Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

На следующий день после завтрака папа поинтересовался у меня:

— Ты готов идти?

— И куда вы вдвоем собрались? — спросила мама, прежде чем я успел что-то сказать.

— Вчера вечером папа обещал мне показать «Молнию», — со счастливой улыбкой объяснил я.

Мама бросила на папу раздражённый взгляд.

— Ладно, — проворчала она. — Не задерживайтесь слишком долго. Алекс приехал домой всего на пару недель.

— Не волнуйся, — успокоил её папа. — Я привезу его домой раньше, чем ты успеешь соскучиться.

Когда мама вышла из комнаты, папа подмигнул мне:

— Пойдём, пока она не передумала.

Как только мы вышли на улицу, папа жестом попросил меня взять его за руку.

— Держись крепче.

Когда мой мир почернел, я почувствовал знакомое ощущение, будто меня продавливают через маленькую резиновую трубку. Каким бы неприятными ни были ощущения, я уже начал привыкать к ним.

Из всех направлений магии, которые мне ещё предстояло изучить, я больше всего с нетерпением ждал обучения аппарации. Возможность путешествовать по миру одной лишь мыслью была чрезвычайно заманчивой. Однажды я подумывал о том, чтобы научиться аппарации самостоятельно, но, узнав, что новички очень часто подвергаются расщеплению, я решил, что подожду, пока меня научат профессионалы.

Мы выскочили, пожалуй, в самую скромную комнату, которую я когда-либо видел за всю свою жизнь. Комната была относительно небольшой, с уродливым тёмно-зелёным ковром на полу. Несколько неудобных складных стульев стояли вдоль стен. На мой взгляд сидеть на таких крайне затруднительно. В комнате обнаружились две двери, одна из которых вела наружу, а другая — вглубь здания.

Немного озадаченный эстетикой комнаты, я заметил:

— Это похоже на комнату ожидания в чистилище.

— Это маскировка, это помещение должно казаться скучным и ничем не примечательным, — рассмеялся папа. — Давай я покажу тебе нечто замечательное.

Папа открыл дверь, ведущую вглубь здания, за которой скрывался поразительно длинный коридор. В конце коридора виднелись две бронированные статуи, которые выглядели неуместно, но, как принято в волшебном мире, они, вероятно, защищали лифт, расположенный позади них.

Оказавшись внутри лифта, папа поднёс свою палочку к кнопке без опознавательных знаков и без предупреждения нажал на неё, а затем повернул. Лифт дёрнулся и начал опускаться. Когда он остановился, двери открылись, и я увидел просторное помещение, похожее на склад.

Внутри располагались десятки рабочих верстаков, выстроенных в ряд друг за другом. Я увидел дюжину ведьм и волшебников с палочками наизготовку, которые работали над различными частями «Молний». Я даже заметил пару гоблинов, собирающих гоблинские кованые детали.

— Это называется сборочная линия, — объяснил папа. — Барбара объяснила мне концепцию. Предполагается, что такой подход сделает производство намного эффективнее.

Я начал подсчитывать рабочие места и спросил:

— Сколько заклинаний накладывается на «Молнию»?

— Довольно много, — признал папа. — Многие из них относительно простые, такие как защита от кражи, защита от гниения и дюжина других заклинаний, предназначенных для поддержания «Молнии» в отличном состоянии. Но кроме них на метлу накладываются более мощные заклинания, которые делают её самой быстрой в мире.

— Кто эти работники? Откуда вы всех взяли?

— Здесь не обошлось без гильдии чародеев, — кивнул папа. — Я сделал несколько очень осторожных запросов чародеям бронзового и серебряного уровней. Большинство из тех, с кем я разговаривал, были счастливы получить работу и подписали строгие контракты, гарантирующие секретность.

— Что, если кто-то попытается продать секреты того, что входит в «Молнию»? — с тревогой спросил я.

— В этом заключается одно из преимуществ конвейера, — объяснил папа. — Даже если кто-то каким-то образом обойдёт магический контракт, ни один человек не знает, как собрать модель целиком. Всё разбито на отдельные части.

Папа провёл меня в заднюю часть, которая являлась практически копией его безопасной мастерской в Косом переулке. Судя по всему, он использовал её для экспериментов, как и другую свою мастерскую,

— Что скажешь насчёт моего заклинания? — спросил я, оглядевшись.

Папа усмехнулся и похлопал меня по плечу.

— Ты нарушил наши планы, — признал он. — Твоё заклинание слишком эффективно, чтобы не включить его в «Молнию». — Папа сел и вздохнул: — К сожалению, это означает, что все «Молнии», которые мы сделали до сих пор, — это металлолом.

