Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

После того, как закончился урок по древним рунам, я не мог перестать думать о легенде, которую упомянула профессор Бабблинг, об Атлантиде. Предположительно, более десяти-пятнадцати тысяч лет назад существовала империя атлантов, которая была древней магической цивилизацией.

Хотя существует множество теорий о том, как развивалась империя, большинство исследователей, специализирующихся на древних рунах, согласны с тем, что примерно десять тысяч лет назад произошёл колоссальный апокалиптический инцидент. Как бы то ни было, центральный узел империи рухнул и исчез.

Никто точно не знает, что случилось со столицей Атлантиды. Существуют десятки теорий. Одни говорят, что она затонула, другие, что её поместили в скрытый пространственный карман. Из всех теорий наиболее популярна та, которая утверждает, что Атлантида затонула. Люди, которые верят в эту теорию, утверждают, что по всему миру существуют древние мифы и легенды, рассказывающие о затонувших городах, и утверждают, что эти мифы описывают падение Атлантиды.

Услышав о предполагаемой империи атлантов, я подумал о древних подводных путях, по которым передвигался мой дядя. Однажды он сказал мне, что никто не знает, кто их сделал, но они охватывают весь земной шар. Возможно, они являлись основным способом передвижения древних ведьм и волшебников Атлантиды.

В конце концов, я отвлёкся от мыслей о древних магических империях. Из-за больших пробелов в древних записях мы вряд ли когда-нибудь узнаем настоящую историю. Какое бы катастрофическое событие ни случилось тогда, жизнь продолжалась. Оторванные друг от друга, магические сообщества со всего мира создали множество уникальных обществ.

Остаток первой недели прошёл в тумане, как и два предыдущих года. Требовалось некоторое время, чтобы втянуться в мой обычный регламентированный график. У меня было столько интересных занятий, что порой я жалел, что у меня нет маховика времени, как у Гермионы на третьем курсе. Но путешествия во времени вредят растущему организму, и я не буду в них участвовать.

Вскоре наступила суббота, и пришло время моего первого частного урока с профессором МакГонагалл. Я с нетерпением ждал этого. В последние два года трансфигурация немного разочаровывала меня. Обычно мы тратили несколько недель на изучение того, что сам я осваивал за пару занятий. Но теперь, с частными уроками и возможностью работать вне класса, я, наконец, почувствовал, что могу двигаться вперёд в своём собственном темпе.

Зная, что для профессора МакГонагалл важна пунктуальность, я подошёл к её кабинету за десять минут до нашей встречи. Ровно в девять дверь её кабинета открылась, и оттуда выглянула профессор МакГонагалл.

— Мистер Фоули, входите.

В отличие от кабинета профессора Дамблдора, кабинет профессора МакГонагалл выглядел весьма обычно. На полках стояли старые книги, а на её деревянном столе лежали стопки пергамента, скорее всего домашние задания, сданные другими учениками.

Профессор МакГонагалл жестом пригласила меня сесть на стул напротив неё. Она пристально изучала меня несколько секунд, а затем сказала:

— Я согласилась на эти уроки только потому, что почувствовала, что тебе стало скучно в классе. Лучше я буду приглядывать за твоим развитием. Не хочу, чтобы ты пострадал при самостоятельных экспериментах.

Мое лицо слегка покраснело. Именно этим я и планировал заниматься, поэтому мне стало немного неловко, когда меня в этом уличили.

Удовлетворившись моей реакцией, профессор МакГонагалл продолжила:

— Прежде чем мы начнём, я хочу объяснить, чему будут посвящены следующие два года занятий. На первом и втором курсе вы познакомились с основами трансфигурации и занимались превращением небольших предметов, таких как спички, пуговицы, а также мелких животных. На втором курсе вы учились также отменять трансфигурацию. Всё это заложило основу для перехода к более сложным превращениям. Следующие два года будут посвящены более крупным и сложным трансфигурациям. Вы обнаружите, что трудность экспоненциально увеличивается по мере того, как трансфигурация становится более сложной.

Профессор МакГонагалл потянулась и открыла ящик, достала свою длинную остроконечную шляпу и поставила её передо мной.

