Слизеринская грязнокровка (джен)

Молли Уизли плохо себя чувствовала. Пожиратели Смерти ее не трогали, но это ей не помогало. Она не заметила, что к ней подлетел один дементор, просто у Молли перед глазами внезапно возникло воспоминание. Нет, не горящего дома и смеха Беллатрисы, не битвы за Хогвартс, не смерти сына, а воспоминание о нападении самой Молли на Эрику Питти. Эрика, заслоняющая Люциуса своим телом, преследовала Молли Уизли спустя столько месяцев и не собиралась отпускать ее трепещущее сердце и воспаленный разум. Молли рухнула на колени и зарыдала, а дементор все приближался к ней. Молли начала задыхаться и глотать ртом воздух, но удушье не проходило. Молли закрыла глаза, но не перестала слышать голос Эрики из своих воспоминаний. Дементор поглотил часть эмоций Молли и не стал добивать ее поцелуем, но Молли все еще было очень плохо. Она даже не поняла, что дементора рядом уже нет. Долохов не удержался, подошел к Молли, стоящей на коленях в слезах, и схватил ее за спутанные отросшие рыжие волосы. Долорес Амбридж наблюдала за этой сценой с улыбкой.

— Отродье Уизли, — процедил Антонин Долохов. — Нравится Азкабан? Нравится быть заключенной в этой чудесной тюрьме?

Молли что-то простонала, а Долохова это только распалило. Захоти он навредить рыжей волшебнице, ему бы никто не помешал. Дементорам и сотрудникам Азкабана было глубоко наплевать на домогательства и насилие среди преступников. Никто в это не лез. Считалось, что если преступники вредят друг другу, то это полезно. А если преступники умирали, то это считалось превосходным событием. Долохов остановился, но его гнев был силен, а Молли напрашивалась на показательное опускание за все ее выходки на свободе по отношению к Пожирателям Смерти. Долохову было противно прикасаться к грязным волосам рыжей женщины и он брезгливо выпустил их из своих пальцев. Нет, Молли была ему настолько неприятна, что вообще не возбуждала его.

— Шоу не будет? — огорчилась Долорес Амбридж. — Есть желающие? — спросила она у других Пожирателей, обведя их цепким взглядом. — Ну же. Кто-нибудь.

Но тело Молли Уизли было противно всем. Долохов нависал над Молли и медлил. К ним спокойно подошла Ребекка Винтерс, не такая уж и дряхлая, какой себя воспринимала. Она была примерно ровесницей Долохова, который тоже хорошо сохранился. Амбридж напряглась, увидев Ребекку. В Министерстве она часто натыкалась на ее сестру, Агату Винтерс. Они вели непримиримую вражду между собой.

— О чем вы договаривались с Молли Уизли? — спросил у Ребекки Долохов. — Готовите побег только для себя, а нас не пригласили? Как недальновидно с вашей стороны.

— Мы не продвинулись ни на шаг, — спокойно сказала Ребекка. — До побега еще как до Хогвартса пешком. Молли наивно ждет, что ее скоро спасут и вытащат отсюда. Она верит в справедливость законов.

— Привыкла быть на стороне победителей, — фыркнул Долохов и снова оглядел тело Молли Уизли. — Никак не смирится со своим нынешним положением. Никак не поймет, что справедливости не существует.

Молли на мгновение выплыла из забытья, услышав слово "справедливость".

— Неправда, — устало прошептала рыжая женщина. — Справедливость существует. Я же не убила Эрику, я отсидела в Азкабане уже достаточно. Меня обязательно спасут.

— Не тебе решать, достаточно ты отсидела или нет, — съязвил Долохов. — В этом и суть, отродье Уизли.

— Я героиня, вся моя семья состоит из героев, — шептала Молли Уизли. — Они не могут сгноить меня в Азкабане из-за всего одного проступка. Эрика жива и уже исцелилась. На ней все быстро заживает, она устойчива к магии. Сколько можно держать меня в заточении? Я не пытала магглов, я не поджигала их дома. Я уже получила наказание за свою ошибку. Артур добьется справедливости, вот увидите, — блаженно улыбнулась Молли, глядя куда-то сквозь толпу Пожирателей Смерти.

— Нет, — хищно ухмыльнулся Долохов, — мы увидим как ты теряешь всякую надежду на спасение и сходишь с ума в своей сырой камере. Вот таким окажется твое будущее, отродье Уизли.

Долохову еще сильнее захотелось увидеть эту Эрику. Посмотреть в глаза этой девочке. Она не могла быть обычным ребенком, если, являясь грязнокровкой, спокойно общалась и жила с семьей Люциуса. Долорес Амбридж тоже думала об Эрике.

— Она смотрит в его серые глаза, — пробормотал Долохов. — В глаза, которые видели магглы перед смертью. А она знает, как развлекался его отец? Она знает, скольких маггловских девушек Абраксас Малфой взял силой? Или Люциус скрыл от Эрики такие подробности?

— Он щадит ее чувства, — смутилась Молли.

— Ну естественно, — улыбнулся Долохов. — Скажи он ей правду, Эрика возненавидит его. А может... — начал Долохов и осекся. — Нет, это было бы слишком очевидно.

— Что было бы очевидно? — поинтересовалась Молли Уизли, приподнимая голову.

— Происхождение Эрики, — раздраженно добавил Долохов. — Люциус явно неспроста заботится об этой девочке. Ее магия имеет определенные корни. Угадайте, чьи именно? — Долохов состроил гримасу.