— Я думал об этом, — сказал я. — Что, если вместо того, чтобы просто наложить заклинание Скользящего потока на «Молнию», мы создадим другую модель. Например, «Молнию Х» или что-то в этом роде.

— Хорошая идея, — задумчиво кивнул папа. — Это позволит нам продолжить производство и готовиться к запуску, пока я придумываю, как наложить чары Скользящего потока.

— Думаешь, будет сложно вписать его в рамки уже имеющихся у тебя заклинаний?

— Может быть на это уйдёт несколько дней, недель, а может — несколько месяцев, — пожал плечами папа.

— Несколько месяцев? — недоверчиво спросил я.

— Это наихудший сценарий. Это не должно занять так много времени, — заверил меня папа. — Я предполагаю, что мне потребуется несколько недель, чтобы разобраться с этим.

— О, — сказал я. — Это не так уж и плохо.

Когда папа начал вытаскивать детали «Молнии», я решился затронуть неловкую тему.

— Эм… папа…

Оторвавшись от работы, папа заметил мою неловкость.

— В чём дело? — спросил он.

— Поскольку Анна, Седрик и Алисия помогли мне протестировать чары Скользящего потока, я как бы пообещал им «Молнию» по стоимости материалов, — быстро пробормотал я, желая покончить с этим.

Папа быстро моргнул, обдумывая то, что я сказал.

— Алекс, — упрекнул он меня. — Ты не можешь обещать такие вещи, не обсудив это со мной.

— Знаю, знаю. Просто им нужна была мотивация, когда мы испытывали моё заклинание.

— Хорошо, — согласился он, вздыхая. — Я сделаю каждому из них по «Молнии». Но материалы тоже недёшевы, — предупредил папа. — Скорее всего, они стоят почти столько же, сколько те мётлы, на которых они сейчас летают.

— Я не думал, что материалы такие дорогие, — признался я, удивлённо могрнув.

— Наши заклинания — не единственная причина, по которой «Молния» такая быстрая, — объяснил папа. — Каждая деталь «Молнии» отбирается вручную и вырезается без использования магии, чтобы предотвратить утечку магии.

— Утечку? — вмешался я. — Что это?

— Позже узнаешь, — отмахнулся папа, — когда займёшься чарами длительного действия. На чём я остановился?

— На стоимости материала, — услужливо ответил я.

— О, точно, — продолжил он. — Даже ветки берёзы и орешника были тщательно подобраны, чтобы гарантировать, что они подходят для удержания заклинаний. Кроме того, стоит учитывать, сколько стоит выкованное гоблинами снаряжение. Просуммируй все материальные затраты и получится почти сто галеонов

— Хм, — сбивчиво протянул я. — Ну, я уверен, что мои друзья могут себе это позволить. Они знают, что это намного меньше полной стоимости метлы.

Папа фыркнул, как будто это было преуменьшением.

— Я уже не говорю о времени, которое мне потребуется, чтобы понять, как вплести твоё заклинание в систему чар «Молнии», — проворчал он, всё ещё расстроенный моим обещанием. Затем он сделал паузу, как будто ему пришла в голову идея. — Знаешь, у меня только что возникла интересная мысль. Вместо того, чтобы тратить время на изготовление трёх «Молний» для твоих друзей, я научу тебя собирать эту метлу самостоятельно. Таким образом, когда твои друзья смогут позволить себе оплатить материалы, вы сделаешь всё сам.

— Правда? — мои глаза загорелись. — Это было бы здорово. Я хотел бы научиться собирать «Молнию». — С нетерпением я спросил: — Как ты думаешь, ты успеешь научить меня за следующие две недели?

— Нет, — фыркнул папа. — За такое время сложным чарам не обучиться. — Прежде чем я успел возразить, папа добавил: — Но я покажу самые трудные вещи и научу с чего начать, а дальше ты сможешь разбираться самостоятельно.

Протест, который я собирался выразить, исчез. Я всегда был рад узнать новое.

Папа потёр лоб, пытаясь решить, с чего начать.

— Хорошо, — сказал он, — полагаю, мне следует начать с того, как сделать заклинания долговечными.

Прежде чем я успел спросить, что он имеет в виду, папа спросил:

— Ты заметил, что чары, которые ты накладывал в классе, быстро развеиваются?

Я кивнул.

— Я просто думал, что они не рассчитаны на длительное время.

— Так и есть, — согласился папа.

— Но если такие заклинания не длятся долго, как получается, что чародеи продают вещи, на которых наложенные заклинания действуют годами?

— Да ладно, Алекс, — ухмыльнулся мне папа. — Ты же умный. Я знаю, что ты сможешь сам догадаться.

Я избежал соблазна закатить глаза. Папе нравилось позволять мне решать вопросы самому. Он говорит, что многие чародеи ограничены тем, что не умеют самостоятельно решать проблемы.

