроде того, — улыбнулся я.

Выходя из магазина, я подумал, что если меня не вдохновит эта книга, то никакая не вдохновит. Купленная книга называлась «Механика полёта».

* * *