— Ваше первое задание — превратить эту шляпу в кролика.

Я уже почитал учебник и знал, какое заклинание от меня требуется. Она говорила о заклинании преображения Лапифорс. Я решил, что потренироваться на шляпе профессора выглядит весьма забавным. Само заклинание имело печально известную историю в нашем мире.

Луи Конт был магглорождённым волшебником, который решил стать странствующим фокусником в мире магглов. Его магические представления полюбились магглам, которые понятия не имели, что «трюки», которые он выполнял, были настоящей магией, замаскированной под ловкость рук.

Министерству магии не потребовалось много времени, чтобы обрушиться на него, как тонна кирпичей. Но к тому времени было уже слишком поздно. Его выступление заметили слишком многие, и у него появилось множество подражателей. Вытаскивание кролика из шляпы стало одним из самых стандартных трюков, которые показывал сценический фокусник.

На суде Луи утверждал, что выполнение так называемых фокусов, на самом деле, служило лишь на пользу Статуту о секретности. Он утверждал, что всё больше магглов привыкают видеть магию на шоу и считают её простой иллюзией. Тем легче в будущем объяснить любую случайную магию, которую увидят магглы. Удивительно, но он выиграл своё дело, и теперь любой может подать заявку на разрешение Министерства магии на выполнение фокусов в маггловском мире. Так что, если вы когда-нибудь пойдёте посмотреть на выступление фокусника и увидите невероятный трюк, это может быть настоящее волшебство.

— Ты принёс учебник? — раздался голос профессора МакГонагалл, вернувший мои мысли к шляпе, лежащей передо мной.

Кивнув, я вытащил свой текст и открыл его на нужной главе.

— Я уже прочитал книгу, так что знаю всё об этом заклинании.

Слегка приподнятая бровь была единственным ответом, который я получил.

Я вытащил палочку и сосредоточил всё своё внимание на шляпе. Вращая палочку как дрель, я произнёс: «Лапифорс».

Сразу скажу, что у меня не совсем получилось. Вместо того, чтобы превратиться в кролика, из верхней части шапки выросли пушистые заячьи ушки, а из нижнего края — прыгающие ножки.

Кажется, я вложил в шляпу некоторый уровень сознания, потому что она тут же встала и попыталась выпрыгнуть на свободу. Когда он спрыгнула со стола, профессор МакГонагалл подхватила её в воздухе и снова поставила передо мной.

Немного смутившись, я пробормотал контрзаклинание, и шляпа вернулась в нормальное состояние.

Почувствовав моё недовольство, профессор МакГонагалл с лёгкой улыбкой подбодрила:

— Отличная первая попытка. Я удивлена, что у вас что-то получилось. Вам понадобится некоторое время, чтобы освоить это заклинание.

Во всяком случае, слова профессора МакГонагалл о том, что мне потребуется время на освоение заклинания, придали мне больше решимости овладеть этим заклинанием. Я произносил его снова и снова. С каждой попыткой я становился всё ближе и ближе к успеху.

Тридцать минут спустя у меня по лбу катились капли пота. Передо мной на столе сидел маленький кролик. В отличие от моей первой попытки, он не пытался убежать. Если заклинание Лапифорс сотворено правильно, кролик полностью находится под контролем заклинателя.

Я посмотрел на профессора МакГонагалл и усмехнулся её изумлённому выражению. Она явно ожидала, что мне потребуется гораздо больше времени, чтобы правильно произнести заклинание. Увидев мой самодовольный взгляд, она прищурилась:

— Очень хорошо, мистер Фоули. Теперь, когда вам понятны основы, можно переходить к другим аспектам заклинания.

Она взмахнула палочкой над кроликом, превратив его обратно в шляпу.

— Теперь превратите эту шляпу в кролика с чёрным мехом.

Внутренне я застонал, и тут же у меня появилось чувство, что именно этого она и добивалась. Остаток часа мы провели, пытаясь проконтролировать детали превращения кролика. Я занимался окрашиванием меха и глаз.

Когда мой частный урок подошёл к концу, я посмотрел на невинного белого кролика с голубыми глазами, которого трансфигурировал, и спросил:

— Он живой?