— На ум приходят две вещи… — сказал я после недолгих размышлений.

Папа жестом показал мне, чтобы я продолжал.

— Первое: ты используешь более продвинутые заклинания для зачарования вещей. Но, учитывая, сколько новых заклинаний для этого потребовалось бы, я сомневаюсь, что это правильный ответ.

Я просканировал лицо отца в поисках реакции, но на нём не отражалось ничего, что выдало бы его мысли.

— Другая моя идея заключается в том, что ты используешь заклинание или что-то ещё, чтобы увеличить время действия чар.

— Ты на правильном пути, — улыбнулся папа. Он ласково погладил меня по голове и победоносно заявил: — Я говорил твоей матери, что ты больше подходишь для того, чтобы стать чародеем, как я, чем зельеваром, как она.

На этот раз я закатил глаза. Папа и мама всю жизнь упорно пытались заставить меня отдать предпочтение одной из их профессий. Они делали то же самое и с близнецами, но в их случае каждый получил по одному.

Мама взялась за Ребекку и старалась впихнула ей в голову как можно больше знаний о зельях. Я чувствовал себя немного виноватым перед Ребеккой. Думаю, я исказил мамино представление о том, как много ребенок может выучить. Не раз я заставал Ребекку после изнурительного урока, ругающуюся на меня.

Саше было проще. Папа пошёл по более простому пути и просто ослепил её своими волшебными безделушками. Саше не потребовалось много времени, чтобы увлечься папиной работой и умолять позволить ей пойти с ним в магазин, особенно когда в качестве альтернативы предлагалось отправиться в душный подвал и варить зелья.

Папа прервал мои размышления, когда объяснил:

— Ты прав. Есть чары которые помогают удерживать заклинания и заставлять их действовать годами, а иногда и десятилетиями. — Увидев мой нетерпеливый взгляд, папа продолжил: — Чар с подобным действием существует примерно дюжина или около того, но моё любимое — Янтарное заклинание. Это малоизвестное заклинание, которое изобрёл или где-то нашёл один из наших предков, и теперь оно передаётся в нашей семье из поколения в поколение.

— Из-за этого заклинания твои амулеты так хорошо зачарованы?

— Конечно, нет, — возразил папа, слегка нахмурившись. — Это заклинание — это только одна часть того, что входит в создание амулетов. На самом деле, вплести Янтарное заклинание в систему чар очень сложно. Это больше похоже на искусство, чем на что-либо ещё.

— А как насчёт утечки магии? — озвучил я вопрос, так и крутившийся у меня в голове. — Что это такое и как оно влияет на чары?

Глаза папы просветлели, когда он увидел, насколько я заинтересован, и тут же принялся читать мне лекцию.

Когда магию применяют к каким-то объектам, даже после окончания действия заклинания на предмете остаётся магический след. Обычно это не проблема. Основная проблема возникает, когда пытаешься зачаровать материалы, обладающие магическими свойствами. Они, как правило, не очень хорошо держат заклинания. Скажем, если бы я использовал магию, чтобы создать все детали «Молнии», по истечении года метла не поднимется с земли и будет совершенно бесполезна. Если хочешь, чтобы твои чары держались дольше, придётся заплатить за материал, собранный естественным образом. —

На его лице появилось выражение неодобрения, когда он продолжил: — Есть несколько мастеров чар, которые пытаются продавать вещи, сделанные из магически обработанных материалов, чтобы быстро заработать.

Я терпеливо ждал, пока папа закончит свою тираду, направленную против чародеев, которым не хватает честности.

Он закончил свои разглагольствования о чародеях-мошенниках, только убедившись, что я понял, что покупать амулеты можно только в магазине с символом гильдии чародеев. Гильдия не одобряет мошенничества. Прослушав в миллионный раз монолог о чести чародея, я терпеливо кивнул.

— Так что за заклинание? — спросил я, когда он замолчал.

— Сукцинум. Но это только вербальная формула, — продолжил папа. — Тебе нужно ещё представить расплавленный янтарь.

Я бросил на папу вопросительный взгляд, чтобы увидеть, не шутит ли он надо мной, но он только ухмыльнулся:

— Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

— На чём мне практиковаться? — спросил я, оглядев комнату.

Папа на мгновение моргнул, затем оглядел комнату:

— Ага, — сказал он. — У меня как раз есть подходящая вещь.

Он подошёл к шкафу, открыл его и начал копаться.

После нескольких брошенных предметов он вытащил старую пыльную кружку и поставил её передо мной.

— Потренируйся на этом.

Я вытащил палочку и направил её на кружку. К счастью, в детстве я исследовал наш сад и много раз видел, как янтарная смола собирается на деревьях, и мог легко представить это.