Амбридж рассмеялась, а Молли побледнела. Пожиратели Смерти гудели как пчелиный рой. Дементоры летали около них, но про дементоров все забыли. Всех волновала только одна вещь.

— Эрика не может быть потомком семьи Малфоев, — уверенно сказала Молли Уизли.

— Почему не может? — хмыкнул Долохов. — Сколько лет этой девочке и сколько лет ее родителям? Абраксас Малфой часто ходил в маггловские города и развлекался с этими магическими инвалидами. Что если Эрика потомок одной такой его жертвы?

Молли хотела что-то возразить, но вместо этого задумалась над предположением Долохова. Это казалось ей бредом, но вполне могло многое объяснить. И происхождение магии Эрики, и ее тягу к семье Малфоев. Но во всем этом было что-то гадкое.

— Если Эрика узнает правду, она будет обязана уничтожить семью Малфоев, — сказала Молли Уизли. — Не сделав этого, она предаст память о своей бабушке, которая была жертвой домогательств Абраксаса Малфоя. Я должна предупредить ее, я должна спасти эту девочку, пока не поздно, — простонала Молли Уизли, еле-еле поднимаясь на ноги. — Я должна выбраться отсюда и всех предупредить.

Долорес Амбридж не была настолько наивной идеалисткой.

— Почему ты думаешь, что Эрика захочет разрушать семью Малфоев? — спросила у Молли Долорес.

— Потому что она... — смутилась Молли. — Ох, нет, — вспомнила Молли. — Эрика не любила своих родителей, постоянно ссорилась с ними, они не принимали ее магический дар и боялись свою талантливую дочь. Они сами были не против общения Эрики и Люциуса, хотели, чтобы она работала на семью Малфоев после окончания Хогвартса.

— Вот тебе и ответ, — торжествующе сказала Долорес Амбридж, наслаждаясь смятением Молли.

— А как же бабушка Эрики? — пробормотала Молли Уизли. — Не может же Эрика быть такой бессердечной!

— Не тебе решать, как поступить Эрике, — сказал Антонин Долохов. — Это ее жизнь и ее выбор. Но правду девочка узнать обязана, а Люциус ей этого никогда не сообщит. Нет, он будет обманывать ее, пока сможет. В этом весь Люциус Малфой, лицемер и обманщик.

Молли Уизли бил озноб. Прогулка закончилась и заключенных отвели обратно в их сырые камеры, но для Молли все прошло как в тумане. Зайдя в свою камеру, она уставилась в стену, а потом начала колотить по ней кулаком, разбивая пальцы в кровь и не замечая этого.

— Эрика! — истерила Молли Уизли. — Ты не посмеешь так поступить со своей бабушкой и родителями! Ты не посмеешь предать их светлую память!

Но чем больше Молли колотила кулаком по стене, тем сильнее убеждалась в том, что именно так Эрика и поступит. Не будет она бросать Люциуса Малфоя из-за поступков его отца. Не будет она отказываться от своей новой комфортной и богатой жизни в особняке Люциуса. Молли выдохлась и перестала ранить свои руки о стену. Она опять рухнула на колени и заплакала. Эрика сводила ее с ума, даже не находясь с ней рядом. Молли не могла поверить в то, что происхождение Эрики было таким очевидным. Молли ругала себя за то, что сама не догадалась об этом раньше, пока была на свободе и не сказала эту правду Эрике.

Эрика же в этот момент вышла из кабинета мистера Филча и пошла в гостиную слизеринского факультета. О своих родителях она не думала, только об уроках второго курса. Ей нравилась ее новая комфортная и богатая жизнь. Она понимала, что Люциус ей многое недоговаривает, но не лезла в его секреты. "На то есть свои причины, — думала Эрика. — Захочет, сообщит мне эту информацию, а если нет, то я смирюсь с этим". Эрика решила не акцентировать внимание на том, что ее не касалось и сосредоточиться на учебе и, если повезет, квиддиче. Вопрос ее нахождения в команде змеиного факультета все еще был открыт.

— Что такое, пап? — спросил Драко у отца, зайдя к нему в комнату. — Переживаешь из-за мамы? Надеюсь, что она к нам вернется, — добавил Драко с болью в голосе.

— Нет, я переживаю не из-за нее, — уклончиво ответил Люциус своему единственному сыну, проводя пальцами по своим длинным платиновым волосам.

— За Эрику волнуешься? — спросил Драко. — У нее все будет хорошо. Хоть бы в этом году на нее никто не нападал и не ранил. Она еще ребенок, нельзя ее так мучить.

— Да, еще ребенок, — рассеянно ответил Люциус сыну.

— Что с тобой? — спросил Драко, подходя к отцу поближе. — Ты что-то скрываешь от меня? Я чего-то не знаю? Я могу тебе помочь?

— Не можешь, — печально улыбнулся Люциус и помотал головой.

— Что же это за секрет такой? — опешил Драко и замер в нескольких шагах от отца. — Что же это за проблема такая?

— Не думай об этом, — сказал Люциус сыну. — Тебя это не касается, поверь мне. Не обращай на меня внимания, я просто... — Люциус махнул ладонью и замолчал.

— Не пугай меня, пап, — сипло сказал Драко. — Не хочу быть в неведении. Я уже взрослый и ты можешь мне доверять. Не хочу, чтобы секреты тебе навредили.

— Не навредят, — сказал Люциус сыну, — не волнуйся.

— Ладно, — сдался Драко и оставил отца в одиночестве.

Догадку о происхождении Эрики надо было проверить, но Люциус откладывал эту проверку. Правда могла разрушить доверие Эрики к нему.