Слизеринская грязнокровка (джен)

— Я не могу отступить, Ньют, — сказала магозоологу Висенсия Сантос. — Не могу отпустить эту Эрику безнаказанной.

— Она ничего тебе не сделала, — ответил Висенсии магозоолог. — Она никогда ни на кого не нападает первая, ты заметила? В Хогвартсе она никогда никого не унижала и не провоцировала, никогда не требовала к себе поблажек из-за связи с Малфоями, хотя могла бы так делать и все ждали от Эрики именно этого. Она отрабатывала наказание с Филчем и профессором Стебль, никогда не уклоняясь от него. Я не должен был приходить к тебе со своей глупой просьбой, — сокрушенно добавил Ньют. — Вот всегда я так. Хочу как лучше, но все только порчу. У меня постоянно все валится из рук.

Ньют сжимал волшебную палочку и она дрожала в его пальцах. Чемодан мешал Ньюту, но его он тоже держал. Магозоолог выглядел максимально нелепо. Эрика смотрела на старика Ньюта со смесью отторжения и жалости. Ньют и Висенсия не вписывались в особняк Малфоев, их нужно было как-то выпроводить отсюда.

— Мне кажется или Висенсия на вас плохо влияет? — внезапно предположила Эрика. — В ее присутствии вы нервничаете и потому ошибаетесь. Почему вы вообще позвали ее для запечатывания моей магии? Почему вы подумали об этом? Неужели вы не верите в свои собственные силы? Бросьте, — Эрика закатила глаза, — вы смогли бороться с голубым пламенем Грин-де-Вальда, там, на кладбище в Париже, в 1927 году. Я изучила старые газеты. Вы не такой заурядный волшебник, каким себя преподносите.

Старик Ньют остолбенел от таких слов Эрики. Он меньше всего ожидал похвалы от этой девочки. Ругай она его, ненавидь, такое ее поведение было бы понятным, но похвала? Люциус, Драко, Рита и Скабиор тоже не поняли реакции Эрики на Ньюта и переглянулись в недоумении. Астория плохо себя чувствовала и ни во что не вмешивалась. Джинни же смотрела на Висенсию и не могла отмахнуться от своего разочарования в ней.

— Ты же одна из Уизли, — окликнула Джинни старушка Висенсия. — Почему ты защищаешь Эрику? Она повлияла на твою волю, заколдовала тебя, приворожила? Я помогу тебе и спасу тебя.

— Я пришла сюда после того, как Гермиона натравила на Эрику дементоров, — сказала Джинни. — Гермиона вела себя так же, как вы сейчас. Требовала справедливого возмездия для Малфоев и не замечала собственных преступлений. Гермиона хотела страданий и крови, вы тоже их хотите. Вам плевать на справедливость, вы не сторона добра. Для стороны добра вы слишком гневные и мстительные. Добро должно быть не таким.

— А каким оно должно быть? — усмехнулась старушка Висенсия, пугая Джинни своим поведением. — Милосердным? Беззубым? Слабым? Иногда добрые волшебники должны уничтожать своих врагов, чтобы спасти мир. Гарри не щадил Волан-де-Морта. Невилл не щадил Нагайну. Молли не щадила Беллатрису. Гермиона все сделала правильно, кроме призывания дементоров. Надо было призвать светлых существ. Фениксов, например. С тьмой нужно бороться магией света. Но Гермиона пока еще молода, — вздохнула старушка Висенсия, — а мудрость и опыт приходят с возрастом.

— А еще с возрастом человек ожесточается? — разозлилась Джинни. — Почему вы такая невыносимая?

— Не увиливай, — погрозила старушка Висенсия Джинни кончиком волшебной палочки. — Ты сама наказала тех магглов, напугала их огнем. Ты можешь стать такой же волшебницей как я, освоить в совершенстве магию огня и света. Научиться превращаться в огненное существо, в большое солнышко, в духовного феникса. Ты слышала о таком уровне светлой магии?

— Что еще за духовный феникс? — спросила Джинни, ожидая от Висенсии подвоха в любой момент.

— Маг света и огня превращается в неугасимое пламя, — улыбнулась старушка Висенсия. — Эта форма называется духовным фениксом. Ты можешь стать моей ученицей и преемницей, ты талантлива, Джинни.

Висенсия не сообщила Джинни о том, что учеников у нее было очень много и почти со всеми из них у нее были натянутые отношения. Сначала ученики обожали Висенсию и обожествляли ее, но приближение к ее огненному нутру приводило их в ужас и ученики разрывали с Висенсией связь, прекращали свое обучение. Поэтому у Висенсии не было преемника или преемницы. Висенсия была одинока и все реже принимала форму духовного феникса. Висенсия чувствовала, что угасает с возрастом. Ее родство со стихией огня разрушалось. Ее пламя было с изъяном, слишком человеческим и примитивным. Давняя битва с Ильзой что-то сломала в Висенсии. Она больше не была прежней, но это замечали только самые близкие. Посторонние люди не видели этого угасания.

— Я не хочу никого пугать огнем, — помотала Джинни головой. — Я жалею о том, что вмешалась в дела магглов и... — Джинни вцепилась пальцами в свои рыжие волосы. — Прекратите искушать меня могуществом! Уходите отсюда! Не хочу я становиться никаким духовным фениксом!

— Тогда твое пламя души горит напрасно, — огорчилась старушка Висенсия. — Ты тратишь свой талант впустую. Ты могла бы осветить весь мир, но ты упорно прячешь свой огонь. Почему ты так не любишь свой дар и отторгаешь огонь? Это твоя сущность. Ты же училась на факультете Гриффиндор, а он как раз ассоциируется с магией огня. Или ты не разбиралась так глубоко в магической символике? Зря, очень зря. Учителя в Хогвартсе не говорили вам о параллелях факультетов и стихий?

