Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

Вскоре мы вышли на открытую площадку, полную движущихся лестниц, и в этот раз заговорил Скотт:

— Как вы можете видеть, лестницы не стоят на месте и постоянно меняют свое направление. Может потребоваться некоторое время, чтобы привыкнуть к их беспорядочному перемещению. Иногда вы направляетесь на определенный этаж, а затем лестница смещается и, в конечном итоге, приводит вас в другое место.

— О, и чтобы вы знали, некоторые ступеньки на лестнице — это ловушки, — заметила Лиза, показательно перепрыгивая через одну ступеньку.

Старосты провели нас на пятый этаж, где мы подошли к большой двери с бронзовым молотком в виде орла. Повернувшись к нам, Бейли объяснила:

— У других домов существуют пароли, чтобы попасть в свои гостиные, но у нас все по- другому. Наш интеллект — это то, что чаще всего определяет ведьм и волшебников Рейвенкло, и этот молоток был разработан, чтобы проверить наш ум. Дайте правильный ответ на его загадку, и вас впустят, провалитесь, и вам будет отказано во входе, пока один из ваших одноклассников не сжалится над вами, — она замолчала, усмехнувшись, давая нам понять, что не слишком высокого мнения о тех, кто будет нуждаться в помощи, чтобы попасть в башню.

Когда она закончила, Скотт негромко постучал, после чего раздался мягкий музыкальный голос:

— Что требует пищи, чтобы жить, но умрет, когда будет дана вода?

Скотт повернулся к нам с легкой насмешкой на лице:

— Кто-нибудь чувствует себя достаточно храбрым, чтобы попробовать ответить на загадку?»

Я заметил взволнованное выражение на окружающих меня лицах, так как никто не хотел провалиться и выставить себя глупцом перед всеми. Я вышел вперед:

— Можно я попробую?

Скотт отступил в сторону и жестом пригласил меня подойти. С минуту я лихорадочно размышлял над этой загадкой, пока ответ не пришел ко мне:

— Огонь.

— Верно, — прозвучал голос, и я бросил торжествующий взгляд на Роджера Дэвиса. Дверь распахнулась, пропуская нас в башню. Войдя внутрь, мы оказались в большой круглой комнате с несколькими сводчатыми проходами.

Я был немного удивлен тем, насколько большой была гостиная. Помещение выглядело так, как будто весь факультет может находиться здесь и не оказаться упакованным, как банка сардин. В дальнем конце комнаты располагали лестницы-близнецы, а между ними стояла статуя ведьмы с мудрым взглядом.

Лиза заметила мой взгляд и пояснила:

— Лестницы ведут в спальни для девочек и мальчиков, к девочкам — налево, к мальчикам — направо.

Все начали с интересом осматриваться, и я заметил, что один из арочных проходов ведет в комнату с несколькими высокими шкафами, заполненными книгами. Также вдоль одной из стен в камне были выгравированы имена учеников Рейвенкло, разделенные по годам. Я заметил, что в колонке студентов пятого курса, на первом месте находилась Лиза, а на втором — Скотт, рядом с их именем стояла буква «С», скорее всего означающая староста. Я даже нашел свое имя в седьмой колонке, но в отличие от других курсов, тут не было никаких цифр рядом с чьим-либо именем.

— Почему там написаны имена учеников Рейвенкло?

Скотт подошел ближе и объяснил:

— Первокурсники, послушайте! Эта стена имен отображает ваше положение в доме. В то время как остальные факультеты не слишком обращают внимание на оценки, у нас они определяют то, как вы оцениваетесь в общем рейтинге курса. Лучшие студенты получают больше льгот, например, более хорошие комнаты в общежитии, а соответственно те, кто окажется на нижних строчках, будут размещены в более убогих спальнях. Пока вы на первом курсе — вы не участвуете в рейтинге, ваши оценки будут постоянно меняться в течение года, но единственное, что имеет значение, — это итоговые отметки в конце года. То, чего вы достигнете, определит ваше положение и преимущества в Рейвенкло в следующем году.

Слова Скотта заставили некоторых первокурсников обеспокоиться, а других усмехнуться при мысли о конкуренции за некоторые преференции.