— Нет, — покачала головой профессор МакГонагалл. — Боюсь, как бы реалистичен ни был ваш кролик, он, на самом деле, не живой. Одно из исключений из закона Гэмпа о преобразовании элементов говорит нам, что нельзя создать жизнь.

— Какие ещё есть исключения?

— Нельзя создать еду из ничего, нельзя создать жизнь. Нельзя вернуть мёртвых. Нельзя создать волшебные палочки и другие артефакты, а также золото, — перечислила профессор МакГонагалл, загибая пальцы.

Я моргнул в замешательстве. Я точно знал, что одно из них было неверным. Проведя лето с Николасом Фламелем, я помнил, что он использовал философский камень для превращения свинца в золото.

— А как насчёт философского камня? — возразил я. — Николас Фламель смог создать настоящее золото.

— Откуда вы узнали о философском камне? — нахмурившись, подозрительно спросила профессор МакГонагалл.

Её реакция на мгновение смутила меня, прежде чем я вспомнил, что профессорам Хогвартса было поручено защитить камень. Наверное, было не самым умным упоминать, что я знаю, что это такое.

— Я провёл лето с Николасом Фламелем, — поспешно объяснил я. — Мы дальние родственники со стороны моей мамы.

— Философский камень не в счёт, — объяснила профессор МакГонагалл, обдумав мой ответ. — Это продукт высшей алхимии, а вся алхимия состоит в нарушении магических правил. — Увидев, что меня не вполне устроил её ответ, она продолжила: — Есть несколько волшебников и ведьм, посвятивших свою жизнь доказательству ложности правил Гэмпа. Но кроме философского камня, нарушающего правило о золоте, их исследования пока не увенчались успехом.

— Думаю, это означает, что съесть трансфигурированное животное — плохая идея, — размышлял я вслух.

Профессор МакГонагалл состроила гримасу, которая выказывала сомнение в интеллекте любого, кто решился бы на такое.

— Конечно! Мало того, что это будет невкусно. Но представьте, что трансфигурация не удалась, и всё, что вы съели, вернётся к своей первоначальной форме прямо внутри вашего тела, — профессор МакГонагалл в смятении покачала головой, словно мысленно воображая последствия. — Не могу представить, чтобы какая-нибудь ведьма или волшебник были настолько глупы, чтобы попробовать это. В случае голода даже простое заклинание призыва намного эффективнее, чем попытка съесть трансфигурированное животное.

Дав мне еще немного сведений о трансфигурации, профессор МакГонагалл отпустила меня, сказав, чтобы я продолжал практиковать различные варианты заклинания в течение недели.

Остаток дня я мог провести, как мне заблагорассудится. Моё единственное обязательство заключалось в том, чтобы присутствовать сегодня вечером на представлении новых членов в клубе «Серебряные копья». После ужина я отправился на нашу секретную дуэльную арену, скрытую в потайном проходе на четвёртом этаже.

Встав напротив полноразмерного зеркала, я постучал по поверхности своей палочкой и увидел, как по поверхности прошла рябь. Пройдя через зеркало, я выбрался в тоннель с другой стороны.

Вообще-то, секретный туннель вёл в Хогсмид, а наша секретная арена находилась не так далеко от входа в него. Шагая по туннелю, я высматривал особую отметку на каменной стене. Она была весьма незаметной, и если о ней не знать, то можно просто пройти мимо и даже не заметить её.

Увидев метку, я остановился и постучал палочкой по узору на стене. Часть стены развернулась, открывая большую комнату с ареной для дуэлей посередине. Поскольку Мейсон и Харпер выпустились в прошлом году, нас осталось пять человек.

Внутри уже ожидали трое учеников Хогвартса: Эддисон, хаффлпаффка с каштановыми волосами, самая старшая из оставшихся членов клуба, Лейла, пятикурсница Рейвенкло, и Адам, гриффиндорец, который сейчас учился на четвёртом курсе и являлся моим самым частым спарринг-партнёром. Рядом с ними находился наш светловолосый представитель профессиональных членов «Серебряных копий» Жан Бэтт.

— Зак встречает новичков? — спросил я.

