Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

— Ты же знаешь, я бы поддержал тебя и отправился в лес вместе с тобой, — перебив меня, нейтрально заметил Седрик.

— Я по собственной вине оказался в такой ситуации и хотел сам всё исправить, — мне пришлось послать ему извиняющуюся улыбку.

— Друзья должны рассчитывать друг на друга, ты не можешь всё делать сам, — разочарованно покачал головой Диггори. Не дав мне вставить ни слова, он продолжил: — Тебе сегодня повезло. А что, если бы зверь, который живёт там, оказался дома? Ты не знаешь, что это за существо; оно может обладать чудовищной силой, о которой ты ничего не знаешь, и тебя легко могли убить.

Прежде чем я успел придумать контраргумент, Седрик перебил меня:

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о своём дедушке?

— Нет, — покачал я отрицательно головой, любопытствуя к чему он клонит.

— Мой дед был разрушителем проклятий и очень любил исследовать древние руины и экзотические места, — объяснил он, вздохнув, и на его лице появилось печальное выражение. — Он был известен в определённых кругах и очень хорош в своём деле, но это его не спасло. Однажды дедушка наткнулся на какую-то информацию, ведущую к старым заброшенным руинам. Разрушители проклятий обычно работают в небольших командах, поэтому, если они попадают в неприятную ситуацию, кто-то всегда может им помочь. Но команда моего деда была занята и не доступна в ближайшие несколько месяцев. Он не хотел ждать так долго, поэтому отправился в руины один, и больше его никто не видел.

Услышав рассказ Седрика о его дедушке, я лишился всякой надежды оправдать свои действия и поднял руки в знак капитуляции.

— Я совершил ошибку, признаю, — желая немного разрядить обстановку, я добавил: — Обещаю, в следующий раз, когда отправлюсь исследовать смертельно опасное место, где есть возможность умереть, то предварительно удостоверюсь, что ты рядом со мной, так что если что-то пойдёт не так и мы умрём, по крайней мере, умрём вместе.

Диггори закатил глаза в ответ на мою шутку и принял извинения, но я мог сказать, что его действительно беспокоило то, что я не взял его с собой. Алисия, казалось, была в порядке и не обиделась, а вот увидев прищуренные глаза Анны, я понял, что она не простила меня, и мне придется расплачиваться за свой проступок.

— Ты хотя бы нашёл своё кольцо? — поинтересовалась Спиннет.

— Нет, но думаю, что оно где-то там. Возможно, то существо наткнулось на него в лесу и унесло в своё логово. — Указав на старый кожаный дневник на столе, я пояснил свой план: — Это заметки того экспериментатора, которые я нашёл в заброшенном кабинете. Возможно, переведя написанное, мы сможем узнать, что случилось, и получить информацию, которая подготовит нас ко встрече с ним. Я надеюсь, кто-нибудь умеет читать на латыни?

Мои надежды рухнули, когда мои друзья синхронно покачали головами.

— Ну, спросить стоило, — вздохнул я. — Нам потребуется некоторое время, чтобы перевести этот журнал. Вот только он один, а нас четверо, и работать с ним одновременно у нас не получится.

К счастью, Анна нашла решение этой проблемы. У неё было самопишущее перо, зачарованное для копирования. Понадобится примерно неделя, чтобы с его помощью переписать книгу в четырёх экземплярах.

— Ты же знаешь, — обеспокоенно указал я на скользкий момент, — что в школе такие вещи запрещены. У тебя могут быть неприятности.

— Только если меня поймают, — парировала она, злобно ухмыльнувшись и подмигнув мне.

Некоторое время мы молча наблюдали, как волшебное перо переписывает копии, но вскоре нам это надоело, и мы покинули Выручай-комнату, оставив артефакт работать.

* * *

Следующие несколько недель пролетели как в тумане, и не успел я опомниться, как наступил декабрь, и стремительно приближались рождественские каникулы. К сожалению, переводить дневник оказалось труднее, чем я предполагал. У нас совсем не было свободного времени. Казалось, наши учителя были недовольны двумя неделями, которые мы пропустим, и решили заставить всех наверстать упущенное время.