— Ладно, уже почти девять, а комендантский час начинается в десять, и никому не разрешается выходить из гостиной до шести утра. Если вас поймают, вы будете наказаны, так что давайте все разойдемся по спальням. Кстати, перед тем как отправиться завтракать утром, возьмете здесь свое расписание.

Услышав его слова, я направился к правой лестнице, а Скотт напоследок крикнул:

— В общежитиях семь этажей, первокурсники располагаются наверху, а семикурсники внизу, — несколько мальчишек застонали, услышав, что они будут каждый день подниматься на вершину башни, на что староста только рассмеялся.

Поднявшись на самый верх общежития, я обнаружил большой круглый зал с восемью дверями. Увидев на одной из них свое имя вместе с тремя другими, я направился в ту сторону и, открыв дверь, попал в довольно просторную комнату с четырьмя кроватями внутри. На одной из кроватей уже сидела Афина.

Стоило мне войти, моя красавица тут же бросилась на меня, и после того, как я поймал ее, она взобралась на мое плечо. Заметив свой чемодан на кровати, на которой она лежала, я решил сразу распаковать вещи. Порадовало то, что рядом с каждой кроватью стоял большой комод, а также прикроватные тумбочки для хранения вещей.

Прежде чем я успел начать, вошли еще трое парней, и, решив сразу представиться, я махнул рукой:

— Алекс Фоули, будем знакомы.

Парень с темно-каштановыми волосами, стоящий справа, кивнул, произнеся с сильным шотландским акцентом:

— Уильям Мур, приятно со всеми познакомиться.

Темноволосого парня по центру я уже встречал, но он все равно поприветствовал всех:

— Роджер Дэвис.

По другую сторону от Дэвиса стоял рыжеволосый мальчик с чуть расширенными глазами; с небольшим ирландским акцентом он сказал:

— Райан О’Коннор.

После того, как мы все друг другу представились, я вернулся к распаковке, а Райан вдруг спросил:

— Это всегда так?

Не поняв его, я уточнил:

— Что именно?

Взмахнув руками вокруг, словно указывая на все сразу, он попытался пояснить:

— Знаешь, все это так безумно. Я имею ввиду, картины могут говорить, лестницы двигаться, есть даже призраки, летающие вокруг. Как будто все правила, которые я знал о мире, перестали работать. Например, башня, учитывая как она выглядит снаружи, не должна иметь столько места внутри. Как будто магия постоянно нарушает законы физики.

Услышав его разглагольствования, я наконец-то понял:

— А ты, должно быть, магглорожденный?

Он кивнул головой, подтверждая, что вырос в немагическом мире. Поэтому я пояснил:

— Тебе стоит забыть все, что ты знал о мире, пока находишься среди магов. Магия позволяет нам искривлять и нарушать фундаментальные законы физики. Однако у магии есть свои правила, которым она следует.

Видя, что меня магия явно не смущает, он уточнил:

— Твои родители волшебники?

— Да, вся моя семья — маги. Мама — мастер зельеварения, а отец держит волшебную лавку в Косом переулке.

Роджер щелкнул пальцем и воскликнул:

— Я так и знал, что твоя фамилия звучит знакомо; твой отец, должно быть, управляет «Чудесными чарами Фоули», верно?

На моем лице невольно появилось гордое выражение, когда я подтвердил:

— Да, это папин магазин.

— Потрясающе. Я купил там свой чемодан. В магазине была еще масса интересных вещей, неужели он сам все их делает?

— Что касается наложения чар — да, но у него есть несколько сотрудников, которые помогают управлять магазином, чтобы он мог проводить большую часть своего времени, придумывая новые вещи.

— А как насчет твоих родителей? — с любопытством поинтересовался я.

— Мой отец работает в Министерстве магии обливиатором, моя мама — маггл, которая раньше работала медсестрой, но уволилась несколько лет назад. Условия были ужасные.

Не имея представления о том, кто такие обливиаторы, Райан спросил:

— Твой отец зарабатывает на жизнь взрывами?

Роджер рассмеялся и пояснил:

— Нет, в его работе нет ничего захватывающего. Просто каждый раз, когда маггл видит что-то волшебное, и ему нужно изменить память, вызывают обливиаторов.

На лице О’Коннора появилось ошеломленное выражение, и он пробормотал запинаясь:

— Магия может менять память людей?

* * *