— Он скоро будет здесь, — подтвердила Эддисон.

Лейла что-то пробормотала Эддисон о Заке, отчего та покраснела от смущения. Она, наконец, уступила ухаживаниям Зака, и они официально стали парой.

Не обращая внимания на этих двоих, я прислонился к стене рядом с Адамом:

— Сколько новичков пригласили в этом году?

— Не знаю, но, кажется, больше одного.

— Отлично, будет с кем потренироваться.

Адам хмыкнул в ответ. Увидев, что он не горит желанием продолжать разговор, я замолчал, довольствуясь ожиданием в тишине.

Вскоре дверь открылась, и вошёл Зак, а за ним троё второкурсников: два мальчика и девочка. Я удивлённо поднял брови, увидев трёх новичков. Редко когда осиновая палочка выбирала более одного или двух студентов за год. По их мантиям было легко понять, что все они с разных факультетов, но цвета Рейвенкло отсутствовали.

Заметив темноволосую девочку из Хаффлпаффа, Эддисон улыбнулась, радуясь, что к ней присоединился ещё кто-то с её факультета. Двое мальчиков щеголяли знаками принадлежности к факультетам Гриффиндора и Слизерина. Помня, что Мейсон и Харпер принадлежали этим факультетам, я счёл уместным, что наши новые члены заменили их.

Как только новоприбывшие немного огляделись, Жан представился и произнёс речь, аналогичную той, что он произносил передо мной в прошлом году. Пока он отвечал на все их вопросы, ко мне с улыбкой подошёл Зак.

— Алекс, я рад, что ты выкарабкался. После происшествия на турнире, я боялся, что ты не вернёшься.

— Я не позволю такой мелочи, как покушение на убийство, остановить меня, — фыркнул я.

— Это и есть настоящий спортивный дух, — похлопал меня по плечу Зак.

Любопытно было посмотреть на восторженные выражения новичков, когда Жан рассказывал им, как наш клуб поможет обучить их профессиональным дуэлям, если они того захотят. Наклонившись к Заку, я прошептал:

— Как дела у Мейсона и Харпер? У них появились наставники?

— Да, они оба хорошо выступали на турнирах за последние несколько лет. Ходят слухи, что они оба попали к хорошим мастерам. Будет интересно посмотреть, что произойдёт, когда они снова встретятся на профессиональном дуэльном ринге.

— А ты собираешься стать профессионалом? — спросил я после минутной паузы.

— Возможно… — пожал плечами Зак. — Я уже получил предложение пройти обучение у мастера Тяньлун. Хотя он вышел на пенсию, в расцвете сил он трижды выигрывал Международный дуэльный турнир.

Впечатлённый, я свистнул. Выиграть даже один турнир невероятно сложно, не говоря уже о том, чтобы сделать это трижды. Думаю, мне не следует удивляться, что Зак получил такое предложение. Как и я, он сражался со студентам более старшего возраста и в итоге победил. Прямо сейчас Зак, несомненно, являлся лучшим дуэлянтом в Хогвартсе.

Услышав о его предложении, я задумался о будущем. Сомневаюсь, что мне удастся пробиться в профессиональные дуэлянты. К тому времени, как я выпущусь, Волдеморт вернётся. У меня не будет много времени для тренировок. Лучше не забывать, что моё пребывание в «Серебряных копьях» — это просто средство для достижения цели, чтобы получить некоторый дуэльный опыт.

Даже после того, как с Волдемортом разберутся, сомневаюсь, что у меня будет время на дуэли. Однажды моя семья неизбежно столкнётся лицом к лицу с синдикатом Уитхорнов, и я буду к этому готов.

После того, как представления закончились, участники начали расходиться по одному и по двое. Когда я уже собирался уходить, Адам хмыкнул:

— Алекс, хочешь немного потренироваться?

Как бы мне ни хотелось покончить с этим, я решил остаться на несколько дуэльных раундов. Я не участвовал в дуэлях всё лето и, кажется, немного заржавел. Кроме того, единственный способ оставаться на вершине рейтинга, по словам Грозного Глаза, «Постоянная бдительность!»

* * *