Однажды вечером я обнаружил, что читаю дневник в общей комнате Рейвенкло, но мне так надоело пытаться переводить писанину сумасшедшего, что я в отчаянии потёр глаза.

Напротив меня раздался чей-то смешок. Я раздражённо поднял голову, пытаясь понять, кто издевается надо мной, и увидел Джессику, которая сидела на диване, изображая невинность.

— Перестань отвлекать меня, я пытаюсь сосредоточиться.

— В конце концов нашлось то, в чем ты не очень хорош? — ухмыльнувшись, поддразнила меня однокурсница.

— О, заткнись, ты не представляешь, как это трудно.

— Это не похоже на домашнее задание. Если только ты не посещаешь занятия, о которых я не знаю. — Джессика подошла и села рядом со мной.

— Нет, это личный проект. Я пытаюсь перевести старый дневник, который нашёл.

— И на каком языке он написан?

— Латынь.

Зелёные глаза девочки блеснули торжеством, и на её лице появилось радостное выражение. Одарив меня самодовольной улыбкой, она похвасталась:

— Похоже, я наконец-то нашла то, что у меня получается лучше, чем у тебя. Так уж случилось, что я свободно владею латынью.

— Я бы не сказал, что ты лучше меня в этом разбираешься, просто я ещё не выучил латынь, — возразил я, желая защитить себя.

— Может стоит попросить кого-нибудь о помощи? — невинно спросила она, рассматривая розовые кончики своих ногтей, как будто ей было всё равно.

Борясь с желанием придушить её, я мысленно взвесил своё желание перевести дневник и послать её куда подальше. В конце концов перевод дневника победил.

— Не могла бы ты перевести его для меня?

Наклонившись вперёд, Джессика осторожно открыла дневник и начала просматривать его. Через несколько минут я нетерпеливо спросил:

— Ты можешь понять, что там написано?

— Конечно, — лукаво улыбнулась девочка, отбросив свои длинные волосы цвета воронова крыла в сторону, — но я припоминаю, что в начале года ты тоже обещал мне помощь. Я предлагаю обмен: я переведу написанное, а ты поможешь мне с трансфигурацией.

— Договорились, — сразу согласился я, не видя никаких проблем, — хочешь начать прямо сейчас?

— Конечно, с удовольствием.

— В чём тебе вообще нужна моя помощь? Судя по тому, что я видел, ты, похоже, опережаешь остальных наших сверстников, — уточнил я, не зная, с чего лучше начать.

— Не настолько, насколько ты, — получил я в ответ раздраженный фырк.

Джессика помолчала, собираясь с мыслями, прежде чем решить:

— Объясни, почему у тебя не возникают проблемы, когда профессор МакГонагалл даёт новый объект для превращения. Когда ты переходил от спичек к перьям, то казалось, и не заметил разницы. Каждый раз, когда я трансфигурирую новую вещь, я как будто начинаю всё заново, и мне требуется некоторое время, чтобы освоиться. Как ты это делаешь?

— Не думаю, что ты должна сравнивать себя со мной. Это не совсем правильно, — осторожно ответил я, подумав немного над её вопросом. Зелёные глаза Джессики опасно сузились, когда она услышала меня. Подняв руку, чтобы остановить её протест, я продолжил свою мысль: — Я не хвастаюсь, а просто хорошо понимаю свои способности. Если ты сравнишь себя с другими студентами нашего курса, то будешь лучшей среди них.

— Так ты собираешься мне помочь или нет? — девочка раздражённо стиснула зубы.

Видя, как она упряма, я решил кое-что ей продемонстрировать.

— Всё сводится к математической формуле трансфигурации, — вытащив перо и какой-то пергамент, я быстро написал: T = (W*C/V*A)Z.

— Я прекрасно знаю эту дурацкую формулу, — простонала Джессика, — Т-конечное представление трансфигурируемого объекта. W представляет силу твоей палочки, которая основана на индивидуальных чертах, таких, как тип дерева, сердцевина, толщина и длина, C — умственная концентрация, V — сопротивляемость объекта, A — масса объекта, а Z — неизвестный в настоящее время фактор. Мы знаем, что он влияет на формулу, но как именно, никто пока не понял.

* * *