Джинни разозлилась и атаковала старушку Висенсию потоком огня. К ужасу Джинни, Висенсия поглотила огонь. Он просто впитался в ее кожу, не причинив вреда.

— Я неопалимый духовный феникс, Джинни, — надменно сказала Висенсия, сияя изнутри, но не так ярко как раньше. — Ты не победишь меня. Не советую тебе становиться моим врагом.

Джинни не могла понять, что из себя представляет Висенсия Сантос. Ее надменность не увязывалась с ее репутацией героини. Или все герои приходят к такой надменности? После своих подвигов герои возвращаются домой с победой и это меняет их сущность. Герои превращаются в самоуверенных чудовищ. Гермиона была тихой умницей, когда попала в Хогвартс, но сейчас, после всех приключений, она хотела стать министром магии и карать неугодных. Стала бы Гермиона такой без дружбы с Гарри Поттером, победителем Волан-де-Морта? Джинни не хотела сама стать таким надменным чудовищем. Победы не должны опьянять и ожесточать. Смысл превосходства добра над злом не в жестокости.

— Ты наивна, дитя мое, — сказала старушка Висенсия Джинни фальшивым ласковым голосом. — С возрастом ты поймешь, что я была во всем права.

— Я не стану такой как вы, — отрезала Джинни. — Я не буду превращаться в неугасимый огонь и сжигать своих врагов. Не хочу, чтобы меня боялись и ненавидели.

— Тебя будут любить, — пообещала Джинни старушка Висенсия. — Ты станешь для всех недосягаемой звездой, кумиром, примером для подражания, наставницей, идеалом. Неужели ты к этому не стремишься? Неужели у тебя нет самоуважения? Ты не даешь себе сиять в полную силу, гасишь свои амбиции.

Пока все следили за Джинни и Висенсией, Ньют тихонько приблизился к Эрике и проделал с ней какие-то магические манипуляции. Ничего не произошло. Старик Ньют вздохнул с облегчением.

— В тебе нет обскура, Эрика, поздравляю, — радостно сказал он девочке. — Правда, феномен возвращения твоей души из дементора непонятен и странен, но с обскурами это никак не связано. Ты не погибнешь молодой, как бедняга Криденс, — добавил Ньют и погрустнел.

Эрика думала о том, нужно ли обсуждать с Ньютом некоторые темы или не стоит, но она не могла упустить шанса поговорить с живым свидетелем и участником великих исторических событий ХХ века.

— Криденсу навредила его приемная мать, Мэри Лу Бэрбоун, которая ненавидела магию, — сказала девочка. — Криденс заразился обскуром из-за ее воспитания. Потом Криденс присоединился к Грин-де-Вальду, но через пять лет предал его и присоединился к Дамблдору.

— Криденс был потерянным сыном Аберфорта и племянником Альбуса, — кивнул Ньют. — Аурелиусом Дамблдором. Что тебя смущает?

— Меня смущает то, почему Криденс не остался на стороне Грин-де-Вальда и не хотел поставить магглов на место, если воспитывался в ненависти к магии и стал из-за этого обскуром? — прямо спросила Эрика у старика Ньюта. — Не все магглы ненавидят магию, но большинство из них именно такое. В идеях Грин-де-Вальда был смысл и логика, волшебники не должны прятаться от магглов и стыдиться своего дара.

Висенсия торжествующе посмотрела на Эрику, пылая праведным гневом и гордыней.

— Вот, она призналась в том, что следует идеям Грин-де-Вальда! — воскликнула старушка Висенсия. — За одну эту фразу ее можно арестовать и бросить в тюрьму. Не Азкабан, она явно как-то связана с дементорами. В другую тюрьму. В Нурменгард, например. В камеру ее обожаемого Грин-де-Вальда.

— Я ей так же пригрозил, — смутился Ньют. — Перестань. Не дави на Эрику. Ты напала на нее даже не познакомившись. Почему ты не предложила ей посетить школу Кастелобрухо в Бразилии? Не показала ей своих учеников и последователей?

— Ты не ведешь себя героически, Ньют, — возмутилась Висенсия Сантос. — Ты не доводишь дело до конца. Почему ты сам напал на Эрику, когда встретился с ней, а не познакомил ее со своими зверями из чемодана?

Висенсия выдохлась. Убрать с Эрики влияние знака Грин-де-Вальда у нее не получалось, Эрика ее не боялась и не уважала, Малфои и их союзники были настроены к Висенсии откровенно враждебно. Доброй волшебнице лучше было уйти, но как она могла уйти с позором?

— Что случилось с вашим пламенем? — вдруг спросила Эрика Висенсию. — Оно выглядит тусклым.

— Ты видишь его поврежденность? — опешила Висенсия и подошла к девочке. — Опиши это.

Эрика пригляделась к энергии, исходящей от доброй волшебницы. Она сияла как звезда, но ее свет был неровным и прерывистым.

— Вы сияете усилием воли, не свободно, — сказала девочка, посмотрев Висенсии в глаза. — Вы будто не можете смириться с тем, что гаснете. Будто вы всю жизнь стремились гореть вечно, но что-то пошло не так и вы не достигли своей цели, своей мечты. Это разочарование сломало ваш огонь. Как душа может гореть, если в этом горении нет смысла? Никто не понимает вас, вы одиноки в окружении своих учеников и последователей. Вы гаснете, а никто этого не замечает.

Уходя из особняка Малфоев, старушка Висенсия никак не могла определиться со своим отношением к Эрике. Странная девочка смотрела ей прямо в душу.