Используя весь свой опыт использования мысленных образов, я представил кружку, застрявшую в янтаре, похожую на застрявшее насекомое.

— Сукцинум.

Я постарался не нахмуриться, когда ничего не произошло. Думаю, моим ментальным образам нужно немного больше концентрации.

Тщательно сосредоточившись, я попытался стереть всё, кроме мысленного образа кружки, утопающей в янтаре.

Как раз в тот момент, когда папа пробормотал:

— Это сложное заклинание. Чтобы выучить его, может потребоваться некоторое время.

— Сукцинум, — произнёс я снова.

На этот раз из кончика моей палочки вырвалась вспышка янтарного света и попала в кружку. Кружка начала излучать мягкое янтарное свечение.

Я повернулся и ухмыльнулся, увидев, как папа выпучил глаза от удивления. Я не смог удержаться, и самодовольство, о котором не раз говорили мои друзья, отразилось у меня на лице.

— Мне показалось, ты говорил, что это будет сложно, — растерянным тоном произнёс я, решив немного подразнить папу.

Папа на мгновение уставился на меня, прежде чем понял, что я подкалываю его.

— Должно быть, я замечательный учитель, — ответил он, гордо фыркнув. Прежде чем я успел ответить, он снова обратил моё внимание на кружку: — Ты сделал только половину. Попробуй добавить простые чары, прежде чем эффект исчезнет.

Десять минут спустя я бросил на отца раздражённый взгляд. Оказалось, что весьма непросто наложить заклинание, которое успешно прикрепилось бы к Янтарному заклинанию. Мои замораживающие чары продолжали соскальзывать с кружки.

— Что я делаю не так? — нахмурившись, я повернулся к отцу, который с весельем наблюдал за мной.

— Я же говорил тебе, наложение чар похоже на искусство, — объяснил папа. — Ты действуешь грубо, словно молоток, бьющий по гвоздю. Нужно более тонкое прикосновение. Представь себе гончара, лепящего изделие из глины. Продолжай пробовать. Судя по янтарному свечению, я бы сказал, что у тебя есть несколько часов, прежде чем оно исчезнет.

Пока я пытался понять, как прикрепить замораживающее заклинание к кружке, папа занялся своей работой — пытался понять, как работать с заклинанием Скользящего потока. Мне показалось немного ироничным, что мы, по сути, задали друг другу домашнее задание.

Помня совет отца, я изменил свой подход. Я пробовал десятки разных идей и упорно двигался вперёд, отбрасывая неудачные. Как я понял за прошедшие годы, неудача в чем-то может научить меня не хуже, чем успех. Каждая неудача учила меня чему-то новому, и рано или поздно я пойму как получить нужный результат.

— Глациус.

— Глациус.

— Глациус.

— Глациус.

После последней попытки я замер от удивления. Наконец-то моё заклинание прикрепилось к кружке.

— Я сделал это, — торжествующе воскликнул я.

Папа удивлённо поднял глаза от своего рабочего стола. Подойдя, он взял кружку и начал её рассматривать. Что-то пробормотав, он взмахнул палочкой над кружкой, и янтарный свет погас.

— Агуаменти.

Небольшая струйка воды вылилась из кончика его палочки и наполнила кружку. Папа поднял её и внимательно изучил содержимое, прежде чем показать мне результат.

— Что ты собирался сделать? — с любопытством спросил он.

— Кружку, в которой напиток всегда остаётся холодным, — ответил я.

Как только он поднёс ко мне кружку поближе, я сразу понял в чём проблема. Вода внутри кружки полностью замёрзла.

Не теряя ни секунды, я изменил легенду:

— Я хотел сказать, что пытался сделать генератор льда.

— Не смущайся, — от души рассмеялся папа, раскусив мой манёвр. — Мне потребовалось несколько недель, чтобы наложить своё первое заклинание. Я удивлён, что у тебя вообще получилось, и не важно, что чары пока не работают, как задумывалось.

— Что пошло не так? — спросил я.

— Это может быть что угодно, — пожал плечами папа. — Чары не похожи на другие магические дисциплины. Есть определённая свобода действий в наложении чар. Каждый мастер работает по-своему.

— Как же мне сделать то, что я задумывал? — удивлённо спросил я.

— Экспериментируй, — поиграл бровями папа. На мгновение он сделал паузу, а затем озвучил мысль, которая неожиданно пришла ему в голову: — Только не делай этого дома, чтобы твоя мать не увидела тебя.

Я обещал ему, что не буду, а в голове у меня уже возник образ некой башни. У меня есть идеальное место, где я могу играть сколько угодно. Экспериментировать. Я имел в виду — экспериментировать.

* * *